Конспект лекции, прочитанной на заседании философско-эзотерической группы ГКЦ "Ковчег" (г. Шахты) 24 апреля 2006 года
I. Религиозно-философские искания Ф. М. Достоевского
Жизнь Ф. М. Достоевского (1821 – 1881) богата внешними трагическими событиями, но еще больше событиями внутренней, духовной его биографии. Роковым для писателя годом был 1849 – год ареста и приговора к смертной казни (замененной впоследствии каторжными работами). Для Ф. М. Достоевского это был тяжелейший удар судьбы. Вместе с тем, как для художника – страшный, но уникальный, бесценный опыт, без которого не было бы великих творений писателя, его гениальных романов.
В 1849 году 28-летний Ф. М. Достоевский уже был известным писателем, высоко оцененным В. Г. Белинским, который предсказал молодому писателю литературную славу “второго Гоголя”. Хотя встречи Ф. М. Достоевского с В. Г. Белинским были недолгими (и не только в связи с болезнью и ранней смертью знаменитого критика, но и по идейным причинам: В. Г. Белинский был атеистом, а Ф. М. Достоевский свято верил в Христа), литературная юность Ф. М. Достоевского была овеяна личностью и пафосом В. Г. Белинского, уже после смерти которого (в 1848 году) Ф. М. Достоевский чуть не поплатился жизнью за память о своем наставнике и оппоненте. На собраниях тайного кружка петрашевцев (сторонников утопического христианского социализма) Ф. М. Достоевский читал и обсуждал подпольно напечатанное духовное завещание умершего критика – его ставшее вскоре знаменитым “Письмо Гоголю”. А это в глазах самодержавной власти, страшившейся, что пожар европейской революции переметнется в Россию, было уже государственным преступлением. Десять лет провел писатель в каторжной тюрьме, возвратившись в Петербург уже в годы либерализации политического режима при Александре II.
На рубеже 50 – 60-х годов начинается вторая, самая плодоносная полоса творчества писателя. Совершается гигантская внутренняя работа гениального художника и мыслителя, охватившая во времени последние 20 лет его жизни. В эти годы написаны его произведения: “Преступление и наказание”, “Униженные и оскорбленные”, “Братья Карамазовы” и другие. Работа над романами идет параллельно с работой публициста и писателя: издаются журналы “Гражданин”, “Время”, “Эпоха”.
Действие романов Ф. М. Достоевского имеет точную прописку в пространстве и времени (в “Преступлении и наказании” указывается не только улица, но и дом, на чердаке которого живет Раскольников). Вместе с тем мир Ф. М. Достоевского (чувства и страсти, переживаемые героями) имеет общечеловеческий, вневременной смысл. Самое сложное, самое противоречивое явление в мире – человек, за душу которого вечно борются бог и дьявол (по Ф. М. Достоевскому).
Мир Ф. М. Достоевского – многоголосье, полифония. Герои его романов действуют, говорят сразу все. Самое интересное в человеке – его “тайная мысль”, идея. Есть идеи, которые обдумываются, вынашиваются людьми в течение долгих лет, но есть и такие, которые неожиданны для самого их носителя: они возникают стихийно, вопреки здравому смыслу и только по простой человеческой прихоти: хочу – и буду! Раскольников (“Преступление и наказание”) свою “идею” тщательно обдумывает – не в исполнительском, а в “метафизическом” плане – он еще до совершения убийства ищет и, как ему кажется, находит доводы, его оправдывающие. Студент (будущий юрист) в уме своем разрабатывает философию вседоз-воленности, или зла во имя добра, мысленно поделив людей на тех, кто “может все” и тех, “тварей дрожащих”, кому суждено и велено лишь раболепствовать перед сильными и великими: перед цезарями и наполеонами. То, что люди называют моралью, – закон для толпы, а не для героев. Герои же, исключительные личности – это те, кто шагают к своей цели прямо, перешагивая через тех, кто им мешает.
В рассуждениях Раскольникова узнается будущий ницшеанец (будущий – потому что роман Ф. М. Достоевского написан много раньше, чем началась литературно-философская деятельность Ф. Ницше). Русский писатель не только не разделяет взглядов своего героя, но пишет свой роман именно для опровержения “философии” раскольниковых. А опровергает ее не логика (логика вседозволенности по-своему безупречна). Преступление несовместимо с совестью, с бессмертием человеческой души. Преступника ждет не только человеческий, но и вечный суд. Он сам себя должен наказать, должен выстрадать покаяние. Преступление и преступники – на страницах почти всех произведений писателя. Но это не детективы: читателю не нужно разгадывать, кто именно убийца или насильник. Задача в другом: разгадать и понять психологию и философию злодеяния. В “Братьях Карамазовых” совершается не просто убийство, совершается отцеубийство. Физически его совершает побочный сын старика Карамазова – психически неполноценный Смердяков. Но Смердяков – лишь орудие убийства. Подлинный убийца – тот, чью волю Смердяков осуществляет. И Смердяков знает, кто это: Иван. Действительно, Иван Федорович желал смерти отца и знал, что Смердяков понимает это и выполнит его волю – убьет жадного, отвратительного развратника. Но как могло у человека родиться и созреть такое страшное желание? Писатель отвечает: оно могло родиться и созреть только в уме атеиста. (Ни в Бога, ни в бессмертие души Иван не верит). Атеизм – вот, по Ф. М. Достоевскому, глубинный корень, конечная причина зла в мире!
В годы юности Ф. М. Достоевский был сторонником идей христианского социализма, как и идей французских утопистов. Эти идеи ему представлялись тем более гуманными, чем более нетерпимыми и безрадостными были порядки, условия жизни миллионов людей как в России, так и в буржуазной Европе. Отрицательное отношение писателя к капитализму не изменилось до конца жизни. Никакой прогресс не оправдывает общество, моралью которого является обман и грабеж, а высшей ценностью деньги ради денег.
Существенно, коренным образом изменилось отношение Ф. М. Достоевского к социализму в 60 – 70-е годы: теперь уже не только как к идее, но и практике ее осуществления. Такой практикой к тому времени уже было “бесовство” – первые кровавые опыты российского терроризма. Теперь Ф. М. Достоевский отказывается видеть различие между социализмом и капитализмом по существу: оба они эксплуатируют самые низкие черты и помыслы человека – только грубо-материальные.
Ф. М. Достоевский решительно отвергает теорию “среды” (особенно популярную у французских материалистов XVIII века), фактически снимающую с человека всякую ответственность за его поступки, а самого человека низводящую до случайного продукта случайных обстоятельств. Социалистический идеал очень хорошо соответствует этой теории, так как он есть идеал “муравейника”, лишающего людей индивидуальности, устанавливающего режим жесточайшего тоталитаризма.
Возможно ли “заставить” людей быть счастливыми, решив за них – что нужно и что не нужно им для счастья? Об этом автор “Братьев Карамазовых” размышляет в философской интродукции к знаменитому роману – “Великий инквизитор”. Фактически действующих лиц в этой философской притче двое: Великий инквизитор, держащий в страхе и повиновении Севилью (действие происходит в Испании в XVI веке в разгар террора инквизиции), и Иисус Христос, вновь посетивший землю после своей смерти и чудесного воскресения.
Инквизитор сжигает людей заживо за “ересь”, за малейшее отступление от канонов и догматов церкви. Фанатик готов упрятать в тюрьму, приковать цепями и самого Христа, который своим появлением мешает ему установить должный порядок в обществе. Что же за порядок? – Это порядок всеобщей сытости и всеобщего довольства: ведь больше людям, считает их “пастырь”, ничего и не надо. Самое страшное преступление, за которое может быть только одно наказание – костер, – это инакомыслие, даже малейшее сомнение в справедливости и мудрости поступков и слов Инквизитора, который, возможно, и желает народу добра, но по-своему, то есть без свободы. Как не узреть в страшной антиутопии великого писателя наш, российский XX век, со своими инквизиторами, кострами, тюрьмами и психушками? “Бесовщина” принесет России большие жертвы и страдания. Но не она будет “последним словом” русской истории. У России великая судьба и великое будущее. Самые заветные мысли по этому поводу Ф. М. Достоевский высказал незадолго до смерти, летом 1880 года в речи, посвященной памяти А. С. Пушкина.
А. С. Пушкин – явление русской культуры. Но именно поэтому, подчеркивает Ф. М. Достоевский, и культуры мировой. Дух поляков и испанцев, немцев и англичан так же близок и понятен А. С. Пушкину, как и дух его собственного народа. Он таков, какова Россия. Ее высшая сила – в чувстве мирового братства: не мечом, а открытым сердцем, пониманием другой души возглавить великое дело культурного объединения Европы (народы Европы, говорил Ф. М. Достоевский, даже не знают, как они нам дороги). Это путь для страны, для народа. Для индивида, для личности – это путь религиозно-нравственный, путь деятельной любви и всепрощения.
II. Проблема смысла жизни в творчестве Л. Н. Толстого
Л. Н. Толстой (1828 – 1910) – писатель и философ. Большую часть жизни провел в своем имении “Ясная Поляна”. В 1844 году поступил в Казанский университет, однако в 1847 году покинул его и обратился к хозяйственной деятельности. Затем приехал в Москву, а в 1851 году уехал на Кавказ, где поступив на военную службу, пробыл три года. В 1854 – 1855 годах участвовал в обороне Севастополя. В 1856 году уехал за границу. Вернувшись в Россию в свое имение, занимался реформаторской деятельностью в сельском хозяйстве. С 1859 года обратился к педагогической работе. Организовал собственную школу, был в ней учителем, издавал педагогический журнал “Ясная Поляна”. Еще до армии Л. Н. Толстой пробовал свои силы на поприще литературы. Но в большую литературу он вошел в середине 50-х годов после опубликования трилогии “Детство”, “Отрочество”, “Юность”. Затем им были созданы такие крупные произведения, как “Война и мир”, “Анна Каренина”. В конце 70-х годов усиливаются социальные и религиозные искания Л. Н. Толстого. В 1882 году появляется его “Исповедь”. Также были созданы религиозно-этические трактаты: “Критика догматического богослова”, “В чем моя вера?”, “Царство Божие внутри нас”. Л. Н. Толстой является создателем религиозно-этического учения о мире, человеке, смысле жизни. Это учение получило название толстовства.
Интерес к философским вопросам присущ Л. Н. Толстому на всем протяжении его творчества. В его произведениях поставлены вопросы философии истории, отношения “частной” и “общей” жизни людей, личной свободы. Литературное творчество было для него лабораторией исследования волновавших его философско-этических вопросов, средством пропаганды своих идей. Идеи Л. Н. Толстого можно охарактеризовать как систему “панморализма”. В центр философии выдвигается проблема нравственности. Ответ на главный вопрос – о смысле жизни – может быть получен только из разума и совести (по Л. Н. Толстому). Его религия сводится к этике любви и непротивления, поиску добра. Он разрывает с церковным истолкованием учения Христа. С огромной силой нравственного осуждения он критикует церковь, власть и официальную культуру России. Все культурные ценности Л. Н. Толстой ставил в зависимость от степени их доступности простому народу. Носителем истинной веры и чистой нравственности он считал народ; в народной жизни видел залог будущего России.
Оставался ли Л. Н. Толстой человеком религиозным? Он думал – да, но его вера стала неортодоксальной, рациональной. Он отвергал Христа, воскресшего из мертвых, его чудеса и страшный суд, отвергал церковь, вторгающуюся в мирские дела, подавляющую свободу совести. Но он принял этику христианства. Он убежденно верил в существование абсолютного добра.
Как жить, зачем жить, если мир жесток, если саму жизнь неумолимо обрывает смерть? В христианское бессмертие Л. Н. Толстой не верил. А смысл находил в той жизни, которая связана не с выживанием, не с физическим существованием, а с “разумным сознанием” своего “Я”. Это “Я” – исчезающе малая величина, растворяющаяся в бесконечном потоке времени и беспредельном пространстве. И все же это “Я” – величина, если человек оставляет след в жизни потомков, если сам он живет для других. Так жить нельзя – без веры во всеспасительную силу сострадания, любви к ближнему. Но верить не мистически, а разумно, то есть творить добро. Не государство, не его принудительная сила и законы, не церковь с ее предписаниями и запретами, а наша добрая воля, наше нравственное чувство и его разумное понимание – вот основа осмысленного существования.
Человек – существо нравственное, поэтому жить он призван не по принудительному закону, а по совести. А так жить – значит любить. Это императив Л. Н. Толстого.