ЛАУ. IV курс. Выпуск

Антон Путятин
  ГОСы готовились сдавать в Луге. Перед экзаменами случился неприятный инцидент, закончившийся трагично. Два курсанта ушли в самоволку, напились, подрались и их поймали в Луге. О происшествии стало известно председателю государственной комиссии и он приказал подать документы на увольнение из училища. Всё было оформлено как-то не по военному оперативно. Когда документы были подписаны и приказ зачитали перед строем, один из самовольщиков бросился вниз головой с крыши казармы. Смерть наступила мгновенно. Второго всё равно отчислили. Через год он каким-то образом смог восстановиться, сдал ГОСы, и его мечта стать офицером сбылась.

Всё свободное от занятий время я целиком тратил на оформление своего стрелкового блокнота. Начинают его делать, как правило, на втором курсе. Это процедура, думаю, напоминает процедуре переписывания монахами какой либо старинной рукописи. Писать нужно было тушью на ватманских листах. Затем листы переплетались в формат книги (или наоборот сначала переплетались, затем оформлялись). На заключительном этапе в ацетоне растворялась офицерская линейка и этой массой, несколько раз покрывался ватман. Он пропитывался и становился таким прочным, что на нём можно было многократно писать карандашом. Преподаватели по стрельбе требовали наличие рукописного блокнота. Типографские формы не принимали и... в лучшем случае, снижали оценку.

Первый же экзамен я завалил. Получил трояк, хотя билет знал и должен был получить как минимум четыре. Это мой первый и единственный трояк в дипломе. По «научному коммунизму». Я взял на себя смелость поспорить с председателем государственной комиссии по поводу работы В.И. Ленина "Государство и революция". Вдаваться в научные дискуссии и суть спора поднимать не буду. "Председатель" с моей трактовкой истории не согласился, а когда я стал доказывать свою правоту, – приказал комиссии поставить тройку. Самое обидное, что данный вопрос я знал не плохо, и данная несправедливость меня сильно покоробила. Экзамены сразу "достали". К оставшимся я вообще перестал готовиться и благополучно сдал их на "хорошо" и "отлично".

Выпуск проходил в городе. Перед ним, несколько дней шатались, по училищу – получали форму, фотографировались на документы, пришивали, подгоняли и т.п. Форма хранилась в казарме и периодически, по ночам, шутники меняли её местами. У многих. Да так, что одев её утром, эти "многие" становились похожими на клоунов. Разбирались долго и мучительно.
После торжественного вручения погон и получения дипломов кричали ура, подбрасывали монетки и вручали металлический рубль первому, отдавшему честь солдату (тогда отдание воинского приветствия ещё так называлось). Солдат искать было не нужно. Они сами подкарауливали нас везде. Затем, в сквере, опустили ромбики об окончании училища в специально сделанную гильзу с ручками, налили в неё водки и пили её по кругу. Орали строевые песни… в первый раз без принуждения. Вместе с нами приложился к гильзе и командир взвода.
Затем, отдельные индивидуумы (по традиции), сдернули с пьедестала два старинных орудия, стоящих перед училищем и выкатили их на Московский проспект. Находящийся рядом с училищем памятник Менделееву тоже не забыли. Ему, традиционно начистили нос, надели каску, а в руки вставили бутылку водки.

Выпуск отмечали в городе. В кабаке. Упились жутко. Кто-то сломал руку, кто-то получил по морде, а Игорь с третьей батареи, после празднования выпуска развелся, так как смог засветиться у молодой супруги лишь на девятый день по окончании торжеств, да к тому же после примирения заразил её чем-то… трудноизлечимым.