В начале января мы получили двухкомнатную квартиру, что было весьма кстати, поскольку прибыл мой багаж, и все эти ящики нам просто не было бы, где складировать в одной комнате мужского общежития.
Денег на мебель у нас не было, хватило только на детскую кроватку. Содержимое багажа позволило мне создать относительный уют в доме. Всякие занавесочки, скатерти, салфеточки, подаренные мне родителями, украсили скромный быт нашего дома. Больше всего я радовалась «приданному» малыша. Мне больше не приходилось стоять часами у тазика и стирать, стирать, стирать! И книги, мои любимые книги, скрашивали моё свободное от домашних забот время.
Мой муж, как и раньше, работал в три смены. Когда он не работал, то отсыпался, поэтому я больше была предоставлена сама себе и своим фантазиям о том, как мы обустроим свой быт, в случае, если сможем себе это позволить. Нам всё-таки удалось купить первую мебель, это была кухня.
Мне нравилось, что я сама себе хозяйка, мне нравилось заботиться о моих любимых людях, но денег катастрофически не хватало и я попросила Германа помочь мне устроится на работу. Язык я уже знала настолько, что могла почти свободно объясняться на любые темы, а там где этого не происходило, я просила друзей или коллег помочь мне. Все с удовольствием мне помогали.
В начале весны меня приняли на работу в городскую мэрию в отдел озеленения. В мою обязанность входило составлять планы озеленения парков города и его улиц. Попали в точку! Моя фантазия в этой области была неограниченна!
Пока было холодно, я работала над чертежами, а когда подошла пора воплотить всё это на практике, я была в восторге оттого, что ответственной за реализацию проекта назначили тоже меня. Наконец-то, не упущенные возможности соответствовали не упущенной ответственности!
Мне дали всё необходимое для воплощения проекта и рабочих в придачу. Работа кипела, и я была счастлива своей незаменимостью. О том, что ответственность обязывает, я узнала только через пять лет, когда посаженные на одной из улиц тополя выросли, и стали мешать друг другу из-за густоты посадки. Так они и росли, зато эта аллея получила название «Аллея Каро», чтобы никто не забывал, как не нужно сажать деревья.
С моей учёбой в Московском институте появились проблемы технического характера. Оказывается, институт действительно рассылал методическую литературу и задания, но только в пределах Советского Союза, чего я, вероятно, не поняла сразу, предполагая, что все задания они будут высылать прямо в Румынию. Это было не так.
Всё пересылалось родителям в Сталинград, а уже оттуда мама всю документацию высылала частным образам мне в Румынию. Эта система была очень неудобной, поскольку я часто запаздывала с отправкой выполненных работ в Москву. Осенью 1961 года я должна была сдать экзамены в Сталинградском институте, а результаты экзаменов необходимо было пересылать в деканат строительного факультета в Москву. Было очень сложно выполнять эту процедуру, но я не пропустила ни одного задания, и выполнила все требования, хотя и с небольшой задержкой. Сами же экзамены необходимо было сдавать лично. Поэтому мне каждый год нужно было приезжать в Союз для сдачи экзаменов.
Ещё в марте месяце заболел малыш, по вине "хорошей няни". Обо всех событиях в нашей молодой семье я писала своим родителям. Написала и о болезни малышки. Мама предложила оставить ребёнка на один год у них, пока он чуть подрастёт, а у меня появится возможность привести в порядок свои институтские дела. Муж тоже не возражал, и мы всей семьёй стали готовиться к отъезду.
Жизнь в Румынии не была дорогой, это наши зарплаты были маленькие, а может быть, наши претензии были высокие. Факт остаётся фактом, но денег на поездку и на всё, что мы себе наметили, как необходимые покупки, у нас не было. Коллеги по работе заняли, помогли нам деньгами.
Моё первое путешествие обратно на родину было сопряжено с целым букетом не очень приятных приключений. В то время въезд в Союз мог быть осуществлён только по вызову кого-либо из родственников. Вызов нам родители выслали, но кроме вызова нужна была ещё и въездная виза в Союз, которую давало наше посольство, и о которой я ничего не знала.
Результатом неосведомлённости было то, что из Румынии меня выпустили вместе с малышом на основании вызова, а вот в Союз не впустили.
У мужа все документы были в порядке, поэтому ему предложили остаться на территории пограничной станции Унгены, в гостинице. Нас с малышом, по договорённости с румынскими пограничниками, отправили обратно в Бухарест, в советское посольство за въездной визой.
Мне сообщили, что выездную визу из Румынии нам с сыном не аннулируют, поэтому мы сможем вернуться, не проходя больше на румынской стороне ни пограничного контроля, ни таможенный досмотр. Более того, нас с сыном отправили до Бухареста в советском вагоне совершенно бесплатно. Наверное, пограничникам стало жаль этих глупых и бедных родителей, но это правда, я доехала до Бухареста без проблем.
Проблемы начались в Бухаресте. Денег на обратную дорогу, у меня было ровно столько, чтобы купить билет от Бухареста до Унген, и ещё около двадцати лей (зарплата мужа в то время была 700 лей в месяц) оставалось на дорогу.
Где находится наше Посольство, я не знала. Как добраться туда общественным транспортом, тоже не знала, поэтому я обратилась к пожилому водителю такси и спросила, далеко ли до Советского Посольство и сколько туда стоит дорога на такси. Водитель поинтересовался, сколько у меня денег.
Тогда я рассказала ему свою историю и честно сказала, сколько у меня осталось денег после покупки билета на обратную дорогу.
Мой ужасный акцент выдал моё происхождение. Он спросив меня, русская ли я, улыбнулся и сказал, что Посольство находится очень близко от вокзала, и он отвезёт меня туда за три лея.
Я обрадовалась и вернулась в комнату «Матери и ребёнка» на вокзале, чтобы попросить нянечку присмотреть за моим малышом, пока я не вернусь. Малыш мирно спал, и я не хотела его будить. Меня заверила дежурная нянечка, что всё будет в порядке, и я могу спокойно ехать в Посольство.
В Посольстве я задержалась не по своей вине чуть больше отведённого времени. Оказывается, визу сразу же не выдают и мне предложили прийти «завтра». Впервые за всю эту поездку я заплакала. Я устала не только физически, но и от волнений. Я спрашивала себя, что же я буду делать ещё сутки без денег, без еды и без пристанища, но сказать обо всем, об этом консулу мне не позволяла моя гордость. Главное для меня был малыш, конечно, он мог бы ещё остаться в детской комнате, денег за это не брали, с едой для него у меня тоже проблем не было, а вот со сменным бельём для него были бы большие проблемы. Взвешивая всё это мысленно, я вышла в дворик консульского здания, и тихо плакала.
Мимо меня проходил какой-то мужчина,он остановился рядом со мной и спросил, что у меня случилось. Не имея представления, с кем разговариваю, я подумала, что это просто посетитель, как и я, и рассказала ему о своём горе. Сказав мне, «подождите здесь», он ушёл. Я даже не задала себе вопроса, почему он так сказал. У меня просто не было сил, чтобы, успокоившись уйти со двора Консульства.
Когда я, наконец, собралась с силами уходить, меня окликнули, это был консул.
- «Не было необходимости рассказывать Послу, что с Вами случилось, могли бы рассказать об этом и мне, - сказал он мне с укоризной. - Я бы всё понял и сделал бы для Вас исключение. Пройдёмте со мной».
Повинившись, я объяснила ему, что не знала, с кем говорю, а просто пожаловалась чужому человеку не на консульство, а на свою неудачу в этой поездке. Думаю, он мне поверил, поскольку я проживала не в Бухаресте, а в провинции. Мне выдали паспорт с визой и кучу наставлений, которыми я в дальнейшем воспользовалась.
Как проще добраться до вокзала мне объяснили в Консульстве, что я и сделала. Когда я пришла в детскую комнату, там находился милиционер, а нянечка, держа моего малыша на руках, что-то взволнованно ему говорила. Увидев меня в дверях, она воскликнула:
- «Да вот же она! Где Вы так долго были? Я думала, Вы подкинули ребёнка и сбежали, поэтому вызвала милиционера».
Блюститель порядка, проверив мои документы, и убедившись, что я говорю правду, удалился. Ещё долго охала и ахала нянечка, но позволила и мне и сыну произвести необходимый нам обоим туалет, после чего мы покинули гостеприимную и заботливую нянечку.
Вечером я с облегчением заняла нижнюю полку нашего советского вагона, и поезд повёз нас к нашему папочке, оставшемуся в Унгенах. Румынскую границу мы переехали без проблем. Договорённость между пограничниками обеих стран относительно меня и сына была в действии. Когда пограничники подошли к нашему купе, один из них сказал мне, что помнит меня, и спросил, не ехала ли я и в прошлом году, я ответила ему, что не в прошлом, а вчера. Он удивился, взял мой паспорт и куда-то вышел, вернувшись, пограничник, улыбаясь, вернул паспорт и пожелал мне доброго пути.
В Унгенах наш вагон проезжал мимо закрытых стеклянных дверей вокзала, за которыми, буквально прильнув к стёклам, я видела не только лицо мужа, но и служащих этого вокзала, машущих нам руками и улыбающихся.
После того как поезд остановился, и после замены колёсных пар, я смогла выйти из вагона. Мы встретились с нашим папой и с тем персоналом, с которым он уже успел подружиться. Мне очень хотелось кушать, но денег у нас осталось очень мало, потому что он оплатил гостиницу, кушал в ресторане, да к тому же пришлось заплатить за случайно разбитый хрустальный бокал.
Непредвиденные события и дополнительные расходы спутали все наши финансовые расчёты.
В Москву наш поезд прибывал на вокзал Киевский, а на Сталинград поезд уходил с Павелецкого вокзала. Денег на такси у нас уже не было. Выход из положения нашла тоже я.
Когда подошла наша очередь на такси, я честно сказала водителю, что денег у нас нет, а вот на Павелецкий вокзал он нас обязательно должен доставить. Я предложила ему вместо денег взять, как плату за проезд, ямайский ром. Он удивлённо посмотрел на меня,
- «А, что это хороший напиток?» – спросил он
– «Как, Вы не знаете?! Да это лучший из напитков и очень дорогой, кстати!» - преувеличила я от страха, что он откажется везти нас. Сообразив в то же время, что он не знает ничего о напитке, я смело добавила:
– «Поэтому Вы отвезёте нас на вокзал и ещё дадите на чай в поезде» -потребовала я, сама испугавшись своих слов. Но безнадёга прибавляет смелости!
Ошарашенный моей уверенной смелостью, а может быть и любопытством к напитку, водитель не только довёз нас до вокзала, а ещё и помог отнести вещи на перрон, где стоял наш поезд, и дал какую-то мелочь на чай в вагоне.
Проводник вагона, проверив наши билеты, вернула их нам и мы, наконец, зашли на места нашего последнего и бурного путешествия. Однако оказалось, что фортуна не хотела так просто отпускать свою добычу. Поезд тронулся, а через какой-то промежуток времени проводник пришла забрать наши билеты. Билетов не было!
- «Как же так! – воскликнула она, – Я же сама проверяла ваши билеты и указала вам на ваши места! Ищите хорошо, где вы их могли положить!». Напрасно! Билетов нигде не было. Я отвечаю за всё?
Наверное, так распорядилась моей жизнью судьба, что только мне нужно отвечать за всё, что случается со всеми нами и со мной в частности. В итоге я договорилась с начальником поезда, что по приезде в Сталинград мы оплатим ещё раз места в вагоне, если за это время не будут найдены билеты. Я человек аккуратный и всегда убираю за собой постель в вагоне. Так было и на этот раз.
Когда я стала собирать постельное бельё и подняла матрас, то под ним я нашла наши билеты, засунутые второпях мною же под матрас, чтобы не потерялись во время укладки нашего багажа в нижние ящики полок. Нервное напряжение, вероятно, было настолько велико от всех свалившихся на меня событий и ответственности, что, расслабившись, уже в купе после посадки, я просто обо всём забыла.
На вокзале нас встречали мои родители, ставшие уже бабушкой и дедушкой. Дома всегда лучше, чем где бы то ни было, но на это раз я попала не просто домой, а вернулась к своим истокам. Ко всему чего мне так не хватало на чужбине, что мне было дорого, начиная с русской речи. Я могла говорить с людьми, и все меня понимали, никто не задавал мне неловких вопросов, я находилась в своей стихии, я снова была сама собой.
Тот, кто ни разу не пережил этого чувства, не сможет по достоинству оценить поговорку, «что имеем, не храним, потерявши, плачем». Но я не плакала, я была счастлива!
Мы с мужем наслаждались отдыхом и друг другом. В Румынии нам не приходилось бывать вдвоём так долго вместе, поэтому мы восполняли в общении друг с другом все те пробелы, которых нам так не хватало.
Не забывала я и о делах. Я сдала все положенные экзамены за прошедший учебный год, отослала результаты экзаменов в Москву, а из института получила новые задания на следующий учебный год и методическую литературу, необходимую для обучения.
Отпуск пролетел быстро. Если я могла себе позволить взять отпуск и за свой счёт в дополнение к основному, то супруг мой этой возможности был лишён. Нужно было возвращаться в Румынию. Разлука на этот раз была для меня ещё тяжелее, потому что кроме родины я оставляла и своего любимого сынулю у родителей, хотя я понимала, что беспокоиться мне не о чем.
Продолжение следует) http://www.proza.ru/2011/02/25/1241