Оружие почти всё время в руках. Это опасно.
На фото: бойцы батальона.
Обратите внимание: стволы двух солдат направлены в сторону третьего военнослужащего.
Не нарочно, конечно. А вдруг снято с предохранителя? Тогда достаточно случайного нажатия на курок.
6. Трагедии с оружием
А сейчас о нескольких трагических случаях, связанных с применением оружия.
Как я уже говорил, печки мы топили соляркой. Коптила она здорово и печная труба быстро засорялась. Трубу приходилось постоянно прочищать. Солдаты одной танковой части нашей дивизии решили применить в этом деле ноу-хау. Какой-то боец предложил вычистить трубу выстрелом из пистолета (танкистам выдавали несколько пистолетов на экипаж).
Солдат засунул руку в топку холодной печи со взведённым курком пистолета. Прежде чем произвести выстрел он попросил другого бойца посмотреть, много ли копоти вылетит из трубы. Боец, чтобы лучше рассмотреть, как полетит копоть, забрался на крышу палатки, заглянул в трубу и подал команду: «Стреляй!». Прогремел выстрел. Солдатик, находящийся наверху, сразу же упал на землю. Пуля попала ему в голову. А тот, «который стрелял», пояснил позже: «Я же не думал, что он в трубу заглянет, считал, что просто посидит рядом, посмотрит».
Не обошлось без не боевой потери и в нашем батальоне.
Водителем санитарного «уазика» служил солдат по имени Боря. Весёлый такой разгильдяй. Он был приближён к начальству, и у него всегда водились в запасе лишние патроны. Вот он и палил напропалую первое время по всяческим мишеням типа пустых консервных банок.
Однажды я с Виталькой Монастырским, солдатом из своего взвода сидел в палатке дежурного по части после заступления в наряд.
Сидели мы на койке, откинувшись спинами на брезент. Вдруг сзади, сразу за палаткой, раздалась автоматная очередь. Я почувствовал, как по спине что-то стукнуло. И я, и сидевший рядом боец вздрогнули и нервно засмеялись, сообразив, что это не пули врезали нам по спинам. Но ощущение было не из приятных…
Все тут же выскочили наружу. Почти впритык к палатке дежурного стояла маленькая палатка, где «квартировали» фельдшер, сержант-сверхсрочник, и его водитель Борис. Вокруг никого не было, а в палатке находился один Боря.
Дежурный стал кричать на него, зачем он стрелял? Борька отпирался. Тогда офицер посветил фонариком на палатку. В нижней её части виднелось несколько отверстий от выпущенных пуль.
Дальше запираться не имело смысла, и Боря сказал: «Ну, извините меня. Автомат в темноте взял и по неосторожности нажал на курок. АКМ был заряжен и снят с предохранителя…»
Непростительная небрежность. Немного не так взял бы автомат и мог убить нескольких товарищей, плотно сидевших в соседней палатке на кровати.
Нас спасло то, что палатка медика была натянута, как и у всех, над небольшим углублением. Вот пули и ударили в верхний край внутреннего окопа, изменили направление от препятствия и рикошетом ушли вверх, а в наши спины врезало комками мёрзлой земли.
Через пару месяцев после этого случая Бориса застрелил его непосредственный начальник - сержант-сверхсрочной службы, фельдшер батальона.
Мы знали, что Боря часто шутил со своим начальником таким образом: он передёргивал затвор автомата и наводил оружие на сержанта. При этом потихоньку начинал нажимать на курок. Выстрела не происходило, так как у любого курка есть немного свободного хода. Боря же не до конца жал на спусковой крючок. Его приятель-фельдшер улыбался, вынимал из кобуры «макаров», на всякий случай вытягивал из ручки на пару сантиметров обойму и щёлкал курком. Пистолет направлял на Бориса.
Что случилось в тот злополучный вечер в палатке фельдшера на самом деле, мы так и не узнали. Говорили, что первоначально сержант на следствии утверждал, что выстрел произвёл по неосторожности в ходе очередного баловства с оружием после совместного употребления спирта. Вроде бы в тот раз в пистолете оказался патрон в патроннике.
Потом якобы фельдшер сказал, что умышленно застрелил своего водителя, так как он перестал подчиняться ему, не прибирал в палатке.
Понятно, если вместе пили спирт, боец и не принимал дружка в качестве начальника.
Возможно, в военной прокуратуре фельдшера "уговорили" дать нужные показания, пообещав сбросить срок. Страховались, чтобы дело не развалилось.
Думаю, фельдшеру запросто могли дать 10 лет лишения свободы. Получалось, он напился с подчинённым, начал скандалить и, прияв на себя полномочия "полевого суда" вытащил оружие и расстрелял солдата.
Как видите, совсем иная картина получается. Озверевший фельдшер, допустивший неуставные отношения, докатился до того, что убил беззащитного подчинённого.
Но могло быть и так, приятели в очередной раз баловались с оружием. Фельдшер вытащил обойму из пистолета и нажал на урок, забыв, что у него в ствол загнан патрон. Многие офицеры так делали, я уже говорил. Тогда получается, умысла на убийство у сверхсрочника не имелось. Убийство произошло по неосторожности. На "гражданке" за убийство, совершённое по неосторожности давали наказания, и не связанные с лишением свободы. Максимум, что сержант мог получить по ст. 106 УК РСФСР - 3 года лишения свободы. Но это в том случае, если бы он являлся сержантом запаса.
По военнослужащим гражданам в УК РСФСР имелся раздел "Воинские преступления". Скорее всего, сверхсрочника-фельдшера осудили по п. "б" ч. 1 статьи 251 УК РСФСР, где сказано, что нарушение правил обращения с оружием, повлекшее смерть потерпевшего, - наказывается лишением свободы на срок от одного года до десяти лет.
(Я полностью не цитировал статью, а указал лишь на те признаки, что могли быть вменены сверхсрочнику по данному делу. Полный текст ст. 251 УК РСФСР, действующий тогда, можно легко найти в Интернете.)
Такая "вилка" - от 1 года до 10 лет лишения свободы.
Будь по делу свидетель, картина преступления могла быть установлена полностью и достоверно.
Насколько мне известно, такой свидетель в палатке находился, он всё видел, но, какие дал показания, никто из солдат, конечно, не знает. Кто нам станет что-то разъяснять? Может быть, человек сказал, что, да, он спал в той же палатке и был разбужен выстрелом. Фельдшер ему ничего не сообщил о произошедшем.
Проще всего улизнуть в сторону. Как бы самого в преступники "не записали".
Но третий не лишний. Он запросто мог распивать спирт в компании сержанта сверхсрочной службы и его водителя, рядового Бориса, и наблюдать всю картину происшествия. Какие же показания он давал в военной прокуратуре? Менял ли их, оказывалось ли на него давление?
Ничего этого мне неизвестно, как и то, где судили фельдшера: в Афганистане или в СССР? Скорее всего, в Союзе, иначе от батальона кого-нибудь командировали на суд, чтобы он потом поведал всем, как наказали преступника и сказал: "Вот до чего доводит пьянство и неуставные отношения между начальником и подчинённым!"
Кроме того, фельдшеру обязаны были предоставить защитника даже в случае его отказа от помощи адвоката. В ДРА вряд ли работали гражданские адвокаты из СССР. защитника могли вызвать из Союза, но не в этом случае. Этот процесс не был показательным. На показательные судебные процессы, которые в нашей армии проводились, защитники участвовали. Туда и комсорг нашей роты ездил. И граждане Афганистана были приглашены, т.к. они являлись участниками процесса. Наши солдаты совершили тяжкие преступления, но я тех дел не помню, потому ничего больше не скажу, иначе получится, что я рассказываю здесь нечто вроде баек.
А по делу фельдшера я порассуждал как юрист, начавший свою профессиональную деятельность со службы в следственном отделении одного из РОВД областного города. В дальнейшем работал в областной коллегии адвокатов.
Судьбы погибшего Бориса и осуждённого фельдшера меня интересует и как человека, и как юриста. Я ещё попытаюсь узнать, как всё же проходило предварительное расследование и суд. Ведь были же друзья или приятели у фельдшера. Одного я знаю, как знаю и то, что он никому ничего не расскажет.
...Раненого Борю срочно увезли в полевой госпиталь, а утром оттуда позвонили и попросили доставить его парадную форму. Понятно зачем.
Через много лет после демобилизации сослуживец рассказал мне, что Бориса прооперировали, извлекли пулю. Когда он пришёл в себя, то захотел пить. Рядом никого не было, чтобы остановить солдата, и он напился воды, чего делать после полостной операции ни в коем случае нельзя. Боря умер. Его тело отправили в «цинке» домой, а сержант получил 8 лет лишения свободы.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/03/28/640