1 АПРЕЛЯ
Однажды мы с Гу встретились на перекрестке проспекта и Первомайской. Светило яркое весеннее солнце, асфальт был совсем сухой, но пить не хотелось совершенно.
- То есть абсолютно! – сказала Гу, когда мы обсудили с ней этот вопрос.
Обсудили мы его сразу. Мы всегда сразу его обсуждаем. Мгновенно, как только встретимся. Иногда даже заранее, по телефону. Но тут мы встретились внезапно, на улице, без объявления войны, и к тому же первого апреля. И сразу решили не пить. Хотя асфальт был сухой, и Гу даже негде было споткнуться и упасть, если бы она выпила. А мы ничего не хотели пить. Назло. Пусть – праздник, пусть сухой асфальт, пусть даже чебуречная рядом. Вот не будем – и все!
ЧЕБУРЕЧНАЯ
Но не зайти в чебуречную мы не могли. Потому что мы с Гу очень любим есть. Почти так же, как и пить. А вот курить я люблю больше, чем Гу. И мы зашли в чебуречную.
Мы встали в очередь и еще раз решили, что не будем пить. А все вокруг покупали вкусные чебуреки и очень вкусную водку. И мы с Гу тоже купили горячих поджаристых чебуреков. А холодной вкусной водки не купили. Потому что мы не хотели прозрачной, как слеза, водки в красивых граненых стаканах. Мы купили мутного, свекольного цвета компота и запили им янтарные, сытные чебуреки. И ушли из чебуречной, даже не купив пива.
ВОЕННЫЙ
- А почему мы, собственно, не выпили водки? – спросила я у Гу, когда мы, сладко икая, покинули чебуречную.
- Через сорок минут у меня на этом перекрестке встреча с одним военным, - значительно сказала Гу.
Военный был серьезным аргументом, чтобы не пить водки. И мы стали искать комфортабельное для курения место, потому что я люблю курить больше, чем Гу, а она любит курить комфортабельно. Чебуреки плохо укладывались в желудке. Курить тоже было негде. Водки мы не выпили, хотя могли. Настроение падало. И тут Гу сказала, что знает одно хорошее местечко. И мы пошли туда по пересеченной местности дворами. До военного была куча времени.
ХОРОШЕЕ МЕСТО
Мы с Гу встретились уже давно, час назад, а водки так еще и не выпили, не смотря на праздник, сухой асфальт, чебуреки и отсутствие военного. Но в хорошем месте, куда мы пришли, водку продавали в разлив, за смешные деньги и в стаканах с тонкими красными ободочками. Все подходили к доброй самаритянке, стоявшей за прилавком, отдавали ей сущие гроши и получали взамен чистую, как роса, тульскую водку в красивых тонких стаканах с тонкими же красными ободочками. Такие же стаканы я видела в театре. А к водке добрая женщина строго выдавала бутерброды с селедкой и колбасой.
Но и здесь мы не стали пить водку. Потому что пришли курить. Но нагло курить и бездельничать, когда вокруг люди пили водку, мы не могли. Чтобы не оскорблять общественность и не вызывать нездорового ажиотажа вокруг наших персон, мы с Гу купили по паре пива. И стали курить комфортабельно и с удовольствием.
ВОЕННЫЙ-2
Мы с Гу курили целых сорок минут, а водки так и не выпили. У Гу первого апреля была встреча с военным. Мы покурили, сдали бутылки из-под пива и ушли. Хотя конца-края вкусной разливной водке в хорошем месте, где мы курили, не предвиделось. Но мы с Гу не могли обмануть военного. Он нас ждал на перекрестке. И мы встретились с ним. И забрали его с собой в хорошее место на улице Мориса Тереза, где было много тульской водки, пива, бутербродов и можно комфортабельно курить. Чтобы покурить, мы взяли еще по паре пива. А потом еще по паре и начали читать стихи. Военный ушел. Мы с Гу простились с ним без сожаления. Военный вел себя неприлично. Он только курил, а холодное пиво не пил совсем, потому что был в завязке. Но мы с Гу тоже были в завязке в тот день.
Ведь битых полтора часа в непосредственной близости от нас за гроши продавалась неразбавленная, очень вкусная водка, а мы ее не пили. Мы сразу, как только встретились, решили ее не пить.
Мы с Гу вывели военного на улицу, спели ему «Прощание славянки» и вернулись курить дальше.
ПРОЩАНИЕ С ВОЕННЫМ
Нам с Гу не понравился военный. Он обломал нам весь кайф курения в хорошем месте. И он как-то косо смотрел на нас с Гу, что радости тоже не добавило. Гу подошла к доброй женщине за прилавком, сдала ей пустые бутылки и мужественно взяла две по сто. В тонких стаканах с красивыми ободками, как в театре. И еще два пива. И бутербродов. А я помогла Гу перетащить все это к нам на столик и горячо одобрила ее неожиданный, но правильный поступок.
И мы с Гу выпили холодной, вкусной, разливной, тульской водки из красивых стаканов, запив ее пивом из поэтичных коричневых бутылок и закусив бутербродами с селедкой и колбасой. В нашу пользу говорили в тот ответственный момент праздник первого апреля, сухой асфальт и чебуречная, где мы не выпили ничего, кроме противного мутного компота. Военный, к счастью, ничего уже не мог сказать.
- С праздником! – поздравили мы с Гу друг друга.
ГЛУПЫЙ ВОЕННЫЙ
Мы с Гу военного тоже не одобрили. Причем настолько, что вслед за первыми два по сто взяли еще столько же, а потом еще. То есть, мы долго не могли его одобрить. Почти до литра мы с Гу вдумчиво курили и никак его не одобряли. Мы с Гу продолжили чтение стихов, в паузах одобрили всех друзей и родственников, а с военным выходила напряженка.
В конце концов, мы с Гу плюнули на военного, И ушли из хорошего места на улице Мориса Тереза, где мы так славно покурили. Асфальт на улице все еще был!
Сухой.
Но тут мы с Гу снова захотели есть. Ведь с момента последнего приема чебуреков внутрь прошло уже много времени. И мы с Гу, ни разу не упав на сухой асфальт улицы Мориса Тереза, вышли к ресторану «Тульский самовар».
«ТУЛЬСКИЙ САМОВАР»
Ресторан «Тульский самовар» произвел на нас не самое гадкое впечатление, как обычно говорит Гу, когда ей что-то более-менее нравится. В нем были скатерти и люди. И даже еда, которую нам принесла женщина в белом. Самое главное – в ресторане не было военных, и не одобрить происходящее мы не могли.
- А нет ли у вас вкусной тульской водки? – спросили мы у белой женщины.
- А вам сколько?
- Залиться… Ну, бутылочку…
И она принесла нам бутылочку. Буднично как-то принесла, не испытывая состояния праздника от соприкосновения с ледяной гладью бутылки прозрачной, как слеза, водки. Но нас с Гу это не оскорбило. Праздник уже жил в нас наравне с чебуреками, пивом и той порцией, что мы выпили в хорошем и недалеком от «Самовара» месте на улице коминтерновца Мориса Тереза. Поэтому мы с Гу раскатили водку по рюмкам и решили спеть. Что за праздник без песни, особенно, когда на столе почти полная и очень холодная бутылка вкусной тульской водки? И мы спели.
Потом еще выпили и еще спели. Сгрызли блюдо, выдаваемое за мясо. Попросили шоколадку, чтобы зажевать мясо. Потом запили шоколадку вкусной водкой, оказавшейся гораздо лучше шоколадки. И уже мы с Гу подозвали белую женщину, дали ей немного денег и хотели уходить. Но уйти нам с Гу не дали. Только мы приподняли свои попочки, как к нам подлетел молоденький парнишка типа «златая цепь на дубе том», и, прижав руки к сердцу, будто Ленский в опере, попросил:
- Девчонки, не уходите, пожалуйста…
Этого мы с Гу не поняли. Клиент был явно не наш. Их там много сидело, таких же, за столиком в соседнем ряду, и они явно не пили холодную вкусную водку и не праздновали Первое апреля.
- Старик, - сказали мы с Гу, - мы тебя не поняли.
- Не уходите, - снова нежно сказал он. – Без вас здесь будет совсем скучно. Я закажу вам чего-нибудь, только оставайтесь.
- Старик, - снова сказали мы с Гу. – Ты нас тоже не понял. Мы не по этому делу. У нас праздник.
- Нет-нет, - быстро ответил он. – Мы клеиться к вам не будем, - и он провел большим пальцем правой руки в районе золотой цепи. – Мы к вам даже подходить не будем, вы просто сидите здесь и пойте. И заказывайте, что хотите… Я могу даже сам принести…
И тут мы с Гу врубились, что золотой человек в цепи, в отличие от военного, нас одобрил на все сто. Или даже больше. Смотря сколько мы еще сможем вместить в себя вкусной, кристально чистой, тульской водки. Но мы не злоупотребили золотым человеком. Размеренно и душевно мы съели еще бутылочку, несколько подпорчивая вкус водки шоколадками, попели песен и ушли.
УЛИЦА
Золотые люди аплодировали нам вслед. Асфальт на улице продолжал быть сухим. Мы с Гу – тоже. Нашу репутацию никак нельзя было считать подмоченной. Праздник удался на славу. Кстати, Славу мы с Гу встретили почти на подходе к дому. Он шел в черном плаще и военных сапогах, и увел нас с Гу от двоих граждан, пытавшихся строить нам глазки, показывая ими на портфель, где явно что-то было. И не исключено, что изумительная, солнечная, тульская, веселящая сердце водка. Узнать это нам не довелось. Слава зыркнул на граждан, сказал, что он из «Союза русского народа» и увел русский народ в нашем лице домой.
- Ты фашист? – спросила я у Славы.
- Да, - ответил он, перекинул меня через руку и понес по улице.
Гу повисла на другой его руке. Сгущались сумерки. Так мы с Гу оказались в лапах фашизма.
1997-2001 г.