Небо перетекало в море, и наоборот, так, что было совершенно не видно границы между воздухом и водой. Казалось, воздух стал морем, и, наполняя его солью и мокрым запахом ила, вытекал через волны на яркий, оранжевый песок, на который нехотя оседала жемчужно белая пена. Солнце ослепляло, превращая день в буйство красок и ароматов. Ярко-зеленая, теплая трава, укутывающая холм, на котором мы стояли, слепила глаза и резко контрастировала с синевой простилающегося внизу моря.
Он появился совершенно неожиданно, белый и сильный. Он играл с морем, словно оно было его маленьким ребенком, баюкал его, а потом резко отбегал в сторону и ждал догоняющую его волну. Он смеялся, глядя на пушистую пену, обнимающую его, и ловил ртом летящие брызги. Молодой и крепкий жеребец, обгоняя ветер, поил себя теплом солнца и голубой прохладой воды. Его сильная белая грудь вздымалась при каждом движении, и развивающаяся на ветру грива, оставляла после себя легкий шельф серебристых искорок.
- я так больше не могу! - Она быстро побежала вниз, к тому самому обрыву, откуда можно было легко спрыгнуть в воду и утонуть.
Сочная зеленая трава, била ее оголенные ноги, но, не замечая ничего, она все быстрее стремилась туда. Тяжелые ветки, останавливающих ее деревьев, больно царапали руки. В их тени трава уже не была такой насыщенной и яркой. Краски становились тускнее и привычнее, словно тень смогла украсть часть цветов и оставить палитру с темными тонами тусклого одеяния. Наконец она увидела, что лес, преграждающий ей путь становится все реже и сквозь листья деревьев вновь ярко- пунктирными вспышками слепило солнце. Воздух стал разреженнее и тоньше. Она вдруг почувствовала, что стала задыхаться этим воздухом. Солнце, вновь с силой слепящее ей глаза, делало воздух теплым как парное молоко и кружило голову. Наконец она вновь увидела перед собой ширину неба, но уже не так как раньше, с холма, теперь она все ближе подходила к нему. Небо становилось все тоньше и ярче. Но в то же время между небом и землей, где она продолжала стоять, оказалась пустота, много пустоты, а под ней, море. Ничего не было, не единорога, не пены, вода была спокойной, и лишь легкое дуновение ветра поднимало мелкую рябь. Небо вдруг стало чем-то плотным и далеким, как стена, но до которой невозможно дотронуться, а пустота с каждой минутой сомнения становилась все шире и шире. И вот, эта пустота стала невыносимо огромной, воздух стал еще реже и закипал от палящего на него солнца. Все перед глазами наполнилось причудливыми размытыми красками и стало медленно рассыпаться и уходить в туман, ее голова до этого ясная и полная решимости, стала мутной, и сильное головокружение, вызвали неудержимый приступ тошноты и слабости. Она немного отошла от края, и, опустившись на колени, наклонилась к земле, словно земля единственная из всего того, что она видела вокруг, находилась в плотном недвижимом состоянии, словно земля могла удержать и остановить ее. Тошнота выходила из нее редкими обрывистыми клочками, оставляя после себя ощущение безжизненности и пустоты, а руки, плотно сжимающие траву, постепенно слабели от сковывающей ее тело дрожи.
Я вышла из леса на обрыв и опустившись на колени, приподняла ее голову. Ее мокрые волосы, впалые синие глаза с застывшими в них слезами, сжатые дрожащие плечи, превратили ее в маленького беззащитного ребенка. Она смотрела на меня отрешенным непонимающим ничего взглядом и молчала. Казалось, она не видела меня в ту минуту, она не видела ничего, она просто смотрела сквозь меня на скрывающееся за деревьями солнце.
- Все хорошо, я с тобой, я здесь. - Я крепко прижала ее голову к своей груди и, слегка покачивая, стала напевать тихую, почти неслышную мелодию. Я убаюкивала ее на своих руках.
Она посмотрела на меня широкими отчего-то темными глазами и только сейчас заметила мое присутствие, ее губы дрожали, а на глазах вновь появились слезы, - Я не смогла... я хотела, но не смогла... туда вниз... я всегда так хотела!
Она рыдала как маленький ребенок, крепко обхватив меня за талию. Ее слезы, смешивались с землей, яркой листвой и теплым солнцем, а руки, тонкие и беззащитные соединялись в единую сильную дрожь, проходившую по моему телу. Ее небо вновь стало ближе и тоньше. Я сидела рядом и легонько гладила ее мокрые волосы, словно боясь распугать слетевшихся к нам птиц.