Революция!

Кора Журавлёва
                "Не приведи Господь, жить в эпоху перемен!"    

 «Гром грянул» 22 декабря этого же года, когда в новостях по телевидению было объявлено чрезвычайное положение по всей стране! Впервые, за многие годы тоталитарного режима, было положено начало свободной трансляции радио и телевидения в Румынии.
      Ещё сами не понимая и страшась последствий, мы как зачарованные сидели на полу у телевизора вместе с сыном. Мы боялись поверить в то, что мы видим и слышим, есть ПРАВДА! Жена сына была у своих родителей, муж мой уже уехал к северной границе Румынии. Мы ждали вестей от него, что багаж получен и отправлен в Украину, и что он сам тоже выезжает из Румынии.
      Вестей мы дождались, но совсем не о том, о чём хотели услышать. Звонок от мужа был поздно вечером 22 декабря. Взволнованный голос сообщил, что он багаж получил и переоформил его ещё вчера, но отправить багаж пока невозможно. Сказал, что он сидит на вокзале и не может оттуда уйти, потому, что в городе хаос и до гостиницы он не знает как доберётся, и не знает когда отправят багаж из-за волнений и стрельбы на железной дороге. Муж мрй смог пересечь границу только 31 декабря 1989 года. Вагон, в котором он ехал, был пуст.
      Начиная с 22 декабря, мы всё больше и больше вовлекались в политическую жизнь всего народа. Равнодушных, не было! Смешанные чувства надежды, что теперь всё будет иначе, лучше, но всё-таки был страх, что всё это временно и всё вернётся на круги своя, а последствия станут непредсказуемыми, доводили всех до отчаяния.
      Люди не знали, что делать и кому верить. Телевидение освещало самые кульминационные моменты из событий, происходящих на данный момент в стране, начиная от репортажей из Тимишоары, где всё и начиналось, как мы узнали потом, и до ужасов, происходящих на улицах, столицы страны, Бухареста.
      Окончательная развязка наступила 28-29 декабря 1989 года, когда арестовали Чаушеску и Елену Чаушеску, его жену. Состоялся короткий военный трибунал и их обоих приговорили к смертной казни. Приговор был приведён к исполнению здесь же во дворе суда. Мы с сыном видели это в прямом эфире. Все события «военного трибунала», созданного на скорую руку в какой-то комнатушке,  зачитывание вердикта в дрожащих руках судьи, поспешный вывод четы Чаушеску в задний двор строения и приговор, приведённый в исполнение тут же у стены здания, вызвало у людей впоследствии разное отношение и к суду, и к казни в прямом эфире, без купюр.
 
      Казалось бы, что все тревоги, и страхи должны были бы уйти навсегда. Я впервые видела моего сына плачущим. Плакала и я, но в тот момент, это были совсем не слёзы горя, а скорее страха и отчаяния. А что же будет дальше? Однако это были и слёзы спасения, слёзы надежды, слёзы очищения от всего, что нам пришлось пережить за последние месяцы и годы неопределённости и страха.
      Возможно, эти слёзы были и реакцией на разрядку от всего пережитого нами именно в этот день. После обеда мы с сыном были дома. Мы знали, что и до улиц нашего города докатились массовые волнения и демонстрации. В какой-то момент мы услышали выстрелы. Сын сорвался с места, оделся, и бросился бежать в город, чтобы посмотреть, что там происходит. Мои увещевания к нему остаться дома, были тщетны. Казалось, он даже не слышит меня. В доме я осталась одна, полная страха за сына. Было уже девять часов вечера, стемнело, а он всё ещё не возвращался. Наконец он появился взбудораженный и как будто не в себе, и воскликнул:
- «Мама, они стреляют в людей! Когда я понял, как это ужасно, я испугался за тебя и обходными путями добрался домой».
Сказать мне было нечего. Я была счастлива, что он живой вернулся домой. Комментировать тоже ничего не хотелось! Мы просто ждали начало конца!

                *****

      Мне надо было уезжать из Клужа в Бухарест. Мой багаж (контейнер), как мне сказали, был уже отправлен по назначению. Дома оставался один сын. Однако я смогла уехать только 10 января 1990 года. Я созвонилась со своей несменной подругой. Она сообщила мне, что было бы неплохо, если бы я повременила с приездом в Бухарест, поскольку события в Бухаресте оставляют желать лучшего. На улицах ещё неспокойно, стреляют и введён комендантский час. Именно поэтому я задержалась с выездом до 10 января 1990 года. Все наши  подсчёты и предположения об примерно одновременном выезде из Румынии вместе с мужем, хотя и через разные таможенные пункты, потерпели фиаско, ввиду непредусмотренных нами политических событий в стране. Да и откуда мы могли знать о развитии событий? Для нас всё, что произошло буквально в считанные сутки и часы,и было полной неожиданностью!                *****

      Когда я приехала из Клужа на вокзал в Бухарест, там творилось что-то невообразимое! Вокзал был заполнен орущей массой митингующих с транспарантами и знамёнами. Какие то люди требовали, что бы я открыла чемоданы для досмотра. А вдруг я везу оружие?! Вот тут-то я и не совладала с собой!
      Нервное напряжение последних месяцев заставило меня защищаться неординарным способом. Я сказала, что я советская гражданка (о чём я в принципе старалась не распространяться), что я неприкосновенна, как личность! Не помню, что я им ещё говорила или, что ещё хотела сказать, но в тот момент, когда я отстаивала свои права, я увидела нашего Консула, спешащего с группой наших же соотечественников к русским вагонам в румынском железнодорожном составе.
      Взволнованная я бросилась к Консулу навстречу. Консул ужасно удивился, увидев меня на вокзале, и спросил, что я делаю в этом аду. Я сказала, что приехала из Клужа и через неделю уезжаю обратно в Союз навсегда.
- «Господи! Другое время Вы не могли выбрать?»- удивился он.
- «Послушайте, я сейчас вынужден посадить в вагоны наших сотрудников, а Вам оставаться здесь на вокзале опасно. В вагоны я Вас тоже посадить не могу, так как они заселены до отказа. Вагоны будут запломбированы и идут без остановок через границу, до Унген. Давайте сделаем так!».
      Он позвал шофёра своей посольской машины, сказал ему, что бы он немедленно посадил меня вместе с вещами в машину и отвёз в посольство, оставил там и вернулся обратно, чтобы забрать его самого с вокзала. Меня погрузили в машину, на капоте которой был вымпел советского посольства, и мы поехали окольными улицами, подальше от бушующей, орущей и стреляющей массы людей, прямо к зданию посольства и во двор. Всё посольство было освещено и вокруг было относительно спокойно. Только изредка где-то раздавались выстрелы.
      В Посольстве было множество людей, которые толи ждали своей очереди уехать домой, толи пережидали «на советской территории» творящееся безумие, но все были немногословны.      
      Примерно через час приехал Консул и забрал меня из посольского здания в консульский особняк, недалеко от здания Посольства. В особняке он жил вместе со своей семьёй на втором этаже, а мне принёс одеяло и предложил, если я смогу уснуть, лечь на диване в его кабинете.
      Была середина ночи, я очень устала и даже не понимала, сплю я или нет, потому что постоянно слышала выстрелы и далёкие крики. Окончательно я проснулась от разбитого шальной пулей оконного стекла. Наверное, пуля была шальная, потому что больше по дому выстрелов не было.
      Светало. Консул из своих апартаментов на втором этаже, вниз ещё не спускался, и я была предоставлена сама себе. Я сидела тихо, как мышка, забравшись в какую-то комнатку с маленьким окошком, когда услышала у себя за спиной, - «не хотите ли чаю?». Оказывается, я забралась в "святая святых" консульства, это была телетайпная.
 
      В то время в нашем соцлагере ещё не было телефаксов, мобильных телефонов и прочих технических благ цивилизации. Вероятно, Консул успокоился, когда спросил, как я сюда попала, а я ответила ему, что здесь окошко маленькое и я чувствую себя в безопасности. После чашки чая он позволил мне позвонить моей подруге, чтобы она пришла за мной, и помогла бы мне забрать часть личных вещей. Остальные мои чемоданы Консул позволил мне оставить в консульстве до моего окончательного отъезда из Бухареста.
      Взять все чемоданы с собой сразу же и отвезти всё к подруге, не было никакой возможности из-за отсутствия любого вида транспорта. Оставлять же в багажном отделении на вокзале, откуда я должна была уезжать, было опасно. Праведное возмущение масс не было единственным явлением в Бухаресте. Пользуясь безвластием, из своих нор повылазила всякая шушера – мародёры, воры и даже убийцы. Грабежи были везде, где что-то плохо лежит или не охраняется, Вокзал исключением не был. Пришла подруга и мы ушли к ней домой.

      Однако добраться до дома было не так-то просто! Чтобы дойти до спуска в метро на площади Пьяцца Романа, мы с ней должны были пройти часть этой площади. Пьяцца Романа это круглая площадь с радиальными улицами, исходящими от неё, на одной из которых был спуск в метро.
      На крышах зданий находились стрелки, внизу почти по периметру площади стояли грузовики с солдатами и танки, и отовсюду велась беспорядочная перестрелка. Непонятно кто в кого стрелял, для нас с подругой это было и неважно. Мы обязательно должны были пробиться к спуску в метро. Страшно мне не было. Мы остановились за толстым деревом, и я сказала ей:
- «Не волнуйся подружка, пробьёмся! Делай как я! Перебежками от дерева к дереву, беги за мной!».
Так мы бежали в те недолгие моменты, когда стрельба затихала. Нам осталось совсем немного до входа в метро, когда все деревья закончились, а стрельба усилилась. У самого входа в метро стоял грузовик, а за ним прятались люди. В какой-то момент затишья нас увидели, как мы прячемся за единственным оставшимся перед свободным пространством до грузовика деревом и замахали нам руками, приглашая пробежать за грузовик. Ура! Нам удалось! Ещё в один из последующих моментов затишья от перестрелок нам удалось буквально «скатиться» по лестнице вниз к входу в метро, потому что на ступеньках лестницы лежали солдаты и отстреливались от кого-то, как нам объяснили потом, защищая вход в метро.
      Конечно же, у нас были большие сумки с моими вещами, что вызвало подозрение у молодёжи с нарукавными
повязками «защитников революции». Нас остановили и приказали показать, что мы несём с собой. Нас не пустили ни на шаг во внутрь метро, как снова началась сумасшедшая стрельба. На наше замечание, что разве не видно, что мы порядочные люди, они ответили, что уже сегодня видели «порядочную» старушку, которая несла поминальную кутью, а когда кто-то из озорства ткнул пальцем вовнутрь кутьи, то там оказалась граната. Может быть, это была и неправда, однако проверить наши вещи, они всё-таки проверили и только после этого впустили нас в метро.
      Тишина полупустого метро немного успокоила нас, и мы благополучно добрались до квартиры подруги.
В этом «спальном» районе стрельбы не было, всё самое варварское происходило в центре города и близлежащих к центру улицах. Три дня мы никуда не выходили из дома, лишь за продуктовыми мелочами.
      Примерно через неделю, после того, как пришёл мой контейнер в Бухарест, я смогла переадресовать его в Украину. Мои личные вещи, которые я хотела взять с собой в вагон, всё ещё находились в Консульстве, потому что в зоне, где находилось Посольство, были ещё перестрелки, и мы боялись ходить в ту часть города. Через десять дней, когда на улицах поутихло, мы вернулись за остальным моим багажом.
 
      Я всю жизнь буду, благодарна Консулу, этому замечательному человеку за то, что может быть он спас меня от надругательства или даже спас мне жизнь. Я столкнулась с хамством, с грубостью невменяемости. Люди выплёскивали на улицы, всех своих внутренних демонов. Многие просто присоединялись к орущей толпе «за компанию», другие же, не ради каких-то идеалов, а ради призрачного слова «свобода», даже не понимая глубокий смысл этого прекрасного, но и опасного слова. А это страшно!
      Серёжа был уже в Украине. Олег остался в Клуже, он отказался ехать с нами. Олег был женат, а его жена не захотела уезжать. Мой муж «пробирался» через одну границу, а я через другую. Сейчас я знаю очень хорошо, что мы потеряли всё, а не приобрели ничего. Революции заканчиваются, а наша революция продолжается до сих пор, хотя или находится в анабиозе.

Румыния 1989год

Прощай красивая страна!
В который раз тебя я покидаю!
Сегодня, вероятно навсегда,
Увидимся ли вновь, не знаю!
    Промчались годы в перекат
    Я здесь любила и прощала,
    Быть может, лучше я не стала,
    Но опыт я приобретала.
Что ж я нашла в стране чужой,
Что я нашла, что потеряла?
А что найду в стране родной?
И что, вернувшись, потеряла?
Ответ на мой вопрос простой
Я никогда не получала.
………………………………
Извечно мучивший вопрос,
Так и остался без ответа!   


(продолжение следует)  Попытка вторая и последняя
                ("переселение народов" состоялось!)

P.S. Реалити для истории:


"Красный император":

"Дорога на эшафот" - http://fs.to/view/i48Dcm9u3Lz7aoQ1dDdqUdq?play&file=2080651

"Революция по заказу. Шах и мат Чаушеску" -
"Смертельный поцелуй Родины" -
"Чаушеску, Суд после смерти" -