Колымский ад

Леонид Киселев
     75  лет  назад,  в  1936  году,  на  Колыме  был  создан  зловещий  сталинский  концлагерь  под  названием  «Бутыгычаг».  Всем мертвым  и  живым,  кто  прошел  через  ад  колымских  концлагерей  смерти,  посвящаю  этот  очерк.


     Когда  я  жил  в  Красноярске,  городе  на  сибирской  реке  Енисее,      познакомился  с  двумя  мужчинами.  Они  совсем  не  знали  друг  друга,  но  у  них  была  схожая,  необычная,  тяжелейшая  судьба.  Оба  отбыли  длительные  сроки  заключения  в  колымских  концлагерях.  Один  из  них – Петр  Федоров.  Из  его  рассказов  я  узнал,  что  в  1937  году  его,  20 – летнего  парня,  работавшего  помощником  машиниста  поезда,  по  клеветническому  доносу  арестовало  Харьковское  УНКВД  за  якобы  участие  среди  рабочих – железнодорожников,  готовивших  свержение  советской  власти.  Зловещая  тройка,  «внесудебный  орган»,  вынесла  приговор  и  поставила  на  нем   клеймо – «враг  народа»,  и  на  долгие  годы  упекла  его  в  сталинские  концлагеря,  последние  10  лет  из  которых  находился  в  колымских.  Федоров  был  одним  из  тех  заключенных,  у  которых  не  было  срока  заключения,  он  мог  находиться  в  лагере  бессрочно.  Об  этом  он  узнал  через  18  лет  в  тот  день,  когда  лагерное  начальство  объявило  ему,  что  в  лагере  он  находится  незаконно  и  подлежит  освобождению  и  реабилитации. 
     Мое  знакомство  с  Петром  Федоровым  произошло  неожиданно.  В  центре  Красноярска,  напротив  стадиона  «Локомотив»,  с  незапамятных  времен,  стоял  старенький,  кирпичный  домик,  в  нем  размещался  охотничий  магазинчик.  Когда  наступала  весна,  любители – охотники  часто  посещали    этот  магазинчик,  разглядывая,  что  нового  появилось  на  охотничьем  прилавке,  одновременно  перебрасывались  парой  слов  между  собой  о  предстоящей  охоте.  В  один  из  дней  я  заскочил  в  охотничий  магазинчик,  чтобы  выбрать  дробь  на  уток  и  гусей.  Стоявший  рядом  мужчина  поинтересовался,  где  я  охочусь  весной.  Мужчина – невысокого  роста,  смуглый,  худощавый,  намного  старше  меня.  Между  нами  завязался  разговор,  и  мы  познакомились.  Из  беглого  разговора  было  ясно,  что  он  хорошо  разбирается  в  охоте  и  в  провианте.
     Петр  Федоров  внешне  и  внутренне  производил  впечатление  спокойного,  волевого  человека.  Сказывалась  выработанная  за  долгие  годы  нахождения  в  колымских  концлагерях  привычка  борьбы  за  жизнь. Он  оказался  большим  любителем  природы,  и  предпочитал  весну  проводить  на   спортивной  охоте,  которой  занимался  с  молодых  лет.  Мы  часто  вместе  выезжали  на  весенние  перелеты  уток  и  гусей  на  Усть – Тунгуское  болото,  которое  находится  в  40  километрах  от  города  Енисейска.  Оторванность  от  городской  суеты,  весеннее  тепло,  причудливое  природное  окружение,  все  это  создавало  необыкновенную  атмосферу,  и  мы  подолгу  засиживались  в  скрадах,  собранных  из  гибких  прутьев  тальника  и  закрытых  желтой,  сильно  пахнувшей  соломой,  ожидая  перелеты  уток  и  гусей.  Иногда  мы   уютно  располагались  у  жарко  горевшего  костра,  на  тагане  которого  прела  вкусная  похлебка  из  весенней  дичи,  и  Петр  Федоров,  не  торопясь,  раз  за  разом,  рассказывал  о  той,  совсем  никому  неизвестной  колымской  жизни  в  концлагерях.  Последний  концлагерь,  из  которого  он  был  освобожден  в  1955  году,  назывался  ОЛП – 1 – отдельный  лагерный  пункт  строгой  изоляции,  где  находились  смертники.  Не  стесняясь  соленых  выражений  по  адресу  верховной  власти,  НКВД,  он  с  чувством  негодования  рассказывал,  как  в  пустынном  краю  вечной  мерзлоты,  на  Колыме,  существовали  сталинские  концлагеря  истребления  людей.  Петр  Федоров  был  отменным  стрелком.  Если  четверка  кряковых  уток  налетала  на  скрад,  то  двух  он  обязательно  выбивал.  У  него  было  особое,  исключительно  бережливое  отношение  к  своему  ружью.  Независимо  от  того,  был  ли  сегодня  выстрел  из  ружья,  но,  приходя  на  стан,  он  первым  делом  доставал  из  рюкзака  маленькую  железную  баночку  с  масляной  тряпочкой  и  тщательно  протирал  свое  ружье.  Кстати,  эту  баночку  он  подарил  мне,  и  я  бережно  храню  ее,  всегда  вспоминая  его.  К  сожалению,  Петр  Федоров  прожил  после  нашего  знакомства  совсем  мало,  и  вскоре  умер.
     Суровую  правду  о  колымских  концлагерях  поведал  мне  и  другой  их  узник,  известный  музыкант,  пианист  Ананий  Ефимович  Шварцбург.  Мое  знакомство  с  ним,  как  и  с  Петром  Федоровым,  произошло  тоже  случайно  и  неожиданно.  Я  часто  посещал  Красноярскую  краевую  научную  библиотеку,  где  упорно  изучал  многие  неизвестные  мне  сведения  из  истории  Приенисейского  края.  Днем,  чтобы  передохнуть  от  прочитанного,  я  выбегал  в  городской  парк,  который  находится  рядом  с  библиотекой.  В  парке  было  много  уединенных,  закрытых  густыми,  зелеными  деревьями  песчаных  дорожек,  и,  гуляя  по  ним,  я  быстро  восстанавливал  свои  затраченные  силы  при  чтении  интересных  исторических  материалов. В  один  из  теплых,  солнечных  дней  я  как  всегда  появился  в  парке  и  вышел  к  той  аллее,  где  на  столбе  висел  радиодинамик.  Как  раз  по  радио  транслировали  концерт,  и  по  парку  лилась  красивая  музыка  Петра  Ильича  Чайковского,  из  балета  «Лебединое  озеро»,  «Танец  маленьких  лебедей». Из – за  поворота,  закрытого  густыми  кустами  зелено – серебристой  акации,  на  аллею  вышел  мужчина  солидного  возраста,  и  сходу  спросил  меня:  «Любите  слушать  симфоническую  музыку?»  Я  кивнул  головой,  обратив  внимание  на  его  интеллигентный  внешний  вид.  Мужчина  среднего  роста,  широкоплечий,  с  густой  шевелюрой  посЕдевших  волос  на  голове.  Он  был  опрятно  одет  в  черный  костюм,  из – под  воротничка  белой  рубашки  выглядывала  малинового  цвета  бабочка.  Через  несколько  дней  мы  снова  встретились  в  парке,  на  том  же  месте.  Мужчина,  подойдя  ко  мне,  протянул  мне  дружественно  руку  и  сказал:  «Будем  знакомы,  Ананий  Ефимович  Шврцбург».  Я  также  назвал  свои  имя  и  фамилию.  Уже  при  этой  встрече  он  многое  рассказал  о  себе.  И  самое  главное,  нас  сблизило  в  знакомстве  то,  что  Ананий  Ефимович  уже  побывал  в  ссылке  в  деревне  Мотыгино,  на  Ангаре,  в  Удерйском  золотопромышленном  районе.  А  я,  еще, будучи  мальчишкой,  проживал  в  восьмидесяти  километрах  севернее  деревни  Мотыгино,  на  прииске   Центральном,  который  являлся  центром  Удерейского  района.  Сблизило  нас  еще  и  то,  что  Ананию  Ефимовичу  пришлось  побывать  в  ссылке  и  в  городе  Енисейске,  который  я  считал  городом  своей  юности.  А. Е. Шварцбург  попал  на  Колыму  в  1938  году,  совсем  молодым  парнем,  только  что  окончившим  Ленинградскую  консерваторию.  Долгие  11  лет  он  находился  в  колымских  сталинских  концлагерях.  Его  фамилию  я  нашел  в  списке  магаданских  заключенных  за  1938  год  в  книге  «Магадан.  Конспект  прошлого»  (1989).  Его  судьба  как  молодого  человека  ко  времени  окончания  консерватории,  сложилась  так  же,  как  и  многих  людей  того  времени.  НКВД  пустил  провокационный  слух,  будто  в  Ленинграде  существует  тайная  студенческая  организация,  готовившая  ликвидацию  советской  власти.  Начались  повальные  аресты  студентов  без  разбора.  В  числе  арестованных  оказался  и  бывший  студент  А. Е. Шварцбург.  А  дальше,  приговор  тройки,  переброска  от  Ленинграда  до  Магадана,  длившаяся  несколько  месяцев.  Но  как  потом  выяснилось,  не  было  никакой  тайной  студенческой  организации,  не  было  никакой  и  подготовки  к  свержению  советской  власти. 
     Встречаясь  в  городском  парке,  мы  подолгу  и  неторопливо  вели   разговоры.  У  Анания  Ефимовича  был  приятный  голос  спокойного  тона.  Рассказывая  о  колымских  годах  жизни,  он  обдумывал  каждое  слово,  выражение,  старался  придать  им  логику  суждений.  Завершали  прогулку  по  парку  спуском  вниз,  к  берегу  Енисея.  Ананий  Ефимович  подходил  к  гранитным  набережным  блокам  и  стучал  по  ним  кулаком,  попутно  бросая  свой  проницательный  взгляд  на  правобережный  хребет  Енисея.  Гранит  на  набережной,  говорил  он,  напоминает  ему  ледяные  гранитные  колымские  глыбы,  каких  много  ему  пришлось  повидать  на  Колыме.  А  хребет,  простирающийся  вдоль  берега  Енисея,  напоминает  колымское  нагорье,  пересекающее  всю  колымскую  местность  пополам.  Ананий  Ефмович,  несомненно,  был  талантливой  музыкальной  натурой  и,  глядя  на  гранит  набережной  и  горный  хребет,  что – то  напевал,  видимо  думая  о  том,  как  все  увиденное  можно  представить  в  виде  музыкальной  импровизации.  Последние  годы  он  работал  музыкальным  руководителем  Красноярской  филармонии.  В  те  годы  филармония  устраивала  свои  концерты  в  доме  культуры  железнодорожников.  Зная  об  этом,  я  дважды  посетил  дом  культуры,  в  котором  под  руководством  А. Е. Шврцбурга  проходили  концерты.  Он  садился  за  рояль,  и  этим  украшал  проходивший  концерт. И  хотя  А. Е. Шварцбург  не  был  урожденным  красноярцем,  а  пришлым  ссыльным,  однако  горожане  уважительно  относились  к  нему,  и  сильно  сожалели  о  его  кончине. 
     Петр  Федоров  и  Ананий  Шварцбург  перенесли  длительную,  тяжелейшую  каторгу  в  колымских  концлагерях,  и,  заметно  подорвав  свое  здоровье,  понимали,  что  их  жизненных  резервов  надолго  не  хватит.  И  я  замечал,  что  они  радовались  каждому  прожитому  дню  свободной  жизни,  о  которой,  находясь  на  Колыме,  не  приходилось  и  мечтать.  Рассказы  Петра  Федорова  и  Анания  Шварцбурга  долгие  годы  подталкивали  меня,  чтобы  я  написал  об  узниках  колымских  концлагерей  очерк.  Но  ввиду  отсутствия  полных  сведений  о  них,  у  меня  это  никак  не  получалось.  Даже,  несмотря  на  то,  что  в  жизни  мне  дважды  пришлось  побывать  в  далекой  Якутии,  в  ее  столице,  городе  Якутске.  Один  раз  осенью,  другой,  в  зимнюю  морозную  стужу.  И  всякий  раз,  бывая  там,  я  мысленно  и  прямолинейно  представлял  путь  от  Якутска  до  Колымы.  Наконец,  я  собрал  во  многих  библиотеках  разрозненные  в  книгах,  журналах  и  газетах  сведения,  хорошо  их  проработал,  и  после  этого  мне  все  же  удалось  очертить  некую  историческую  панораму  трагических  событий  на  золоторудной  Колыме  тех  далеких  лет. 
     Историю  трагической  Колымы  надо  рассматривать  в  контексте  тех  катастрофических  событий,  которые  обрушились  на  Россию   в  1917  году. 
     В  октябре  1917  года  Петроградским  Военно – революционным  комитетом  был  совершен  акт  революционного,  вооруженного  насилия,  государственный  переворот,  ликвидировано  существующее  российское  государство,  государственную  власть  захватила  ололтелая  кучка  большевиков,  подстрекаемая  обезумевшим  пролетариатом  и  охлократией – уличной  толпой.  Кучка  большевиков  в  основном  состояла  из  российских  эмигрантов, среди  них  было  много  евреев,  не  скрывавших  своей  ненависти  к  русским. Революция  переросла  в  классовую,  кровопролитную  гражданскую  войну,  которая  продолжалась  до  окончания  изуверской  коллективизации  в  деревне.  Экономика  в  России  под  гнетом  революционного,  пролетарско – большевистского  насилия  рухнула,  страна  оказалась  в  тисках  мощнейшего  экономического  кризиса.  Между  политическими  группировками  развернулась  жесточайшая  борьба  за  государственную  власть. Для  вывода  России  из  экономического  кризиса,  а  фактически  для  удержания  зашатавшейся  власти  в  своих  руках,  большевики  идут  на  беспрецедентную  акцию – организацию  рабского  принудительного,  каторжного  труда  в  форме  массовых  концлагерей,  среди  которых  колымские  будут  занимать  особое  место.  Колымские  концлагеря  возникли  в  пустынном  краю  вечной  мерзлоты,  на  далекой  Колыме,  узники  которых  были  брошены  на  добычу  только  что  найденного  желтого  металла – золота.  Колымских  концлагерей  было  много,  через  них  прошли  миллионы  каторжан.  Многие  из  них  навсегда  остались  в  ледяной  колымской  земле. 
     Кошмарные  события  на  золоторудной  Колыме  тех  далеких  лет  стали  забываться,  и  о  них  в  последнее  время  даже  не  вспоминают,  как – будто  их  и  не  было  в  нашей  истории. 
     Слово   «Колыма»  воспринимается  с  содроганием.  И  на  это  есть  объективные  причины.  Колыма – огромная  территория  на  Северо – Востоке  Сибири,  в  Магаданской  области,  и  включает  в  себя  Колымское  нагорье  длиною  1300  км  и  высотою  до  1962  метров  над  уровнем  моря,  то  есть  это  высокогорье,  где  ощущается  большой  недостаток  кислорода.  Через  эту  территорию  протекает  река  Колыма,  длиною  2129  км,  которая  берет  свое  начало  в  Якутии,  протекает  через  Магаданскую  область,  и  впадает  в  Восточно – Сибирское  море.  Колыма  граничит  с  Чукоткой.  На  Колыму  оказывает  сильное  влияние  морской  климат.  Магаданская  область,  на  которой  расположено  Колымское  нагорье,  омывается  Восточно – Сибирским,  Чукотским,  Беринговым  и  Охотскими  морями.  Большая  часть  Колымской  площади – горная  тундра,  в  долинах  которой  – заболоченное  редколесье.  Под  толстым  слоем  мха – сплошняком  песчаник  и  гранит.  Кругом  глубокие,  непроходимые  снега.  Колыма – пустынный  край  вечной  мерзлоты  и  ледяного  ветра.  В  зимние  месяцы  температура  падает  до  71  градуса  ниже  нуля.  Лед  и  снег  на  Колыме  держатся  почти  круглый  год,  там  постоянно  висит  густой,  ледяной,  словно  оловянный  туман.  Известная  песня,  которую  пели  колымские  заключенные: 
                «Колыма  ты,  Колыма,  чудная  планета!   
                Двенадцать  месяцев  зима,  остальное  лето !» 
     Известно,  что  Колыма  воспринимается  как  золотоносный  край.  Его      освоение  происходило  долго  и  трудно.  О  Колыме  известно  с  середины    XVII  века.  В  1650  году  возникло  первое  поселение  под  названием  Среднеколымское.  От  населенного  пункта  Верхоянска,  основанного  в  1638  году,  до  Среднеколымска  была  проложена  почтовая  дорога.  Несмотря  на  свою  суровость  и  недоступность,  Якутско – Магаданский  край  всегда  привлекал  внимание  российских  золотопромышленников,  которые  догадывались,  что  в  междуречье  Лены  и  Колымы  имеется  золото.  В  1864  году  золотопромышленники  Катышевцевы  для  поиска  и  добычи  золота  на  Лене  образовали  «Ленское  золотопромышленное  товарищество»,  а  в  1867  году  российские  банкиры  и  золотопромышленники  Бенардаки  учредили  Верхгне – Амурскую  золотопромышленную  компанию»  для  поиска  и  добычи  золота  в  междуречье  Лены  и  Колымы.  К  концу  XIX – началу  XX  веков  российскими  золотопромышленниками  уже  была  широко  развернута  добыча  золота,  а  на  ленских  приисках,  применялась  гидравлика,  а  в  1897  году  там  была  построена  и  первая  в  Сибири  электростанция.  В  1891  году  Российской  Императорской  Академией  наук  под  руководством  И. Д. Черского  была  организована  первая  экспедиция  для  геологического  исследования  рек  Колымы,  Индигирки  и  Яны.  По  результатам  экспедиции  И. Д. Черский  в  1893  году  опубликовал  в  Санкт – Петербурге  отчет  об  исследованиях  в  области  этих  рек,  в  котором  было  дано  подробное  географическое  описание  местности,  расположенной  по  реке  Колыме  и  горных  пород.  Была  составлена  подробная  карта  Колымского  края,  представлен  список  полезных  ископаемых,  среди  которых – кварцевые  жилы – спутники  золота.
     В  1899  году  американские  золотоискатели  открыли  богатые  залежи  золота  у  мыса  Нома,  напротив  Чукотки.  Это  подталкивало  американцев  пробраться  на  поиски  золота  и  на  Колыму.  И  чтобы  не  дать  американцам  подступиться  к  Колыме,  в  1900 – 1901  годах  туда,  были,  направлены,  две  русские  экспедиции,  одна  из  них  под  командой  горного  инженера  К. И. Богдановича,  которая  нашла  золотоносную  породу  во  многих  местах  Чукотского  полуострова.
     Проходили  годы,  но  организовать  дальнейшие  поиски  золота  и  его  промышленную  добычу  на  Колыме  не  удавалось.  Однако,  как  пишет  Е. К. Устиев  в  книге  «У  истоков  золотой  речки»  (1977)  «в  начале  1900 – х  годов  на  Колыме  мыли  золото.  Этим  занимались  беглые  солдаты,  скрывавшиеся  от  военно – полевого  суда». 
     Русские  золотопромышленники,  конечно,  завершили  бы  поиски  золота  на  Колыме  и  организовали  его  промышленную  добычу. Но  в  России  произошли  разрушительные  события,  большевики  совершили  вооруженный  переворот  и  захватили  государственную  власть,  приостановив  не  только  поиски  золота,  но  и  его  промышленную  добычу.  Большевики,  движимые  классовыми  предрассудками,  развязали  истребительную,  кровопролитную  гражданскую  войну,  и  принялись  за  национализацию  частной  собственности  в  российской  золотодобывающей  промышленности,  всячески  ее  уничтожая.  И  добились  своего. Если  накануне  революции,  в  1910 – 1917  годах,  в  России  ежегодно  добывалось  в  среднем  55  тонн  188  килограммов  золота,  то  в  1920 – 1924  годах,  в  период  самого  бурного  большевистского  беспредела,  золотодобыча  сократилась  в  8, 5 раза,  составляя  в  среднем 6 тонн  484  килограмма  в  год. 
     Золотой  запас  в  России  накапливался  десятилетиями,  характеризуя  ее  экономическое  и  финансовое  могущество. Большевикам  достался  увесистый  золотой  пирог,  весом  1338  тонн.  Захватив  власть,  большевики  в  первую  очередь  насытились  этим  пирогом  вдоволь.  И  золотые  запасы  России  бесследно  исчезали  из  банков,  словно  вода  из  дырявой  бочки.  В  1918 – 1922  годах  большевики  выплатили  кайзеровской  Германии  по  условиям  унизительного  Брест – Литовского  договора  в  качестве  контрибуции  солидную  долю  русского  золота,  похитили  часть  золотого  запаса  перед  отправкой  его  в  Казань,  переправили  золото  на  случай  падения  своей  власти  в  Америку  и  выкрали  часть  драгоценного  металла  из  банков  Урала  и  Сибири,  и  все  это  составило  общим  весом  более  1400  тонн  золота.  Немало  золота  большевики  положили  и  на  личные  счета  в  зарубежные  банки,  пустили  на  содержание  Коминтерна.  Несчетное  количество  золота  бесследно  исчезло  через  ВЧК – ГПУ  и  Гохран.  Передел  России  большевиками  обернулся  тем,  что  еще  около  492  тонн  русского  золота  она  потеряла,  треть  которого  (колчаковского)  осела  в  банках  Англии,  Японии,  США.  Накануне  октябрьского  переворота  в  1917  году  в  Российском  государственном  банке  имелся  большой  запас  и  денежной  золотой  наличности – 1  миллиард  292  миллиона  золотых  рублей.  Большевики,  создавая  специальные  реквизиционные  отряды,  вовсю  грабили  национальные,  государственные  банки,  и  к  весне  1919  года  денежной  золотой  наличности  в  них  осталось  всего  половина.   
     Большевики  ожесточенно  боролись за  удержание  своей  власти,  проливая  людскую  кровь.  Они  не  только  расхищали  национальный,  государственный  золотой  запас,  но  и  нещадно  уничтожали  людской  и  промышленный  потенциал,  насильственно  насаждая  ненавистную  коллективизацию  в  деревне,  вырубив  под  корень  российское  крестьянство,  и  безумную  ускоренную  индустриализацию  в  городе.       Сталин,  зная  финансовое  состояние  страны,  видел,  что  если  в  создаваемой  им  красной  империи  не  будет  золотого  запаса,  и  казна  будет  пустовать,  как  «лунный  кратер»,  то  она  скоро  экономически  рухнет.  И  начался  лихорадочный  грабеж  населения  страны:  большевики,  устроив  еще  раз  перетряску  всему  населению  на  золотую  наличность,  и,  опустошив  религиозные  храмы,  однако  поняли,  что  таким  способом  создать  золотой  запас,  практически  не  удастся,  и  ринулись  на  поиски  драгоценного  металла  в  неведомые  края.   
     В  1928  году  для  поиска  золота  на  далекой,  холодной  Колыме  была  создана  первая  Колымская  геологоразведочная  экспедиция  под  руководством  геолога  Ю. А. Билибина.  Юрий  Александрович  Билибин  родился  в  1901  году,  в  старинной  дворянской  семье,  в  городе  Ростове  Ярославской  губернии.  В  1926  году  после  окончания  Петроградского  горного  института  (переименованного  в  Ленинградский)  был  направлен  работать  геологом  в  трест  «Алданзолото». Билибин  начал  поиски  золота  на  Колыме  не  с  чистого  листа,  хорошо  был  знаком  с  результатами  геологических  исследований  И. Д. Черского.  В  1929  году  на  Колыме  геологической  экспедицией  пол  руководством  Ю. А. Билибина  было  открыто  крупное  месторождение  золота.  Ю. А. Билибин,  несомненно,  был  талантливым  геологом,  и  ему  сопутствовала  удача.  В  июле  1930  года  сразу  же  было  создано  Колымское  главное  приисковое  управление.
     Когда  Сталину  доложили  о  находке  богатейших  залежей  золота  на  необжитой,  плохо  доступной  Колыме,  он,  как  узурпатор,  инициатор    большевистских  репрессий,  только  что  давший  согласие  на  создание  нескольких  концлагерей  для  строительства  Беломорско – Балтийского  канала,  сразу  же  решил,  что  колымскую  золотую  жилу  можно  взять  только  с  помощью  рабского  труда.  И  11  ноября  1930  года  ЦК  ВКП  (б)  принимает  секретное  постановление,  обязывающее  ОГПУ  создать  для  освоения  золотоносного  колымского  края  огромный  военизированный  комбинат  принудительного  труда  под  общим  названием  «Дальстрой»  с  большим  количеством  концлагерей  «строгой  изоляции».  Через  весь  СССР,  с  запада  на  восток,  понеслись  железнодорожные  эшелоны,  глухо  набитые  заключенными,  конвоируемые  отборными  воинскими  частями  ОГПУ.  Засекреченные  эшелоны  прибывали  во  Владивосток,  оттуда  заключенных  перебрасывали  морем  пароходами  до  бухты  Нагаева,  а  потом  по  бездорожью  до  пустынного,  безлюдного  места,  на  Колыму  И. Бунич,  упоминая  об  истории  колымских  концлагерей,  в  книге  «Золото  партии»  (1994)  пишет,  что  летом  1932  года  первых  заключенных  числом  12  тысяч  пригнали  под  усиленным  конвоем  2500  солдат  ОГПУ  в  сопровождении  двухсот  озверевших  овчарок  на  необжитую  Колыму,  в  то  место,  где  и  возникнет  первый  колымский  концлагерь.  «Целью  экспедиции»  было  немедленное  начало  добычи  золота.  Заключенные  были  доставлены  в  одних  рубахах.  Грянувшие  в  сентябре  морозы  погубили  всех».  Живыми  никто  не  остался.  Вымерли  все  до  единого  человека.  Но  колымское  золото  сильно  щекотало  нервы  большевикам  и  вскоре  Колыму  населяло  уже  130  тысяч  заключенных. 
     Многие  узники  колымских  концлагерей,  отбыв  там  заключение  по  10 – 18  лет  и,  вырвавшись  оттуда  живыми,  написали  книги,  в  которых  рассказали  горькую,  трагическую  правду  о  гулаговской  колымской  жизни  заключенных.  Читая  книги,  написанные  узниками  колымских  концлагерей,  нельзя  не  содрогнуться.  Эти  книги  можно  считать  библиографической  редкостью.  Вот  эти  книги:  Шелест  Г.  «Колымские  записи»,  Ж.  «Знамя»,  1964;  Горбатов  В. А. «Годы  и  войны»,  1980;  Жженов  Г.  «Омчагская  долина»,  1988;  Жигулин  А.  «Черные  камни»,  1989;  Ротфорт  М. С.  «Колыма – круги  ада»,  1991;  Гинзбург  Е.  «Крутой  маршрут»,  1991;  Шаламов  В. «Колымские  рассказы»,  1992. Все  авторы  написанных  книг  утверждают,  что  на  Колыме  существовала  изуверская,  специальная  лагерная  система,  включающая  в  себя  концлагеря  и  ОЛП – отдельные  лагерные  пункты,  которая  подвергала  заключенных  жесточайшим  испытаниям.  В  числе  концлагерей  были  лагеря,  в  которых  находились  заключенные,  приговоренные  по  фальсифицированным  судебным  делам  к  расстрелу,  это  были  лагеря  смертников. 
     «Дальстрой»,  рабская,  каторжная  вотчина  советского  большевизма,  обладал  неограниченной  властью  над  заключенными,  которую  осуществляли  карательные  органы  ОГПУ – НКВД.  «Дальстрой»  объединял  8  групп  концлагерей,  каждая  из  которых  имела  200  лаготделений  со  средним  наполнением  в  каждом  в  1200  заключенных.  Опираясь  на  эти  показатели,  не  трудно  подсчитать,  какое  количество  заключенных  находилось  в  колымских  концлагерях.
     Колымские  концлагеря – приземистые,  наскоро  сколоченные  бараки  на  вечной  мерзлоте,  тройная  ограда  из  колючей  проволоки,  караульные  вышки – скворечники,  а  в  них – вооруженные  охранники.  Территория  лагеря  находилась  под  постоянным  контролем  вооруженного  патруля  с  овчарками.  При  каждом  лагере  для  наказания  своя  тюрьма  с  холодной  камерой.  В  колымских  концлагерях  насаждались  жесточайшие  условия,  несовместимые  с  существованием.
     В. Шаламов  пишет,  что  уже  в  1938  году  Колыма  была  превращена  в  единый  спецлагерь.  Со  временем  он  объединял  такие  концлагеря,  как  «Штурмовой»  (14  тысяч  заключенных);  «Джелгал»  (страшный  лагерь);  «Глухарь»;  «Черные  камни»  или  группа  концлагерей  под  названием  «Бутыгычаг»  с  общей  численностью  50  тысяч  заключенных;  «Мадьяк»; «Серпантинка»  (лагерь  для  расстрелов);  «Леньковый»  (11  тысяч  заключенных);  «Большевик»  (долина  смерти);  «Туманный»  (особый  режимный  лагерь);  ОЛП – 1  (отдельный  лагерный  пункт)  или  «Центральный»  (25 – 30  тысяч  заключенных).
     Сколько  заключенных  прошло  через  колымские  золотые  концлагеря,  никто  не  знает.  Не  удалось  найти  документальных  сведений  о  численности  узников  на  Колыме  за  разные  годы.  Источники  свидетельствуют,  что  многие  материалы  по  репрессиям  были  уничтожены  в  начале  1960 – х  годов  («АиФ»,  № 22,  1990).  Уничтожались  списки  заключенных  и  при  их  освобождении  из  лагерей  в  1950 – х  годах.  Имеющиеся  публикации,  которые  иначе  как  заказными  не  назовешь,  не  могут  служить  фактом  объективного  анализа  истории  колымских  концлагерей.  Бывшие  преподаватели  истории  ВКП (б) – КПСС,  входившие  в  состав  партийной  номенклатуры,  не  стали  в  своих  сочинениях  называть  истинное  число  заключенных,  находившихся  в  концлагерях  Колымы,  всячески  его  занизив.  Образчиком  такого  приема  является  С. А. Папков,  автор  книги  «Сталинский  террор  в  Сибири.  1928 – 1941  г. г.»  (1997.  В  своей  книге  автор  занизил  число  заключенных  на  Колыме  до  смехотворного  показателя,  считая,  что  с  1932  по  1941  год  в  колымских  концлагерях  ежегодно  находилось  совсем  немного,  32 000  заключенных.  По  утверждению  автора,  за  10  лет,  с  1932  по  1941  год  на  Колыму  было  депортировано  всего  356  тысяч  заключенных.  И,  несмотря  на  большевистско – коммунистических  апологетов,  умышленно  занижающих  численность  заключенных  в  колымских  концлагерях,  этот  вопрос  надо  постоянно  изучать,  чтобы  ответить  на  другой  вопрос,  какова  была  людская  стоимость  лагерного  социализма,  создателем  которого  был  узурпатор,  маниакальный  Сталин.
     В. Шаламов  попал  в  колымские  концлагеря  в  первой  половине  30 – х  годов,  и  тянул  срок  заключенного  почти  17  лет.  И  как  живой  свидетель   лагерной  Колымы,  «вернувшийся  из  ада»,  написал  потрясающую  книгу  «Колымские  рассказы»,  в  которой  рассказал  обо  всем  том,  что  там  творилось.  Он  писал,  что  к  1936  году  число  рабсилы  в  колымских  лагерях  было  увеличено  в  9, 4  раза,  А  это  значит,  что  только  в  1936  году  там  находилось  419 249  заключенных,  а  не  32  тысячи,  как  это  считает  С. А. Папков.  Пользуясь  этим  расчетом,  можно  говорить,  что  в  1937  году  число  заключенных  увеличилось  еще  и  достигло  722 907  человек.  Авторами,  тщательно  изучавшими  этот  вопрос,  установлено,  что  с  конца  30 – х  до  начала  50 – х  годов  на  Колыму  ежегодно  депортировали  до  500  тысяч  заключенных.
     Роберт  Конквест,  английский  историк,  беспристрастно  изучивший  сталинские  репрессии,  сроки  заключения  и  размах  расстрелов  в  СССР,  автор  книги  «Большой  террор»  (1991),  считает,  что  численность  заключенных  на  Колыме  в  начале  40 – х  годов  достигала  2  миллионов.  В  колымских  концлагерях  была  очень  высокая  смертность,  до  половины  заключенных  умирало,  не  протянув  и  полутора  лет.  И  сохранять  контингент  заключенных  на  «штатном»  уровне,  не  представлялось  возможным,  и  он  постоянно  обновлялся.  Ольга  Шатуновкая,  испытавшая  на  себе  все  ужасы  колымских  концлагерей  и  готовившая  материалы  по  сталинским  репрессиям  для  доклада  Н. С. Хрущева  на  XX  КПСС  в  1956  году,  утверждала,  что  с  1937  года  на  Колыме  счет  заключенным  шел  на  миллионы  (А. Антонов – Овсеенко.  «Литературная  газета»  3  апреля,  1991).
     Атмосферу  ада  в  колымских  концлагерях  описывает  известный  актер  Георгий  Жженов,  который  был  депортирован  на  Колыму  5  ноября  1939  года.  В  своей  книге  «Омчагская  долина»  (1988)  он  пишет:  «Дорога  в  ад  началась  в  штрафном  прииске – лагере  «Глухарь».  В  Омчагской  долине  золота  было  много.  И  кровь  из  носа,  а  золота  подай!  Сколько  погибло  людей,  так  и  не  осилив  Дантовы  круги  колымского  ада».
     На  Колыме,  в  пустынном  краю  вечной  мерзлоты,  наружная  добыча  золота  в  ледовом  забое  не  прекращалась  даже  тогда,  когда  температура  опускалась  до  пятидесяти  градусов  мороза.  В  концлагерях  теплая  одежда  запрещалась,  вместо  валенок – парусиновые  ботинки.  Петр  Федоров,  смертельно  больной,  но  не  потерявший  жажды  к  жизни,  со  свойственным  ему  холодным  спокойствием  рассказывал:  «Добыча  золота  в  колымских  концлагерях  обходилась  дешевле  в  два  раза  по  сравнению  с  теми  приисками,  где  работали  вольнонаемные.  На  колымских  приисках  заключенные  добывали  золото  древнейшим  способом,  используя  примитивные  орудия  труда – кайло,  лопату  и  лоток.  И  чтобы  получить  пайку  хлеба  весом  в  восемьсот  граммов,  надо  было  за  рабочий  день,  длившийся  четырнадцать  часов,  выполнить  норму  промывки  золота на 100%  Истощенные  голодом,  мы  едва,  вытягивали,  намывку  золота  на  одну  треть  от  плана,  отсюда  хлебную  пайку  выдавали  всего  в  одну  треть».  Генерал  В. А. Горбатов,  прошедший  через  колымские  лагеря  в  конце  30 –х  начале  40 – х  годов,  писал,  что  осилить  дневную  норму  дробления  кайлом  золоторудного  гранита  в  вечной  мерзлоте  в  подземном  мраке  было  невозможно.  Ведь  скованная  льдом  гранитная  руда  добывалась  на  глубине  тридцати – двести  метров,  и  на  ее  оттаивание  и  подъем  уходило  много  времени.
     В  книге  «Реабилитирован  посмертно»  (1989)  опубликованы  воспоминания  А. И. Мильчакова,  который  до  заключения  работал    начальником  «Главзолото»,  находился  в  сталинских  концлагерях  16  лет,  пришлось  быть  узником  и  колымских  концлагерей.  Он  вспоминал,  что  в  колымских  концлагерях  была  и  такая  категория  заключенных,  как    каторжане,  на  одежде  которых  крепились  специальные  опознавательные  знаки.  Из  других  источников  известно,  что  каторжан  размещали  в  концлагерях  строгой  изоляции,  их  заковывали  в  железные  кандалы,  они  подлежали  расстрелу.
     Анатолий  Жигулин  в  1949  году  молодым  парнем  был  осужден Особым  совещанием  МГБ  (внесудебным  органом)  за  участие  в  молодежной  нелегальной  организации  сроком  на  10  лет,  которая  занималась  перепиской  мнений  о  государственном  переустройстве  советской  власти.  Он  был  конвоирован  в  болотистый  Тайшетлаг,  откуда  тянули  железнодорожную  линию  БАМ  на  восток.  В  августе  1952  года  из  Тайшетлага  был  переброшен  в  колымский  концлагерь  «Бутыгычаг»,  который  называет  «страшной  черной  дырой»,  где  находилось  50  тысяч  заключенных. Как  колымский  заключенный  имел  №  594.  В  1954  году  вырвался  живым  из  колымского  ада,  был  реабилитирован  и,  стал  известным  поэтом,  написал  книгу  «Черные  камни»,  в  которой  рассказал,  что  конвойники  его  как  «врага  народа»  гоняли  по  лютому  морозу  в  золотой  забой  в  железных  наручниках.  А. Жигулин  пишет,  что  концлагерь  «Бутыгычаг»  состоял  из  пяти  крупных  лагпунктов:  «Черные  камни»;  «Горняк»;  «Сопка»;  «Коцуган»  и  лагерь – рудник  им.  Белова.  Зимой  температура  держалась  ниже  70  градусов  по  2 – 3  месяца. И  независимо  от  такой  температуры,  несовместимой  с  жизнью,  приходилось  спускаться  в  гранитную,  ледовую  шахту  глубиною  240  метров.
     На  Колыме  существовали  так  называемые  ОЛП – особые  лагерные  пункты  строгой  изоляции,  где  находились  только  смертники.  У  лагерной     охраны  к  этим  смертникам,  как  и  ко  всем  колымским  заключенным,  была  патологическая,  звериная  ненависть.  «Лагерные  палачи, - вспоминает  Михаил  Ротфорт  в  книге  «Колыма – круги  ада»,  находившийся  в  колымских  лагерях  10  лет, - подвергали  узников  концлагерей  такой  жесточайшей  смерти,  отчего  стыла  в  жилах  кровь.  Палачи  выгоняли  раздетого  заключенного  на  лютый  мороз  и  облитого  водой  оставляли,  пока  он  заживо  не  превращался  в  ледяную  фигуру».  Расстрелы  заключенных  для  лагерных  палачей  служили  своеобразным  развлечением. Расстреливали  по  разным  причинам.  Переступил  линию  развешанных  вешек  на  лесоповале – внезапный  выстрел  надзирателя  из  засады. Не  вышел  на  работу  три  раза  по  причине  голодного  истощения  или  сильного  заболевания – расстрел  на  виду  у  всех  под  гудение  тракторов,  под  оркестр.  Зверством  отличался  начальник  концлагеря  смертников  «Серпантинка»  палач  Гаранин,  который  только  в  1938  году  хладнокровно  расстрелял  около  двадцати  шести  тысяч  заключенных.
     Смертность  в  колымских  концлагерях  была  самой  высокой  по  ГУЛАГу.  Об  этом  поведал  алтайский  крестьянин  Нестор  Новиков,  который,  как  «враг  народа»  тянул  лямку  заключенного  на  Колыме  15  лет.  Чудом  оставшийся  в  живых  и  вернувшийся  домой,  он  обо  всем  рассказал  своему  сыну  Василию,  а тот  в  свою  очередь  написал  повесть  «Шестьдесят  три  градуса  ниже  нуля»,  фрагмент  которой  под  названием  «Концлагерь»  был  опубликован  в  «Сибирской  газете»  (16 – 22  июля,  1990).  Н. Новиков  оказался  в  концлагере  прииска  «Леньковый»  в  начале  зимы  1938  года,  где  находилось  одиннадцать  тысяч  заключенных.  А  через  короткое  время,  в  январе  1939  года,  из  этих  одиннадцати  тысяч,  в  живых  осталось  менее  двух  тысяч.  Такова  по  свидетельству  самих  заключенных  была  смертность  в  колымских  концлагерях.  Журнал  «Вопросы  истории»  за  1989 – 1992  годы  сообщал,  что  накануне  войны  в  колымских  лагерях  погибло  около     1 400 000  человек.
     Варлам  Шаламов – узник  колымских  концлагерей,  писал,  что  заключенные,  сломленные  колымским  адом – каторжным  трудом,  ледяным  холодом  и  истощающим  голодом,  заживо  выстилали  собой  дорогу  в  могильник.  С  содроганием  узнаешь  из  его  книги,  что  собой  представляли  колымские  могилы:  огромные,  холодные  каменные  ямы  доверху  заполненные  голыми  скелетами  мертвецов,  на  их  рытье  работали  целые  бригады  могильщиков.  Другой  узник  колымских  концлагерей  Георгий  Шелест  в  «Колымских  записях»  повествует,  что  мертвых  заключенных  сваливали  как  мусор  прямо  в  отработанные  мерзлотные  шахты.  Колыму,  как  единый  концлагерь,  В. Шаламов  сравнивает  с  немецко – фашистским  концлагерем  смерти  Дахау,  который,  как  известно,  находился  близ  Мюнхена,  в  нем  из  250  тысяч  узников,  70  тысяч  были  фашистами  замучены  насмерть.  Колымские  заключенные  не  были  похожи  на  людей,  в  большей  степени  они  напоминали  тени.  Эти  тени  построили  с  помощью  кайла  и  тачки  «знаменитую»  колымскую  трассу – дорогу  в  две  тысячи  километров,  которая  протянулась  через  всю  мерзлотную  Колыму  среди  гранитных  скал  и  топких  болот. Колымские  концлагеря – это  не  только  территория  рабской  добычи  золота,  причал  ада,  расстрелов  заключенных,  но  место  кровавой  расправы.  «В  конце  30 – х  годов, - пишет  В. Шаламов  в  книге  «Преодоление  зла»  (2005), – в  колымских  лагерях  находилось  много  политических  осужденных –троцкистов. Начальство  концлагерей  заключало  «конкордат»  с  уголовными  блатарями  на  физическое  уничтожение  троцкистов,  объявляя  первых  «друзьями  народа»,  вторых – «врагами  народа».  Так  гулаговско – колымская  лагерная  машина  использовала  уголовников  для  физического  истребления  политических  противников  сталинизма.
     Евгения  Гинзбург,  мать  писателя  Василия  Аксенова,  была  арестована  в  1937  году  и  депортирована  на  Колыму.  В  колымских  концлагерях  она  находилась  18  лет,  прошла  через  такие  лагеря,  как  «Джелгал»,  «Северный  Артек»,  «Штурмовой».  После  освобождения  из  заключения  написала  и  опубликовала  книгу  под  названием  «Крутой  маршрут».  Книга  имеет  не  случайное  название.  Группу  заключенных,  в  которую  входила  Е. Гинзбург,  на  работу  гоняли  по  маршруту,  равному  18  километрам,  который  проходил  через  крутые  косогоры,  и  его  приходилось  преодолевать  в  дождь,  снежную  пургу,  морозную  стужу.  Выжить  Е. Гинзбург  удалось  потому,  что  в  последние  годы  в  концлагере  работала  санитаркой.  Название  книги  «Крутой  маршрут»,  это  образное  выражение,  подразумевающее  крутые,  смертельные  годы  жизни  в  колымских  концлагерях,  которые  Е. Гинзбург  пришлось  испытать  на  себе.  По  ее  книге  был  написан  сценарий,  и  в  разных  театрах  страны  по  нему  много  раз  ставили  спектакль.  В  конце  2010  года  московский  театр  «Современник»  со  своей  труппой  выезжал  на  гастроли  в  Лондон  и  там  с  большим  успехом  представил  спектакль  под  названием  «Восемнадцатый  маршрут»,  что  театрально  больше  соответствовало  содержанию  книги  Е. Гинзбург  «Крутой  маршрут».  Так,  благодаря  театральному  искусству,  англичане  узнали  о  существовании  в  России  колымских  концлагерей.
     А  какова  на  фоне  физического  истребления  заключенных  была  добыча  золота?  Узнать  об  этом  можно  из  журнала  «Колыма»,  который  начал  выходить  в  конце  30 – х  годов.  В  1991  и  1992  году  журнал  сообщал,  что  в  1932  году  заключенные  добыли  первое  колымское  золото  весом  500  килограммов.  В  1934  году  добыча  золота  возросла  в  11  (одиннадцать)  раз  и  достигла  5  тонн  500  килограммов.  В  1936  году  объем  добычи  золота  в  СССР  был  превышен  уровня  1910 – х  годов,  самых  добычливых.  В  1936  году  за  счет  увеличения  числа  заключенных  почти  в  10  раз  Колыма  дала  33  тонны  300  килограммов  желтого  металла,  что составляло  одну  треть  всего  добываемого  золота  в  СССР.  За  первые  пять лет  с  Колымы  были  сняты  «золотые  сливки»,  и  драгоценный  металл  в  вечной  мерзлоте  стал  попадаться  реже.  К  концу  войны  его содержание  в  промытой  породе  снизилось  в  3  раза,  а  к  1950  году – в  10  раз.  Но  соблазн  был  слишком  велик,  и  остановить  лагерную  рабскую  машину  принудительной  переработки  колымских  золотых  руд  уже  никто  не  хотел.  И  чтобы  удержать  или  даже  увеличить  достигнутый  уровень  добычи  золота  в  обедненной  гранитной  породе,  надо  было  значительно  увеличить  объем  переработки  золотой  руды. А  сделать  это  можно,  если  резко  увеличить  число  заключенных.  И  НКВД  и  колымское  лагерное  начальство  сильно  постарались.  С  1937  года  в  колымские  концлагеря  завозились  десятки  тысяч  заключенных,  о  чем  отмечается  в  книге  «Магадан.  Конспект  прошлого»  (1989).  И,  несмотря  на  снижение  содержания  золота  в  породе,  его  добыча  за  счет  резкого  притока  заключенных  в  колымских  концлагерях  накануне  войны  и  в  первый  ее  период  резко  возросла,  достигнув  86 – 90  тонн  в  год.  Всего  за  период  с  1932  по  1943  год  на  Колыме  заключенными  было  добыто  золота  600  тонн.  Чтобы  добыть  такое  огромное  количество  золота  киркой  и  лопатой  в  вечной  гранитной  мерзлоте  за  такой  срок,  требовался  не  один  миллион  рабов.  И  плата  за  добычу  золота  в  ледяной,  гранитной  Колыме  была  очень  дорогой.  Два  миллиона  заключенных  навсегда  остались  в  вечной  колымской  мерзлоте, - считает  Роберт  Конквест.  Такой  высокой  ценой – сплавом  человеческой  жизни  и  колымского  золота – и  оплачивался  насильственно  строившийся  в  те  годы  лагерный  социализм. 
     «История  колымского  кошмара  тех  далеких  лет, - рассказывал  с  горечью  в  душе  и  негодованием  в  сердце  Ананий  Ефимович  Шварцбург, - омерзительна  тем,  что  она  строжайше  скрывалась,  находясь  под  особым  контролем  НКВД,  который  являлся  монопольным  узурпатором  на  цензуру  любой  информации.  Вся  Колыма  была  покрыта  сплошь  концлагерями,  в  гранитных  ледниках  сотни  тысяч  каторжан  изнемогали  от  изнурительного  труда,  пронизывающего  холода  и  головокружительного  голода,  а  лагерная  администрация,  как  ни  в  чем  не  бывало,  назидательно  твердила  нам  о  преимуществе  всепобеждающего  социализма  и  насильно  заставляла  нас  прорабатывать  рекомендации  «В  помощь  изучающим  историю  ВКП (б)»,  восхвалять  партийных  боссов».
     Стремление,  как  можно  больше  узнать  о  колымских  узниках,  меня  постоянно  подталкивало  к  поиску  дополнительных  сведений,  и  в  одной  из  книг  я  обнаружил,  что  известный  писатель  Р. Медведев  упоминает,  что  его  отец,  профессор  Военно – политической  академии  им. Ленина,  был  репрессирован  и  погиб  на  Колыме  («Суровая  драма  народа»  (1989).  Нельзя  замалчивать  и  тот  факт,  что  гениальный  конструктор  первых  космических  кораблей  С. П. Королев  тоже  был  репрессирован  и  в  1938 – 1940  годах  находился  в  заключении  на  Колыме.
     Колымская  золотая  лихорадка,  вспыхнувшая  во  времена  лагерного  социализма,  никак  не  лечится  и,  похоже,  что  этому  аду  не  видно  ни  конца,  ни  края.  Период  постсоциализа  окрасился  новыми  цветами. За  распадом  СССР  и  лишением  государственных  предприятий  собственности,  самым  уязвимым  районом  в  российской  золотодобывающей  промышленности  оказалась  золотоносная  Колыма.  Федеральный  центр  не  очень  беспокоился,  чтобы  в  этих  разрушительных  условиях  сохранить  ядро  российской  золотодобывающей  промышленности  на  Колыме.  «Русский  вестник»  (№ 28, 1993),  публикуя  большую  аналитическую  статью,  посвященную  состоянию  российской  золотодобывающей  промышленности,  сильно  надеялся  на  то,  что  «Золото  Колымы  спасет  Россию».  Однако  это  была  всего  лишь  надежда,  а  фактически  на  золоторудной  Колыме  дела  обстояли  очень  скверно.  Постсоветская,  воровская  денационализация  ударила  по  российской  золотодобывающей  промышленности,  на  колымских  карьерах,  например,  добыча  золота  в  это  время  упала  с  52  до  12  тонн  в  год,  или  в  4, 3  раза.
     Под  видом  денационализации  золотодобывающей  промышленности,  или  безудержного  передела  государственной  собственности,  созданной,  когда – то  насильственно   на  костях  заключенных,  у  магаданских  госчиновников  произошло  психологическое  раздвоение  личности,  и  они  стали  на  открытый  путь  уголовных  преступников.  Этот  новый  тип  чиновников  породил  в  Магаданской  областной  администрации  преступное  сообщество, которое  без  получения  лицензий  создало  золотопромышленные  компании,  и  они  начали  заниматься  операциями  с  золотом.  Результат  такого  преступления  налицо:  государство  потеряло  сотни  килограммов  колымского  золота,  и  ущерб,  нанесенный  чиновничьим  жульем,  составил  более  65  миллиардов  рублей.  В  частности, - как  сообщала  «Комсомольская  правда»  30  июля  1998  года, - заместитель  губернатора  Магаданской  области  Вячеслав  Кобец  похитил  одну  тонну  золота  и  два  миллиона  долларов.  Вот,  такова  цена  колымского  золотого  вице – губернаторского  тельца.  Осудить  преступника  не  удалось,  он  сбежал  с  Колымы,  из  России.
     В  итоге  не  только  Магаданская  золотодобывающая  промышленность,  но  и  вся  Россия  превратилась  в  криминальную  страну.  И  это  не  случайно.  Корни  колымского  криминала  лежат  глубоко,  и  берут  свое  начало  тогда,  когда  здесь  возникли  первые  концлагеря,  и  процветал  звериный,  сталинский  тоталитаризм. 
Лишение  золотодобывающей  промышленности  государственной  собственности  сильно  ударило  по  добыче  золота  во  глубине  колымских  руд,  она  стала  убыточной.  Государство  уменьшило  объем  закупки  золота,  добываемого  на  Колыме,  на  15  %.  Золотодобывающие  предприятия  этого  отдаленного  и  холодного  золоторудного  края  оказались  в  долгу,  как  в  шелку, и  золотодобытчики  месяцами  не  получали  зарплату.  Только  в  1994  году  задолженность  перед  ними  составила  141  миллиард  рублей.  И  чтобы  вылезти  из  «долговой  ямы»,  Магаданской  области  пришлось  выпрашивать  у  российского  правительства  разрешения  на  продажу  на  Лондонской  бирже  4  тонн  800  килограммов  колымского  золота.  Для  выхода  из  кризиса,  возникшего  вследствие  денационализации,  с  согласия  российского  правительства  в  Магаданской  области  был  создан  свободный  экономический  коридор  с  правом  самостоятельной  добычи  золота  и  его  экспорта.  Предполагалось,  что  все  коммерческие  банки,  снимающие  «золотые  пенки»,  будут  исключены  из  экономической  цепочки  по  продаже  колымского  золота,  но  этого  не  произошло.
     Трудным  оказался  на  Колыме  сезон  добычи  золота  и  в  1998  году. Денег,  чтобы  начать  его,  не  было.  Пришлось  опять  залезать  в  долги,  взять  в  «Евробанке»  многомиллионный  кредит.  Однако  кредит  положение  дел  в  магаданской  золотодобывающей  промышленности  не  улучшил.  Наивная  надежда,  что  колымское  золото  спасут  иностранные  инвесторы,  тоже  успехов  не  принесла.  Несколько  лет  американская  корпорация  «Сайрус  минералз  и  Компания»  усердно  добивалась  получить  право,  чтобы  растопить  вечный  лед  на  холодной  Колыме.  Но  магаданцы,  похоже,  перестали  верить,  что  ледяные  колымские  руды  могут,  когда – нибудь  оттаять.  И  десятки  тысяч  квалифицированных  золотодобытчиков  покидали  обжитые  и  оборудованные  золотые  прииски  и  рудники. И  колымская  горная  золоторудная  порода  стала  сиротеть.
     Большую  тревогу  вызывала  самовольная  добыча  золота  на  Колыме.  С  годами  самовольный  захват  золотоносных  участков  усиливался.  Летом  1998  года  были  задержаны  жители  поселка  Оротукан,  нелегально  намывшие  с  помощью  лотков  170  килограммов  золота.  Хищения  золота  приняли  невиданный  размах.  По  заявлению  начальника  УВД  Магаданской  области  О. Торубарова,  ежегодно  за  летний  промышленный  сезон  с  колымских  приисков  похищают  300 – 500  килограммов  золота. Из  телевизионных  сообщений  было  хорошо  известно,  что  до  половины  добываемого  золота  на  Колыме  находится  в  теневом  обороте.  А  это  примерно  около  15  тонн  валютного  металла,  для  похищения  такого  объема  золота  были  созданы  воровские  условия,  и,  прежде  всего  в  коммерческих  банках.  Ведь  80 %  добычи  колымского  золота  находилось  под  контролем  частных  коммерческих  банков,  которые  и  способствовали  его  безудержной  утечке.  Как  правило,  похищенное  магаданское  золото  проходило  через  преступный  синдикат,  которому  правоохранители  дали  название  «Ингушзолото».  Правда,  80  предприятий  Колымы  все  же  были  лишены  лицензии  на  право  добычи  колымского  золота  за  участие  в  его  теневом  обороте.  Но  теневой  синдикат  в  похищении  золота  остановить  было  невозможно,  и  он  пошел  на  преступление. И  как  результат  преступного,  теневого  оборота  колымского  золота,  убийство  осенью  2002  года  в  Москве  губернатора  Магаданской  области  Валентина  Цветкова.
     Кризис  в  российской  золотодобывающей  промышленности,  и  на  Колыме  тоже,  расползался  в  недалеком  прошлом  еще  и  потому,  что  Сбербанк  России  для  пополнения  золотовалютных  резервов  почти  не  закупал  золото  по  причине  роста  его  стоимости  на  60 –70 %.  Если  в  2002  году  килограммовый  слиток  золота  стоил  10  тысяч  долларов,  то  в  2005  году  уже  16  тысяч!  («АиФ»,  № 48,  2005).
     Природа  щедро  наделила  гранитную,  ледяную  Колыму  золотой  неистощимостью.  Только  три  месторождения  «Кубак»,  «Школьное»  и  «Майское»  обладают  запасом  золота  в  316  тонн.  Причем,  некоторые  из  этих  месторождений  очень  богатые,  содержат  в  среднем  37  граммов  золота  на  тонну  породы.  Для  сравнения,  месторождение  «Светлое»   на  Южном  Урале  содержит  в  тонне  породы  всего  2  грамма  золота. 
     … Истребительное,  смертельное  наследие  концлагерей  исчезает  с  лица  мерзлотной  Колымы,  опустошаются  рудники,  сооруженные,  когда – то  руками  заключенных,  строивших  насильственно  в  Советском  Союзе  лагерный  социализм  и,  кажется,  что  скоро  ничто  не  будет  напоминать  о  прошлом.  Но  осталась  еще  огромная  ледово – гранитная  гробница,  набитая  костьми  миллионов  умерщвленных  заключенных,  напоминающая  о  тех  чудовищных  сталинских  злодеяниях,  какие  творились  на  мерзлотной  Колыме.  И  порою,  кажется,  что  из  глубины  колымских  гранитных  руд  слышен  терзающий  душу  голос  мертвых.  И  неизвестно,  наступит  ли  когда – нибудь  на  ледяной  Колыме  долгожданный  конец  колымскому  аду.
               
     2011 г.  Россия – Красноярск – Новосибирск.