НЕМНОГО ИСТОРИИ
Убеждена, что очень немногие знают о Румынии реальную её историю. Многие эту страну ассоциируют с "Цыганией". Верно, цыган там очень много, но они не являются автохтонным населением. Они такие же пришельцы, как и во Франции, Италии, Сербии и многих других странах, даже у нас. В основном цыгане и до сих пор остались кочевыми племенами.
*****
Княжество Трансильвания
В древности Трансильвания составляла ядро государства даков (предки сегодняшних румынов); в этих краях находилась столица этого воинственного народа — Сармизегетуза. При Траяне земли даков стали римской провинцией Дакия.
В период Великого переселения народов через территорию Трансильвании прошло огромное количество народов и племён, последними по времени из которых были кочевые мадьяры (сегодня венгры). В 1003 году, по преданию, венгерский король Иштван I разбил местного князя Дьюлу и присоединил Трансильванию к венгерским землям.
Одним из условий вступления Румынии в Первую мировую войну было присоединение Трансильвании к территории Румынии. После Первой мировой Трансильвания перешла Румынии.
*****
Город, куда меня привёз муж к своим родителям, называется Клуж-Напоса.
Немного из истории этого красивейшего и главного города Трансильвании.
КЛУЖ НАПОКА
Клуж-Напока — город на северо-западе Румынии, административный центр жудеца (уезда) Клуж. Население 318,0 тыс. жителей (2006). Площадь 179,5 км;.
Происхождение этого западного города в регионе Трансильвания корнями уходит глубоко в прошлое, к дакийскому поселению Напука во II век н.э.
После того, как римляне захватили Дакию, город переименовали в Напоку, и в 124 году н.э. он получил статус «муниципалитета». Город быстро развивался в социальном и экономическом отношении, и во время правления Марка Аврелия Напока получил звание «колония», высший из возможных городских статусов в Римской империи.
Название Клуи происходит от Каструм Клус, впервые употребленное в XII веке как название крепости, окружавшей город. Клус означает «огороженный» по латыни, это отсылает нас к холмам, окружающим город.
Взгляд изнутри.
В этом "огороженном" городе я и провела первые три месяца новой жизни.
Утром муж уехал в городок, где он работал, и который находится в тридцати километрах о Клужа. Я осталась одна, без знания языка и с почти незнакомой мне семьёй. Разговор наш за первые две недели больше напоминал общение глухонемых. Они, конечно, говорили со мной, но я ничего не понимала, поэтому моё обращение с ними ограничивалось жестами, которые, как я думала, должны быть понятны всем.
К счастью у меня был русско-румынский разговорник, ставший моим каждоминутным гидом, однако, несмотря на это, случалось много смешных ситуаций, когда я путала понятия и время.
Оставшись одна в чужом городе, я решила посвятить своё время знакомству с ним. Была последняя декада августа. Погода стояла приятная по-осеннему, хотя осень ещё не вошла в свои права. Одевшись в соответствии с погодой, я думала, что всех буду удивлять, какой у меня красивый шёлковый плащ песочного цвета и осенние туфли. Пусть знают, что у меня на родине люди живут не хуже, чем в других странах.
*****
Дом родителей мужа находился недалеко от центра города, буквально за углом начиналась улица, приведшая меня к площади имени Матей Корвин, на которой возвышался красивейший католический собор.
Раньше такие соборы я видела только на картинках. Я остановилась, как вкопанная, когда прозвучал колокольный звон. Потом я узнала, что колокол звучит каждый час, оповещая время.
У себя на родине я никогда не слышала колокольного звона. Кое-где были церкви, но их колокола никогда не звонили. У меня появилось ощущение, что я попала в средневековье, а архитектура этого прекрасного собора только подтверждала мои ощущения.
Насытившись созерцанием собора, я посмотрела вокруг себя. Люди, как люди, в современных одеждах, ничего мистического не происходило. Все спешили по своим делам или просто сидели на скамейках в сквере при соборе, то ли медленно прогуливались, и никто ничему не удивлялся, то ли просто, сидя на скамейках, расслабленно созерцали прохожих.
Мимо меня прошла дама с собачкой, я улыбнулась, вспомнив Чеховскую «Даму с собачкой». Опять-таки, таких «выгулов» я у себя на родине тоже не видела. Собак, конечно, бегало множество, но гуляли они сами по себе.
Всё меня или удивляло, или восхищало. Жаль, но поговорить и поделиться своими впечатлениями, было не с кем. Муж приезжал в Клуж лишь один раз в неделю в силу того, что он работал сменным инженером на заводе, в сталеплавильном цехе.
Говорить с его семьёй я не могла из-за языкового барьера, поэтому мне оставалось только писать моим родителям обо всех своих впечатлениях, от новой для меня страны.
Прошло две недели моего пребывания в новых для меня условиях. Каждый день я гуляла по городу несколько часов. Я научилась, не обращаясь к жителям этого города, добираться домой сама. Мне очень нравилось посещать базар в центральной части города.
Наши украинские базары были полны изобилием даров природы, но Сталинградские рынки не были столь богаты из-за суровых природных условий.
Рынок Клужа настолько отличался от того, с чем мне приходилось сталкиваться ранее, что мне хотелось съесть всё и сразу. Особенно меня восхищали разные сорта винограда.
Денег Герман мне почти не оставлял, так как его зарплата была очень маленькой, и вероятно он надеялся на помощь родителей в тяжёлое для нас первое время. Пища, что готовили в доме его матери, намного отличалась от той, к которой я привыкла у себя дома, поэтому я почти ничего не ела. А кушать всё-таки хотелось. Именно поэтому я ходила на базар, покупала там виноград и фрукты и тут же, помыв их под водопроводной водой, что всегда бала на базаре, съедала.
Дома я кушала только то, что было близко по вкусу к еде, к которой я привыкла у себя на родине. Объяснить этого матери мужа я лично не могла из-за незнания языка, а мужу рассказать о моих сложностях с питанием, я тоже не решалась, боясь, что он неправильно меня поймёт и скажет своей матери что-нибудь не то, оправдывая меня.
Я всегда помнила, что мне говорила мама перед отъездом:
- «Никогда, слышишь, никогда ничего не говори своему мужу, если тебе, что-либо не нравиться в его родителях. Он им сын и всегда будет для них дороже любой самой замечательной невестки. Он может сказать им что-либо в твою защиту и тем самым, не желая, только ещё больше восстановит своих родителей против тебя».
Я это хорошо запомнила, и когда мне стало уж очень голодно, а до родов оставалось около двух недель, я попросила мужа интернировать меня в роддом на две недели раньше, если это будет возможно. Кроме того, я скучала по своему милому, посещавшего меня раз в неделю, и мне казалось, что в больнице он будет навещать меня чаще.
Я чувствовала на себе недовольные взгляды его матери, наверное, потому, что я плохо ела. Я чувствовала свою ущербность из-за этого, а всё это плохо отражалось не только на моём настроении, ранее радостной и весёлой девочки, но и на моём малыше, проявляющем всё большее нетерпение.
Мужу удалось уговорить главврача роддома, объяснив ему наше не простое положение, и он согласился интернировать меня раньше положенного срока. Более того, мне разрешено было покидать периодически роддом, с условием, чтобы я возвращалась каждый раз к обеду, и к ужину.
Все мои носильные вещи разрешили оставить при себе. Еда не отличалась во многом от той, что я ела в доме матери мужа, но здесь, если я отказывалась от чего-либо, никто не смотрел на меня косо или с обидой. К сожалению, мой драгоценный супруг, как и раньше, не мог навещать меня чаще, чем нам этого хотелось бы.
(продолжение следунт) ВИВАТ,ВИВАТ! НАСЛЕДНИК! http://www.proza.ru/2011/02/22/114