Школа Северной горы

   
       Школа № 8 в Калининграде на Северной горе. Здесь, в Прибалтике, слово гора  - это мало что значит, так едва уловимая возвышенность. Мне нравится само здание школы. Это двух-трёхэтажное немецкое строение довоенной постройки. Оранжевая черепица на двускатной кровле и светлые жёлтые стены смотрятся привлекательно.  Вокруг школы деревья, а весной появятся  цветы. Здесь учатся мои дети: сын в одиннадцатом классе и дочка в первом.  Я пришёл в школу за своей дочкой-первоклашкой, стоял в коридоре и ждал звонка. Грустные мысли овладели мной: вспомнилось, как сам очень давно пошёл в школу в первый класс. В такие минуты  ощущаешь стремительный бег времени. Где вы, мои ровесники? Куда вы подевались? Живы ли ещё?
       Как-то я попросился  на урок. Зашёл в класс, поздоровался с первоклассниками и сел на заднюю парту. Они восприняли моё появление, как само собой разумеющийся факт. Иногда кое-кто поглядывал на меня, но так как я сидел тихо, то вскоре дети уже не обращали на меня  никакого внимания. Мне даже показалось, что они  воспринимали меня, как шкаф или манекен. И получалось, что я присутствую в классе, как невидимка. Что изменилось с того времени, когда я был в первом классе в 1955 году? Я стал внимательно всматриваться. Мел и доска остались прежними.  Ряды парт сейчас стояли не параллельно, а под углом. И ряды эти сходились к центру, где был учитель. И ещё, парты на первых рядах были поменьше, а задние были выше. Такого у нас не было. А ведь на партах  у нас стояли стеклянные чернильницы! И писали мы металлическими перьями, макая их в эти чернильницы. При написании каждая буковка имела и жирную линию, и очень тонкую. Обычно тонкая линия получалась, когда перо шло вверх, а толстая, когда вниз. И переход от толстой  линии к тонкой должен быть плавным. Уроки по выведению таких буковок назывался чистописанием. А так как  почерк  у меня был неважный, я не любил эти уроки.
       Ещё мне вспомнилось, что наш первый  класс был больше этого раза в два.      Здесь ребятишек было всего двадцать учеников. Дети очень активно поднимали руки. Учительнице удалось завлечь эти маленькие головы. Они работали с интересом, часто поднимали руки для ответа.
       Учительница первого «Б» класса как-то сказала моей дочке: «Приходил твой дедушка и принёс тебе учебник, который ты забыла».  Это  возмутило меня и я сказал дочке:  «Надо было сказать, что я твой папа!». На другой день мне удалось посетить учительницу. Я сделал ей замечание, что я, в свои шестьдесят три года, папа этой девочки, а не дедушка. Оказалось, что я старше учительницы на один год.
       В свой отпуск я стал чаще заходить в школу  и уже привык, что детишки в школе шумят и бегают по коридорам. Здесь молодая жизнь бьёт ключом, пробивает себе дорогу в будущее.
       Однажды среди шума и гама один мальчик-первоклассник подошёл ко мне и спросил:  "А чей вы папа?» Я ответил, что я папа Ани. Но мальчик воскликнул: «Но вы ведь дедушка!» Тогда я ответил: «Понимаешь ли, для вас всех я дедушка, но для неё я папа»! Мальчик с серьёзным лицом понимающе кивнул. Всё стало ему ясно, и больше он не задавал вопросов.
       Как-то  другой  первоклассник  спросил меня: «Отгадайте загадку?» Я согласился: «Давай загадывай». Он сказал мне: « Что желаешь, но не имеешь? А что имеешь – не желаешь?» Я стал думать, что бы это могло быть? И, наконец, понял, что отгадать не могу. Тогда я спросил этого мальчика: « Ну, скажи, что же это такое?» Он посмотрел на меня с удивлением и ответил: «А я откуда знаю?» Тут я в негодовании воскликнул: «Ну, ты и гусь!»
       Учительница как-то пожаловалась мне: "Ваша Аня не хотела сегодня надувать резиновый шарик. Она и подружка её явно не хотели этого делать. Все надувают, а они нет". Вечером дочка сказала мне: «Меня и Валю сегодня учительница ругала, за то, что мы не надували шарики. А может, у нас нет таланта к надуванию шариков!»
       Однажды пришёл за дочкой в школу. Они в это время гуляли с учительницей во дворе. Детишки уже ко мне привыкли и сразу окружили меня.  Я  вдруг предложил им: «Ребята, догоняйте меня», -  и побежал по заснеженному школьному двору. Толпа первоклассников, почти весь класс, ринулась за мной. Я бежал по кругу, кто-то бежал наперерез ко мне, кто-то следом. Приходилось делать зигзаги, но минут через пять я был пойман. Дети облепили меня и тут же попросили, чтобы я снова побежал. Им это очень понравилось. И я резво рванул ещё раз. Толпа детишек снова ринулась за мной. И вот минут через пять я снова пойман. И сразу же раздались голоса:  «Ещё, давайте ещё!» Я возмутился: «Ребята, да что я лошадь что ли?» И тут все дети вокруг меня вдруг стали хором скандировать: «Ло-шадь, ло-шадь!» Я невольно оглянулся на окна школы. Почему-то возникла мысль: «А вдруг там директор из окна наблюдает за всем этим?»
              Учительница стояла в стороне и смотрела за нашими играми. Мне показалось, что у неё в это время было несколько минут отдыха. И ещё мне подумалось, что в школах женщинам трудновато с учениками. Иногда я приходил, когда ещё урок  не закончился. Стояла тишина во всей школе, шёл процесс обучения. Вся эта неукротимая жизненная энергия на какое-то время была обуздана этим женским коллективом. Да, надо отметить, что это им  удавалось. Всё было под контролем педагогов и это чувствовалось.

Март 2011г.