Связь городка с внешним миром осуществлялась за счет автобусных маршрутов. Железнодорожной станции тут не было, ближайшая - километров за семьдесят. Аэропорта - тем более. В сутки приходило два автобуса и уходило столько же. Один приходил в половине первого из районного центра, а другой уже вечером, в половине восьмого - из областного. Районный автобус уходил обратно в эти же сутки, а областной - на следующие. Именно эти автобусы увозили из городка желающих попробовать себя в большом мире, а именно - поступить в более престижное учебное заведение, чем имеющийся небольшой филиал технического института или просто найти себе работу и попытаться устроить свою жизнь "с бо'льшими возможностями" в финансовом и деловом плане. Но, почему-то чаще всего у претендентов на изменения жизни ничего не получалось и через некоторое время те же самые автобусы привозили их обратно в родные края. Люди говорили по этому поводу:
- Если ты уж завяз в нашем болоте, то никуда от него уже не денешься!
Хотя отдельные, очень редкие, случаи удачных попыток покорить большой мир все же были. И поступали, и заканчивали, и находили работу, и устраивали жизнь. В таком случае практически никогда они не пытались даже возвращаться в маленький городок. В гости к себе приглашали, а сами в гости домой не ездили. И каждая такая "гостевая" вылазка давала тем для обсуждений и воспоминаний на несколько месяцев, а то и лет.
А сегодня случилось чудо. Правда, сначала никто даже не обратил внимания на это знаменательное событие и даже и подумать не мог что оно - из ряда вон выходящее. А на самом деле - это было впервые за всю историю городка.
Вечером на автобусной остановке сидели обыватели и ожидали прихода автобуса. Кто ждал приезда знакомых и родных, кто просто любил смотреть как огромный автобус медленно выруливает из-за поворота, а кто и водителя ожидал - иногда к нему обращались с просьбами купить и привезти что-нибудь. Автобус опаздывал. Стрелки часов уже перевалили за восемь вечера, а его все не было. Такое происходило не так уже и редко, поэтому особой тревоги у ожидающих не вызвало. Тем более дневная июньская жара уже спала и легкий ветерок ласкал землю. Наконец, с опозданием более чем на час автобус плавно подкатил из-за поворота. Двери открылись и оттуда стали медленно выходить утомившиеся долгой дорогой пассажиры. Кто сразу подходил к ожидающим его людям, кто просто деловито шел в нужном направлении. Туристы сюда не заглядывали и среди прибывающих пассажиров не было никого, кто бы неуверенно оглядывался, решая в какую сторону пойти. Вышел водитель. Около него сразу сгрудилось человек шесть. Они вместе подошли к багажным отсекам, откуда прибывшие пассажиры стали доставать свои чемоданы, баулы. В отдельном отсеке лежали купленные и привезенные по заказам вещи. Постепенно пассажиры стали разбредаться. Водитель хотел закрыть багажные отсеки, но заметил никем не взятые чемодан и две сумки. Он посмотрел по сторонам, почесал в затылке, потом вошел в салон автобуса. Прошел до конца и на предпоследнем сиденье обнаружил безмятежно спавшую молодую девушку. Несколько секунд водитель откровенно любовался ей, так она была хороша в своем сне. Потом наклонился и тихонько, а затем уже громче стал говорить:
- Девушка! Девушка! Просыпайтесь, приехали! Девушка!
Девушка не реагировала, тогда водитель рискнул дотронуться до ее руки:
- Девушка! Приехали уже! Да просыпайтесь, наконец! - в отчаянии крикнул водитель.
Девушка испуганно открыла глаза и в недоумении посмотрела на водителя.
- Ну вот и славно. Вот и вставайте. А то мне нужно уже автобус закрывать.
Девушка посмотрела в окошко:
- А это какая станция? Где мы?
- Конечная. Приехали уже. Давайте, давайте, вставайте.
Девушка медленно встала и пошла к выходу.
- А где все? - спросила она, глядя на пустые сиденья.
- Да все уже давно вышли и ушли. Одна вы остались.
- Извините пожалуйста, - обернулась девушка с искренней обезоруживающей улыбкой, - Меня укачало и я заснула.
- Ладно, ладно, - довольно пробурчал водитель.
Они подошли к открытому багажному отсеку, водитель достал вещи и спросил, запирая отсек:
- Вы хоть идти, знаете куда.
- Да, конечно, спасибо большое.
Одну сумку девушка повесила через плечо, вторую сумку и чемодан взяла в руки и уверенно пошла по уже опустевшей площади в сторону жилого района городка провожаемая недоумевающим взглядом водителя.
Девушку звали Маша. Маша Буратова. Она представляла из себя как раз тот редкий случай, когда все получилось. Восемь лет назад он уехала из родных мест в поисках, как она сама говорила, актерской славы. Уехала со скандалом. Ее папа, суровый Карл Иванович - его так назвали родители в честь какого-то короля - ни в какую не хотел отпускать свою дочь в большой город. Матери у них не было, она умерла от тифа, когда Маше было всего четыре года. А папа воспитывал дочь в строгости. Не уговоры, не слезы, не мольбы не трогали старого батюшку. В конце концов она заявила, что все равно уедет, даже вопреки отцовскому запрету. Тогда папа запер ее в комнате. Но каким-то образом ей удалось вырваться и в один прекрасный день она собрала свой нехитрый скарб и уехала. Ей не помешало даже то, что Карл Иванович провожал каждый уезжающий автобус. Она пошла пораньше, вышла на трассу и села в автобус уже там. По слухам, водитель знал эту историю и был не согласен с отцовским волевым решением, но это были только слухи. Конечно же, в первый год поступить в театральное училище у нее не получилось. Но она не вернулась пристыженная, а целый год как-то, где-то жила. А на следующий год ей таки удалось поступить. И не где-нибудь, а в самой Москве, в театральное училище имени Щепкина. И не просто поступить, а со второго курса стать постоянной участницей телесериалов. И уже на последнем курсе она была приглашена на главную роль в один из ставших суперпопулярных фильмов. После окончания училища для нее были открыты двери всех ведущих театров Москвы, да и не только ее. Маша выбрала театр на Таганке. Она снялась еще в паре фильмов, а потом почему-то перестала сниматься. И по каким-то неведомым никому причинам, вежливо отклоняла все предложения. Но в театре она блистала! Стоило только на афише появиться: "В главной роли Мария Буратова!", как билеты на все спектакли раскупались молниеносно.
Сведение о ее славе, дошедшие до городка, были восприняты по-разному. Одни, и этих было большинство, радовались за Машу и искренне желали ей удачи и счастья. Некоторых, особенно вынужденных вернуться обратно после неудачной попытки вырваться, точила зависть и злоба. Актеры СМТ иногда вздыхали:
- Эх, Машка! Вот молодчина! Ну просто умница! Не то что мы - гнием тут в этом театрике...
Иногда кто-нибудь из актеров, а особенно из актрис, пытались обращаться к Маше с просьбами помочь им стать актерами и актрисами где-то там, в больших театрах. На что она неизменно отвечала:
- Это сможете только вы. Приезжайте, пробуйте. А я помогу. Правда, помогу, если ... будет чему помогать.
Так никто так и не решился приехать и попробовать. И на подковыристые вопросы, почему не пробуете, отвечали:
- Чтобы там что-то получилось, нужно быть Марией Буратовой. А я...
И махали рукой.
Карл Иванович после известия о таком неожиданном успехе дочери сначала стал гордится. Гордится и ждать, когда она позвонит или напишет что-то типа:
- Папка! У меня все получилось!
Он бы ее пожурил немного, а потом и похвалил бы.
Но она не звонила, не писала. И ему нечего было отвечать на вопросы:
- Ну как там Маша? Как у нее дела то?
Сам он звонить тоже не собирался. Слишком он был суров для этого. И постепенно Карл Иванович замкнулся, озлобился, растерял всех друзей. Он чувствовал себя виноватым перед дочерью и не знал, как загладить свою вину. Уже не раз порывался либо позвонить, либо написать, но ... боялся. Боялся услышать в ответ что-то оскорбительное типа:
- Вот видишь, папа. А ты меня не пускал, запирал. Ты меня хотел лишить всего этого. Я смогла. Смогла вопреки тебе! Не любишь ты меня. А значит и не нужен мне. Я без тебя смогла добиться, без тебя смогу и прожить!
Единственный, кто остался в более-менее дружеских отношениях с Карлом Ивановичем - это его сосед, Дмитрий Петрович. Он жил один. Судьба у него так сложилась, что ни жены, ни детей, у него не было. Их связывала давняя дружба, еще со школьной скамьи и просто так, в одночасье, разорвать эти отношения они не могли. По-прежнему они ходили друг другу в гости. Сидели рядышком, иногда выпивали вино, реже водку. Но чаще всего пили чай и разговаривали, два старых одиноких человека. Каждый раз Дмитрий Петрович пытался уговорить своего товарища:
- Ну что ты упрямишься, Карла? Взял бы да позвонил дочке! Ведь хочешь же. Ну хочешь же поговорить, голос ее услышать. Хочешь? Так позвони. Ну?
- Ты опять, Дима? - сурово сдвинув густые брови, спрашивал Карл Иванович, - Она же мне не звонит. Почему? А? Молчишь... А я скажу, почему. А потому что не нужен я ей. Понимаешь, не нужен! А раз не нужен, то и звонить незачем! Что я сам не проживу? Проживу! И ни у кого хлеба просить не буду! Сила есть пока, работаю, а там... закопают и забудут...
- Ну ладно, ладно, чего ты. Я просто так, просто так сказал. Не кипятись, - сразу сдавался Дмитрий Петрович, - Налей-ка лучше еще чаю.
На том и заканчивались эти разговоры. Действительно, в отличие от Дмитрия Петровича, Карл Иванович работал. На местной фабрике вахтером. Два, через два. И по причине того, что фабрика находилась довольно далеко, за 9 километров, уходил на два дня сразу. А потом два дня был дома. В это время квартира пустовала и ключей Карл Иванович никому не давал. Даже Дмитрию Петровичу. Он говорил так:
- Живности у меня никакой нет, цветов тоже. Следить не за чем. А дочка все равно не вернется. Она теперь звезда...
И вот Маша вернулась. Маша Буратова, популярная актриса театра и кино вернулась в свой родной городок! Правда, об этом никто не знал. Еще не знал. Время было уже десятый час вечера. Маша тихонько шла по пустынным улочкам, слабо освещенным редкими фонарями, привычно выбирая самую короткую дорогу. Вот и знакомый до боли в душе дом. Маша посмотрела на темные окна родной квартиры, поставила чемодан и сумку на землю, тыльной стороной ладони вытерла выступившие вдруг слезы с глаз, вздохнула, взяла свои вещи и решительно вошла в подъезд.
Она боялась. Бог ты мой, как же она боялась! Своего папку она любила больше всего на свете. И только ей одной известно было, как же тяжело ей было все эти восемь лет. Тяжело без папы. Он крепилась, она держалась, она ждала. Ждала звонка, чтобы крикнуть в трубку:
- Папка! Милый мой, хороший, самый-самый родной, самый любимый мой папка! Прости ты дочку свою непутевую! Я гадкая, я непослушная, но я люблю тебя! Папочка, папка! Скажи, только скажи, что ты прощаешь, и я вернусь! Вернусь к тебе! Навсегда вернусь. Если ты позволишь... Папочка, прости!.. И ... прими...
А сама не звонила. Не звонила по той же самой причине, что и ее отец. Она боялась, что он не станет с ней говорить, бросит трубку, и тогда ... Она даже боялась думать о том, что будет тогда. И вот в один из дней ее "счастливой звездной" жизни она не выдержала. Вдруг совершенно отчетливо поняла, что не может. Просто уже не может жить без своего папки. Написала заявление, отказалась от всех предложений, в том числе, и от предложения увеличения зарплаты в десять (!!!) раз. Собрала все свои вещи, выехала из своей шикарной московской двухкомнатной квартиры и уехала. Уехала домой. Уехала навсегда. Решила так - либо папа ее примет и она будет жить с ним, как и жила раньше. Либо она купит домик и будет всю жизнь свою вымаливать у него прощения. Деньги у нее были, и денег было более чем достаточно.
И вот теперь она медленно, но решительно поднималась на третий этаж. Подошла к знакомой двери, набралась духу и позвонила. Никто не ответил. Она позвонила еще раз. И опять тишина. Третий раз подольше и посильнее. И снова в ответ ни звука, ни шороха. Маша, приложилась ухом к двери, подняла руку, чтобы позвонить еще раз и снова ее опустила. Растерянно оглянулась вокруг. Такого оборота она не ожидала. Подумала немного и позвонила еще раз. Потом постучала в дверь. Тишина. Маша села на чемодан и заплакала:
- Папка, зачем ты так? - тихонько спросила она.
Потом встала и снова осмотрелась.
- Я его должна хотя бы увидеть! - подумала она.
И стала беспрерывно звонить и стучать в дверь.
- Ну чего дверь ломаешь? - раздался вдруг недовольный голос.
Маша обернулась и увидела Дмитрия Петровича.
- Дядя Дима?
Дмитрий Петрович присмотрелся внимательно:
- Бог ты мой! Машка? Ты?
- Я. Здравствуйте, дядя Дима.
- Приехала погостить, непутевая? - сурово спросил Дмитрий Петрович.
- Нет.
- А чего тогда?
- Я насовсем приехала.
- Насовсем? Как это? А как же кино? Театр?
- Я к папе приехала.
- К папе, говоришь? Вот так взяла и приехала? Эх, Машка, Машка! Непутевая ты и есть - непутевая!
- Почему непутевая, дядя Дима. Я не должна была уезжать?
- Нет, уехала ты правильно!
- А что же тогда? Почему непутевая?
- Ты почему не звонила? Почему не писала? А? Трудно было папке весточку послать? Он так ждал! Он так гордился тобой! Он сотовый телефон постоянно с собой носил! Даже в баню с ним ходил! А ты! Эх ты, Машка! Непутевая ты Машка!
Маша, опустила голову, из ее глаз потекли слезы.
- Ну что ты молчишь? Ну? Чего не звонила то? Говори!
- Я ... бо...я...лась... - сквозь слезы прошептала Маша.
- Чего? - удивился Дмитрий Петрович, - Боялась? Чего боялась?
- А ... вдруг ... он не станет ... со мной ... разговаривать?.. И куда тогда я? - Маша подняла заплаканные глаза и посмотрела на Дмитрия Петровича, - Я люблю его, дядя Дима. Больше жизни люблю своего папку! Я не могу без него.
Дмитрий Петрович подошел к Маше, взял ее за плечи, прижал к себе. Маша доверчиво прижалась к нему и сквозь слезы спросила шепотом:
- Дядя Дима, папа примет меня? Не прогонит?
Дмитрий Петрович погладил Машу по голове своей грубой ладонью и ответил:
- Дуралеи вы оба! Ох, дуралеи! Бестолочи упрямые! Примет? Конечно, примет. Как же можно такую дочку не принять? Ты ж у него одна. И любит он тебя, глупенькая! Господи, как же он тебя любит!
- Правда? - подняла голову Маша.
- Правда, Машенька, правда.
Они постояли немного обнявшись. Потом Дмитрий Петрович взял чемодан и сказал:
- Ну пошли ко мне что ли. Папка твой на работе. Завтра только будет. Часам к десяти заявится. Идем?
Маша кивнула головой в знак согласия и пошла вместе с Дмитрием Петровичем.
В эту ночь они не спали. Сидели на кухне, пили чай и говорили, говорили... Маша рассказывала про свою жизнь в столице, а Дмитрий Петрович рассказывал ей про отца.
ВАН © 26.02.2011
Представление начинается! часть 1 (http://proza.ru/2011/02/27/600)
Представление начинается! часть 3 (http://proza.ru/2011/03/13/78)