Гуго Вормсбехер
Cоветские немцы: есть ли будущее?
(Доклад на 2-ой конференции Всесоюзного общества
советских немцев «Возрождение»
16-18 января 1990 г., Москва)
Если свести все вопросы, волнующие сегодня советских немцев, к одному, то это будет вопрос о том, есть ли у них как у народа будущее? От ответа на этот вопрос зависит не только дальнейшая судьба нашего народа, но и многое в экономической, политической жизни нашей страны и обоих германских государств. Ибо речь идет о двух миллионах человек, еще признающих себя немцами, и о не меньшем количестве их детей, внуков и правнуков от смешанных браков в трех последних поколениях, об их женах, мужьях других национальностей. Где и как эта масса людей будет реализовывать свои способности, свой талант, свое трудолюбие и умение, будет зависеть от ответа на наш главный вопрос.
Но что следует понимать под будущим советских немцев?
В процессе своей 225-летней истории в составе России и СССР советские немцы сложились как самостоятельный народ. Народ, который стал - хотим мы это признать или не хотим - ребенком двух великих родителей: немецкого народа и русского народа. В этом ребенке неразрывно слилось унаследованное от отца и полученное от матери. Ему дороги оба родителя, потому что они оба для него родные. И он не может отказаться ни от одного из них, потому что это означало бы убить себя наполовину. Не он виноват в том, что родители не всегда жили дружно: он неизменно старался стянуть их руки вместе. Однако в этих ссорах труднее всего приходилось именно ему: мать била его за то, что он похож на отца, носит его имя и не хочет забыть его язык, а отец был недоволен тем, что в ссоре родителей ребенок защищал мать, не хотел расставаться с ней и ему дорого то, что он усвоил от нее. Верность отцу, любовь к матери, нежелание предавать никого из них стоили ему дорого.
Мог ли в этой ситуации ребенок вырасти иным, чем он есть сегодня - молчаливым, замкнутым, с единственной радостью в жизни - работой, позволяющей ему хотя бы на время, уединившись, забыть о своей горькой судьбе? Но он вырос, и уже сам способен понять: в нём ценно всё, что составляет его суть. И он хочет эту свою суть сохранить.
Неразрывное сочетание качеств двух народов, собственная двухвековая история российских и советских немцев, отразившаяся на их национальном характере, языке, культуре, обычаях - и является тем, что отличает советских немцев как от других советских народов, так и от других немецких народов. Они являются самостоятельным народом. Поэтому, когда речь идет о будущем советских немцев, то мы говорим о возможности для них сохраниться как самостоятельному народу.
Возможно ли для них такое будущее? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно определить, какие условия необходимы для такого будущего.
Главные условия здесь - чтобы советские немцы смогли возродить свой родной язык, свою национальную культуру, имели свою национальную жизнь. Но этого невозможно достичь, проживая, как сегодня, рассеянно по всей стране. Советские немцы должны собраться, наконец, в большинстве своем вместе, иметь территориальную, экономическую, правовую основу для своего возрождения, т.е. иметь свою государственность. Без своей государственности советским немцам остаются, как и прежде, лишь ассимиляция или вынужденный выезд.
То, что ассимиляция не является решением нашего вопроса, вроде не требует пояснений: исчезновение народа не может быть его целью. Может ли выезд в ФРГ или ГДР стать решением вопроса? На мой взгляд, выезд, позволяя каждому в отдельности остаться или опять стать немцем, для народа является также ассимиляцией, пусть и на иной основе, и также ведет к его исчезновению. Единственное, что может создать необходимые предпосылки для реального будущего советских немцев - это восстановление их государственности. К этому выводу мы пришли давно, и этим требованием мы до сих пор ограничивались.
Однако восстановление государственности хотя и необходимое, но еще далеко не достаточное условие. Важнейшее значение имеют сроки принятия соответствующего указа и его реализации. Об этом мы также говорили раньше. Сегодня можно, однако, сказать, что даже если бы такой указ появился завтра, для многих он опоздал бы на 45 лет, для многих как минимум на два года, а для многих и навсегда. И тех, для кого он опоздает навсегда, с каждым днем, с каждым часом становится больше.
Другим не менее важным фактором являются условия, которые будут ожидать советских немцев в их государственности. Ведь чтобы сохраниться им как народу, нужно, чтобы они в своем большинстве смогли возродить свой язык, свою культуру, участвовать в общей национальной жизни. Часто высказываемый тезис о том, что советским немцам достаточно, как перед войной, иметь административный и культурный центр, где может проживать лишь небольшая их часть, сегодня неверен. Неверен потому, что сегодня советские немцы живут в совершенно иных условиях, чем жили до войны. Тогда они жили компактно в ряде регионов страны, имея фактически несколько автономных образований. АССР немцев Поволжья была лишь одним из них. Она хотя и имела значение для остальных регионов как культурный центр, но далеко не решающее, потому что немцы на Украине, в Крыму, на Кавказе, в Оренбуржье, в Сибири и Казахстане, т.е. примерно три четверти всех советских немцев, жили компактно, знали родной язык и практически не владели другими языками; они имели немецкие школы и необходимую базу для своего самостоятельного национального развития.
Сегодня всего этого нет. Советские немцы вне республики останутся практически в тех же стремительно ассимилирующих условиях, что и сейчас. Но ведь нельзя возродить национальную культуру, язык, народ каждому в одиночку, заочным методом. И если этого не сможет большинство советских немцев, то что останется от народа? Ведь и той их части, которая будет жить в республике, потребуется как минимум 15-20 лет, а вероятнее всего гораздо больше, чтобы хотя бы заговорить опять по-немецки. Это значит, что вряд ли республика сможет оказать в эти годы существенную помощь и поддержку тем, кто будет жить вне республики. И что будет ожидать саму республику через 20-30 лет, если там будет жить лишь небольшая часть советских немцев?
Таким образом, государственность, куда могло бы и, главное, куда захотело бы поехать большинство советских немцев, жизненно необходима. Если её не будет, то не остановятся ни ассимиляция, ни выезд. Можно с уверенностью сказать, что в этих условиях большинство предпочтет всё же выезд, следовательно, выезд резко возрастет, что может поставить под вопрос и целесообразность восстановления «частично» государственности. В общем, республика, куда переедет большинство советских немцев - единственный для них выход. Другое решение - это в лучшем случае лишь затягивание агонии.
Следующее необходимое условие возрождения советских немцев вытекает из сегодняшнего их состояния. За полвека без государственности, без национальных школ и вузов, при явном и скрытом неравноправии, дискриминации во всех сферах жизни, большинство немцев практически утратило свой язык, национальную культуру, национальные традиции и обычаи. У них практических нет сегодня и национальной интеллигенции, которая могла бы обеспечить возрождение своего народа. То есть, советские немцы, даже если они получат без промедления такую государственность, которая им нужна, не в состоянии будут возродить свой язык и свою национальную культуру своими силами. Это значит, что им потребуется помощь. Необходимого потенциала для этого в самой стране также нет. Следовательно, эта помощь должна быть оказана немецкоязычными странами. Будут ли они заинтересованы в этом? И будет ли такая помощь, причем многолетняя, дозволена им нашим государством? Это мы должны бы узнать не позже, чем из текста Указа о восстановлении нашей государственности, ибо это также жизненно важное условие нашего реального будущего.
И, наконец, есть еще один важный вопрос, который возник уже после нашей учредительной конференции. Это вопрос об отношении населения, проживающего сегодня на территории бывшей Автономной республики немцев Поволжья, к идее восстановления этой республики. Как известно, 1-я наша конференция выработала «Обращение» к этому населению, проникнутое чувством дружбы, интернационализма, готовности с самого начала заложить основы для добрососедства и максимального учета интересов друг друга. Мы говорили о том, что, пройдя трудный путь несправедливостей и обид, мы не хотим хоть в чем-то ущемить права других. Мы говорили о том, что в целях сохранения сложившегося уклада жизни, существующих там сегодня населенных пунктов и обеспечения их самостоятельности, свободного функционирования языка и культуры, мы готовы отказаться от бывшей столицы нашей республики, готовы отказаться и от наших бывших домов, из которых были несправедливо выселены в 1941 году и которые, со всем их имуществом и запасами продовольствия, стали в то трудное время убежищем для тысяч и тысяч советских людей разных национальностей. Мы говорили о том, что будем сами, своими руками, строить для себя новые села и города, новые дома, чтобы ничем не потревожить людей, за которыми нет никакой вины в том, что они сегодня живут там, где жили мы и многие поколения наших предков. Конечно, мы ожидали, что, проявив такое понимание проблем других, мы встретим и ответное понимание наших проблем. К сожалению, этого не произошло. Из наших бывших сел и городов, из бывших немецких домов сегодня навстречу нам несется: «Не допустим немецкой автономии в сердце России!».
Не будем обвинять этих людей, ибо жизнь нашей страны дает им, к сожалению, основание беспокоиться за свое будущее. Не будем обвинять их, а выразим им сочувствие и понимание, ибо у всех у нас достаточный жизненный опыт, чтобы не воспринимать с былым оптимизмом всё, что нам предлагается сверху. Не будем тем более обвинять всех, ибо немного ведаем, кто, и что, и почему творит. Порадуемся хотя бы тому, что даже в этом массовом кипении взвинченной нетерпимости, естественной человеческой тревоги за свою судьбу и горькой несправедливости по отношению к пережившим так много советским немцам - нашлись вопреки всему люди, которые мужественно, не боясь ничего, отстаивают те высокие идеалы справедливости и уважения к другим народам, которые не смогли в советских людях уничтожить ни времена культа личности с их кровавым «интернационализмом», ни годы застоя с их опошленной до застольных тостов «дружбы народов». Спасибо этим немногим, но настоящим советским людям; именно они и позволяют надеяться, что светлые мечты о дружбе народов, о единой братской их семье, заложенные в основу нашего государства - не пустой звук, а станут реальностью, пройдя через испытание оглушившей многих из нас демократией.
Однако протесты восстановлению немецкой автономии - это реальность. Вполне понятно, что пока эти протесты будут, советские немцы не поедут туда. С них довольно того, что они пережили за пять последних десятилетий; не хватало еще, чтобы они вместо нормальной спокойной жизни сталкивались ежедневно с неприязненными взглядами, нетерпимостью и недоброжелательностью соседей... Таким образом, нормальная обстановка в будущей республике, готовность проживающего там сегодня населения воспринимать ее восстановление как справедливый и желательный акт - это также необходимое условие будущего советских немцев.
Видимо, нет нужды пояснять, что нормализация обстановки на Волге не может быть задачей советских немцев - они, изложив свою позицию, сделали, что смогли. И у них нет там ни власти, ни средств массовой информации, ни даже достаточной численности, чтобы реально воздействовать на обстановку. К тому же они всегда будут восприниматься как «заинтересованная сторона». Задача эта - руководства страны. Будет она решена - возможна республика, не будет - исключается и будущее для советских немцев.
Подведем предварительные итоги. Чтобы советские немцы имели реальное будущее, нужно, таким образом, восстановить их государственность, сделать это в кратчайшие сроки и создать в ней условия, которые позволили бы переехать туда большинству советских немцев. Это: обеспечить лояльность местного населения к восстановлению немецкой республики, осуществить быструю разработку и практическую реализацию перспективных планов восстановления республики, согласовать и гарантировать широкое участие немецкоязычных стран в экономическом и культурном возрождении немецкой республики.
Условия, как мы видим, непростые. Однако это лишь часть задач, которые предстоит решить, причем это задачи, решение которых зависит в основном не от советских немцев.
Следующая группа условий, необходимых для того, чтобы советские немцы имели реальное будущее, зависит во многом уже от них самих. Скорее это даже не условия, а вопросы, ответ на которые должны бы дать советские немцы. Вопросы эти такие: можно ли процесс выезда советских немцев сдержать и остановить? Иными словами, можно ли возродить во многом утраченную веру советских немцев в возможность для них будущего на их Советской Родине? Можно ли сегодня убедить советских немцев еще раз начать с нуля? И хватит ли им веры и выдержки еще на 5-10 лет, которые понадобятся для осуществления первой стадии восстановления автономии?
Всё это, казалось бы, вопросы в основном психологического характера, и ответ на них в значительной мере обусловлен группой условий с экономическим и политическим содержанием, о которых говорилось выше. Однако возрождение веры советских немцев в возможность для них будущего является сегодня, на мой взгляд, гораздо более трудной задачей, чем все связанные с восстановлением автономии экономические и политические проблемы. Если у нас не будет убедительных аргументов для решения этой задачи, если нам ее не удастся решить, все остальные усилия будут напрасны.
Опасность, что так и произойдет, вполне реальна: социальная, историческая, моральная усталость советских немцев слишком велика. Ведь за последние полвека, пережив такую трагедию и такие несправедливости, советские немцы не имели ни одной возможности получить положительный импульс. Даже те надежды, которые у них иногда возникали, были обмануты. Два миллиона человек видели к себе единственный подход - потребительский. Они были превращены в народ-лимитчик с правом выполнять определенный вид работ, но без права на постоянную национальную прописку, без права на отдельное национальное жилье, на другие блага, доступные всем иным. Более чем двухвековая их история полна несправедливостей, которые были связаны не только с первой и второй мировыми войнами, но длились и десятилетия после победы в Великой Отечественной войне. Отношение к немцам формировалось официальной политикой, и недостаточная общая и политическая культура народа нашей страны как до Октября, так и по сегодняшний день еще позволяет дезориентировать его и направлять его недовольство, среди прочего, и на межнациональные отношения, чтобы отвлечь от социальных и политических проблем.
Если это длилось два века, если это продолжается сегодня, то где надежда, что этого не будет завтра, особенно если перестроечные процессы всё же удастся кому-то выхолостить до свободы критики перестройки?
Семь десятков лет в нашем государстве были заняты не тем, чтобы каждому дать возможность жить лучше, в соответствии с его трудолюбием, умением, талантом, а тем, чтобы не позволить одному жить лучше другого. Где гарантия, что если немцы опять соберутся вместе, смогут работать в полную силу и будут жить лучше других, это не вызовет превращения сегодняшнего общего сочувствия к ним в традиционную недоброжелательность к имущим? Как им тогда быть?
Всё это советским немцам известно, и всё это, вместе с нерешением их вопроса, лишило уже многих из них последних надежд.
К этому добавляется другая серьезная проблема. Осознавая себя еще немцами, многие советские немцы, утратив в значительной степени или полностью родной язык, национальную культуру, традиции и обычаи, как бы инъецированы другой культурой, другим языком, ставшими их неотъемлемой частью. В нормальных условиях это - благо, это - обогащение личности, народа. Но когда это происходит за счет вытеснения национального, это уже беда. Сегодня немецкое в советских немцах уже не может устоять, уже не может существовать на равных с другой культурой, с другим языком. Этот насильственно привитый им национальный иммунодефицит многие советские немцы воспринимают уже как неизлечимую болезнь. Сохранить хотя бы детей, погрузив их опять в немецкую среду путем выезда - этот путь многими воспринимается как единственный выход.
Исключительно тяжелая ситуация требует чрезвычайных мер. От того, будут ли эти меры приняты, зависит, смогут ли советские немцы сохраниться как народ.
Еще одна группа проблем связана с тем, что наш немецкий вопрос жестко вписывается в проблематику всей перестройки. Сколько времени и сил понадобится перестройке, чтобы отсталая экономика, позавчерашняя технология достигли должного уровня? Сколько времени понадобится, чтобы убивающие всякое желание трудиться производственные отношения изменились настолько, чтобы высвободить инициативу каждого? Когда будет выработан необходимый опыт демократии и культуры власти, чтобы простой человек внизу видел действительную ее заботу о нем, а не только стремление недодать очередную часть скудного дохода путем очередного повышения цен в «гуманных» целях? Когда гласность начнет быть действенной, приведет к всесторонней защищенности человека, а не будет лишь укреплять ощущение вседозволенности, безнаказанности и бессилия? Когда наступит долгожданная суверенность каждого человека, каждого региона, каждого народа в определении и решении того, как им строить свою жизнь, и сегодняшние отталкивания и размежевания перейдут в процессы взаимного притяжения, сближения, в стремление к единству?
Именно потому, что любая проблема жестко связана со всеми остальными, наивно полагать, что одну проблему можно выделить из всех остальных и решить отдельно. Для решения каждой проблемы должна быть готова вся государственная и общественная инфраструктура. И невозможно решить одну проблему на уровне, скажем, следующего века, если всё остальное остается на уровне прошлого века. Пытаться решить проблему так, значит закладывать в нее конфликт со всей остальной системой, и тем больший, чем прогрессивней будет решение. Нельзя пытаться сделать одну клетку здоровой, если болен весь организм, соки которого ее питают. Нужно приводить в порядок весь организм как систему, тогда будет прочная основа и под здоровьем каждой клетки. И первое условие здесь - не мешать организму самому привести себя в порядок, ибо в нем заложены большие ресурсы. Именно в этой сфере - в преодолении сопротивления извне раскрепощению, саморазвитию всех составных частей общего государственного организма - от союзной республики до отдельного человека, и находится сегодня основное поле деятельности перестройки. В этой сфере должно, на мой взгляд, находиться на сегодняшнем этапе и основное поле деятельности нашей организации.
Вопрос только в том, готовы ли советские немцы еще ждать, пока вся ситуация продвинется вперед настолько, что будет возможно без всяких сложностей решить эту нашу проблему; а также в том, кто будет определять, что нужный момент настал.
Выше я упоминал значение помощи немецкоязычных стран для возрождения и сохранения национальной культуры и языка советских немцев, для их будущего вообще. Встает, однако, вопрос, будет ли такая помощь оказана? Во время встреч и бесед, которые были у нас с официальными лицами ФРГ и ГДР, готовность оказать эту помощь выражалась достаточно четко. Позиция ФРГ здесь, как мы ее понимаем, такая: она готова принимать немцев из Восточной Европы и СССР, но одновременно считает, что они в первую очередь должны иметь необходимые условия для полноценной национальной жизни у себя на родине. В создании таких условий она и готова помогать.
Однако все наши встречи и контакты были еще в то время, когда мы твердо надеялись на восстановление нашей государственности не позже, чем в конце 89-го года. С тех пор ситуация кардинально изменилась: решение о восстановлении государственности советских немцев так и не принято, и до сих пор, несмотря на все постановления и одобрения, не ясно, будет ли принято вообще. А в ГДР произошли события, концентрирующие на себе внимание политических и экономических кругов ФРГ почти целиком. К тому же в прошлом году в ФРГ выехало 350 тысяч граждан ГДР и ежедневно продолжает туда прибывать около тысячи человек. Устроить такую массу народа - серьезная проблема даже для ФРГ. Особенно если учесть, что за год прибыло туда еще и 350 тыс. немцев из других стран Восточной Европы, в том числе более 100 тыс. из СССР. В этой изменившейся ситуации закономерно возникает вопрос: по-прежнему ли ФРГ будет готова оказать нашей стране помощь в восстановлении немецкой автономии, и сможет ли ГДР, сама поставленная перед сложными внутренними проблемами, принять в этом реальное участие?
На мой взгляд, это будет зависеть в основном от двух причин. Во-первых, от того, насколько для самих ФРГ и ГДР советские немцы представляют интерес как экономическая сила. В ФРГ подсчитали: если она примет в течение десяти лет 2 млн. человек, то это приведет к значительному оживлению экономики; дополнительный доход составит около 80 млрд. марок, и средний возраст населения уменьшится. В ГДР, как известно, работают десятки тысяч поляков и вьетнамцев, то есть нехватка рабочих рук существует уже давно. Можно допустить, что значительная утечка рабочей силы из ГДР резко обострила спрос на нее, и это может вызвать интерес в массовом приглашении советских немцев. Учитывая, что новая политическая ситуация в ГДР может привести если не к объединению, то всё же к значительному выравниванию уровней жизни в обоих германских государствах, приглашение советских немцев в ГДР может получить и дополнительный экономический стимул в глазах советских немцев.
Во-вторых, на готовность ФРГ и ГДР оказать помощь не может, наверное, не повлиять, причем существенно, затягивание решения вопроса о восстановлении государственности советских немцев. Сегодня отсутствует всякое представление о том, даст ли будущая республика советским немцам реальную возможность возродиться и сохраниться как народу, или это будет автономия формальная, куда большинство советских немцев не поедет, а следовательно, вынуждено будет всё равно эмигрировать, что поставит под вопрос будущее и тех немцев, которые переедут в республику и которые, таким образом, со временем также могут оказаться перед необходимостью выезда. В этой ситуации какой смысл для ФРГ, ГДР и других немецкоязычных стран вкладывать средства в восстановление немецкой автономии, если потом им всё равно придется принимать и устраивать советских немцев у себя? То есть помощь можно ожидать, видимо, лишь когда с самого начала будет ясно, что восстанавливаемая государственность советских немцев действительно будет представлять собой то, что им нужно. Это также заставляет самым серьезным образом подходить к разработке концепции ожидаемой государственности: чем она будет лучше, тем в конечном итоге дешевле она может обойтись нашей стране.
Наконец, есть еще один вопрос, значение которого мы должны рассмотреть: это вопрос о месте восстановления немецкой республики. Подробно свою позицию по этому вопросу я изложил на Всесоюзной научно-практической конференции в Институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС в октябре прошлого года. Суть ее заключается в следующем.
Место будущей автономии в любом случае может быть важным фактором для той части советских немцев, которые привязаны к нему своим происхождением. Каждому хотелось бы вернуться на свою родину - на Волгу, Украину, Крым, Кавказ, в Ленинградскую область и т.д. И это естественно, это должно быть правом каждого. Однако нет ни одного места в стране, которое было бы родиной всех советских немцев. В то же время жить и дальше разбросанно - это значит для всех нас ассимилироваться и исчезнуть.
Единственный шанс на будущее - это собраться вместе, если не всем, то подавляющему большинству. Поэтому на первый план выходит сегодня не место будущей автономии, а отношение к этому месту большинства советских немцев. Если большинство сочтет его приемлемым для себя, значит, у нас есть будущее. Если не сочтет - народ исчезнет.
Волга является единственным вариантом, который дает нам право требовать его обратно. Но является ли Волга сегодня тем местом, где наша поруганная республика может быть восстановлена? И готово ли будет большинство советских немцев предпочесть Волгу выезду? Если да, и если там будут созданы необходимые для будущего советских немцев условия, - то нам ничего больше не нужно. А если нет? Какой выход будет у советских немцев тогда?
У них тогда лишь выбор между ассимиляцией здесь и ассимиляцией путем выезда, потому что у них нет права требовать какую-либо иную территорию, кроме Поволжья. Конечно, правительство, если оно всё же думает о решении вопроса советских немцев, может предложить нам другой вариант. И если это будет вариант, который одобрит большинство советских немцев, то нам, если мы действительно озабочены нашим будущим, нельзя его отвергать только потому, что наша республика была не там и что предлагаемая территория - не родина немцев Поволжья. Я сам тоже из немцев Поволжья, я еще успел там родиться, но полагаю, мы должны думать прежде всего об интересах всего нашего народа, иначе не останется никаких советских немцев - ни крымских, ни сибирских, ни украинских, ни волжских.
С этой точки зрения нужно, на мой взгляд, подходить к любому варианту, в т.ч. и к Калининградскому. И не надо некоторым нашим товарищам пытаться естественный и напряженный поиск выхода из сложнейшей ситуации, чувство ответственности за будущее всего советского немецкого народа выдавать, в духе старых времен, за предательство интересов общества «Возрождение». Если наше общество хочет думать только о своих интересах, или об интересах только части советских немцев, то не надо называть себя обществом всех советских немцев.
Таким образом, речь идет о верности не обществу «Возрождение», а точнее, даже не о беспрекословной поддержке тех, кто выступает только за восстановление немецкой автономной республики на Волге; речь идет о гораздо большем: о верности интересам всего своего народа, об ответственности за будущее всех советских немцев.
Только все вместе можем мы чего-то добиться. Нам нужно научиться допускать, что не может быть у двух миллионов человек всегда и во всем одинаковое мнение, и не надо пытаться навязывать свое мнение всем, каким бы дорогим оно нам ни казалось. Будущее народа может определить только он сам, поиск этого будущего предполагает и требует различия мнений, поэтому насаждать нетерпимость к иному мнению - это значит претендовать на то, что мы лучше народа знаем, что ему нужно, и народу надо лишь помалкивать да послушно выполнять наши решения.
Это всё мы уже проходили, этим мы сыты по горло, этого нам больше не надо...
Какие выводы из всего сказанного можно сделать?
Мы видим, что и положение советских немцев, и решение их вопроса чрезвычайно сложны, и один неверный шаг, игнорирование хотя бы одного из многих необходимых условий их возрождения могут привести к исчезновению их как народа вообще.
Однако не для того мы говорим сегодня о трудностях, чтобы опустить руки, а наоборот, чтобы ясно видеть эти трудности, чтобы найти единственно верный путь через них к нашей цели. Путь этот, как видим, в принципе возможен, и надо сделать всё, чтобы он стал реальностью. Нам не нужен сегодня ни оптимизм, ни пессимизм. Нам нужен трезвый подход к реальности и умение масштабно видеть наши цели и задачи в их неразрывной связи с проблематикой всей перестройки.
Иными словами, нужно, чтобы все мы почаще чувствовали себя Горбачевым, и не только ставили проблемы, но и предлагали общеприемлемые решения. Малопродуктивно сегодня только критиковать тех, от кого зависит решение наших вопросов; важнее помочь им решить эти вопросы как можно лучше. И раз уж зашла об этом речь, то, критикуя - вполне обоснованно - и ЦК КПСС, и Верховный Совет, и Правительство, и партию - нам не следует забывать, что сегодня все они не представляют собой единого целого, в каждом из них сегодня идет жесткая борьба, и не надо валить всё в одну кучу: многие там мужественно борются за нормальное будущее страны и народа, в т.ч. и за будущее советских немцев.
В заключение лишь назову еще несколько задач, решение которых, наряду со скорейшим восстановлением государственности советских немцев, имеет, на мой взгляд, также большое значение. К ним относятся:
1. Оказать всемерную поддержку Правительственной комиссии по проблемам советских немцев и проявить необходимую настойчивость с тем, чтобы при разработке проекта восстановления немецкой республики в него были заложены все условия, обеспечивающие будущее советских немцев.
2. Поставить перед Верховным Советом СССР и ЦК КПСС вопрос о том, чтобы на советских немцев было распространено положение о центральных советах, содержащееся в платформе партии по национальному вопросу для народов, не имеющих своей государственности. Необходимость в этом вызывается тем, что даже когда советские немцы получат свою государственность, многие из них еще долго будут проживать рассеянными по всей стране. Чтобы защищать и представлять интересы всех советских немцев перед Правительством СССР, а также централизованно рассматривать и решать имеющиеся проблемы в интересах всех советских немцев, и нужен Центральный Совет советских немцев, опирающийся на систему республиканских, краевых, областных, городских, районных и сельских немецких национальных Советов.
3. В связи с тем, что в Верховном Совете СССР, Верховных Советах РСФСР и Казахской ССР советские немцы не имеют ни одного своего депутата (имеются лишь депутаты-немцы от ряда территориальных и национально-территориальных избирательных округов страны), поставить вопрос о пополнении Верховных Советов СССР, РСФСР и Казахской ССР народными депутатами от двухмиллионного немецкого населения страны по квоте как минимум автономной республики и проведении среди немецкого населения с этой целью соответствующих выборов.
4. Обеспечить необходимое представительство советских немцев во всех органах и комиссиях, создаваемых для решения вопроса советских немцев, с тем, чтобы они могли не только помогать им в их работе, но и обеспечить уверенность советских немцев в том, что их интересы будут в должной степени там изложены и защищены.
5. Поставить перед Правительством СССР вопрос о регулярном информировании советских немцев о ходе решения их проблемы с тем, чтобы избежать формирования необоснованного пессимизма и выездных настроений из-за отсутствия информации.
6. Предусмотреть еще в стадии разработки проекта восстановления немецкой государственности широкую программу подготовки кадров для будущей немецкой автономной республики и национальных районов как в немецкоязычных странах, так и в нашей стране.
7. Поставить вопрос о мерах по укреплению советской немецкой печати:
а) об укреплении руководства и коллектива редакции центральной газеты «Нойес лебен» национальными кадрами;
б) о создании центральной газеты советских немцев на русском языке;
в) об увеличении периодичности литературно-художественного и общественно-политического журнала советских немцев «Хайматлихе вайтен» до 4-6 номеров в год;
г) о создании центрального литературно-художественного и общественно-политического журнала советских немцев на русском языке;
д) об издании книг советской немецкой литературы на немецком и русском языках;
е) об укреплении материально-технической базы и штатов существующих немецких редакций радио и телевидения и создании новых в местах массового проживания советских немцев.
8. Рассмотреть вопрос о неущемлении интересов советских немцев, выезжающих в ГДР или ФРГ, а именно;
а) о выплате им компенсаций за оставляемые жилища;
б) о праве вывоза средств, заработанных ими в течение своей трудовой деятельности;
в) об организации нормальных условий для проживания семей советских немцев в Москве непосредственно перед выездом.
Всё это необходимо, чтобы советские немцы, не по своей вине покидающие свою Советскую Родину, прибывали в другую страну не нищими, обрекаясь этим на положение униженно просящих о помощи, а суверенными людьми, со своим человеческим достоинством, соответствующим гражданину нашей великой страны.
Однако главная наша цель, на мой взгляд, - и этим я хочу закончить - это всё же иметь возможность возродиться и сохраниться как народ. На это и должны быть направлены наши усилия, пока существует хотя бы малейший шанс.