Фандом: Sengoku Basara
Жанр: PWP
Рейтинг: NC -17
Пейринг: Мацунага Хисахиде, Такенака Ханбей, Катакура Кодзюро
- Ты принял решение, Катакура-кун? – вместо приветствия прозвучало от двери. Кодзюро с неохотой открыл глаза и с еще большей неохотой поднял голову, отводя взгляд от поломанного клинка перед своими коленями. Ненавистный блондин с маской на лице и ядом на губах снова чуть улыбался, словно бы и не сомневался в положительном ответе.
Но Катакура молчит, и улыбка постепенно угасает. Такенака Ханбей вздохнул и прошел чуть вперед, наступая на край свертка. Едва не поддев носком рукоять катаны Дате Масамунэ. Этого бы Кодзюро точно не простил…
- Когда же ты поймешь, Катакура-кун. Ты зря теряешь время, оттягивая момент, когда склонишься перед Хидаеши. Это неизбежно.
- Что за радость тебе служить человеку, который едва тебя замечает? И уж точно не собирается прислушиваться…
… На сей раз Ханбей не стал сдерживаться. И если прошлый раз Катакура за свои слова получил скользящий удар, да и то в скулу, то сейчас разозленный стратег смягчать замаха не стал.
- Не смей говорить ничего подобного про Хидаеши, - холодные аметистовые глаза опасно блеснули в полутьме. По виску упавшего на пол пленника потекла струйка крови. Оглушенный Кодзюро безуспешно попытался сесть прямо. Ханбей вернул ножны на пояс и вздернул собеседника с земли, не упустив случая приложить несговорчивого собеседника о каменную стену темницы. И еще раз. Тем же самым виском.
- Есть два способе подчинить себе мужчину, Катакура-кун, - тихо прошипел Такенака. – Первый – это победить. Но, видимо, этого способа для тебя оказалось недостаточным. Ты так предан своему мертвому господину, что твоя преданность начинает быть утомительной…
- Ты не победил! Захватил заложников, угрожал их…
Удар оборвал говорившего на середине фразы. Ханбей словно и не услышал гневной тирады. Дотянулся до уха Кодзюро, закусившего от боли губу, провел тонкими пальцами по шраму на запястье.
- А второй – куда как менее затратный. И более приятный… для победителя. Не так ли, Катакура-кун?
Кто бы знал, что в изящных руках главного стратега армии Тоетоми таится столько силы. И ее как раз достаточно, что подавить сопротивление оглушенного пленника. Чтобы сдернуть одежду с плеч, и даже помочь выпутать из ткани руки… а ткань? Ткань пусть свисает с туго перетянутого пояса.
- Так тебя ранили, Катакура-кун… и, видимо, довольно давно, - шепчет Ханбей на ухо своей жертве.
- Ты все равно ничего не добьешься таким методами!
Такенака рассмеялся в ответ… и недовольно воззрился на открывающуюся решетку. Да кто посмел беспокоить его?! Кто посмел войти сюда, ну кроме разве что… нет, Хидаеши делать в темнице нечего.
- Право, как интересно. И с каждой минутой становится все интереснее и заманчивее не остаться в стороне.
Ханбей вновь успокоенно прижимается к горячему и рвущемуся прочь от него телу. Вежливый насмешливый тон он узнает практически сразу, да и силуэт пришедшего невозможно не узнать. Идеальная осанка, заложенные за спину руки.
- Сдается мне, в этих стенах каждый находит себе развлечение по вкусу.
- Мацунага…
- А я бы не сказал по твоему виду, верный вассал Одноглазого Дракона, что тебе сейчас стоит резко двигаться.
Ханбей доволен, очень доволен. Коллекционер не собирается вмешиваться, а игра в присутствии третьего становится еще интереснее.
- Хотите присоединиться, Мацунага-сан?
- Хммм.
И непонятно, как расценивать этот ответ – как скепсис, согласие или осуждение. Впрочем, это Ханбею не очень важно. Он уже повернулся к визитеру и отпустил Кодзюро, сползшего на пол теперь стоящего на четвереньках.
- О, Катакура-кун. Неужели я переусердствовал? – неискренне удивился блондин. Присел рядом, с неудовольствием подняв пленника за подбородок и заглянув в расширившиеся зрачки.
- Похоже на то, - вполне серьезно, и, кажется, даже без привычной иронии ответил ему Мацунага, опускаясь на одно колено рядом. На пол с тихим стуком встала курительница, а отравитель сосредоточенно собирал какие-то измельченные травы, чтобы высыпать сбор и сбросить искорку в курительницу.
- А что в ней? – Ханбей с интересом заглянул, чихнул на дым и прикрылся платком. Все ж хоть Мацунага и союзник, а рисковать не стоило.
- Держи, чтобы дышал, - распорядился Мацунага. Кодзюро, памятуя о едком дыме, лишающем сил и координации, попытался шарахнуться назад, хотя бы сесть на пятки… ан, оказывается, и человека можно удержать за загривок, стоит только поудобнее сгрести кожу повыше лопаток.
… Кто бы думал, что в изящных руках, так любящих карты, столько силы… достаточно, чтобы любить катим.
- И все-таки, Мацунага-сан, что же такое вы принесли с собой? – весело интересуется Ханбей и усаживается верхом, крепко сжимая колени. Так и от сладковатого дыма подальше, и… намного приятнее. У Кодзюро такое горячее тело, что жар чувствуется сквозь не такую уж и плотную ткань. А еще Кодзюро стремится уклониться и задержать дыхание. Такенака Ханбей всегда любил норовистых лошадок – и потому откровенно наслаждается.
- Многие вопросы часто ведут к ответам, которых лучше и не слышать, - сам же отравитель усаживается на пол, скрестив ноги, и придерживает голову пленника за волосы.
- И тем не менее?
- То, что уймет его боль, которой ты с ним так щедро поделился… и переключит внимание на иные физиологические процессы, - договаривает Мацунага, уже не удерживая Кодзюро голову, но перебирая довольно длинные пряди не слишком чистых волос.
- Не даст отвлечься, - улыбается в ответ блондин. Ему, кажется, тоже стало легче дышать после утреннего приступа. Да и потом… Ханбей небрежным жестом обронил платок на пол, вдохнул полной грудью, так, что закружилась голова… и стало очень легко дышать. Сам наклонился, опираясь на плечо присмиревшего пленника, закрыл крышечку, обрывая клубящийся дым. Он совсем не ошибся в том, что их с Хидаеши загадочный союзник тоже умеет развлекаться.
Кодзюро уже было большей частью безразлично, что происходит вокруг. Всполохи боли, которые разрывались в висках после удара Такенаки, стихли мягко, не оставив от себя и следа. Перед глазами плыл туман, стало жарко… и хотелось лечь и переждать. Нельзя. В поле зрения попала рукоять катаны Дате. Нельзя! Кодзюро рванулся, стремясь сбросить «наездника», добраться до оружия, пусть и поломанного лезвия. И оказался опрокинут на пол, с заломленной за спину рукой и коленом на хребте. Сзади рассмеялся невыносимый стратег.
- Какой настойчивый… это уже досаждает, - мгновенно посерьезневшим тоном дополнил Ханбей. – Хорошо, Катакура-кун. А помнишь, я говорил про второй способ?... – рука в синей перчатке с удовольствием проминает мышцы, словно старается стереть вытатуированного на спине Катакуры дракона. Ханбей старательно перебирает позвонки, даже благодарно кивает, когда коллекционер сдвигается в сторону, продолжая удерживать.
- А мы с вами сработаемся, Мацунага-сан.
- Не сомневаюсь, - посмеивается в ответ Хисахиде. Он может провести здесь сколько угодно времени, пока его ниндзя изучает замок в Осаке и его сокровища. Вечером Мацунага Хисахиде выберет из отчета Котаро те, что наиболее привлекательны.
- … и готовить вы умеете не только яды, - промурлыкал блондин, потягиваясь. Дым, который язык не поворачивался назвать отравленным, подействовал на удивление быстро. Даже такой выдержанный Катакура дышал гораздо чаше и заметно было, что старается всеми силами лежать спокойно, не реагировать на настойчивые ласки. Сам же Ханбей не собирался скрывать, насколько его телу понравилась отрава из курительницы. – Как думаешь, Катакура-кун… мне стоит выбить тебе зубы?
Повисла тишина. Кодзюро постарался осознать масштаб кошмара, который вбрался из снов и теперь творился наяву.
- Ты. Не. Посмеешь!
- Какой наивный, Каткура-кун… тогда тебе придется подчиниться.
- Нет.
- Да, Катакура-кун.
- Нет!
- Или продолжить до тех пор, пока он сам не захочет подчиниться, - колено Мацунаги давно уже не прижимало к полу пленника, только за руку удерживал захватом. – Так, например.
Пояса на одежде Кодзюро оказались развязанными, одежда сползла пол, открывая великолепный вид на обнаженного мужчину, силой поставленного на колени. Ханбей восхищенно оглядел вьющегося по спине дракона, огладил драконий хвост на бедре - такой длинный, почти до колена! - и вернулся обратно к позвоночнику.
- Помнится, Правый Глаз Дракона из Осю задолжал мне немного… шесть катан своего господина, - похоже, затеянная Ханбеем игра втянула и Мацунагу. По крайней мере, ровно настолько, чтобы он выглядел заинтересованным.
- Не… получишь!
- Правильно, одну уже получил я, Катакура-кун, - подтвердил Ханбей, устраиваясь у стены и опираясь на нее спиной. Меч, благоразумно отстегнутый несколькими минутами ранее, лег на пол, а пальцы стратега любовно погладили рукоять. Ласкающими, неторопливыми движениями. Как раз перед глазами Кодзюро. – Ну, Катакура-кун?...
У Кодзюро хватило сил помотать головой. А вот стона уже не сдержал – по краю татуировки скользила теперь ладонь в белой перчатке. Скользила неторопливо, очень собственнически... совсем не так, как до того двигались пальцы Такенаки. По бедру, пояснице, ягодицам. Ханбей мурлыкнул и прижмурился, наслаждаясь зрелищем. Пусть и не он сейчас укрощал красивого и гордого зверя… все равно Кодзюро будет принадлежать ему. Нет, Хидаеши…
- Не хочешь, да, Катакура-кун? – обе ладони легли на горло, оглаживая. Кодзюро дернулся назад… не помогло. По внутренней стороне бедра вели костяшками пальцев, вынуждая инстинктивно податься вперед.
- Ты, кажется, хотел его подчинить, - напомнил Мацунага увлекшемуся игрой стратегу. Сам наклонился вперед, почти прижавшись к обнаженной спине, прижал к губам пленника пальцы. – Будет хуже.
- А получается пока у вас, Мацунага-сан, - с оттенком зависти протянул блондин, когда Кодзюро, отчаянно сжимавший зубы, все же приоткрыл рот. И не укусил, хоть и подавился скользнувшими внутрь пальцами.
Коллекционер не ответил. Он был занят тем, что жестко фиксировал нижнюю челюсть несговорчивого пленника – Катакура Кодзюро всегда сражался до последнего. Мог и попробовать укусить, хоть и не сомневался Хисахиде в своих снадобьях.
- Ему скоро будет не до того, - почти буднично отметил Мацунага, жестко и, пожалуй, мстительно, подготавливая тело Кодзюро к тому, что должно было сейчас произойти. Не будь Катакура одурманен дымом, не будь в курительнице пары щепоток афродизиака – вряд ли коллекционеру удалось бы удержать их с Ханбеем жертву. Но вспышка удовольствия на фоне боли настолько ошеломила Кодзюро, что он на некоторое время даже замер. Судорожно ловя ртом воздух. – Вот так, - удовлетворенно кивнул отравитель, перехватывая запястье жертвы поудобнее. Сам сплюнул на ладонь, на белую перчатку, растирая слюну по члену – к сожалению или к счастью, на Мацунагу Хисахиде его собственные яды и снадобья не действовали. А вот причинять себе дискомфорт он хотел в последнюю очередь!
- Вот так, - повторил он, останавливаясь ненадолго и выпуская онемевшую кисть пленника. Теперь стало возможным огладить по пояснице обеими раками, заставляя Кодзюро прогнуться и одновременно отвлекая от боли. – Действуй, ему теперь вряд ли захочется упрямиться, - со смешком разрешил Хисахиде, неспешно начиная двигаться.
- Такой союзник, как вы – редкость... – сузившиеся зрачки Ханбея выдавали крайнюю степень ярости… но ярости, замешанной на азарте. – Катакура-кун… не все тебе только получать удовольствие, - блондин потянул пояс, разматывая узел и одновременно за подбородок подтянул к себе голову Кодзюро, не давая увернуться. – У меня не очень большой, не подавишься, - зло и развратно протянул Ханбей, касаясь головкой давно возбужденного члена искривившихся в отвращении губ.
- По горлу и подбородку, - негромко подсказал Мацунага, заводя обе руки вниз и надавливая на напряженные мышцы живота, вынуждая выгнуться в обратную сторону. Ханбей совету внял. А через пару минут Хисахиде снова надавил ладонями на поясницу жертвы, вынуждая прогнуться и со стоном приоткрыть рот. Горячее дыхание обожгло чувствительную кожу, блондин даже прижмурился от удовольствия.
- Можешь, когда хочешь, Катакура-кун, - продолжая легонько постукивать кончиками пальцев по кадыку Кодзюро, Ханбей подался вперед. Одобрительно потрепал партнера по подбородку – и не сдержал стона. – Восхитительно. Сделай еще раз так, Катакура-кун… - снова несколько едва ощутимых ударов по шее и медленное прикосновение к подбородку. Не сглатывать у Правого Глаза Дракона не получалось катастрофически…
* * *
… Солнечный луч крался к изрубленному лезвию робко и настороженно. По шажку, по ладони, отмеривая крошечное расстояние на каменном полу и опасаясь тяжелого, пустого взгляда лежащего около меча мужчины. Кодзюро уже давно очнулся от тяжкого, но такого милосердного забыться и теперь смотрел, не мигая, на узкие полоски света, проникавшие в его тюрьму сквозь решетку. Солнечный луч добрался до лежащей на полу ладони, погрел заледеневшие пальцы и скользнул на рукоять. Потом - на лезвие. Кодзюро зарыл глаза, не в силах выносить отраженный свет. Клинок в горло – было бы прекрасным выходом из позорной и унизительной ситуации. Быть может, Масамунэ-сама даже его простил. Если бы узнал истинную причину. Но. Разве можно бросить своего господина в такой ситуации?
Мужчина садится с трудом, прижимая ладонь к виску. Одеваться еще тяжелее, пальцы не слушаются, а тело постыдно болит в самых неподходящих для самурая местах.
Не волнуйтесь, Масамунэ-сама. Защищайте свои земли, я обязательно вернусь к вам.
Где-то в груди начинает просыпаться темное пламя.
Дракон может поглотить и богов…