Поэт Настоящий. Обыкновенный. Сериал 9

Геннадий Петров
восьмая серия тут:

http://proza.ru/2011/03/23/1558
__________________




ДЕВЯТАЯ СЕРИЯ





– Стоп! Это важно, – но потом, – Максим протянут Кириллу белую папку с красным крестом. – Что это такое?

Клименко сначала растерялся, ему хотелось побыстрее что-то рассказать.

– Как что? Это же я тебе дал, – проговорил он, машинально беря папку. – Это поэма Чужинца.

– Неужели тебе ЭТО понравилось? – саркастически заметил Макс, сам же ощущая дикую неуместность такого тона.

Кирилл открыл папку.

– Что это? – ошарашено спросил он, перебирая листки со стишками.

– Это поэма Чужинца, – продолжал в том же духе Максим.

– Нет… это не поэма… Тут нет поэмы, – Клименко, пытаясь рассмотреть все листки, уронил папку на пол. Катя быстро присела, подняла и подала ему. – А где поэма?

– А где поэма? – спросил у него Макс.

– Тут была его поэма, листов двадцать, может, чуть больше…

– Так. Пока хватит, – Максим забрал у Кирилла папку. – Разберёмся. Теперь рассказывай всё, что ты знаешь.

Тот продолжал заворожено таращиться на красный крест. 

– Рассказывай! – приказал Макс.

– Клим, пожалуйста!.. Что ты узнал? Что? – взмолился Петя.

Клименко вздохнул, обвёл их взглядом.

– Сами знаете, Чужинец не из разговорчивых… Стеснительный, – Кирилл помедлил. 

– Ну?

– Был… Даже если иногда что-то и порывался мне поведать, то… как-то спохватывался на каждой фразе. Намёки какие-то говорил. Редко скажет что-то более или менее внятно.

– Мы с ним были знакомы, – раздражённо подстегнул Максим.

– Сегодня, когда я узнал от вас обо всём этом, – я не смог находиться тут, – продолжал Кирилл. – Всё в голове путалось, я помчался к нему домой, ну, к маме. Думаю, надо всё точно узнать. Сами понимаете, мать… Она просто в отчаянии, почернела вся. А я стал вспоминать все вот эти рваные рассказы Чужинца, складывать всё в какую-то картину.

Он замолчал.

– Ну? – дуэтом воскликнули Катя и Пьер.

Кирилл, видимо, думал, с чего начать некую историю.

– С девушками ему не очень везло. Вон, с одной как-то встречался, поехали с ней в Крым летом. Она, чтобы его помучить, всё заигрывала с кем ни попадя. Привычка такая – провоцировать, интересно ей. Чужинец не реагировал… Её это злило. Короче, она склеила там какого-то армянина и пропала на целую ночь. Он собрал шмотки, и рано утром уехал, не дожидаясь её.

За дверью зала внезапно стихли шум и возгласы. Петя, Максим и Катя непроизвольно обернулись. Тишина. (Что там происходит?)

– Ну, это дело давнее… – Кирилл, не замечая реакции друзей, глядел куда-то в пространство перед собой. – Меня встревожила последняя история.

Все посмотрели на него.

– Я давно знал, что Чужинец полюбил женщину. Ирэн – так он её называл. Я понял, что она старше его, и она какая-то… Он так странно говорил о ней. По некоторым недосказанным нюансам догадался, что у неё что-то с умом, как блаженная, что ли. Он влюбился до такой степени, что даже стал на себя не похож. Сам ходил как помешанный. И вот однажды…

В зале раздался микрофонный голос Нели. Всё, видать, наладилось. Открылась дверь, и вышел Нахим. Обмеряв взглядом нашу компанию, он достал сигареты и, напевая («Сердце красавицы склонно к измене…»), потопал в лоджию.

– Я тогда готовился к выпускным экзаменам и был страшно занят, – вспоминал Кирилл. – Но ему отказать не смог. Он пришёл, сел на диван. Долго молчал. Я не стал его допрашивать, а снова повернулся к своим книгам. Он начал говорить. Я несколько раз поворачивался к нему… Но когда заметил, что он как бы сам с собой разговаривает, я перестал показывать преувеличенное внимание. Листал конспекты и слушал его в пол уха.

– Огоньку не найдётся? – звякнул Нахим, высунувшись из-за стеклянной двери лоджии.

Макс, сунув руку в карман, с яростью швырнул в него коробок спичек, Нахим, впрочем, ловко поймал.

Кирилл вздохнул с невыразимой тоской.

– Я плохо помню его рассказ. Сегодня я даже поехал домой, сел за стол, представил, как Чужинец сидит на диване слева от меня… Пытался припомнить, если не каждое слово, то хотя бы главные факты, о которых он рассказывал… У этой Ирэн есть родной брат, нувориш местный. Он часто приезжает к сестре и… Чужинец не говорил прямо, но, стало ясно – у брата к ней отношение не совсем братское. Не хочу конкретизировать. Извращение какое-то у козла… Собственностью своей для удовольствий сделал сестру. Это она Чужинцу рассказала, когда они уже встречались. Когда её брат узнал про Чужинца, то стал ему угрожать. Его даже как-то вечером избили два неизвестных качка. И привет передали. Но он не только от неё не отказался, но пошёл к этому… бизнесмену.

– Дурак, – грустно заметил Петя, догадываясь.

– Чужинец валялся у него в ногах, просил разрешить ему жениться на ней.

– Настучать надо было, – Максим потёр свои разбитые костяшки. – Она же взрослая женщина, в конце концов…

– Она недееспособна. Формально брат – опекает её, – сказал Кирилл. – И вот… Этот бизнесмен сначала вроде бы согласился, только условие поставил – поработать у него в избирательном штабе, он куда-то там баллотируется. Чужинец чувствовал, что это просто издевательство, сознательное унижение… но прилежно сочинял политические стишки для избирательных листков. Этот господин оказался каким-то садистом, с комплексами. Кончилось тем, что он вышвырнул Чужинца и пригрозил его убить, если он подойдёт к сестре.

Кирилл помолчал.

– Сегодня я поехал в облУВД, у меня там кузен работает, написал заявление. Всё это изложил.

– А как фамилия этого бизнесмена? – с подозрением спросил Максим.

– Я не знаю, но у кого-то из наших родственники живут в том же доме, где его сестра. Чужинец говорил, что встретил там кого-то случайно. Злился ещё по этому поводу. Блин, я не помню только КОГО! Ну, эта женщина… Ирэн. Я попросил кузена помочь и пообещал ему сообщить её адрес.

Кирилл открыл дверь в зал. (На сцене снова кто-то читал стихи, Неля с поразительным самообладанием кивала в президиуме.)

– Стой! – резко сказал Макс.

Клименко обернулся.

– Когда ты последний раз открывал её? – Максим показал папку.

– Блин! – хлопнул себя по лбу Кирилл. – Куда же подевалась поэма?!

– Когда ты её последний раз открыл? – с трудом сдерживая раздражение, повторил Макс.

– Да вот здесь… В зале. Ещё до начала, все только начали собираться.

– А потом где она была?

– У меня в сумке.

– А сумка?

– Со мной была. Бред какой-то… – Клименко устало махнул рукой и вошёл в зал, ему хотелось поскорее узнать, кто из поэтов Ассоциации встретил Чужинца в доме, где живёт Ирэн, и через этого человека выяснить её место жительства.

Недалеко от входа сидели Волохипов и Рабочин. Кирилл кое-как расспросил их. Следователь из него вряд ли бы получился.

– А где, собственно, он, Чужинец-то? – поинтересовался Хипп, отвлёкшись от своего нет-бука.

Но Клименко опять махнул рукой и двинулся дальше по залу, рассеяно глядя на декламатора на сцене.

– Что это с ним? – удивился Волохипов. – Пропал куда-то. Шанс свой прохлопал. Теперь явился… Растерянный какой-то.

– А ты не знаешь, «что это с ним»! – иронически заметил Рабочин.

– Я уже говорил тебе. Это – план по срыву слушаний.

– Да ну тебя!.. Чего ты переживаешь? Ты всё равно по жребию на кастинг не попал.

– А последняя книга? – напомнил Волохипов. – Её разыграют для тех, кто не попал.

Когда Кирилл вошёл в зал, Максим двинулся было за ним, но тут же стал. Ему почему-то расхотелось возвращаться туда. Катя и Пьер выжидательно смотрели на него.

– Значит, поэма пропала позже… Скорей всего, – проговорил Макс, почёсывая подбородок. – Но папка была с нами…

– Я её в туалете забыла… – молниеносно покраснела Катя.

Максим хлопнул себя по лбу. Они помолчали.

– Но… странно ведь. Папку не забрали, а только вытащили текст… – шевелил мозгами Пьер, глядя себе под ноги.

– И ещё эту галиматью засунули, взамен, – добавил Максим.

Сквозь дверь доносились микрофонные стихи.

– Чё не заходите? – весело звякнул Нахим, выходя из лоджии. – А, Максу уже не надо-ть, – он внимательно присмотрелся к ним. – Что с вами, пацаны? (Здрасьте, красавица.) Умер у вас кто?

– Чужинец, – автоматически брякнул Петя.

– Где?

– Где-где! В гнезде! – рассердился Максим – Чужинца убили, завтра похороны.

– Что?!

– Если ты устроишь там клоунаду, я тебя там же на кладбище и закопаю.

Нахим растерянно ухмыльнулся. Кивнул. Вошёл в зал, доставая мобильный телефон.

– Вспомнила! – вскрикнула Катя. (Всё это время она напряжённо думала, наморщив лобик.) – Когда я забыла… Ну… когда я выходила из туалета, туда вошла ТА ДЕВУШКА.

– Какая девушка? – спросил Макс. – Какая ТА ДЕВУШКА?

Катя потупилась.

– Катя потупилась, – прокомментировал Максим.

– Та, на которую ты ТАК смотрел.

– Как? КАК я смотрел? Какая девушка, Катюша?

Пьер смущённо потеребил рукав, глядя на Катю с жадным нетерпением.

– Там, в буфете, – наконец, сказала Катя. – А потом ты сказал, что любишь меня.

– Света Маева?.. – Максим задумался; протянул руку и привлёк к себе Катю, глядя куда-то в даль коридора. – Ты уверена? Хм… Я смотрел на неё, потому что мне показалось, что она нервничает.

– Светка любила Чужинца, – не утерпел Пьер, до сего мгновения жестоко связанный своей природной деликатностью.

– В зал! Все в зал, – распорядился Макс.




(продолжение следует…)