Москва, июль 1981 года. Второй год подряд, еще не отошедший от всенародной утраты, в столицу съезжается люд со всего Союза. Выстраивается в нескончаемую очередь у ограды Ваганьковского кладбища. Второй год без Высоцкого… Помянув Владимира Семеновича, народ разбредается по столице: кто за виниловыми песнями на Новый Арбат, кто за книгами на улицу Горького (самые интересные диски и книги можно было купить с рук у дверей этих магазинов).
Фарватер
Несколько дней живем в Первопрестольной: в общаге, на квартирах у друзей — где застанет ночь. Еще остается время до отъезда в Крым. Куда пойти? К Булгакову! Свежи в воспоминаниях недавно проглоченные страницы перепечатанного на машинке (третий экземпляр, на прочтение — ночь) романа «Мастер и Маргарита». Владимир Высоцкий, Александр Галич, Булат Окуджава, Виктор Ерофеев, Владимир Войнович, Николай Гумилев и — одним из первых в списке — Михаил Булгаков. Мы понимаем, что именно эти имена — титаны нашей полузапрещенной культуры, и все, что связано с ними, становится близким, личным, материальным. Как отделить Мастера от самого Булгакова? И наверняка, если разыскать описанный в романе дом №10 на Большой Садовой (он же 302-бис) можно попасть в «нехорошую квартиру», где как минимум застать огромного черного кота, который никого не трогает, сидит себе спокойно, примус чинит.
Жизнь атома
Восьмидесятые. Еще не каждый москвич интеллигентного вида знает э т о т адрес, самостоятельно ищем по карте, находим и почти не удивляемся, застав в заветной квартире какую-то чертежную контору, а рядом — мастерски разрисованные персонажами из культовой книги Булгакова стены близлежащих домов (тогда граффити еще не было так распространено).
О том, что там когда-нибудь откроют булгаковский музей (даже два!), и не мечталось. Булгаков был под негласным запретом — так, на всякий случай. Его книги издаются крошечными тиражами и раскупаются, наверное, еще в типографии. Наиболее значимые произведения выходят вначале в толстых журналах.
…После большевистского переворота бывший доходный дом на Большой Садовой стал одним из первых «домов-коммун», а квартиры превратились в коммуналки. Приехавшему из Киева Булгакову не без труда (при помощи его сестры и поддержки самой Крупской) удалось прописаться в одной из комнат квартиры № 50. Можно представить, какая «поэтическая» атмосфера царила в этом улье. Прозаик Булгаков даже разродился стихами по этому поводу:
На Большой Садовой
стоит дом здоровый.
Живет в доме наш брат.
Организованный пролетариат.
И я затерялся между пролетариатом,
как какой-то,
извиняюсь за выражение,
атом…
Два в одном
Журналист и булгаковед Анна Гараненко разыскала сведения о том, что квартира, в которой поселился писатель, была действительно «нехорошей». В подвале дома торговали самогоном. Когда соседи напивались и буянили, Булгаков бежал к телефону и вызывал милицию. Но хитрые сожители разбегались по комнатам — в итоге писателя дважды штрафовали за ложные вызовы и даже грозились забрать в отделение (не отсюда ли сюжет с исчезающими из квартиры людьми?). Среди соседей Булгакова была Аннушка Горячева, по прозвищу Чума или Дура с Садовой, — прототип незабвенной Аннушки, пролитым маслом сгубившей несчастного Берлиоза…
Ночами Булгаков писал, а по утрам соседи устраивали ему допрос: «почему жег электричество?». Именно тогда у него появились мечты о покое — таком, которым был награжден в финале романа Мастер. Сам же Булгаков не нашел покоя до самой смерти, а его беспокойная квартира бурлит и поныне. Михаил Булгаков страстно ненавидел это место: из пяти квартир, которые он сменил в Москве, именно в дом №10 на Большой Садовой писатель поселил обаятельную нечисть из романа «Мастер и Маргарита». Поселил, вряд ли догадываясь, что обрекает обычный жилой дом на роль одного из самых мистических мест в столице, центра притяжения чудаков и философов, точки вечного столкновения добра и зла.
В конце девяностых «нехорошая» квартира была передана Фонду Булгакова, возглавляемому литературоведом Мариэттой Чудаковой. В 2007 году в доме организовали и государственный музей. Но еще до этого в соседнем, пятом, подъезде уже вовсю работал частный музей Булгакова. Когда-то здесь располагался ЖЭК, который писатель часто навещал, пытаясь разрешить мучительный для него квартирный вопрос...
Булгаков снова в Крыму
Освежить всё это в памяти помогла мне руководитель научно-методолгического отдела культурно-просветительского Московского центра-музея «Булгаковский дом» Ирина ГОРПЕНКО-МЯГКОВА. В начале июня она привезла в Симферополь выставку (ее еще можно увидеть в новом здании библиотеки им. Франко на Набережной).
Нам посчастливилось не только побывать на выставке, но и пообщаться Ириной Яковлевной. Судьба этой необычной женщины — педагога, режиссера — мистическим образом переплелась с судьбой Булгакова и его героев. В свое время, как и Михаил Афанасьевич, она даже работала корреспондентом «Гудка»! В беседе я предположил, что в начале третьего тысячелетия дом на Большой Садовой живет совсем другой, новой жизнью…
— Ничего подобного! — не согласилась москвичка. — Сейчас там живут все те же самые булгаковские герои… Конечно, они одеваются по-другому, сменили прически, макияж, но не более…
Сохранить булгаковский дух в доме на Большой Садовой помогают оба музея. В основу экспозиции одного из них — того самого, где работает Ирина Яковлевна, — легла коллекция ее мужа Бориса Мягкова. Известный булгаковед Мягков, автор нескольких книг о писателе, 33 года собирал материалы, связанные с жизнью и творчеством Михаила Афанасьевича. Некоторые из них представлены и на симферопольской выставке.
— Это карты, копии редких фотографий, — поясняет Ирина Яковлевна, — а в архив Симферопольской библиотеки им. Франко мы подарили библиографию, собранную Мягковым, с 1919 года по 2010 год, фотоальбом, варианты родословной Булгакова — все это размещено в четырех отделах библиотеки. Большое спасибо директору библиотеки Людмиле Дроздовой за понимание и поддержку!
С котом на брудершафт!
Но более полная экспозиция находится, конечно же, в Москве. Впрочем, не только этим известен музей, где работает крымская гостья. В музее есть своя театральная труппа, там проводятся спектакли, основанные на текстах писателя, а также театрализованные экскурсии. Что это такое? Представьте: вы идете по ночной Москве, и вдруг из подворотни выбегает Иван Бездомный, с воплями бросается вам на шею и причитает: мол, братья в литературе, Мишу зарезало…
Не пугайтесь, если вы увидите также, что по ночной столице катит подозрительный трамвай № 302-бис. Чем он подозрителен? Дело в том, что он едет… без помощи рельсов!
Трамвай на колесах… Ну да, его переделали из автобуса — и что из того? Зато громадный черный кот Бегемот — самый настоящий. Правда, зовут его Степа, но он отзывается на обе клички. Вспомнил вдруг: «Котам обычно почему-то говорят «ты», хотя ни один кот никогда ни с кем не пил на брудершафт».
Его вера
Я не мог удержаться от дежурного, но «краеугольного» вопроса о том, насколько булгаковская тема интересна в наши дни.
— Вот лишь один простой пример, — тут же ответила Горпенко-Мягкова. — 18 мая, на «ночь в музее», для того чтобы к нам попасть, в очереди стояло около трех тысяч человек — мы специально подсчитали: хвост очереди заканчивался у метро Маяковского! А почему Булгаков востребован и сегодня? Потому что не врет. У него есть кураж, азарт, смелость пронзительного видения. Он учил радоваться культуре слова, простому общению. Сегодня эта культура слова выдавливается клиповой культурой, экраном, и люди забывают, что можно просто общаться. Как сейчас говорят, «в реале»… Булгаков не стареет. На страницах его книг мы ощущаем превращение смерти в жизнь, страдания в радость, происходит удивительный катарсис при помощи его текстов… И это дыхание вечности мгновенно схватывает молодое поколение. Конечно, молодежь открывает Булгакова с Коровьева, Воланда, Шарикова. Это уже потом они доходят до «Белой гвардии» и «Бега»… Молодой читатель осознает, что в булгаковских книгах есть жизнь и нет места для фальши и вранья. Булгаков жив. «В числе погибших быть не желаю!» — заявил он однажды. Что ж, каждому по вере его…
"КВ" 2010.06.24