Посвящается светлой памяти моей матери, которая прожила с моим отцом в любви и согласии 61 год .
Ее трудовой стаж – более полувека.
В рассказе описан первый мамин рабочий день…
- Сегодня ляжешь спать пораньше, тебе надо не проспать на работу - тяжело вздыхая и грустно глядя на свою дочь Шурочку, сказала Анна. Господи, да куда же я ее посылаю, хоть она и старшая, но совсем еще дитя – корила себя в душе Анна.
Ее любимице, ее Шурочке было четырнадцать лет, но выглядела она едва на десять. Невысокого росточка, худенькая темноволосая девочка с очень яркими, голубыми, большими глазами. Анну удивляло, что не только у Шурочки большие глаза, но и у других детей они тоже – большие. И очень взрослые.
Шел 43-й год. Донбасс только-только освободили от фашистов, голод косил целые семьи. Анна с детьми тоже голодала, и было у нее не шестеро по лавкам, как, к примеру, у соседки Наталки, а всего-то Петька старший, любимица Шурочка да младшенькая Маруся. Муж Иван, отец детей Анны пропал на войне безвести. Она, сама не зная почему, была уверена, что Иван не может пропасть, да еще и безвести. Уж что-что, а весточку он бы послал, дал бы знать, что да как.
С Ивана мысли Анны переметнулись на Николая. Год назад он, первым из хуторян, вернулся с войны. Вернуться - то он вернулся, да без правой руки. Мужик работящий, в мирное время хорошим плотником был - особенно ладными у него получались брички. На хуторе держали много лошадей, и возили на бричках в ближайший город на базар семечки, молоко, моченые яблоки и груши. А теперь ни бричек, ни мужиков - остались одни бабы, старики да дети. Николай запил с горя, что калекой сделался, но спиться не успел, в городе ему нашлась работа в хлебной лавке.
Анна твердо решила пойти к нему c просьбой пристроить ее Шурочку хоть на какую-нибудь работу - знала, что не откажет.Николай до войны пару раз помогал ей ведра с криницы до хаты донести. Среди хуторян считалось, что если парубок донесет девушке ведра с водой от криницы до хаты, то он хочет на ней жениться. Хата, в которой жила с родителями Анна, стояла на самом краю казачьего хутора. В этой хате родилась и сама Анна, и ее отец, и бабушка. На хуторе жила вся ее родня.
Николай нес коромысло на крепких плечах, краснел и так смотрел на нее, и так молчал, что у нее темнело в глазах и ноги не несли домой, хотелось, забыть про тяжелые ведра с водой, остановиться и стоять с ним, и молчать долго-долго.
Говорить было нечего. Ее уже просватали за Ивана. Против воли родителей Анна не то, что не перечила – подумать - не смела, и вышла замуж за Ивана. Жила с ним спокойно, свыклась, да и как быть по-другому при трех детках. Но Николай запал в самое сердце. Так, как смотрел он на нее, Иван не смотрел ни разу.
Николай жил один на другом конце хутора. Отца и мать давно схоронил, и ни на ком не женился. Когда Анна пришла к нему, Николай молча выслушал ее просьбу о Шурочке, а через два дня сказал, что он договорился и рано утром зайдет за дочкой.
Анна обрадовалась и забеспокоилась. Ей показалось, что она вовсе и не спала ночью перед первым Шурочкиным рабочим днем. Одна тревожней другой голову терзали мысли, а к рассвету Анна ругала себя за то, что попросила Николая, и теперь, ее Шурочке по черной темноте и разбитой дороге только в одну сторону идти пешком больше семи километров.Анна хотела, чтобы дочка, когда проснется, сказала, что она никуда ни на какую работу не хочет, что ей страшно… и тогда бы она Шурочку никуда не отпустила.
Когда начало светать, Анна подошла к спящей дочке, погладила ее и тихо позвала: «Шурочка, вставай». Девочка открыла глаза и сразу же встала.
Анна накормила дочку лепешкой из картофельной кожуры и проводила до ворот.
День для Анны тянулся мучительно, на часы она просто не могла смотреть, ей казалось, что они сломались и показывают неправильное время. Ей казалось, что она столько всего переделала и на огороде, и в хате, что уже не то что вечер должен наступить, а следующий день начаться…
Солнце пряталось за край хутора мучительно долго, Анна встала у ворот и стала ждать, а потом быстро вышла на дорогу и не пошла, а побежала навстречу Шурочке.
Она увидела их издалека. Николай шел рядом с Шурочкой. Анна сказала ему спасибо, и пошла с дочкой домой.
Усадила Шурочку на лавку, смотрела на нее и не знала что сказать. Дочка ей казалась сильно уставшей, ей казалось, что она стала даже росточком меньше. Шурочка перевела дух и стала рассказывать про свой первый день: и как много народу с карточками было, и как хлеб вытаскивала из тяжелых ящиков, и как там вкусно пахло, и как какая-то бабушка карточки потеряла, и как смешно дядя Коля свистел, когда шли с ним из города…
Анна слушала Шурочку, кивала и улыбалась ей.
- Шурочка, а тебе хлебушка не дали? – спросила Анна.
– Нам не положено, нам карточками заплатят. Нам дали хлебных крошек, но это секрет, об этом никому рассказывать нельзя, а то в тюрьму посадят.
– Вкусные крошки, Шурочка? – спросила Анна.
- Не знаю, мама, я не пробовала - тихо ответила девочка и, подойдя к матери, протянула к ней правую руку, раскрыла ладушку и Анна увидела слипшийся комочек крошек.
Это всем нам, мама – прошептала Шурочка.
Засыпая, Анна подумала, что когда вернется Иван, она ему обязательно расскажет про Шурочкины хлебные крошки, и Николаю будет благодарна до конца дней своих. Если выживет, одна с тремя детьми …