Мой супруг вернулся из Румынии вначале 1994 года. Мои надежды на то, что он сможет восстановить своё статусное положение необходимого специалиста металлурга в Клуже, не оправдались.
Он смог всё-таки устроится на работу на одну из новоиспечённых фирм в Клуже, где и проработал до возвращения в Украину. Единственным положительным результатом было то, что бывшим его коллегам по Клужскому заводу, основавшим свои частные предприятия, понадобились серьёзные бизнес связи в Украине, чем они и воспользовались чуть позднее. Но это уже другая история.
Я знала, что мой муж вынужден был вернуться обратно в Украину. Меня уже неплохо знали в бизнес-кругах региона, поэтому я довольно легко смогла найти для него работу.
Однако после приезда в Украину, у меня создавалось такое ощущение, что покинув Румынию, где прожила почти тридцать не самых плохих лет, я сама себе и моим дорогим людям подписала не только годы лишений, унижений, нищеты, но и смертный приговор.
В мае месяце тяжело заболел мой папа, а в августе мы его похоронили. Ещё через два года умерла моя мама.
*****
Несмотря на все предыдущие трагические события на нашей фирме, со стрельбой, милицией и другими последовавшими за этим проверками, фирма наша продолжала свою деятельность в обычном режиме.
Как я уже писала, я вела переговоры с потенциальными клиентами, имела право подписывать протоколы-соглашения, как результат переговоров, которые визировал патрон фирмы, но права подписывать финальные контракты – я права не имела.
Тем удивительнее для меня была просьба моего шефа провести переговоры с одним из покупателей труб трубного комбината и подписать лично с покупателем контракт!
Я напомнила шефу, что не имею на это права. Однако шеф сказал, чтоб я не волновалась, спокойно работала, а он обязательно издаст указ по фирме о передаче мне права на подписание именно этого контракта.
Я поверила ему и развила бурную деятельность. Если бы я только знала, чем мне это грозит!
А поверила я шефу по простой причине. После неприятных событий на фирме, описанных выше, «дело» ещё не было закрыто, и мой шеф не мог покидать город, поскольку следствие ещё не было закончено. Однако деятельность фирмы не была приостановлена, работники не были уволены, и им нужно было платить зарплату.
Контракт, который я должна была заключить, был составлен на очень крупную сумму для нашей фирмы. Работая в этом направлении, я поняла, что наша фирма не единственный посредник в этой сделке. Один посредник находился в нашем городе, а второй в городе продавца. Первый представлял покупателя, второй – самого продавца. Но все деньги покупателя (ой, все ли?!) за оплату труб переводились на счёт нашей фирмы, которая уже в свою очередь выплачивала стоимость этих труб другому посреднику в городе продавца, который в итоге и должен был бы рассчитаться непосредственно с прямым поставщиком труб, то-есть с трубным заводом. Запутанная и сложная схема, в которой мне нужно было разобраться!
Трубы закупались для сахарного завода в Закарпатье. Таким образом, по велению своего шефа, я заключила два контракта. Первый контракт был на посреднические услуги с представителем покупателя в нашем городе, а второй контракт был заключен непосредственно с «представителем» Трубного завода, как было указано в контракте.
Более того, назовём его мистер «Х», он не только ввёл меня, по моему требованию, к руководству завода (впоследствии этот зам. директора оказался его родным дядей), но, опять же, по моему требованию повёл меня в трубный цех завода, чтобы я посмотрела на качество труб и познакомилась с начальником этого цеха, (впоследствии этот начальник цеха оказался его родным отцом).
Сомнений в порядочности мистера «Х» у меня не возникало. На завод мы проходили без проблем. Он сам занимался моим пропуском на завод и в цеха завода. По тому, как к нему относились при встрече «коллеги» на территории завода и в заводском управлении, было понятно, что он здесь уважаемая (или всем знакомая?!) личность.
Его офис находился в центре города, по-деловому и прилично обставленный, что впоследствии оказалось полным блефом! Мистер «Х» дал мне не только свой «рабочий» телефон, но дал также и домашний адрес, и телефон. Все документы и бланки были заводского изготовления. Более того! Контракт был завизирован коммерческим директором, он же зам. директора завода!
После подписания контракта я всю документацию привезла своему шефу, составила отчёт о проделанной работе и, как результат этой работы, главный бухгалтер фирмы перечислила причитающуюся сумму на расчётный счёт, указанный мистером «Х», согласно Контракту.
Юрист нашей фирмы пред отправкой денег на счёт «завода», проверил всю документацию и подтвердил её законность. Оставалось только уведомить покупателя в Закарпатье, что он может приехать за товаром, о чём и уведомил их представитель в нашем городе.
*****
Мы часто общались по телефону с мистером «Х» по причинам, связанным с Контрактом. Вот и на этот раз я позвонила ему домой вечером и спросила, если контрактная сумма поступила на указанный расчётный счёт. Он подтвердил поступление денег, и мы с представителем покупателя решили поехать, чтобы проследить за погрузкой купленных труб.
Я сообщила мистеру «Х», что мы прибываем этим вечером в город. В город мы приехали поздно вечером и остановились в одном из отелей.
На следующее утро мы с Сашей (так назовём посредника покупателя) и его отцом, который бы нашим водителем, подъехали к воротам завода недалеко от того цеха откуда должна была быть произведена погрузка закупленных труб. У ворот стояли две большие фуры с прицепами. Водители ехали всю ночь и когда мы подошли к машинам они ещё мирно спали в кабинках.
Мы с Сашей подошли к воротам завода и сообщили на проходной, что машины готовы к погрузке, а документы у нас все в порядке. Дежурный очень удивился и сказал нам, что не получал никаких распоряжений на этот счёт.
Как это возможно?! Что делать?! Куда обращаться?! Я позвонила по рабочему телефону на «фирму» мистера «Х», но мне сказали, что он там не работает и что он действительно у них бывает, но очень редко.
Тогда мы с Сашей пошли прямо в офис фирмы, где я бывала уже и не раз. Нас встретил малознакомый мне мужчина, которого я видела и раньше в офисе этой фирмы, и объяснил мне, что он действительно по просьбе своего друга мистера «Х» позволял ему принимать изредка его клиентов в своём офисе. Телефон же, по которому я с этим мистером вела переговоры, не значится на его фирме, и что он не знает, чей это за номер. Но предупредил, чтобы я была очень осторожна с людьми, которые отвечают по этому номеру телефона и не пыталась бы с ними встречаться. На мой вопрос «почему?» он опустил глаза, и промолчал.
Сказать, что я была в полной растерянности, это ничего не сказать. Саша был намного моложе меня, но он был в таких расстроенных чувствах, что вообще ничего не мог, ни сказать, ни предложить. Пришлось опять «взять огонь на себя».
Я всё-таки позвонила по уже известному мне номеру и попросила о встрече, кто бы там ни был. Мне сообщили, что мистера «Х» они не видели уже два дня, и что они представления не имеют где он может быть. Однако встретиться со мной с трудом, но согласились, и дали адрес, куда мы должны были приехать. Я, Саша и его отец отправились по указанному адресу.
*****
Мы не знали, куда и как долго надо было ехать. Расспросив местных жителей, мы поехали навстречу неизвестности. Город закончился, и дорога повела нас по берегу Каховского водохранилища. На другой стороне дороги частные дома перемежались с пустырями. Кроме нашего авто других машин мы не встретили. Наконец дорога резко закончилась. «А в конце дороги той, плаха с топорами»?
Высокий бетонный забор ограждал участок, довольно большой, на котором стоял одноэтажный дом. Ворота были настежь открыты, а во дворе у дома стояло человек 7-8 все бритоголовые и одетые в кожаные пальто и куртки. По номеру на воротах участка я поняла, что мы приехали куда надо. Я попросила Сашу, чтобы мы с машиной въехали во двор, но отец Саши отказался въезжать. Он сказал мне,
- «Вы что, не видите к кому мы приехали? Нет уж, я лучше останусь на улице, а Вы с Сашей идите во двор».
Мы с Сашей вошли во двор. Мы уже подошли довольно близко к группе людей, но на нас не обратили внимания и даже никто не обернулся. Мы тоже остановились. От всего пережитого мои нервы были на пределе. Я сделала шаг вперёд и громко (наверное, слишком громко) спросила:
- « Кто-нибудь обратит на нас внимание? Мне нужен Ваш шеф, мы говорили с ним по телефону, и это он пригласил нас приехать!».
Медленно, очень медленно ко мне повернулась бритая голова на длинном кожаном пальто и произнесла:
- «Ну, это я шеф! Проходите в дом».
Мы с Сашей прошли весь двор к дому и вошли в дом. Никто за нами в дом не вошёл. Не зная куда пройти, в какую комнату, мы стали заглядывать во все комнаты.
Первая комната, куда мы заглянули, оказалась небольшой молельной. Меня это удивило. В комнате было несколько рядов стульев, а на небольшом помосте перед стульями было что-то наподобие амвона. Стена была украшена иконами, и стояли горящие свечи. Понятно было, что это не кабинет шефа.
Поплутав ещё и по другим помещениям, мы, наконец, нашли большую комнату, уставленную красивой кожаной мебелью, с большим рабочим столом. Мы прошли к диванам сели и стали ждать, что же будет дальше. Сидели мы так одни минут пять, когда в дверях появилась уже знакомая голова на кожаном пальто. Человек не прошёл к нам, а остановился у дверей и опустился на корточки, не раздеваясь.
Я честно рассказала ему всю нашу историю с момента подписания контракта до сегодняшнего дня включительно. Он слушал меня очень внимательно, не прерывая мой монолог. Саша молчал. Не знаю, что подвигло «шефа» не входить вовнутрь комнаты и не знаю, что его заставило в конце моего монолога подняться и сесть на диван напротив нас с Сашей. Уже позже, хорошо поняв, с кем мы имеем дело, мы предположили, что поведение «шефа» было продиктовано недоверием к нам. Он действительно не знал, кто мы и чего от нас можно ждать. Может быть мы вооружены? Время было такое! После моего откровенного и эмоционального монолога, наверное, он понял, что опасаться ему нечего и сел к нам поближе. И вот что уже он сам нам рассказал.
*****
Познакомился он с мистером «Х» через своего кореша, с которым он отбывал срок в одной камере. «Шеф» согласился оказать услугу мистеру «Х», но конечно недаром. Позволил ему пользоваться помещением в этом доме и телефоном. Именно поэтому я всегда находила обманщика по этому номеру. А в офис своего знакомого в центре города, он приходил только тогда, когда я сама приезжала к нему в город на переговоры. Не мог же он возить меня в логово бритоголовых! Да они бы и не позволили этого, поскольку, как сам «шеф» мне сказал, он находятся они «в бегах». Ужас, куда я попала, но мне страшно за себя не было! Катастрофическая ситуация с украденными деньгами по контракту, была для меня куда страшнее собственной безопасности. Откровенность за откровенность!
«Шеф» сказал, что он сам разыскивает мистера «Х», потому что тот скрылся, не заплатив ему договоренную сумму за помощь и молчание. А это по понятиям людей такого сорта, есть преступление, за которое должен ответить провинившийся или его семья. Я знала, что у жены мистера «Х» есть маленький ребёнок и очень испугалась, но ничего не сказала.
Я очень просила «шефа» сообщить мне, если ему удастся связаться с обманщиком. Чтобы он не боялся, что мы выдадим его самого и его «кожаных» подельников милиции, я оставила ему не только свой домашний телефон, но и адрес, прекрасно понимая, чем мне это грозит за предательство.
Удивительно, но он тоже дал мне номер своего мобильного телефона, которого, я на, то время, и в глаза не видела, а только слышала, что такие телефоны существуют. Пора было нам уходить. На этот раз «шеф» встал и вышел вместе с нами, проводив нас до ворот.
За воротами в авто нас ждал отец Саши, весь съёжившийся от переживаний за нас. Когда мы, наконец, появились, он от переживаний не смог произнести ни одного слова, лишь молча, распахнул дверцу машины. Мы тоже молча сели, а отец Саши так резко рванул с места, будто боялся погони. Ехали обратно по берегу того же Каховского водохранилища так же молча, пока не въехали в город.
Убедившись, что за нами никто не гонится отец, Саши остановил машину. Он сказал на эмоциях нам всё, что он думал о нашей затее, пока мы вели переговоры. Сказал, что уже не надеялся увидеть нас.
- «Они могли, что угодно сделать с вами, а потом выбросить тела в водохранилище и избавиться от свидетеля, то-есть от меня! И никто, никогда не нашёл бы нас! Ведь никто не знал, куда мы уехали! В чужом городе, чужие люди!» - волновался он, выплёскивая свой страх.
Саша попытался его успокоить и сказал:
- «Мне с Каролин теперь не страшно ездить ни к кому и никуда. Она сумела подкупить откровенностью, даже такого «матёрого зверя». Он не только не тронул нас, но пообещал и помочь!».
Конечно, я не верила ни в какую реальную помощь, оставалась лишь надежда на случай в розыске обманщика и на собственные силы.
Однако я не забыла о том, что бритоголовый тоже ищет мистера «Х», и не забыла его угрозы обманщику и его семье. Как только все немного успокоились, я попросила отца Саши поехать срочно по домашнему адресу, который мне оставил обманщик. Я хотела предупредить его жену об опасности, а заодно и спросить, не знает ли она, где сейчас находится её муж.
После стольких страшных событий я боялась в глубине души, что и адрес дома был фиктивный. Но оказалось, что он действительно живёт в этом доме. Мы позвонили в квартиру, стучали, но в ответ была тишина. Наши призывы в закрытую дверь, услышала соседка и спросила, кого мы ищем. Мы сказали.
- « Да они всей семьёй сегодня ночью уехали из дома, – сказала она, - Я из окна видела, как они с ребёнком садились в такси. Куда? Я не знаю. Знаю только, что они шумели, и плакал ребёнок, вот и разбудили меня».
Новость меня и огорчила и обрадовала. Огорчила, что опять не удалось узнать, куда подевался мистер «Х», а обрадовала потому, что семья его в безопасности.
*****
Следующим моим шагом был визит в управление завода к коммерческому директору, который подписал контракт на продажу труб. Однако перед этим я позвонила домой мужу и попыталась сказать ему коротко о случившемся и то, что я задержусь в городе ещё на один день, чтобы разобраться в происходящем. Но муж мой перебил меня новостью.
Как только я уехала с Сашей, к нам домой позвонил мистер «Х» и очень попросил мужа уговорить меня не приезжать за трубами. Муж ответил ему, что я уже уехала и буду там вечером, где он сможет и сам поговорить со мной. На вопрос Германа, «а что случилось?», ответ был:
– «Жаль, что она уехала, ей лучше было бы этого не делать», чем ввёл моег мужа уже в беспокойство за меня. Я успокоили его, и сказала, что всё расскажу, когда приеду домой.
Странный звонок, странное поведение по отношению ко мне! С одной стороны он был честен лично со мной, дал даже мне свой домашний адрес, позвонил моему мужу, желая о чём-то предупредить меня…, а с другой стороны крупно подставил меня же, совершив такую грязную афёру с контрактом, который подписывала тоже я.
На протяжении всех переговоров при встречах с ним, и чем больше мы с ним встречались, я видела искреннее уважение по отношению к себе. Наверное, он интуитивно понял, что я не вхожу в шайку аферистов, а являюсь невольной жертвой этого процесса, но, ни сказать мне правду, ни как-то предупредить меня он не мог, в силу полной зависимости от других обстоятельств. И только перед собственным вынужденным исчезновением, он решился о чём-то мне сообщить, что-то мне сказать. Но было уже поздно!
Конечно, я тоже могу обманываться в людях, но тот факт, что я не ошибалась на свой счет, и был его звонок ко мне домой. Мистер «Х» вошёл, или был втянут в «игру», которая стала развиваться уже помимо его воли или влияния.
Много позже я узнала, что он был пешкой в «игре» руководства трубного завода. «Левые» сделки с трубами проводились и до этого случая. Но именно эта сделка положила конец заводской мафии. Опять же, как я узнала позже, мистер «Х» благополучно уехал в Израиль, а оттуда в Египет, где промышляет туристическим бизнесом.
*****
Прошла почти неделя с момента моего возвращения после вышеописанных событий. По приезде я рассказала шефу обо всех своих мытарствах и о результате поездки во всех деталях. Меня поразил тот факт, что мой эмоциональный рассказ не произвёл особого впечатления на моего шефа.
Создавалось такое впечатление, что финал сделки не был для него особым сюрпризом. Деньги-то за трубы он перевёл на указанный расчётный счёт, но, по всей видимости, и сам получил какую-то долю от этой сделки, поэтому ему было, по большому счёту «наплевать» на то, что будет дальше.
Однако он сильно ошибся! Уже через десять дней после моего приезда, к нам в офис нагрянула прокуратура. Не только для моего шефа, но и для всей фирмы настали «чёрные дни».
Жанна, заместитель шефа, как говориться приняла огонь на себя, стараясь хоть как-то спасти то, что ещё можно было спасти. Ей пришлось отказаться от аренды на большую часть офисных помещений, уволить сотрудников, оставив, лишь пять человек, среди которых была и я. Всю документацию по бухгалтерии, которая относилась к сделке с трубным заводом, изъяла прокуратура.
Жанне пришлось самой рассчитываться с нашими художниками и возвращать им не проданные картины, ради чего ей пришлось продать собственный автомобиль.
Шеф наш больше никогда не появился на им же уничтоженной и с таким трудом созданной всеми нами благополучной фирме. Мы знали, что идёт судебное следствие, истцом которого стал сахарный закарпатский завод. Почти ещё год мы кое-как продержались на фирме.
Однако плохие вести разносятся быстро! Мы перестали быть интересны для любых потенциальных партнёров, и к нам больше ни у кого не было доверия. Даже крепкие деловые связи самой Жанны не смогли спасти фирму от краха.
Почти четыре года я была сотрудником этой фирмы. Мне очень нравилась моя работа, я многому научилась и смогла быть реально полезной фирме, если бы только жадность и непорядочность моего шефа не прервала эту деятельность.
В конце 1995 года фирма перестала существовать! Жанна расплатилась с оставшимся коллективом некоторым товаром, что ещё оставался на фирме, и отпустила нас на вольные хлеба.
Несмотря на то, что контракт с трубным заводом был подписан мною, прокуратура признала его недействительным, так как я не имела права подписывать никакие контракты от лица фирмы. Это была прерогатива только патрона фирмы и главного бухгалтера. Шеф мой забыл (какое счастье!) издать постановление о моём праве подписывать контракт, что спасло меня от тюрьмы.
К переводу же денег за трубы, я вообще не имела никакого отношения. Итак, я осталась без работы, но на воле! Спасало кое-как нашу семью то, что мой муж работал, но его зарплаты нам хватало лишь на самое необходимое для существования.
После начала следствия мне домой неожиданно позвонил Саша и попросил об услуге. Оказывается, он принёс три тысячи долларов и просил меня хранить эти деньги у меня дома. Он сказал, что после всего случившегося, он боится оставлять деньги у себя в доме, потому что в любую минуту к нему могут нагрянуть покупатели труб и потребовать «отчёт за проделанную работу», как он выразился и взыскать с него неустойку за проваленную сделку. Саша действительно ни в чём не был виноват, так же, как и я. Покупатель, к счастью это понял и никаких санкций к нему не применил. И, тем не менее – от подлости людской никто не застрахован! Деньги я взяла, и они пролежали у меня почти год, после чего благополучно вернулись к их владельцу. А мы остались друзьями на долгие годы. В жизни так часто бывает, что где-то теряешь, а где-то находишь!
(продолжение следует)Всегда есть выбор! Послесловие.
http://www.proza.ru/2011/04/11/1269