Повесть вневременных лет. Глава 5

Ефим Андреев
                V
      В те давние многотрудные времена, о коих идет наш рассказ, у Государей наших  петербургской команды не запасено было впрок, да и есть ли ныне в ней прок – неведомо, ибо кадрового голода и в самые голодные года, слава Богу, в отечестве нашем не случалось: крапивное семя всегда густо росло. Между тем подлинно государственных умов, истинных думных бояр, окольничих, постельничих и целовальников катастрофически не хватало, тем более знающих счет, азбуку и псалтирь. Так уж велось искони , пока Государь Петр Алексеевич с превеликими трудами не построил на чухонских болотах, в гиблом месте, где и крапивное семя не растет, инкубатор высших кремлевских чиновников – Санкт-Петербург. Что же до черносошного тяглового люда, то в те заповедные времена правительство держалось старого доброго московского обычая, идущего из Золотой Орды и еще даже от Чингис-хана, а тот, говорят, вывез его из самой Поднебесной вместе с чаем и сухофруктами, переняв у тамошних мандаринов: население не жалеть и расходовать его при первой необходимости, ибо резонно считалось, что правительство и без народишка проживет, а вот мужики без Государевой руки да длинного кнута впадут в бесполезное времяпровождение, вольнодумство, греховную праздность и пропадут от сытости и ненужного достатка. Как бы в опровержение сей аксиомы народишко не от хорошей жизни в одиночку и ватагами утекал на Дон в Дикое поле. Правительство, однако, это не беспокоило, ибо основное тяглое сословие, поругивая власти, дороговизну и нерадивость коммунальных служб, оставалось по месту постоянной прописки, уповая на ежегодную прибавку к пенсии. Как сказал поэт: «народ безмолвствовал» и смотрел по телевизору программу «Время». Казалось ничем не разбудишь этот сон разума, доходящий до безумия. Но не был бы Иван грозным, если бы не нашелся чем уконтрапупить политическую атмосферу своего темного царства. За отсутствием луча света Иван сам блеснул мыслью: все иные мыслители за время его правления уже отошли в вечность. Решил он удивить Москву и, подобно цезарю Диоклетиану, уйти в отставку. Преемником назначил Симеона Хасбулатовича. Население охватил ужас, как при конце света после аварии на южной подстанции: кто же их теперь казнить да и миловать станет? Привыкли уже к старому царю: есть у него отдельные недостатки, вспыльчив, любит выпить, всех в теннис заставил играть, дозволяет шоу на красной площади, но ведь не Маккартни какой заморский, а свой, православный, хотя и педераст. А ну как новый покруче будет - с крутых гор на лыжах заставит скатываться? Властные элиты - недорезанные княжата, да недоделанное боярство заволновались. Было решено выдвинуть И.В.Грозного всенародным кандидатом на второй срок. Хотя грамотных в те времена было меньше чем ныне академиков и членов союзов писателей, да и те писали плохо, впрочем, как и нынешние. Но подпись, особо если в ведомости на получение, умеют ставить.  В ту непечатную и малописьменную эпоху фамилия была не у всякого: так и проживали незарегистрированными. Властям всякий раз приходилось прибегать к пытошному следствию, просто чтоб выведать у какого-нибудь Тяпкина-Ляпкина всю подноготную, то бишь паспортные данные. Ныне не в пример удобнее, когда остановит да строго спросит документ постовой милиционер. Впрочем, буди найдется  не предьявящий его, документа или там… тысячи рублей , фраер ушастый, то упаси Боже… Но это уже совсем другая история…  Меж тем два миллиона подписей в поддержку всенародного выдвиженца собрали с Божьей помощью: подписанты шли крестным ходом с иконами и хоругвями по ярославскому тракту в Александрову слободу – предвыборный штаб кандидата. Грамотные несли грамоты, неграмотные несли кресты и по нужде ставили их в нужном месте. От усердия подписей собрали раза в три больше, с запасом, впрок. А подписанты, ходоки, челобитчики все шли и шли из дальних мест. Так что последних разгоняли батогами и спустили на них собак…Европейские наблюдатели нарушений в ходе предвыборной кампании не наблюдали, а если и наблюдали, то не зафиксировали. Ибо сами были «зафиксированы» на Москве: по лукавому тогдашнему обычаю в Московское царство впускали всех, но обратно не выпускали, чтоб не сболтнули лишку, если чего видели...  По чести сказать, голодные заморские соглядатаи так отьедались черной икрой да осетриной в Посольской избе и выпили столько анисовой на халяву, что уже ничего не помнили. И не мудрено: где в Европе видели они такой харч!  «А поутру они проснулись…» Наутро, по гуманному обычаю тридевятого царства, их похмелили, а после всех сослали в Холмогоры, где следы несчастных теряются.
И снова потекла жизнь на Москве по Домострою, по заведенному прадедами обычаю. Попривыкли и к грозному царю и его несколько эксцентричной манере судопроизводства. Зевали от скуки, чесали задницы и лбы, собираясь у лобного места, чтобы проводить в последний путь очередную партию, не прошедшую в Думу. Оживлялся народ лишь когда валом валил на футбол, на москву-реку на кулачный бой фанатов Спартака и ЦСКА, или поглазеть, как царь из пушек своих бояр расстреливает -  прямо в здании Верховного Совета . Да, хороший был царь! Но все хорошее когда-то кончается: сколь веревочке ни виться - придет и ей конец. Кончилось и славное царствие грозного царя, притом неожиданно и оригинально. Любил Грозный вечерком отдохнуть от казней, крови и другой текучки за партией в шахматы. Играли в особые придворные шахматы – в поддавки: бояре не зря прозывались думными: думали наперед и, зная крутой норов батюшки , поддавались, чтобы не нарываться на кол и на другие неприятности. Поелику царь носил титул чемпиона Москвы и гроссмейстера Ливонского ордена. В тот роковой вечер постоянный царский спарринг-партнер и кандидат в мастера Богдан Бельский то ли белены обьелся, но, играя белыми, обьявил царю и великому государю Иоанну Васильевичу Грозному  «шах и мат». Случилось сие то ли по недосмотру охраны, то ли жить Богдану надоело, но обьявил он это во всеуслышание. Ну, к мату, положим, в  кремле привыкли – по другому и не разговаривали. И то сказать - администрирование без прибавления  непечатного слова подобно документу без приложения печати. Но вот Шаха Царь не жаловал, особо после переговоров по разделу Каспия. Так или иначе, долго ли коротко, но то ли Великий Государь разучился проигрывать, то ли, не к ночи будь помянут, персидского шаха с его демпинговыми ценами на черную икру вспомнил да астраханские дела о ее контрабанде, но хватил царя кондрашка. Многочисленные летописи умалчивают, кто был сей славный муж кондратий, который один наконец  набрался храбрости, «хватил»  и прикончил безумного старикашку на троне.  Молва гласила, и об этом даже писали в научно-популярном журнале «Химия и смерть», что был это иностранец по прозвищу Бомелий Инсультус Геморро - иезуит, алхимик и папский нунций, заливший несколько унций цианида в царскую водку. Так ли это или научная фантастика, но важен факт: Иоанн IV Васильевич откинул наконец копыта. Словом, на счастье Богдана черт забрал Ивана. Злодей ушел без покаяния. Многие на Москве вздохнули, перевели дух и перекрестились. Аминь.