2. Вакханалия в Термезе – и снова в путь.
В обычные пассажирские вагоны спецпоезда нас посадили вдали от города, и мы двинули на восток. Состав направлялся в город Термез, приграничный с Афганистаном. По пути иногда рядом оказывались другие поезда с солдатами. Мы писали на бумажках, откуда едем и прикладывали листки к стеклу. Таким же образом получали ответ. В ДРА ехали солдаты со всего Союза и даже из наших зарубежных групп войск. На станциях, где приходилось останавливаться для пополнения припасов, нас загоняли на дальние пути, и объявляли как туристический поезд. Это всех веселило.
С интересом мы наблюдали, как зима исчезает на глазах. Снега за окном становилось всё меньше. Затем он пропал совсем.
Прибыли в Термез. У вокзала в ожидании транспорта, который должен был нас доставить на место временной стоянки, познакомились с военнослужащими, вызванными для переподготовки, так называемыми «партизанами».
Они возвращались из Афганистана. Это были жители близлежащих республик. Их призвали на период постепенного ввода войск. Сразу ведь невозможно ввести регулярные части в необходимом количестве. От «партизан» мы и узнали, что в ДРА полным ходом идёт война. Немало потерь с нашей стороны. Помню, как один из «партизан», полный, усатый мужчина, задумчиво произнес, глядя на нас: «Можно сказать, ну, вам просто не повезло, ребята».
А в средствах массовой информации боевые действия по-прежнему называли интернациональной помощью.
В Термезе мы расположились в производственных помещениях воинской части, ушедшей в Афганистан. Казармы заняли до нас. На следующий день нашу часть, сформированную на период следования поездом, выстроили на плацу и прибывшие из ДРА «покупатели» (офицеры боевых частей) стали отбирать для себя солдат.
Меня зачислили в соответствии с воинской специальностью в ремонтно-восстановительный батальон (рембат).
Представителем батальона, в который определили меня, являлся капитан Ключник. У него было лицо не высыпающегося человека. Капитан сообщил, как только настанет лётная погода, так и переместимся в Афганистан.
Семь дней мы ждали, пока просветлеет небо. Жили в тех же неприспособленных для этой цели помещениях. Благо, у каждого имелись с собой матрас, подушка и одеяло. Вещи бросили на бетонный пол. Спали, естественно, не раздеваясь. А днём мы оставались практически предоставленными самим себе. Нет, утром и вечером перекличка личного состава производилась. Некоторых даже забирали на работы, а остальные шатались по территории части и окрестностям.
Наш капитан, ранее служивший в Термезе, только предупредил, чтобы далеко не заходили. Можно попасть в неприятную ситуацию. В лучшем случае патруль заберёт на «губу» (гауптвахту), в худшем – есть шанс лишиться жизни уже здесь: русских солдат в этих краях не жалуют. Но в это мало верилось. Мы тогда и слыхом не слыхивали о национализме и мусульманском экстремизме в СССР. Знали лишь про интернационализм и к словам капитана отнеслись скептически. А зря. Один солдатик из батальона был обнаружен мёртвым на окраине Термеза.
Сколько-то человек забирали на гауптвахту, но их быстро отпускали, узнав, куда они следуют в ближайшие дни.
Москвич Игорь Иванов и ещё один парень совершили побег с "губы", перелезли через кирпичный забор. А по ним вёл прицельный огонь солдат-партизан. Кирпичной крошкой парням посекло лица.
Прибежали к ночи, возбуждённые.
Один беглец рассказал, что у него нашли листовку антисоветского содержания. Он её ещё в прежней части нашёл, кто-то подсунул Таскал, дурень, при себе из интереса. Его первым делом сразу же отвели к особисту. И он понял - близится конец свободе. Выход один - побег.
За компанию с ним рванул Иванов. Дерзкий парень. У него листовок не нашли, но за независимое поведение разбили голову рукояткой пистолета.
Ох, как эти ребята ждали убытия в Афган...
Из того времени запомнилось, что вино (обыкновенная «Чашма») на родине изготовителя стоило заметно дешевле, а вкус имело не хуже, чем у марочного.
В воздухе витал дух анархизма…
Напротив части находился винный магазин. Видя, что солдаты, никого не страшась, покупает там спиртное и распивают в месте временного содержания, мы с сослуживцем по учебке Колей Старостиным, достав из своих карманов все имеющиеся деньги, решили тоже выпить. Дошли до магазина. Взяли две бутылки вина и подошли к кассе. Мужчина, стоящий рядом, работник торговой точки, что-то строго сказал нам. Понятно, он напрашивался на "чаевые". Я сказал, сдачу мы не попросим. Мужик мгновенно стал добродушным. Копеечек пятьдесят получил с кассиром на пару и доволен. Мелочные торговцы. Противно вспоминать их.
С вином вернулись в своё помещение. Я сразу заметил: пропал мой вещевой мешок. Но Николай сказал: "Потом поищем. Кому он нужен? А пока расслабимся. Когда ещё придётся?"
Предложили выпить с нами солдату из роты. В Термезе по углам не кучковались. Кто-то приносил выпивку. Угощались, как правило, все, находящиеся в помещении.
К нам тут же подскочил противный мальчонка из "молодых" Саро Кочарян. Он общался лишь с земляками. С нами даже не познакомился. А тут, надо же, в компанию просится. Я сказал: "Везёт тебе. Пару месяцев служишь, а тебе старшие вино наливают". Тщедушное существо заулыбалось, закивало головушкой. В Афгане Кочарян с самого начала закосит под сердечника. А в Термезе он всегда протягивал свою ручонку с кружкой. И все плескали тщедушному солдатику. Ему бы мороженое есть. С виду как ребёнок. Но глаза злые. Постоянно недовольный ворчит в своём углу.
Мешок без моих вещей и личных принадлежностей нашёл Коля Старостин за гаражом. Украли почти всё. Даже парадную форму. Кому она понадобилась? Сейчас понимаю: вещи, скорее всего, обменяли на то же вино. С парадки содрать знаки различия - и вот вам неплохой костюм из приличной ткани (в годы всеобщего дефицита).
Через день я заметил свою зубную пасту у Кочаряна. Новенький большой тюбик, произведённый в Свердловске. Хилый гадёныш оставил себе самое необходимое. И свою шариковую ручку я видел у Саро. Но на похищенном не написано, что это моё. Я не стал ничего говорить Кочаряну, хотя надо было прижать его в тёмном уголочке. Он бы и признался. Но я подумал: хрен с ним. Получит он своё наказание когда-нибудь. Не я, так другой начистит ему рыло, когда схватит за руку. Самой настоящей крысой оказался Саро. И в дальнейшем не раз он подтвердит личную принадлежность к классу грызунов.
Воину, отбывающему в ДРА, перед вылетом вручали патроны для снаряжения 4-х автоматных магазинов и 2 гранаты. Оружие у каждого было при себе. Когда настал наш черед отправляться за кордон, бойцы получили патронов только на 2 магазина. Гранат не дали совсем. Кто-то сказал, что с боеприпасами начались перебои.
Часть батальона вылетела в Афганистан в один день, остальные (я в их числе) – на следующий.
Я летел впервые. Очень хотелось взглянуть с неба на землю. Но сидели мы на длинных деревянных лавках, расположенных вдоль салона. Иллюминаторы же находились высоко.
Один солдатик, видимо, тоже ранее не летавший на воздушном транспорте, решил добраться до кругленького окошка. Только встал ногами на лавку, как по громкой связи раздался суровый оклик:
- Ты куда прёшь, так тебя-растак?!
В общем, хорошо приложил матом стрелок-радист, который из своей кабины в хвосте самолёта видел весь салон.
Присутствующие заржали, а боец, неловко улыбаясь, вернулся на место.
Наш «Антей» приземлился в Баграме. Солдаты высыпали на лётное поле, а самолёт тут же заполнили «партизаны», отлетавшие в Союз. До этого у нас происходило нечто вроде братания, в ходе которого немолодые бойцы охотно менялись с нами деталью автомата, наворачивающуюся на конец ствола – компенсатором. Мы отдавали более устаревшую модель компенсатора, получив взамен новейшую, с косым- срезом.
Ох, и радовались отлетающие на Родину, что и понятно. Нам же предстояло еще на автомобилях добираться до своей части под Кабул. Это, если мне не изменяет память, километров 60-80 пути.
К месту дислокации прибыли благополучно уже затемно. С удивлением смотрели на небо, расчерчиваемое трассирующими пулями и сигнальными ракетами. Батальон выстроили полным составом и объявили шокирующую весть…
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/03/25/949
На фото: с родителями (до Афгана совсем немного).