В наши дни люди склонны не только прощать художнику любые странности, но даже и требовать их от творческой натуры. Отчасти эта привычка была создана эпохой романтизма, хотя восходила она к куда более древним временам, когда посвящённость человека богам непременно выражалась также в необычности внешнего облика или поведения. Жрецы, музыканты, лицедеи всегда выделялись особыми одеждами и причёсками, и даже рядовые члены социума, участвуя в каких-то обрядах очень древнего происхождения (например, при колядовании) старались изменить свой обыденный облик, надевая, скажем, маски или экстравагантные костюмы. А когда понятие творчества начало ассоциироваться прежде всего с идеей внутреннего нонконформизма (романтик, не противостоящий «толпе» - это уже не романтик!), то право людей искусства на самые разные взбрыки, бзики и выверты превратилось в своего рода аксиому. Музыкант должен быть буйно волосатым и экспансивным, примадонна или попзвезда – капризной и вздорной, художник — неряшливым, учёный – патологически рассеянным (и непременно очкастым), и так далее.
Если у так называемых «дикарей», то есть, людей традиционной архаической культуры, объявить себя «Сыном Оленя» или «Чёрным Бизоном», и чтить рогатое животное как любимого предка было совершенно в порядке вещей, то в Европе, начиная уже с античности, никто из обычных людей или даже людей искусства, находясь в здравом уме, не рискнул бы открыто назваться сатиром или кентавром. Хотя некоторые рецидивы древних обычаев наблюдались даже в Средние века (пресловутый Буй Тур Всеволод из «Слова о полку Игореве» или зодчий Фёдор Конь), носители подобных аллегорических или метафорических прозвищ не ассоциировали себя с тотемными животыми. Однако, если именоваться в честь зверя или птицы (Финист Ясный Сокол, Ричард Львиное Сердце) было для христианина ещё возможно, то признаться в родстве с двусущностными – подозрительно и попросту опасно. Поэтому не следует удивляться тому, что более или менее откровенные намёки на духовную или физическую связь с кентаврами стали рассматриваться как позволительные лишь в 20-м веке, причём прежде всего именно среди людей искусства – чего, дескать, с них взять, с этих выдумщиков, которые подчас и творить-то предпочитают не под собственным именем, а под псевдонимом, похожим на кличку?..
Ныне, конечно, в нормальной стране за честное заявление о собственной инакосущности на костёр не отправят (хотя в психушку, наверное, могут), но, с другой стороны, девиантных личностей стало настолько много, что разобраться в том, кто из них настоящий эльф, дракон, ведьма, русалка или пришелец с орбиты Сириуса, а кто просто дурачится, играет на публику или сходит с ума, почти невозможно. Поэтому, что ни скажи, всерьёз всё равно никто не примет. Кентавр?.. Очень приятно, я — тамагочи, ха-ха…
Ну, ежели марсианином, хоббитом, грифоном или кем-то ещё объявит себя глава государства, директор банка или министр – в таком случае, я уверена, шум поднимется немалый. Хотя как раз среди глав государств и топ-менеджеров истинных людей очень немного, и чаще всего на самый верх прорываются дальние потомки хтонических чудовищ, изведённых на заре человечества, но успевших оставить на земле своё ядовитое семя. Драконы, гидры, ехидны, гарпии, упыри -- кого только среди власть имущих нет! По-моему, это видно невооружённым глазом (особенно глазом кентаврическим, поскольку кентавры в политике не участвуют и наблюдают за нею со стороны; магия вождей и харизма трибунов, поражающая, как болезнь, миллионы людей, на нас нисколько не действует).
Ладно, это всё присказка…
Если говорить именно о Германии относительно недавнего времени, то кентавры, несомненно, были враждебны и Второму, и Третьему Рейху (а четвёртому, надеюсь, не бывать) — и, стало быть, авторитарные и тоталитарные режимы уничтожали кентавров, даже не вникая в суть дела и ощущая их инакость нюхом; тут уж не спрячешься за внешней белокуростью, чужим паспортом или заёмным именем.
http://kentauris.livejournal.com/123750.html
(Рене Гретц. Кентавр и его противник, 1940)
Поэтому после смерти Франца фон Штука и целого ряда менее значительных художников и скульпторов, наполнивших Германию статуями, рельефами и картинами, посвящёнными нашим братьям и сёстрам, немецкая кентавристика почти замерла.
Но после окончания Второй мировой войны она вновь оживилась и стала довольно заметной темой германского искусства. Причем, чем дальше – тем заметнее!
Конечно, в этой теме нередко звучали и до сих пор звучат трагические ноты, связанные как с чудовищным прошлым, так и с нелёгким настоящим.
Интересна, на мой взгляд, картина Винцента Венцеля «Все манифесты» (2006), использующая театральный приём завесы (в данном случае, двери): молодая красивая кентаврида с наклонностями революционерки-экстремистки нарисована на стене и буквально разорвана надвое приоткрытой дверью, за которой – зловещий мрак прошлого или будущего.
http://kentauris.livejournal.com/198421.html
Чисто немецкое умение мастерски живописать безобразное проявляется и в полотнах Хайнца Цандера, посвящённых роковой страсти Несса к Деянире. Художника интересуют именно эти двое (Геракл вынесен за кадр). Мне известны три картины этого художника, посвящённые Нессу. Кентавр здесь выглядит отвратительным чудовищем, но ведь и Деянира – совсем не простушка, а то, что англичане назвали бы naughty girl (мне же просится на язык выражение «развратная нимфетка»)… Похоже, она знает, что подаренный ей раненным кентавром кусок ткани смертельно ядовит – но она не колеблясь использует это оружие против супруга, если тот вздумает бросить дочь Ойнея и сестру Мелеагра… Смерть Геракла – в её руках, и Цандер полагает, что Деянира была об этом осведомлена и предупреждена с самого начала. Сочувствовать тут совершенно некому, но такова жизнь, и она – жестока сама по себе, человек ты или кентавр.
Мне это толкование избитого сюжета кажется новым и свежим, хотя ничего лестного для кентавров оно, конечно же, не содержит. Но ведь Несс лишь оборонялся, осуществляя руками Деяниры столь страшное -- отложенное на годы -- возмездие.
http://kentauris.livejournal.com/632209.html
(Хайнц Цандер. Деянира с подарком Несса, 2003)
Но всё-таки большая часть немецких послевоенных кентавров занята мирными делами, близкими и понятными любому бюргеру.
Дамы, как водится, примеряют шляпки (прелестный сюрреализм Вольфганга Леттля)…
http://kentauris.livejournal.com/173140.html
(Вольфганг Леттль. Кентаврида с новой шляпкой. 1977)
А джентльмены лениво курят в сторонке (пляжная идиллия Тило Эттля).
http://kentauris.livejournal.com/28429.html
(Тило Эттль. Курящий кентавр. 2005)
Затаённая любовь столь аккуратных, дисциплинированных, рациональных и занудных немцев к кентаврам — одна из загадок современной культуры. Для меня эта загадка стала приятным открытием, причём, если сравнивать немцев с другими кентавролюбивыми народами, то выяснится, что у них, бесспорно, есть свой взгляд на нас: чуть ироничный, в значительной мере философский и… неистребимо мечтательный.