Дорогой дровосек!
Если ты читаешь это письмо, то меня наверняка уже нет в живых или я чудовищно искалечен и навсегда останусь уродом. Признаюсь, кода я задумал написать тебе, я хотел, чтобы ты, читая его, плакал от стыда за себя и весь человеческий род, но теперь я желаю совсем другого. Тебе, должно быть, интересно, что может заботить дерево, такое бездушное, полуживое, растущее лишь для того, чтобы ветер разносил семена на многие километры да воздух вокруг наполнялся кислородом? Если это так, то ты не выбросишь в топку эту потрёпанную тетрадь, а дочитаешь до конца.
Как ты уже успел понять – деревья вовсе не бездушны, хотя обычно недвижимы и не глупы, хотя вы любите в сердцах говорить: «туп как дерево». Честно говоря, я сам долгое время не находил вас, людей, большими интеллектуалами. Я мог бы бесконечно долго посвящать тебя в те правила и порядки, которые царят в нашем обществе – в мире растений, и в те песни, что мы слагаем под аккомпанемент ветра, но эта тема для сотен научных трудов, а не коротенького письмеца на страницах общей тетради. Я буду предельно краток – я объясню главное. Питаясь через корни и дыша через листья, мы легко можем общаться через любую, как вы любите говорить, среду – воду, землю, воздух... Мой дорогой дровосек, слышал ли ты о телепатии? Должно быть, это она и есть. Именно поэтому я слышу стук топоров во влажных, жарких джунглях и треск огня в далёкой тайге. Так же мы и узнаём о судьбах своих детей, и поддерживаем связь с родителями, и поём песни возлюбленным. Ты уже заметил, дровосек, как похожи наши миры? Как близки наши места в хоре великого мирозданья?
Я понимаю, тебя удивило, как далеко я слышу своими листьями и корнями. Ты, должно быть, спрашиваешь себя, есть ли какие-то границы у моего слуха, если зрение дерева определено лишь его местом на планете и не настолько значительно, как телепатический контакт? Запоминай, дружище – всё, к чему я могу притронуться через общий воздух, единую землю... Правда, это неизмеримо больше, чем возможности твоего мобильного оператора?
Ты удивлён, откуда взялось столь продвинутое в информационных технологиях дерево? Если это так, то ты меня расстроил: слишком легко вы, люди, относитесь к растениям, считая их неразумными и бесчувственными, а также не способными к обучению. Сейчас ты, должно быть, думаешь, как же человечество до сих пор не обнаружило у себя под носом цивилизацию деревьев, кустов и трав? Если бы мне только хватило места и чернил расписать тебе, сколько цивилизаций на расстоянии протянутой руки от себя вы не видите, твоя челюсть зарылась бы в землю до самых грунтовых вод. Так, плоская деревянная шутка на счёт челюсти, но вы правда очень слепы, что поделать.
Но хуже всего не это, милый дровосек, нет. Среди вас есть люди, которые не просто видят всё это, но и даже близко подошли к ответу на любимый человеческий вопрос «почему?». И как ты думаешь, что с ними происходит? Да, вы считаете их чудаками и белыми воронами, избегаете и смеётесь над ними, или жестоко травите – многие мои предки сгорели в кострах Инквизиции вместе со своими двуногими друзьями – ведьмами и еретиками, обыкновенными мужчинами и женщинами, попросту умудрившимися открыть глаза... Впрочем, ты не хуже меня должен знать эту трагическую историю.
Я чувствую, ты уже устаёшь читать, и напарники торопят тебя вернуться к работе, но удели моему посланию ещё несколько минут! Помнишь, я сказал, что мои чувства изменились, и я написал письмо вовсе не для того, чтобы причинить боль? Я должен рассказать, почему. Долгое время ко мне приходил один человек, был он мечтателен и задумчив, черты лица его были тонки, а волосы черны, как смоль. Он взбирался по моим ветвям вверх, в самый центр кроны, там подолгу сидел и разговаривал со мной, или писал дневник, или рисовал, или просто смотрел сквозь листву вниз, на землю. Я выучился письму, наблюдая за ним, и многое узнал о вашем мире из его речей или записей, которые, каюсь, любил читать (мой приятель ничего не знал об этом). Вот тогда и полюбил вас, людей, и ваш мир стал для меня увлекательнейшим приключенческим романом, какой только можно прочесть.
И тогда я решил рассказать вам, объяснить то, чего не смогут увидеть под микроскопом ваши учёные. Я уже не хочу мести и жестокой справедливости. Я хочу мира с вами, странным, но обаятельным народцем. Тот человек всегда оставлял свою тетрадь в дупле, чуть выше того, где располагалось беличье гнездо, ныне, должно быть, уничтоженное вместе со мной. Теперь он отчего-то больше не приходит...
Я прождал его всю весну, а затем ещё до следующего лета, а недавно пришёл строгий бородач и оставил на мне метку жёлтой, как осенняя листва, краской. И мне стало ясно, что времени мало. Я позаимствовал тетрадь и написал это письмо в надежде, что оно будет прочитано, и, возможно, найдёт отклик.
Теперь, мой палач, когда ты знаешь не только умные слова учёных своего народа, но и неочевидную тебе ранее правду, так похожую на бред сумасшедшего фантаста, у меня есть надежда. Надежда на то, что на моих детях при их жизни не появится яркой полосы масляной краски, и юные оболтусы не будут выцарапывать на их коре свои имена. Надежда на то, что люди наконец увидят мир вокруг себя и жизнь всего мира изменится к лучшему.
Конечно, трудно поверить сразу в то, что ты прочёл сейчас, дорогой дровосек, но я верю, что ты сможешь. А если ты в чём-то сомневаешься, найди человека, который приходит ко мне. Ты легко мог бы узнать его душу по тем записям, которые он оставил, ведь человеческая внешность так непостоянна. Он объяснит тебе всё, что не смог донести я.
С теплом и уважением, Дерево.
P.S. Дорогой дровосек, даже если тебе понятно всё, и нет нужды в разъяснениях, всё равно найди того человека, верни ему тетрадь, авторучку, и, очень прошу, не как дерево человека, но как друг друга – передай ему привет от меня.
И ещё. Если ты всё-таки плакал от стыда за себя и всё человечество, то прости, я не хотел тебя расстраивать. Наверное, это значит, что ты вовсе не дровосек, и с самого начала знал всю правду безо всяких писем...