****
Не объяснять же всё это моим партнёрам по покеру? Правда?
В конце концов, победа оказалась за мной. Фил был вторым по количеству выигранных фишек, ну, а Жорж - «толстяк» остался с «носом» - к моему превеликому удовольствию. Фил убрал карты и фишки и у нас с ним завязалась обычная пустяковая беседа. Вероятно, моё умение играть в покер «подняло» меня в его глазах до того уровня, на котором он мог общаться со мной, как человеком своего круга.
Он рассказал о себе. Так я узнала, что Фил учился в одной из Парижских школ. Правда, возникшие «сложности» с учителями (он, разумеется, утаил какие) привели к тому, что его на две недели отстранили от занятий. Представляю, что он мог натворить! Теперь едет к дяде-«тирану» (понятное дело не по своей воле) на перевоспитание. Естественно никаких радостей от предстоящей перспективы он не испытывает и рассматривает возможность куда-нибудь «слинять». Но от дяди, начальника полиции в Ньоре, скрыться не так просто.
Я постаралась искренне посочувствовать его «горю», в котором он сам же и был виноват. Как выяснилось позже, моё сочувствие было воспринято им по-другому.
Поведав свою «трогательную» историю и найдя во мне понимающего ситуацию слушателя, мальчик поинтересовался, чем я занимаюсь. Узнав, что я журналист, а не фотомодель или манекенщица, как он полагал до этого, явно удивился. Замечу, он далеко не первый, кого моя внешность вводит в такое заблуждение.
- Если не секрет, куда ты едешь? – тогда поинтересовался он. Конечно же, никакого секрета не было.
- Настоящая дыра! – с возбуждением заметил он, услышав от меня название Кормей. На мгновение Фил задумался, как будто что-то прикидывая в уме. Видимо у него возникла какая-то идея.
- Я поеду с тобой, - решительно заявил он. Вот так ошеломил! Просто здорово! Только этого мне и не хватало!
- Дядя меня там, в век не сыщет! – радостно заключил он. Святая наивность! Хотя бы спросил моё мнение, но, похоже, с ним он считаться не собирался. Вот, значит, как было интерпретировано моё сочувствие! Поэтому своё мнение мне пришлось для него озвучить и объяснить, что ничего хорошего из его затеи не получится. Думаете, мне удалось его убедить? Как бы ни так!
- Разве я не сойду за твоего младшего брата? – выдал очередную, по его мнению, «удачную мысль» Фил. Фантазия у мальчика, что и говорить, на высшем уровне! Плохо, что мои контрдоводы он полностью игнорировал. Но идти у него на поводу я тоже не собиралась. Тогда он изменил тактику. Теперь он извинялся, что наговорил мне не простительных глупостей (рано мне было радоваться!), на самом деле он чуть ли не влюбился в меня с первого взгляда (о, ужас!). Его «признание» прозвучало достаточно громко, чтобы привлечь любопытствующие взоры остальных попутчиков. Жорж-толстяк, глядя на меня, снисходительно улыбнулся. В этой улыбке все его мысли читались, как на ладони. В ней не было осуждения, а скорее присутствовало понимание моих «предпочтений». Какая глупость! Я ощутила жар на своих щеках. Взгляд монахини требовал раскаяния, причём немедленного. Ладно, этот слащавый толстяк вообразил себе не весть знает что, но «святоша»… Как она могла «такое!» подумать?
****
Думаете, «юный Дон-Жуан» оставил меня в покое? Не тут-то было! Он «клеил» меня, причём должна заметить, со знанием дела. Будь я девчонкой его возраста, точно не устояла! Но я всё-таки постарше и придерживаюсь традиционных взглядов на проблемы любви. Поэтому те чувства ко мне, о которых, ни сколько не смущаясь, «распылялся» Фил серьёзно я принять не могла. К тому же он поставил меня в такое не ловкое положение, что я готова была сгореть от стыда. Мне следовало его отчитать хорошенько, но ни при всех же…
Я сделала это позже, когда мы сошли с поезда в Брюи-де-Пеш под моросящий дождь. Он, невзирая на мои возражения, всунул мне в руки записку со своим адресом и номером телефона. Тогда чаша моего терпения переполнилась.
- Ни к чему всё это! – с трудом сдерживая свои эмоции, жёстко отреагировала я. Затем в популярной форме, но в рамках приличия, «выплеснула» всё, что у меня накопилось в отношении него. Скажу, что мой «воспитательный процесс» возымел действие. Фил явно не ожидал от меня такого «отпора». Он как-то сразу сник и поплёлся к автомату покупать билет. Мне даже стало жаль его. Не перегнула ли я палку? Чтобы как-то сгладить ситуацию, я предложила провести его до автобуса. Он не возражал.
Прощание оказалось коротким и без лишних эмоций, но когда Фил уже сидел в салоне и смотрел на меня сквозь мокрое от дождя стекло, в его глазах читалась такая проникновенная грусть, что мне стало ясно - он так ничего и не понял. Видно, плохой из меня «педагог». Я улыбнулась ему, махнула на прощанье рукой и, не дожидаясь отправки автобуса, повернулась, чтобы уйти. Зачем же лишний раз травмировать юношеские чувства? Он всего лишь подросток и у него это скоро пройдёт.
Услышав за спиной шлёпающие по лужам шаги, я обернулась. Передо мной оказался Фил. В следующее мгновенье на моей щеке запечатлелся его дерзкий поцелуй. Всё произошло настолько быстро и неожиданно, что я даже опомниться не успела. А он уже был таков, запрыгивая на подножку отправлявшегося автобуса, оставив меня в полном недоумении и смущении. Вот так история! Интересно, если по возращению я расскажу её Николь, это вызовет у неё шок или нет? Скорее всего, нет.
Крупные капли дождя, забарабанившие по моему зонту, заставили поскорее укрыться под прозрачным куполом автостанции.
Впереди меня ожидала новая напасть, уже не имевшая к «хулиганской выходке» Фила никакого отношения. Выяснилось, что все рейсы на Кормей отменены по техническим причинам, так было написано на экране монитора, когда я попыталась приобрести билет.
«Просто «лучше» и быть не может!», - с досадой подумала я.
От диспетчера узнала, что на десятом километре дороги, ведущей в Кормей, разлившимся горным потоком снесён мост. Поэтому, пока мост не будет восстановлен, автобусного сообщения с деревней тоже не будет. На мой вопрос, когда же всё это восстановиться, диспетчер лишь не определённо пожал плечами.
- И что же теперь туда вообще никак не добраться? – спросила я.
- Разве что на вездеходе или вертолёте, - отвечал диспетчер. Спасибо ему - «обнадёжил»! Вертолёты не летают из-за погоды, а искать вездеход в незнакомом городе, что иголку в стогу сена. Что же оставалось? Заночевать в гостинице, а по утру отправиться в путь пешком? Эта идея мне показалась абсурдной. Восемьдесят километров пешком по незнакомой лесистой местности, да ещё в такую погоду – глупость. Вернуться обратно и предстать перед Годаром с «пустыми» руками? Тогда уж лучше пешком восемьдесят километров!
С поникшим настроением от безвыходности ситуации, я вышла из здания автостанции и уселась на незанятую скамейку под стеклянным навесом перрона. Мимо меня сновали суетливые пассажиры. Прибывали и убывали автобусы, развозя их по всем направлениям. Только, я уже никуда не спешила, оказавшись впервые перед проблемой, которая не решалась с помощью языка формул и чисел.
Ох, как мне стало тоскливо тогда! И так захотелось оказаться дома в тепле и уюте, и чтобы мама была рядом, и пожалела меня бедненькую и несчастненькую! А я так далеко от дома, в чужом не знакомом городе и никому нет до меня дела, и никто, никто не может мне помочь! От всех этих переживаний, сами собой слёзы навернулись на мои глаза, и я опустила голову, чтобы скрыть их от посторонних взглядов. Ещё чуть-чуть и просто б расплакалась.
- О чём грустишь, принцесса? – прервал мои жалобные мысли густой бас. Я подняла голову и невольно вздрогнула, увидев нависшего над собой (иначе не скажешь) бородатого гиганта. На нем был промасленный комбинезон, а под распахнутой джинсовой курткой выглядывала рубаха в крупную клетку, на голове – серая кепка. Лицо – крупное, с грубыми чертами, заросшее густой, чёрной с преобладавшей сединой бородой, покрытое частыми морщинами - выдавало не молодой возраст его обладателя. Такое лицо трудно было бы назвать располагающим. Но, глаза со смешливыми искорками… Человек с такими глазами, как бы угрожающе он не выглядел, не может иметь дурных намерений, по крайней мере, я на это надеялась. Несмотря на свои выводы, на всякий случай, оглянулась по сторонам, чтобы в случае чего, позвать на помощь. И о, ужас! В те минуты на перроне, кроме нас двоих никого поблизости не было.
Глаза, глазами, но в сердце я почувствовала смутную тревогу, и внутренне вся напряглась.
- Что молчишь? От холода язык отнялся? – великан даже попытался выдавить из себя подобие улыбки. Не понравилась мне та улыбка. – Едешь куда? – Мне показалось, он начинал терять терпение из-за моей не разговорчивости. Нельзя было дать выйти ему из себя.
- Д-да, - с предательской дрожью в голосе, ответила я. Хотя собиралась ответить «нет».
- Не в Кормей случайно?
Я отрицательно завертела головой, но почему-то ответила: «В Кормей».
- Вот что, красавица, - тогда решительно заявил он, - Если, в самом деле, тебе нужно в Кормей, могу довезти, у меня тут грузовик неподалёку. «Сотни» будет вполне достаточно, чтобы уладить твои проблемы.
Это можно было назвать удачей, если бы предложение не исходило от совершенно незнакомого человека, да ещё с наружностью Кинг-Конга. К тому же неизвестно, что вообще у него было на уме.
Мои опасения и не решительность, видимо легко читались на моём лице, потому что незнакомец снова улыбнулся и на этот раз в его отталкивающей физиономии появился намёк на благодушие.
- Диспетчер – мой давний приятель, - начал объяснять он, - Я забегал к нему поболтать. Между чашкой кофе, он и рассказал мне о девчонке, собравшийся попасть в Кормей, и сильно огорчившейся, узнав, что автобусы туда пока не ходят. Он очень подробно описал твою наружность, детка.