Глава 14

Николоз Дроздов
ЧП случилось, когда грянул ливень. Никто не ждал его, с утра все было как обычно, но вдруг, нежданно-негаданно, откуда-то налетел ветер. В миг сгустились тучи, небо стало свинцовым, солнце исчезло и оттуда, где оно пребывало до сих пор, полило так, точно дождь этот сотворила не природа, а десятки пожарных струями своих шлангов обливали нас как при тушении пожара высшей категории сложности. Все, кто мог, в миг умотались оттуда. Остальные не имели на это права: одни судорожно совали съемочные принадлежности в первую, попадавшуюся под руку  тару, другие, наспех собрав казенные манатки, тащили их под любой близлежащий навес. Кинокамеру со штативом втиснули в «тонваген», ибо фургон был единственной закрытой машиной. Внутри его Нэмо с Симоном, сняв микрофон с жерди, протирали руками, при этом на него дыша. Каца с Юрой колдовали над своими объективами. И все спешили быстрее попасть домой, чтобы уже там,  хорошенько высушив, спасти тем самым технику от порчи.

Говнюка, как обычно, на месте не было,  вечно где-то прятался от Мераба. Поэтому за руль попросили сесть Нодара. Проехать то надо было метров триста, четыреста,  не более, но на вираже по мокрому асфальту машину занесло, она левым боком врезалась в кирпичную ограду школы, причем под таким углом, что, на пару секунд застыв в воздухе, медленно опрокинулась на правую сторону. Игнорируя ливень, напоминавший о всемирном потопе, фургон тотчас же окружили люди, и я в их числе, открыв заднюю дверь, выпустили наружу довольно напуганных Юру, Каца и Симона. Нодар вылез из кабины сам и теперь удивленно взирал на результат своей незавершенной поездки. Внутри оставался лишь Нэмо, который лежал, не двигаясь и скулил как щенок, отлученный от матери. - Что с тобой? - спрашивали у него по очереди, кажется все, но он почему-то ответить никому не пожелал. Какой-то мужчина,  расталкивая нас, кричал: - Я врач, отойдите! Влез в фургон и, первым делом ухватившись за кривую шею звукооператора, стал ее выправлять. Теперь закричал уже Симон: - Оставь шею в покое, она такая с рождения! Удивившись, доктор стал ощупывать другие части тела нашего коллеги. Как ни странно, но источник боли обнаружил. - Вывих плечевой кости! - произнес вслух. Вытянул руку Нэмо, разом дернул ее на себя изо всех сил, вызывая этим действием дикий рев последнего, но посадил таки кость на свое место. Звукооператор наш уже через минуту привстал, заулыбался и сказал: - Спасибо, доктор, вы мне жизнь спасли.
 
Инцидент на этом, вроде бы, был исчерпан, но проблемой оставался разбитый «тонваген». Говнюк, появился лишь тогда, когда дождь внезапно, вдруг перестал лить, как будто Сократ, точно на съемках, прокричал в рупор: «Стоп!», и пожарные ливень выключили. Говнюк же, то по часовой стрелке, то против нее, обходя свою помятую машину, благодаря общим усилиям, уже стоящую на всех четырех колесах, причитал, наподобие  школьницы, насильно лишенной девственности. Нодар сказал ему: - Не хнычь, я виноват, я за все и отвечу.

Примерно, через час, директор картины Акакий Арчилович продиктовал секретарше докладную записку следующего содержания. «За превышение полномочий, проявленную в работе безответственность, халатность, что поставило под угрозу жизнь и здоровье нескольких членов съемочной группы, привело к порче государственного имущества, считаю целесообразным, освободить администратора Мучаидзе Н.Н. от занимаемой должности и передать в распоряжение отдела кадров киностудии «Грузия-Фильм» до полного разбора обстоятельств данного происшествия…»

Эта приватная новость, как и должно было быть, распространилась в нашем таборе  молниеносно. Подумав немного над ней, я решил нанести визит директору. Акакий Арчилович занимал весь частный дом, преобразовав первый этаж в рабочий офис, где днем отбывали повинность нужные ему сотрудники. На съемках я его ни разу не встречал, да и вообще почти не видел, иногда слыша сквозь открытое окно лишь начальственные директивы да покашливание, он из своего «кабинета» редко вылезал, ведя там какие-то подсчеты и составляя разные документы. Один из двух «уазиков», постоянно дежуривший у офиса, раз в день отвозил его в Гагры, решать разные вопросы в исполкоме или банке. По понедельникам собирал планерки, на которых утверждался недельный рабочий график. Меня туда, к счастью, не звали.
 
Вошел в директорские апартаменты, поприветствовал источник информации, Клару, секретаря-машинистку. Попросил аудиенции. - Иди, - сказала она, - хотя, ты знаешь, сейчас он кусачий.
- Знаю.

Постучал, открыл двери, поздоровался. Директор смотрел на меня из под стекол своих очков.
- У меня есть идея...
- Слушаю.
- Насчет Нодара.
- Ну?!..
- Что за смысл выгонять работника, который пользы приносит в десять раз больше, чем я? Человека, в группе почти не заменимого?
- Это так, - ответил директор. - Но существуют определенные правила и нарушать их  никому не дозволено.
- А если списать случившееся на меня?
- Ты предлагаешь мне совершить подлог?
- Для пользы дела, не более. Чем я занят? Бужу в шесть утра четырех человек. Купите им будильники, пусть просыпаются сами. Еще я таскаю с собой сценарий, чтобы в случае надобности сверить реплики актеров с оригиналом. Но эти реплики, как и сам сценарий, настолько глупы, что сверять их друг с другом нет никакого смысла.
Директор посмотрел на меня еще внимательнее.
- Понятно, - сказал. - У тебя личные проблемы и ты хочешь решить их, умотав отсюда?
Я аж вздрогнул. Откуда он знал?
- Да, - ответил,- мне терять нечего. Заодно помогу человеку. Что в этом плохого?
- Но в таком случае тебя ведь ждет выплата компенсации за ущерб, притом немалая,  возможно, будут судить, получишь срок, в лучшем случае - условный.
- Как-нибудь, переживу.
- Благородный поступок - заступиться за едва знакомого человека. Но если он пьянчуга…
-…который, потеряв работу, сразу же бросит пить! - докончил я его мысль.
- Не перебивай! - сказал мне директор. - И слушай. Нодар - хороший работник, думаешь, что один ты это понимаешь? Добавлю от себя: как человек, он еще лучше! Я бы с удовольствием выгнал вместо него говнюка Автандила с бездельником Джемалом в придачу. Но они не совершали аварий в нетрезвом виде...
Не дослушивая, я взвыл:
- Свалите это на меня, и гоните отсюда, прошу вас, пожалуйста.
Думал он  довольно долго. А после сказал:
- Иди, работай. А вообще-то, когда фильм закончим, вали. Не то засосет тебя это кино, как болото. Пойди учиться, напиши, в конце концов, что-нибудь поумнее, чем наш сценарий, раз в них разбираешься… Докладную, о которой ты наслышан, я действительно составил. Так надо. Но никуда не отсылал, и отсылать не собираюсь. Хотя завтра получу на нее телеграфный ответ. 
Он протянул мне листок бумаги с написанным от руки текстом:
«Освобождение от занимаемой должности администратора Мучаидзе Н.Н. вплоть до окончания съемок считаем нецелесообразным…»
- Ты меня понял?!
Я кивнул в ответ.

По-видимому, не разбирался я в людях, тем более, старших по возрасту и чину. Доверившись внешнему впечатлению, я все это время полагал, что наш директор - полное ничтожество. Пустое место в начальственном кресле. Оказалось, что ошибочка вышла с Акакием Арчиловичем, причем - большая. Мысленно, про себя, я перед ним извинился. Возможно, я был готов даже согласиться с тем, что именно в эти секунды миллионы атомов, перемещаясь со скоростью света, образовывали в моем нутре новые структуры молекул, то есть, согласно сумасшедшей теории сумасбродной Медеи, в нем проходила химическая реакция, имя которой было дано еще древними греками - катарсис. Но этого слова я тогда еще не знал.

                Продолжение: http://proza.ru/2011/02/20/916

________________________