Я. Мне показалось, что с этой буквы лучше всего начать, потому что я – это я. Я – это частичка, буква, но такая частичка существует в каждой душе. Основа ли, или просто маленькая точка на теле, но о себе, как о себе самом, я больше не смогу сказать. Потому что мне отведена роль наблюдателя. Я, я, я. Хочется немного рассказать о себе, но с каждым новым словом, словом, я всё больше ненавижу себя и свою роль. Скромность ли? Интересно, скромно ли считать себя никем, если это – действительно, правда, правда?
Я сидел на холодном полу, от которого вот-вот должен был разболеться копчик, а подруга что-то говорила. С каждым её словом, моё внутреннее «я» сходило с ума, ума. На её коленях лежал её суженый и захлёбывался кровью, а она с пророческой любовью поглаживала его волосы. Она сказала, что это она его убила. Она его убила, хотя он всё ещё жил, пусть и захлёбывался кровью. Я лежал на холодном, блестящем, кафельном полу, и сходил с ума, всё снова и снова сходил. Ведь я был никем. Это она мне сказала, взглянув на меня, как на единственного друга, способного её понять. Она так и сказала «Ты уже давно умер, умер. Извини»…
…Тогда я как раз дочитывал книжку, написанную моим другом с необычным именем Форт. Эта книжка якобы умудрилась стать бестселлером и получить много похвальных отзывов от громких критиков. Опишу лишь суть, ибо уж только книги в этой истории не хватало. Всё вертелось вокруг одного мужчины, который прожил семь жизней, и в каждой из жизней умирал каким-нибудь жестоким образом. В первый раз его убили римляне. Просто так. Потом, кажется, в какой-то испанской деревне. Дальше – Русь. Первая мировая. Вторая мировая. И так далее. Каждый раз он просто хотел жить, но ему не давали этого – это схожая черта каждой из глав. Вот сейчас я стою на последней, восьмой, главе этой книги, и здесь место действия резко переносится в далёкое будущее. Чёрная обложка на переплёте имеет узнаваемую теперь эмблему. Я сидел в вагоне метро и видел ещё трёх людей с книгами, обладающими этой эмблемой. И ощущал себя простым бараном в бессознательном стаде. Я вообще не люблю читать. Просто Форт взял с меня обещание, что я прочту его книгу.
Форт собирался сегодня в банк. За чем-то, я точно из разговора не понял. Наверное, кредит собрался брать. А я ему лишь для компании, или быть может в качестве лица, готового поручиться за него. Но это было очень похоже на Форта – взять меня с собой. С самого детства он звонил мне домой и говорил «Я сегодня записан к стоматологу. Пойдёшь со мной?» Или, допустим, «Мама попросила меня купить в супермаркете много вещей. Я один их не дотащу. Поможешь?» И я никогда не отказывался. Никогда, никогда. Ведь меня редко куда звали, и девяносто процентов из таких просьб принадлежали именно Форту. Наверное, это очень сочно описывает, насколько крепкая у нас с Фортом дружба, правда?
А Форт никогда не писал книжки. В один момент лишь возник на пороге моего дома с крайне ошалелым взглядом и потряс пачкой истрёпанных тетрадей – штук примерно десять. Я быстро пролистнул, с отвращением отметив, как же там всё поначёркано, перечёркано и вообще крайне нечитабельно.
- Форт, ты никогда не писал ничего более объёмного, чем объяснительная записка…
- Я знаю! – улыбаясь, дёрнул руками мой друг.
А ведь мне казалось, что это именно я в нашей паре являюсь неадекватным…
… Чтобы попасть в банк, сперва надо было преодолеть где-то тридцать ступенек. Солнце нещадно жарило, и на чистых белых ступенях сидело множество молодёжи и не очень, очень. Форт стоял, опёршись на железные перила. Весь такой деловой, в сером костюме с красным галстуком. Весь сияет, причесанный, ухоженный.
- Представляешь, они читают мою книгу! – улыбаясь, сообщил Форт, быстро бегая тёмными глазками по пространству.
- Лиа заставила тебя побриться.
- Да, - задумался Форт, проведя пальцами по гладком подбородку.
- Выглядишь по-пижонски!
- А ты по-бомжомски!
Обнявшись, мы стали взбираться по ярким, словно взрыв сверхновой, ступенькам.
- Ну как, много уже прочитал, прочитал? – осведомился как бы невзначай Форт.
- Всё время тихоней был, добряком, а своего главного героя столько раз убивал в одной книжке. Жестокий же ты!
- Да… наверное, это на меня не похоже, - Форт виновато погладил затылок.
- До сих пор удивляюсь терпению редактора, что с тобой мучился.
- Хорошо хоть, наверное, не зря мучился.
- Ну, народ повёлся, значит не зря.
- Очень по-дружески с твоей стороны!
Люди на ступеньках напоминали … мусор, наверное. Разбросанный по ступенькам мусор. Какая-то мизантропическая аналогия, но врать сейчас не хочется. Да и получается сравнивать этих людишек на ступенях лишь с: крысами, тараканами, грязными пятнами… чую, мне нужно обратиться к психологу…
- Знаешь, честное слово, мне кажется, что с тобой что-то не так, - я попытался изобразить как можно более подозрительный взгляд, но Лиа лишь улыбалась, будто я её тут развлекал.
- То-то ты всё без девушки ходишь, - Лиа отхлебнула кофе. Загорелые руки напоминали шоколадную скульптуру, и белое платье ещё больше подчёркивало это. – Форт нашёл меня, пора бы и тебе уже остепениться, иначе так холостяком и помрёшь.
- Хо, я вижу, ты за него всерьёз взялась!
Даже столики этого маленького кафе под открытым небом и широкими зонтами были белыми. Лиа, казалось, вот-вот обуглится. Неужели, это считается красивым? Да, фигурка у неё модельная, не спорю, но то, что она почти превратилась в афроамериканку – я не нахожу в этом ничего привлекательного. Может быть, во мне ещё и расист сидит? Да, она могла бы как-нибудь блестеть, словно фигурка из тёмного золота… или, она так и блестит, когда намазывает себя каким-нибудь маслом? Может, так она и окрутила Форта?
- Всерьёз? – задумалась Лиа. А ещё она носила просто огромные солнцезащитные очки, примерно в половину лица. Это меня тоже бесило. – Быть может, это можно так назвать. Но звучит несколько грубо, грубо, и даже отрицательно. Я скорей сказала бы, что мы с Фортом – две половинки одного целого. Небеса связали нас ещё до нашего рождения. И бла-бла-бла, дальше можешь сам придумать…
А что именно я думал? Я думал о том, что спустя два дня после того, как они повстречались, Форт стоял на пороге моей квартиры и тряс пачкой исписанных тетрадок. Он сказал, что сидел в парке и не мог успокоиться, пока не дописал свой рассказ.
- Привет, - донеслось из трубки телефона. – Это я, Лиа. Слушай, ты не…
- Какая такая Лиа? – немного напугался я, пытаясь вспомнить, когда последний раз напивался в баре до включения автопилота.
- Ты ч… ах, да. Мы ещё не знакомы. Я – Лиа, девушка твоего друга Форта.
- Девушка?! – меня немного колотило от страха, страха. – Моего друга? Моего Форта?
- Да перестань уже паниковать! Я хотела спросить, ты не видел Форта? Он целый день не появлялся дома.
- Откуда ты это знаешь, девушка моего друга, о существовании которой я даже не подозревал?!
- Да брось уже! Если я это знаю, значит, я нахожусь у него дома…
- Погодь! – я не мог объяснить свою эмоциональность. Я махал руками, руками, даже осознавая, что она не видит моих движений и моего испуганного лица. – Ты – та сумасшедшая, что прицепилась к нам в парке два дня назад?
- Сумасшедшая?! – на том конце линии послышалось громкое возмущение. – Я приду к тебе и затолкаю эти слова в твою задницу!
- С хрена ли ты найдёшь, где я живу…
- Уж найду, не волнуйся!..
В следующие пять секунд я услышал свой домашний адрес.
- Ты знаешь мой номер телефона, знаешь мой адрес… - слегка поникшим от искренности голосом сказал я. – Ты – киллер, да?
- Если не ответишь на мой вопрос, то с радостью!
- Что, он уже начал от тебя прятаться?
- Вовсе нет!
- Не видел я его! – гавкнул я в трубку и закончил разговор.
Ночью появился Форт с пачкой тетрадей…
- Любопытно то, что тогда ты впервые ночевала у него, он ночью написал книгу, которую планируют переводить на другие языки. Или ты думаешь, что здесь всё нормально?
Улыбка Лии казалась коварной, загадочной, милой, дружественной… наверное, самой натуральной женской улыбкой – я точно не знал.
- Совпадение, - прервала собственное же молчание Лиа. – А мне повезло, что он написал её уже после нашего знакомства. Это говорит о том, что наша любовь – вовсе не по расчёту.
Единственное, почему я затеял эту встречу с Лией – это потому, что мне надо было узнать её поближе.
- Ты же понимаешь, что Форт – мой лучший друг… - начал я, но тут же меня перебила Лиа.
- Как никто другой, - Лиа понимающе закивала головой. Меня настораживал каждый её ответ, ответ. Но я не знал, почему. – Ваша мужская дружба – это, наверное, вещь, лишённая логики в больше мере, чем даже женская интуиция. Можешь считать это частичкой феминизма в моей душе.
-… И если ты разобьёшь Форту сердце, то я … снова назову тебя сумасшедшей!
- Значит, я разобью сердце Форту и тебе голову, - кивнула Лиа.
Нет, всё же эта улыбка была в большей мере дружеской, чем какой-либо ещё. Наверное, меня это и пугало. С того самого момента, как она покусилась на мою задницу. Мне показалось, что она говорит со мной, будто бы знает меня гораздо дольше, чем на самом деле…
… - Как ты вообще на всё это соглашаешься? – удивлялся я своему другу. – Ты же никогда не любил бриться! Никогда не носил пижонские костюмы. Что она с тобой сделала? Накачала наркотиками?
- Видимо, она знает ко мне подход. Мы с ней, словно родственные души, понимаешь? Она знает, как просить меня, но и я знаю, как её убеждать. Это нечто фантастическое!
- Ещё более фантастическое, чем мужик, умирающий семь раз!
- Это гораздо более возможно, чем, допустим, машина времени. В реинкарнацию души верят миллионы людей по всему миру.
- Миллионы сумасшедших, - уточнил я.
- Если сумасшедших – большинство, то они автоматически превращаются в нормальных, - парировал Форт. – Тебе придётся смириться с тем, что ты – сумасшедший.
- Меньшинство – это круто! – я почти что пробурчал это. – Это – гораздо интересней, чем одна и та же книжка у людей в руках.
Форт промолчал. Но я прочитал его мысли, мысли: «Для члена меньшинства – да. Но для того, кто основал большинство – это гораздо круче»
- Зачем ты вообще меня сюда потащил?
Форт вновь не ответил, и на этот раз я не смог прочесть его мысли. Гнусный маленький эгоист Форт! Я всегда мог понять, что у него на уме, но не сейчас…
Это случилось так же внезапно, как и первый снег. Ты вроде бы идёшь по улице, по чистому, чуточку пыльному тротуару. Говоришь по телефону или думаешь о чём-то, моргаешь – а снег уже идёт. Где-то забивается в зазоры между панелями, где-то всё ещё испаряется с земли. Но глаза уже видят танец белых снежинок, словно он был всегда. Словно бандиты в банке были всегда. Всем лежать, никому не двигаться. В этот момент я понял, насколько я бесполезная и ненужная грязь на комфорке плиты. Не играю совершенно никакой погоды. Руки за голову, лицом в холодный кафельный пол. Форт выглядел гораздо героичнее меня, даже стоя на коленях с руками за головой, в этом пижонском костюме, костюме. Я чувствовал, что схожу с ума. Завибрировал мобильник и я стал лихорадочно вспоминать, когда же успел поставить его на беззвучный режим?
Увидеть первую снежинку – это, ведь, так прекрасно. Успеть всем крикнуть о первом снеге, доказать, что ты – первый свидетель зимы. Это выглядит волшебством, гораздо более эффектным, чем человек, умирающий семь раз. Или родственные души.
- Только спокойно, - шептал мне Форт. Его щека уже прилипла к полу.
Нас заставили упираться лицом в пол, держа руки за головой – чем не зарядка?
Раздался выстрел и я вздрогнул. Кто-то закричал. Послышался плач. Мы даже не знали, сколько их?
- Они в кого-то выстрелили! – гнев в шёпоте Форта нарастал, как гной под мозолью. – Они стреляли!
- Скорей всего в воздух. Не волнуйся. Если всё будет по правилам, то никто не пострадает.
- Кто дал им это право?! – кажется, Форт меня не слышал. – Кто дал им право ухудшать чужие жизни? Кто дал им власть? Они сами взяли власть?
Я услышал, как заскрипела ткань на коленях.
- Форт, только не вздумай…
Вот ещё одна отличительная черта главного героя произведения, написанного Фортом: он умирал, пытаясь спасти кого-либо, но у него ничего не выходило, потому что он не умел драться.
- Эй! – грубый мужской голос.
Я достал вибрирующий мобильник. Вызов от Лии.
- Лиа, быстрей звони в полицию, мы в… - мой голос потонул в громоподобном выстреле.
Бросив телефон, я поднялся и увидел, как десятки заложников поднимаются вместе со мной. Двое грабителей лежали без сознания, а Форт нёсся к оставшимся трём. Заложники поднимались, словно огромная волна над пляжем. Ещё выстрел, и Форт скрутил ещё одного грабителя. Звук выстрела усадил на пол половину восставших.
- Сдурел?! – басил голос в маске. Мужчина вдруг начал тонуть в руках.
Ещё выстрел! Испуганный грабитель пятился назад. Уже почти прилип к входной двери.
- Сука! – ещё выстрел, и стоявший на коленях Форт упал на спину, словно от удара.
- Форт!
Я никогда не думал, думал, что буду так же пафосно орать имя умирающего товарища, как это делают в кино. Мне казалось, что это ненатурально. Я и сам так делал множество раз, представляя подобное в фантазиях, только для того, чтобы придать драматичности. Но вот я здесь, и что я первым делом делаю? Кричу имя своего лучшего друга, будто бы от выстрела он потерял способность слышать.
Запуганный грабитель пятился, пока не провалился во вращающуюся дверь и не застрял в ней.
Я метнулся к своему лучшему другу. Какой же я идиот! Ничтожный идиот.
- Ты - идиот, Форт! – я смотрел на раны в груди Форта. – Что же делать… что же делать…
Прижать к ранам тряпку, чтобы не лилась кровь? Две раны – в грудь и в живот.
Что же делать? Рвать на себе одежду и прижимать? А я не сделаю ему ещё больнее? Я же не знаю! Не знал правил первой помощи! Я идиот!
- Я отобрал у них их власть! – Форт выплюнул эти слова вместе с кровью. Он не смотрел на меня. Он пытался увидеть грабителей. Его глаза горели заляпанным кровью гневом.
- Форт?
Перед нами, словно из воздуха, возникла она. Меньше двух минут - как она успела примчаться сюда? Она что, была неподалёку? Грабитель всё ещё был зажёван дверью, она бы не смогла пройти, не разбив стекло.
- Любимый, - она плавно упала на колени и дрожащими руками прикоснулась к лицу Форта. И он увидел её лицо. Гнев растворился, и на дно сознания выпал осадок испуга.
Ещё одна отличительная черта героя произведения, написанного Фортом: незадолго до смерти он влюблялся в девушку.
Мой телефон был далеко. Я крикнул другим, чтобы кто-нибудь позвонил в скорую помощь. А сам стал следить за её лицом. Загорелая кожа, казалось, бледнела. Краски, будто бы стекали. Её зелёные глаза – «Нет смысла» - говорили они.
- Ты… - протянул я, чувствуя, что мне что-то начало открываться.
Говорят, неумелый писатель не умеет писать ни о ком, кроме как о себе. Это была его первая книга, его первый опыт. Немудрено было, что он использует свой характер.
- Что? – слёзы капали с её лица. Она попыталась их вытереть, но лишь заляпала кровью щёки.
Теперь мне это казалось более чем реальным. Реальнее, чем реинкарнация, семь жизней и общество нормальных сумасшедших.
- Он предсказал свою смерть… - протянул я.
- Ты – идиот, - фыркнув, сказала она.
- Не пытайся меня запутать, ведьма! Не только я один это подозревал – Форт тоже чувствовал это!
- Запутать? Зачем мне это надо?
- Ты сядешь! – я поднялся и отстранился. – Ты сядешь! Это ты убила Форта, а не тот грабитель!
Я стоял на ногах, и теперь Форт казался каким-то маленьким. Он моргал, но не слышал нас. Словно задержал дыхание под водой. Отойти подальше от ведьмы, или быть ещё ближе к Форту, чем она? Это же мой лучший друг!
- Отойди от него!
- Что?
- Отойди!
Она ещё раз шмыгнула носом.
- Ты прав. Это я его убила, убила.
- Вот! – я не знал, что делать. Если бы я мог, я чувствовал, что сейчас бы разорвался надвое вдоль.
- Но всё гораздо сложнее! – не выдержав, выкрикнула она. – Я и тебя убила.
Вот он, сюрприз!
- Уже убила, - очень тихо повторила она.
- Я жив и не подпущу тебя к себе!
Лиа с любовью гладила волосы Форта. Мягко прикасалась пальцами к ещё щёкам, взгляд полный пересоленной нежности.
- Ты, ведь, не дочитал книгу?
- Какая в этом разница?!
- Это я её написала! – перекрикнула она меня.
Ещё одно моё лицо с вопросом «Что?»
- … И уже восьмой раз дописываю…
Настал тот момент, когда я должен сказать «не понимаю»
- Там в конце
в восьмой главе
главный герой остаётся жив. Он – межгалактический герой. Каждый день от него что-либо требуют, на него надеются. На его плечах огромный груз ответственности. И он говорит своей любимой, что это – его судьба. Его судьба – не иметь нормальной жизни. Он побеждает, получает ранения, но всегда выживает, потому что горечь битвы в его крови с самого рождения. Он… он…
Лиа взрывается плачем, сопливым, слезливым, и острым. Таким острым, что он вполне мог бы разрезать стены этого банка одним лишь взмахом, взмахом.
- Он ненавидит готовить…
Это – неправда!
- Он любит готовить лишь в этой жизни.
Лиа просыпалась, и чувствовала запах пережаренной яичницы. Его испещрённую шрамами голую спину, размером примерно с ту же плиту, за которой он стоял. Форт оборачивался на мурчание Лии и говорил «Ненавижу готовить. Если хочешь в следующий раз нормальной еды, просыпайся раньше меня» - это воспоминание встало колом в моём мозгу. У Форта не было никогда такого атлетического телосложения! Он же – хлюпик, каких ещё поискать! И голос его подобен шестой струне, спущенной до колен на расстроенной гитаре. Я буквально упал на задницу.
- Быть может, даже хорошо, что ты не дочитал её до конца, - чуточку успокоившись, просипела она.
А я чувствовал, как подгружаемая реальность поплыла цифрами и точками, точками. Мне надо было гораздо раньше обратиться к психологу.
-… Там вместо главного героя умирает его лучший друг…
Она смотрел на меня, как на единственного друга, способного её понять. А я не вижу. Не вижу прошлого и будущего. Настоящее? В смысле, то мгновение, которое сейчас? Оно уже в прошлом, и я его не вижу.
- Извини. Ты уже мёртв.
- Ты… ты издеваешься?!
- Форт будет жить, я лишь хотела найти место, где мы сможем жить спокойной жизнью. Этого я желала больше всего на свете. Но Форт не может жить спокойно. Может, это закономерность, и когда Форт, наконец, выживет, то умрёшь снова ты?
- Что?
Почему я веду себя как слепой? Я вижу потолок, но смотрю так, словно бы не вижу его…
- Может, как тогда, в настоящей жизни, ты обязан будешь отдать жизнь за него, него?
Ты выглядишь бледным…
- Форт…
Я тоже хочу, чтобы Форт жил.
Книжка Форта заканчивается просто до ужаса приторной и пафосной сценой, где стоящий на мостике корабля главный герой смотрит на покидаемую им планету, а его пассия спрашивает, почему же они не могут жить спокойной жизнью?
- Может быть, я знаю, - отвечает герой. Планета покрывается сначала мелкими бороздками, потом больше, в довершение трещины становятся видны прямо из мостика. – Я не смогу жить в спокойствии. Может быть, для меня это подобно смерти. Но если будет выбор, я всегда буду выбирать что-нибудь подобное.
- Я не верю в это, - тихо прошептала девушка, обняв героя.
Последние слова: “Планета раскрошилась, словно кусочек слипшегося песка. Казалось, она никогда не была настоящей. В черноте космоса она, будто бы растворилась, растворилась…” – он повторил слово «растворилась». Это наверное была опечатка, а редактор и не заметил…
Worrytrain - I've come to watch birds congregate
Братишка этого сочинения, не по смыслу, а по чему-то, что я не в состоянии объяснить: http://www.proza.ru/2011/04/05/148