"Вино из одуванчиков, говорите?
Конечно, это Чима! Трафейный Чимадос!"
Клавдий Русских, зав. афедрой русалковедения НИИ биологии южных хмырей.
- Знаешь, как это место называлось раньше?
- Нет. Гора?
- Хм, гора...Пик коммунизма!
Сказавший про коммунизм и про пик зло ударил костью по камню. Заурчал.
-Хорош, а то ты как Стэнли Кубрик... - стал успокаивать его собеседник, интеллигентный тип в роскошных трико, - Смотри, вон, клюёт!
Они бросились к снастям, завертелись, запутались. Рыба, похоже, попалась хорошая. Царь-рыба, как сказал тип-интеллигент.
- Царь! - негодовал его напарник. - Сам ты царь!
- Живи.
- Что?
- Живи, говорю. "Ты - царь. Живи." Раньше такое выражение было.
- Да ну тебя на хер! Все у тебя - раньше. Тяни лучше!
Его звали Петром Ивановичем, того, что в трико. Правда сам себя он называл Меиром почему-то. Ему хотелось есть и выпить. Тем более, что выпить было. Вчера ещё зашел в "Хозтовары".
Пахло водорослями. От этого усиловалось что-то вроде аппетита. Надо было посмотреть на седые космы Энвера-баши чтобы аппетит этот отбило. И послушать его ругань.
Будто вулкан просыпается.
Впрочем, Энвер мужик неплохой, то что троглодит, так кто сейчас не троглодит? Он всю жизнь работал простым нанотехнологом в концерне "Цусима". Между прочим, прибыл в город не так давно, лет десять-пятнадцать где-то...
"А разговаривает со мной так, будто он тутошний, а не я!" - немного печально подумал Петр Иванович.
Море тоже, похоже, возмутилось. Сильно ударило в скалах. Боролись они, старики и море. Оба не помнили чтобы снасть так трудно шла.
Наконец они увидели плавник царь-рыбы.
- Это дельфин! - воскликнул Петр Иванович. Ему вдруг почему-то очень захотелось услышать как Энвер назовет его Меиром.
- Что ты там сказал? Дельфин? Впервые слышу. Отнюдь, в натуре. Вкусная?
- Не знаю.
Что-то нахлынуло на Петра Ивановича. "Надо тормознуться! - думал он. - отпустить эту рыбу."
Он набрался смелости и сказал об этом напарнику.
Вопреки ожиданиям тот не схватился за свою волшебную биту - она была сделана из какого-то странного материала, не тонула в воде - и не стал ругаться и рычать.
Бита так и осталась лежать. Раньше такими, говорят, били модераторов.
- Как, ты говоришь, она называется? - спросил.
Его тоже, кажется, зацепило.
- Дельфин. Так мне Рапа говорил. Он видел их раньше...
- Какой Рапа?
- Нуйкин, с тракторной бригады. У него ещё...
- Да понял, знаю я этого Рапу. Отпустить говоришь...
Седую гриву Энвера на миг словно ветер сорвал, Меир, вернее Петр Иванович увидел как в пустых стеклянных глазах напарника появилось нечто теплое. Ну, как, если взять пузыречек и руки потирать, предвкушая...
За околицей ударили там-тамы. В клубе, похоже, начинали готовиться к вечеринке. Рыба тянула лесу все сильней.
- Режь! - бросил Энвер.
Они решили выпить прямо здесь, не идти в хату. Энвер расстелил газету, стал нарезать сало и луковицу. Петр Иванович успел прочитать пару заголовков из "Комсомольской правды", пока на буквы не шмякнулись бело-розовые здоровые пласты.
Достал флакон, лихо отвинтил пробку.
Одеколон назывался "Рэй".
То что надо.
Когда закурили, море ответило за их непонятный им самим поступок. К берегу прибило небольшой блестящий предмет.
Не веря своим глазам , старики в восторге ринулись в волны...
Они долго ещё сидели на берегу, рассматривая дивный артефакт.
- Алюминий! Пишевой!
- Кока-кола...
- Скажи, Меир, это сделали боги?
В поселок вернулись затемно. Оба довольные до такой степени, что даже выпивки хватило.
Наперекор рвущимся из клуба чудовищным звукам, старики окрепшими голосами затянули другие песни, из детства:
Новые рабочие места-а-а...
Новые рабочие места-а-а...
Тра-та-та-а-а...