Прощёное воскресенье

Эра Сопина
День - сплошной пикник. День последний, масленицын. Прощеное воскресенье. Никто ни у кого прощения не просит, все считают, что не за что. А может, и вправду, вели такой образ жизни, что никого не обижали?

А день – как большой пикник. Питер Брейгель в натуре: также все бестолково и гармонично, также безобразно и прекрасно. И все это, как в окулярах бинокля, без перспективы: люди, машины, собаки, лошади – куда ни глянь – одинаково пропорциональны, одного размера, что слева, что справа.

А я сижу на горке под большими березами, начинающими свое весеннее сокобродие. Обзор прекрасен, во все стороны далеко видно.

Двадцать машин: и «мэрсы», и «бээмвухи» с «аудями» – простого «жигуля» почти и нет – это «господа» приехали на пикник. Лень идти ножками, и двинули по едва проклюнувшейся травушке, по нежно-зеленым стрелкам и розеточкам, по трепетным первоцветам: колесами своего стального коня. Это показательно. «Жигули» остались только у престарелых интеллигентов, а они воспитаны на уважении к окружающим. Они даже и придумать не могли бы катить на автомобиле по парковым пригоркам, покрытым новорожденной зеленью. Владельцы же «крутой» техники лишены всех человеческих комплексов, и самого главного – воспитанности. Об интеллекте незатейливом, о телячьем восторге, об эгоистической любви к себе, драгоценному, речь не идет. У них это присутствует в избытке, но нищенские эти рефлексы не могут прикрыть скудости души и пробелы образования.

А люди и впрямь – сошедши с полотен Брейгеля: каждая группа целостное произведение. Даже те двое, что решили на земле полежать, рядом со своей «волгой», эти вообще – поэма о любви и эгоизме.

Напротив на холме шашлыки жарят. Две машины, куча детей. И как они ухитрились легковушки взгромоздить на этот холм: там овраги, да пни, да колючая боярка.

Ну, ну, куда ни глянь – свой рассказ, своя история. Две тетки гуляют, сцепившись под ручки, как два клопа слепленные, спаренные. Так клопам – любовь. А теткам – маета да тоска. Они уже в том возрасте, когда никто ни для кого интереса не представляет. Даже друг другу они надоели до смерти, а вот не с кем пойти погулять, так и пошли вдвоем: Ирина Михайловна и Светлана Николаевна. А вдруг с кем из них что случится в парке: сердце или печень прихватит? Кто тогда «караул» будет кричать, кто поможет? Нет-нет, теткам приходится терпеть друг друга, хотя на самом деле они, как в Лилипутии, две непримиримые стороны, бьющие яйца то ли с тупого, то ли с острого конца.

Молодежь, та гордо рассекает на авто, и она еще ничего не знает, что не только прянички золоченые есть, но и черный хлебец да сухарики кого-то ждут уже. Как в песне: «Все еще впереди, все еще впереди»...

Лес в ожидании.

Все должно вот-вот разродиться: почки – листьями. Деревья – кронами. Земля – травою, трава – цветом разным. Жеребая кобыла ждет – сыночка. У костра люди ждут – шашлык. Сороки на деревьях ждут – яйца. Всё – как у великого гениального Брейгеля...

Велика милость Твоя, Господи, если Ты прощаешь нам всю суетность и тщету нашей жизни и посылаешь возможность Ожиданий. И в придачу – надежду на их свершения.