Чужая лунная дорожка (Александр Козловцев) / Проза.ру

   По небу плыли редкие грузные облака. Краски летнего вечера начали тяжелеть.Тени, густея, расползались по асфальтированным дорожкам и гранитным блокам, которые обрамляли живую природу. Темно-синие, серые тона, контрастно ложились на линии и грани города. Этот вечер похож на гранит, подумалось Глебу, и не просто на кусок камня или обтесанную плиту – параллелепипед с этой набережной, а на огромный монолит подобно тем, что в самых разных частях планеты выпирают из нее частями огромного остова – гаранты твердого земного спокойствия. Он решил, что такая ассоциация возникла только из-за того, что находится сейчас на набережной у большой реки и парк, протянувшийся на пару километров, был выложен этим серым с матовыми блестками камнем. Лестницы, парапеты, бордюры по краям асфальтированных дорожек, все было из этой тверди вынутой из земных недр. Парк не был старым, но в последние годы за ним плохо ухаживали. И только в его центральной части поддерживался порядок: подстригались деревья и газоны. Увядание тронуло основу этого созданного человеческим трудом мира, и уверено заявляло полные права на все это пространство. В дальних уголках ростки кустарников и деревьев пробивали, коробили, и вздымали асфальт. Дикие травы подбирались к цветочным клумбам, но кое-где пограничные полосы вскопанной земли охраняли красные и желтые набивные бутоны роз. Ели и сосны чередовались с лиственными деревьями, чьи раскидистые ветки нависали над лавками с объемными чугунными ножками. В увядании крылась щемящая грусть проходящих дней.
   Вечер медленно подбирался, и к нему вернулось с новой силой ощущение его гранитной природы, твердой, и извечной. Неуловимые матово искрящиеся мгновения будто бы растворились в лучах заходящего за ломаные линии крыш городских зданий пурпурного солнца. И время словно остановило свой ход всего лишь на миг, и этот вечер стал похож на те вечера, что были раньше. Будет ли он похож на те, которым еще предстоит опуститься на эту землю? Но вот стрелка невидимого хронометра вздрогнула и продолжила отчет секунд. Тепло накопленное за день медленно растворялось в прохладе приближающейся ночи.
   Часы показывали, что торопиться не стоит, но Глеб не мог сбавить темпа своих шагов. Уже с самого утра, когда еще лежал в постели и торопил неспешное, рассудительное время, он в своем воображении был уже на месте, к которому сейчас спешил. Он опять с нетерпением сверил время. Прямоугольные цифры электронного экрана словно смеялись над ним. Одни, показывающие часы и минуты, застыли, дразня его, другие, секундные, медлили передавать место следующим. Их простые конструкции, состоящие из наборов черточек, вяло ломались, трансформируясь в новые знаки.
   Придя на место свидания раньше оговоренного времени, он к своему удивлению обнаружил ее. Опаздывать была особенность ее натуры. Ирина смотрела на бетонный причал, где пассажиры после экскурсии возвращались на трехпалубный туристический теплоход. Люди в пестрых одеждах маленькими группами, очевидно уставшие от прогулки, неспешно шли. Двое из них, мужчина и женщина, остановились, и смотрели на город. Вечер истлевал, вытягивая алые, желтые и бирюзовые тона вдоль горизонта. Неотвратимое и закономерное, умиротворенное угасание, наполненное смирением и печалью, вновь и вновь разыгрывалось перед глазами людей.
   - Привет, - подкравшись сзади, он, обнял ее. Она вздрогнула, отстранилась и, развернувшись, радостно произнесла:
   - Ну, тебя! Напугал.
   - Ты сегодня что-то раньше пришла, - Глеб оперся бедром на гранитный парапет.
   Взглянув на свои маленькие наручные часы в позолоченной оправе, она ответила:
   - Время не рассчитала.
   - Время не рассчитала, чтобы опоздать или чтобы придти вовремя? - Он прищурился, внимательно ожидая ее ответа, на едкую остроту.
   - Чтобы прийти, - она мотнула головой, раскидывая длинные, прямые волосы и лукаво посмотрела ему в глаза. Он только хмыкнул от такого эмоционально твердого, и исчерпывающего ответа, и отвел взгляд на идущую мимо пожилую даму с маленькой собачонкой похожей больше на ожившую статуэтку, нежели на существо созданное природой.
   - Что будем делать? Куда пойдем? – спросила Ирина.
   - Ну-у… - он нерешительно посмотрел на кафе под пестрыми зонтиками, где они сидели накануне. Глеб хотел, было предложить прежний вариант: выпить что-нибудь прохладительное, как несколько дней тому назад, но тут Ирина сама выступила инициатором:
   - Пошли спустимся к реке.
   - Может, пойдем в кафе?
   - Не хочу. Давай спустимся к реке.
   Гранитные ступени широкой лестницы вели вниз, сходя прямо к воде. Он посмотрел наверх, на пройденный путь, на парк медленно покрывающейся тенью ночи, вечер уже меньше походил на гранит. Ему вдруг захотелось поделиться своей странной мыслью-сравнением камня и времени суток.
   - Знаешь, мне этот вечер почему-то напоминает гранит, - неуверенно произнес он.
   - Гранит? Как это? – она внимательно посмотрела на него.
   - Ну, как бы тебе объяснить, - запнулся Глеб, но тут его охватил азарт рассказчика. – Этот вечер серый с матовыми блестками и такой прочный как этот камень, которым выложена эта набережная, эта лестница. Волны уже полвека бьются об эти ступени, а им хоть бы что. Да, что там, полвека. Полвека назад их вырубили в руднике, обтесали и привезли сюда. А на самом деле этим камням сотни миллионов лет. Знаешь, как они появились?
   - Нет, - несколько равнодушно ответила она.
   А он, не заметив ее отстраненности, продолжил:
   - Сотни миллионов лет, когда верхняя оболочка Земли была жидкая магма, и она бурлила огнем, на ее поверхности из этой вязкой массы, начали выкристаллизовываться твердые образования. Это был гранит и базальт. Эти маленькие острова плавали в огненном океане и, сталкиваясь друг с другом, создавали большие платформы. Прошло много-много миллионов лет, прежде чем поверхность Земли остыла и на ней начала зарождаться жизнь. Ты знаешь, я очень хорошо представляю себе, как все это было.
   Он присел на корточки и положил ладонь на все еще теплую гранитную ступень.
   - Этот гранит появился тогда, когда ничего этого не было, а было только Солнце, Луна и эти звезды. Этот камень существует сотни миллионов лет, он соприкоснулся с вечностью. И этот вечер, когда он переходит в ночь такой же прочный и надежный. И хочется, чтобы он тоже длился бесконечно.
   Глеб протянул руку навстречу набежавшей волне, и она омыла ее, слизав с ладони прилипшие песчинки. От этого касания на его кисти остались крупные прохладные капли.
   - Скучно наверное тогда было, - сказала Ирина.
   - А скучать было некому, людей тогда тоже не было, - подытожил он, поднялся и подошел к ней.
   Почти полная луна поднималась с противоположного берега реки, темного, усеянного огоньками человеческих жилищ, и казалось, что до них можно дойти, если ступить на зыбкую мерцающую серебром дорожку ночного светила.
   - Знаешь, о чем я сейчас подумал? – произнес он, задумчиво глядя вдаль, туда, где смыкался противоположный берег с тихо катящейся водой широкой и сильной реки.
   - О чем? – спросила она, напряглась всей своей изящной фигуркой и повернулась к нему.
   - Мы сейчас видим лунную дорожку и нам кажется, что она одна. Но у каждого своя лунная дорожка.
   - Как это? – с удивлением спросила она.
   - Это оптическая иллюзия. Свет идет от Луны до наших ног. И мы видим одну лунную дорожку. Но если мы с тобой разойдемся в разные стороны, то у каждого будет своя лунная дорожка. Моя будет начинаться на Луне, и простираться до моих ног. Твоя тоже будет начинаться на Луне, и доходить до твоих ног. У меня будет своя лунная дорожка, а у тебя своя. И если мы ступим на наши лунные дорожки и пойдем по ним, то встретимся на Луне.
   - Я ничего не поняла. Кажется лунная дорожка одна, - тихо произнесла она.
   - Вон смотри, двое.
   Справа от них стояли мужчина и женщина преклонного возраста. Его седая шевелюра казалась серебренной в лучах ночного светила. Хрупкая спутница мужчины прижалась к нему. Их взгляд устремились на накатывающие и разбивающиеся о гранит волны реки. Они были словно загипнотизированы звуком, рожденным от всплеска волн, и этим видом, что предстал перед ними. Эти искрящиеся мгновения полностью захватили их воображение. И казалось, что на короткий отрезок времени, их сознания соединились в единую сущность, до тех пор, пока кто-нибудь из них первый не встрепенется и не пробудиться.
   - Они тоже видят перед собой лунную дорожку. Она идет от Луны к ним. У них своя лунная дорожка.
   - Мне кажется лунная дорожка всегда одна, – повторила свои сомнения девушка.
   - Отойди в сторону, - предложил он ей. – И увидишь.
   Как-то по-детски, играючи, она отскочила влево от него и замерла в сосредоточении.
   - Я вижу лунную дорожку!
   - Я тоже виду лунную дорожку, - ответил он.
   - Это что, моя лунная дорожка?! – с восторгом воскликнула она. – Моя личная лунная дорожка?!
   - Да, твоя личная лунная дорожка, - сказал Глеб.
   Ее взгляд устремился через водную гладь к другому берегу.
   - Я об этом никогда не думала, - тихо произнесла девушка. – Странно все как-то.
   - Мы просто никогда не задумываемся над такими вещами.
   - А те двое видят одну на двоих лунную дорожку?
   - У каждого своя лунная дорожка, но чем ближе мы к друг другу становимся, тем ближе и наши лунные дорожки, и наступает момент, когда они сливаются в единую. Если мы обнимемся с тобой, то и наши дорожки сольются, - последняя фраза прозвучала робко и едва слышно.
   - Становиться холодно, пора возвращаться, - повысив тон, сказала она.
   С реки потянуло прохладой. Ее тонкая голубая блуза с коротким рукавом казалась ажурным ореолом, созданным для дневного света и тепла, но ни как не была практичной одеждой. Ирина скрестила руки на груди, таким образом, обняв себя, и повела плечиками. Пришло время возвращаться.
   Они остановились посреди лестницы, когда у нее зазвонил телефон. Мелодия популярной песенки дребезжащими нотами пронзила вечерний воздух. Звуки распространялись из маленькой белой сумочки на длинном ремешке, похожей на декоративный сундучок. Ирина намеренно отошла от Глеба как можно дальше, чтобы он не был свидетелем ее разговора, но гранитные ступени и затихшее пространство города по-особенному выделяло каждый звук, эхом растягивая его. Из ночных кафе струилась далекая музыка, и она оплела несколько фраз донесшихся до него из разговора девушки. «Он странный какой-то… Я не могу говорить, я еще с ним… А с Андреем все хорошо, мы с ним в кафе посидели… Потом расскажу…».
   Теперь для него стал ясен ее ранний приход на свидание.
   Развернувшись, он еще раз посмотрел на замершую в сказочной красоте панораму: река, луна, и серебристая мерцающая дорожка. С этого места она виделась одной единственной на всех.
   Ночь надвигалась и ее умиротворенную и печальную тишину, он почувствовал ноющим комком, в области груди. Они в полном молчании продолжили подниматься по лестнице. Он краем глаза видел темные обтягивающие джинсы, цветовое пятно голубой блузы, и маленькую белую сумочку, маятником раскачивающуюся в такт ее шагам. Тогда он еще не знал, что город у большой реки захватит их своим нервным, пульсирующим ритмом, и они уже никогда не встретятся в этом подлунном мире.
      Последнюю бордовую полоску – ускользающий след, зашедшего за линию горизонта солнца, затянуло черным. Медленное угасание дня состоялось. Это единственное красивое, овеянное печалью умирание во Вселенной, происходящее на протяжении всех веков было извечным знаком, предстоящего нового рождения.