ВИКТОР БОГДАНОВ
ДОЖДЬ В СТАРОМ ГОРОДЕ
Дождь хлынул так внезапно, что девочка, бродившая по малолюдным старым кварталам, вздрогнула, замедлила шаг и растерянно посмотрела на небо... Уже два часа она искала на этих деревянных улочках дом Ника. За несколько лет здесь изменилось немногое, но девочке казалось, что чуть ли не половину старого города снесли и в разных местах застроили скучными бетонными общежитиями, что и всё прежнее стало другим – перелицованным, чужим и хмурым, что даже сетка улиц, пересекавшихся под прямыми углами, разорвалась и спуталась, и теперь ничего тут нельзя узнать… Может быть, она не находила дом Ника потому, что плутала в лабиринте своего прошлого и не слишком внимательно смотрела на то, что было вокруг неё. Хотя она могла бы отыскать его сразу – вернее, просто дойти до него за пару минут, свернув в первый от остановки проулок. Но она испугалась. Она струсила и, чтобы потянуть время, слонялась по окрестностям, вспоминая о том, что было у неё в этом доме когда-то, пока действительно не заблудилась… Она мигом промокла до нитки. Дождь обрушивался сплошным холодным потоком, дождь хлестал по её худенькому телу, её длинные волосы слиплись и закрыли лицо, а юбочка и футболка стали похожи на ветхие тряпки… Она побежала куда-то наугад, думая, что ей не надо в дом Ника, потому что она боится и не верит, что там до сих пор её ждут, потому что всё равно ничего не будет… Она хотела выбраться на проспект и уехать, но захолустные кварталы не кончались, и она бежала под этим ливнем оглохшая и ослепшая, хотя бежать не имело смысла, но и останавливаться ей было незачем… У неё под ногами уже текли мутные пузырящиеся реки и хлюпала грязь, и на одном из поворотов девочка поскользнулась и упала… Она сидела в глубокой луже, пережидая резкую боль в ступне, и нервно смеялась, думая, что заплакать сейчас – это пошло. Потом она попробовала подняться и поняла, что почти не может идти. Она допрыгала к ближайшему дому и, опираясь рукой на завалинки и заборы, поковыляла дальше. Ей было больно, плохо и холодно, она не знала, сколько ещё ей идти. Она смотрела на другую сторону переулка, в едва различимые сквозь ливень окна, и твердила себе, что там сидят люди, лыбятся на неё, обсуждают – и ни один не выйдет помочь… «Не вылезете, суки! – шептала девочка, кусая потрескавшиеся губы. – Хоть сдохни, не вылезете!..» Вскоре она совсем выбилась из сил и прислонилась спиной к какому-то забору. Дождь не стихал. Девочка заметила, что стоит рядом с калиткой, и стала отчаянно и злобно колотить в неё...
Она услышала хлопок двери, чьи-то шаги, и калитку открыли. Девочка мельком взглянула на высокого человека:
– У меня нога… Можно я посижу в сенях, пока дождь…
Не дав ей договорить, он схватил её за руку, но она оступилась и вскрикнула. Он поднял её и понёс в дом.
Он прошёл с ней в комнату.
– Да зачем вы! Я бы в сенях. А то испачкаю вам пол, – сказала девочка.
– Ну конечно! – буркнул он и бережно опустил её на стул.
Она осмотрелась и поняла, что сидит в доме Ника…
Человек закурил и молча разглядывал её.
Девочка увидела знакомую печь, знакомую краску на потолке, окно во двор…Только мебель была другая, но её было так же мало, как прежде… Девочка подумала, что пьяна: «Господи, бред какой-то!..» Она встала и захромала к сеням. На пол с неё ручьями текла вода. Девочка выглянула в сени и увидела над дверью подкову. Они прибили её когда-то с Ником. Она помнила даже эти гвозди… «Ник, я вернулась!» – пошептала она и почувствовала, что сейчас заплачет. Она сглотнула ком в горле и пошла обратно в жильё. Человек выжидающе и грустно наблюдал за ней сквозь табачный дым. Девочка заметила, что он волнуется.
– Спасибо вам. Есть всё-таки люди… Я немножко заблудилась… А ты давно здесь живёшь?
– Пять лет.
– Можно на ты, да?
Он улыбнулся.
– А раньше кто жил? – спросила она ещё.
– Парень один… Продал мне избу. Кажется, от него девчонка ушла…
– Он уехал?
– Наверно… А может, тут, в городе. Точно не знаю.
– Это его мебель? – схитрила девочка в надежде выяснить, не сохранилось ли от Ника чего-нибудь.
– Нет, что ты. Кроме стен да печки, всё моё.
– А... – вздохнула она.
– Слушай, тебе же переодеться надо! – внезапно осенило хозяина.
– Спасибо, я так… Дождь скоро кончится…
– Да чего ты стесняешься! – воскликнул он. – Ты же дрожишь вся!
Она и вправду дрожала.
– Ну, если можно… Неудобно всё-таки, – пробормотала девочка.
– У меня – удобно! – резко возразил он. – А дождь, по-видимому, надолго.
– Да?
– Похоже на то.
Он вздохнул, порылся в шкафу и достал дешёвое светлое платье. Задумался. Вынул из другого ящика полотенце и протянул ей.
– Мне выйти? – спросил.
– Меня сейчас и так всю видно, да же? – усмехнулась она. – Просто отвернись…
Девочка скинула мокрую одежду и туфли, долго сушила полотенцем волосы. Потом влезла в чужое платье. Оно было ей чуть-чуть свободным…
– Можно, – сказала она ему. – Есть тазик и тряпка?
Несколько мгновений он пристально смотрел на неё.
– Не идёт? Или другая стала? – улыбнулась девочка.
– Нет-нет. Всё хорошо, – ответил он.
Она отжала одежду и протёрла пол. Он включил плитку, и девочка повесила свои вещи сушиться.
– Не холодно босиком? – спросил он.
Девочка покачала головой.
– А как нога?
– Получше. Главное – перелома нет. Значит, пройдёт.
– Пройдёт. Хочешь чаю?
– Хочу.
Он налил ей из термоса в гранёный стакан, и они сели. Он опять закурил, а девочка пила и теребила пальцами платье.
– А ты ведь один живёшь, – внезапно сказала она.
Он вздрогнул и со вздохом кивнул.
– Извини, я, кажется, не туда лезу…
– Да брось ты… Я так давно ни с кем не говорил! – оборвал он. – Это платье жены. Вот. Она его забыла… Мы поженились и купили этот дом. Жили… А потом она ушла. Уже три года…
Он замолчал.
– Ты любил её? – осторожно спросила девочка.
– Раньше думал, что люблю, а теперь – не знаю.
– Но ты же до сих пор её ждёшь, правда?
– Жду… Только сам не пойму – кого… Она уехала. Она не вернётся… Видишь, какой несчастливый дом. Женщины бросают в нём мужчин.
– Несчастливый, – вздохнула девочка.
– Ну ладно, – перевёл он разговор. – А тебя как зовут?
– А как ты хочешь?
– Я?.. Пока не знаю.
– Пока? – уточнила она.
Он молча смотрел на неё грустными глазами, боясь разрушить то, что, может быть, сейчас начиналось. Она поняла.
– А тебя – как? – спросила.
– А ты как хочешь? – ответил он в тон.
– Ник, – криво усмехнулась она.
– Пусть Ник… Кстати, Ником звали прежнего хозяина, – заметил он, подозрительно глянув на неё.
– Вот как? – удивилась девочка и отвела глаза.
– Согрелась? Налить ещё? – спросил он погодя.
– Не-а. Спасибо.
– Простыла уже. Носом хлюпаешь.
– Ничего. Пойдём лучше посмотрим на дождь. Любишь? – предложила она.
– Нет.
– Неправда!
– Я устал смотреть на него один.
– Но мы же сейчас вдвоём? – возразила девочка.
– Да? – растерялся он. – Ну, пошли…
Девочка открыла дверь на улицу, и в сени ворвались шум ливня и влажный пахучий воздух. Во дворе мокли старая яблоня, запущенные грядки и скамейка, сделанная когда-то Ником… Девочка отступила назад и села на пол, поджав ноги.
– Замёрзнешь, – сказал он ей.
– Нет.
Он тоже сел на порог – лицом к ней, а спиной к дождю.
– Я уже насмотрелся за лето, – объяснил он. – Можно я буду смотреть на тебя?
– Смотри.
Они долго сидели молча.
– Ты почему ни о чём меня не спрашиваешь? – заговорила она наконец.
– Сама расскажешь.
– А если нет?
– Нет так нет, – пожал он плечами. – Значит, не надо…
Они снова умолкли.
Он почему-то занервничал, глядя на неё, достал из кармана расчёску и причесался.
– Дай и мне! – попросила девочка. – Совсем забыла. Ничего?
– Бери.
Она расчёсывала спутавшиеся длинные волосы, а он заворожённо смотрел.
– Красивая? – улыбнулась она.
– Да. И волосы у тебя красивые. Так и хочется погладить…
– Погладь.
Он смутился и покраснел.
– Правда?
Она молча наклонилась к нему, и он провёл дрожащими пальцами по её волосам.
– Нравится?
Он кивнул.
Они ещё посидели, ожидая друг от друга каких-то движений и слов.
Внезапно до него дошло, что девочка напряжённо и испуганно смотрит на что-то за его спиной.
Он обернулся и увидел свою жену…
Насквозь промокшая, она стояла перед крыльцом. В её взгляде была то ли ненависть, то ли просто досада. Её глаза были совсем чужими.
Он опешил.
– Хорошо ты устроился, – процедила она хриплым голосом. – И платье моё пригодилось…
Она закусила губу и пошла прочь.
Он вскочил и ринулся за ней:
– Подожди! Ты не поняла!..
Он хотел остановить её, но она грубо толкнула его, он поскользнулся, ударился головой об угол дома и полетел в грязь. Хлопнула калитка…
Девочка помогла ему подняться и завела в сени.
– Я её три года ждал, – пробормотал он. – И вот – дождался…
– Господи, что же это за день такой! – воскликнула девочка. – Может, мне догнать её, объяснить…
Он снова сел на порог, а она прислонилась к стенке. Он закрыл руками лицо.
– Она давно стояла?
– Минут пять.
– А ты-то – что?!
– Не знаю…
Она действительно не знала.
– Из-за этого проклятого дождя ни хрена не слышно! – злобно сказал он. – Наверно, я калитку не запер…
Только теперь они начинали вполне понимать случившееся.
Он резко вскинулся, посмотрел на неё больными, блестящими от слёз глазами и почти закричал:
– Какой тебя чёрт принёс! Это надо же!.. Я её три года ждал!.. Я бы её в это платье переодел!.. Ты… ты… Дура! Не могла постучаться к соседям?!..
Он вдруг осёкся.
– Не могла... – сорвалось у неё. – Прости… Я сейчас уйду… Прости, ради бога!..
И она шагнула в дом, чтобы снять свои вещи.
Он вошёл за ней следом и закрыл дверь на крючок.
– Нет! Ещё не высохло… Ещё дождь... – он взял её руку и крепко сжал. – Ты не виновата… Не уходи!..
Они пристально посмотрели друг другу в глаза. Она поняла, что уйти теперь будет подло. Она кивнула и села на стул.
– Спасибо, – прошептал он.
Он нервно курил и слонялся из угла в угол, думая или вспоминая. Потом сказал:
– Хочешь выпить?
– Хочу.
Он вынул из холодильника бутылку вина, долго возился с пробкой. Ополоснул стакан, из которого девочка пила чай. Налил.
– Только один стакан, – развёл руками. – Раньше был второй. Он разбился…
– Попьём из одного, – откликнулась девочка.
– Да. Пей, а я подожду.
Она медленно выпила.
– Вкусное.
– Хорошо.
Он тоже выпил, но залпом.
Девочка сдержала улыбку.
– Ты не сердись на меня, ладно? – попросила она. – Может, ещё вернётся… Пожалуйста, не сердись!..
– Я не сержусь, – заверил он, и лицо его подобрело. – Наверно, это и к лучшему, как ты думаешь?
– Тебе виднее, – сказала девочка.
Он вздохнул и налил ей опять.
Они сидели, пили вино, иногда перебрасывались какими-то словами – про дождь, про лето, про что-то ещё… У девочки чуть-чуть кружилась голова. «Ты же хочешь меня поцеловать, – думала она. – Чего же ты?..» Но он только курил и печально смотрел на неё…
Стало смеркаться. Девочка поднялась и подошла к окну.
– Всё идёт. Но вроде немного потише…
– К утру кончится, – ответил он.
– Мне пора. Уже поздно, – прошептала она, зная, что он попросит её остаться и что она останется.
Его взгляд сразу потух, и он выдавил:
– Тебя кто-то ждёт?
– Нет.
– Тогда останься.
Она молчала.
– Ты не подумай чего… Я просто по-человечески... – продолжил он. – Зачем уходить на ночь? Привяжется кто-нибудь…
Она усмехнулась и села обратно.
– Я останусь.
– Спасибо. Нога не болит?
– Теперь не болит…
Они долго сидели, не разговаривая, пока в комнате постепенно темнело, и слушали шорох дождя за стенами дома. Слов больше не было…
Наконец он спросил:
– Устала?.. Ложись на диван, спи…
– А ты?
– А я на полу, – ответил он и отвёл взгляд.
Девочка подошла к дивану и легла. Диван стоял там же, где и у Ника… Он накрыл её одеялом, вынул из шкафа подушку, матрас, покурил и тоже лёг.
– Спокойной ночи, – сказал.
– Спасибо. Спокойной ночи…
Девочка напряжённо ждала, когда он ляжет к ней. Она знала, что он не спит и хочет этого. Но он не шевелился… Девочка стала думать, что он тоже ждёт, что ей нужно самой позвать его к себе – ведь она как бы в долгу перед ним… «Но ты же мужчина, это твой дом, я не обижусь, не бойся…» – мысленно говорила она ему. Но он не издавал ни звука… Потом она решила всё ему рассказать, но осеклась и подумала: «Не надо рассказывать… Может быть, это меня он ждал здесь так долго… Может, и я ехала к нему, а не к Нику… Может, этот дом – наш, и что-то всё-таки будет… Сейчас он придёт – он же так хочет этого…» Но он не шёл… Девочка смотрела в безмолвный мрак комнаты и отчаянно звала: «Ну что ты? Иди ко мне, иди же!..» Но по-прежнему ничего не было…
Девочка проснулась рано. Он спал. Она встала и тихонько переоделась. Глянула в окно. Дождь кончился. Нужно было уходить… Она опустилась перед спящим на колени и поцеловала его. Она надеялась, что он всё-таки проснётся, обнимет её и скажет, чтобы она осталась насовсем. Он не проснулся… Девочка взяла платье и вышла в сени. Она знала, что больше не увидит этот дом никогда, и ей захотелось что-нибудь забрать с собой на память о нём. Она покачала гвозди над дверью, сняла старую подкову и завернула её в чужое платье... Девочка подумала, что у неё был дом, у Ника был дом – их дом, а теперь у них дома нет... Она подумала, что и у человека, приютившего её, был дом, но завтра он тоже, наверно, уедет – потому что нет у него дома… И они все будут жить бездомные и когда-нибудь умрут, а этот дом останется – останется ещё для кого-то… А может быть, дом скоро снесут – и он сохранится только в чьей-то душе… Девочка поняла, что сейчас заплачет, распахнула дверь и, прижимая платье с подковой к груди, побежала прочь…
Он открыл глаза и посмотрел вокруг. В комнате как всегда было пусто. Он подошёл к окну и увидел, что снова сияет солнце…
11 июня 1996
ПУБЛИКАЦИИ:
Богданов В. В. Дождь в старом городе: Рассказ // День и ночь: литературный журнал для семейного чтения. – Красноярск, 2001. – Апрель – июнь. – № 3 – 4 (31). – С. 153 – 155: http://www.krasdin.ru/2001-3-4/s053.htm