Антон Рагозин
Лови падающие листья
Это хорошая примета у англичан- ловить осенние листья. Каждый пойманный лист означает удачный месяц в следующем году. Я могу ловить их только взглядом, они совсем близко, под косым углом летят с огромного клена. Уже семь листьев я поймал глазами, семь удачных месяцев, которые принесут мне, конечно же, все, что я хочу - новые знания, отличные отметки, поцелуи девушек, деньги, хотя денег можно и не приносить - я никогда не умел их тратить. Гораздо лучше было бы, за эти семь удачных месяцев написать роман, мой первый роман. У меня уже есть сюжет, и герои живут в моей голове, особенно оживляясь ночами, в моих снах вибрируют их голоса, мелькают их яркие наряды, переплетаются в объятиях тела...
- Докапало? - спрашивает Аллочка.
Аллочка - моя ровесница. У нее точеная талия и чуть японистое гладкое личико, а медицинский халат сшит из какой-то синтетической ткани, просвечивают узкие трусики, когда она возится со своими иглами и трубками. Я рассматриваю ее и думаю - хотел бы я закрутить роман с Аллочкой? Наверное, нет. Медсестра в коротком халатике - главное действующее лицо непристойных сайтов. А я патологически ревнив.
С клена снова срываются листья, рыжим ливнем, желтым хвостом кометы. Я не успел поймать ни одного. Аллочка спросила, смогу ли я сам дойти до туалета. Смогу, ответил я, хотя в этом длинном пути (восемь шагов туда и столько же обратно) меня несколько раз хватает за горло тошнота, напоминает о недавней коме, о горькой блевотине, и я тороплюсь скорее в кровать, где Аллочка вернет меня к жизни инъекцией в прямую мышцу живота.
Клен за окном неподвижен, ушел в себя, в свои сонные осенние мысли, задача которых вовсе не в том, чтобы дарить людям желто-рыжую эстетику и листья на удачу.
Мой сосед Витя не отважился в долгий путь до туалета, и Аллочка подает ему утку. Витя совсем молодой, на пару месяцев моложе меня. У него что-то страшное с почками. Вчера его возили на кошмарную процедуру - вводили железный катетер в мочеиспускательный канал и сканировали пузырь. В Витиной баночке для анализов всегда кровавая жидкость. Я думаю, что он умрет, я думаю это совершенно спокойно, как о листьях, которым суждено из золотых и оранжевых превратиться в бурые, гнилые.
Главный герой моего романа будет молодым талантливым, страдающим. В романах принято описывать родителей. Нет, никаких родителей для моего героя. Был бы я политиком, издал бы закон о воспитании детей в государственных инкубаторах - как у Г.Уэллса в "Когда спящий проснется". Чтобы никто не передавал детям своих комплексов, больных генов, пошлых чаяний и липучей обезьяньей любви, которая хуже всего. Мой главный герой будет выращен дедушкой и бабушкой. Прародители всегда умнее и терпимее, чем родители.
Нам приносят завтрак. Вите - овсянку без соли, Игорю - нормальную рисовую кашу с маслом и сахаром, мне - гречневую размазню. Мой всегдашний волчий аппетит задавлен лекарствами и тошнотой, я отказываюсь, и буфетчица ворчит, что пожалуется доктору.
Я молча смотрю в окно. Хочется написать стихи о листьях, приносящих удачу, хочется начать роман. Герой моего романа будет беден и с какой-нибудь творческой профессией. Например, фотограф. Или ландшафтный дизайнер. Да, пожалуй, второе.
Игорь ест с аппетитом. У него самая легкая болезнь в нашей палате. Воспаление какого-то нерва в шее, отчего он не может вертеть головой. Зато аппетит у него, что надо, и он ходит в коридор смотреть телевизор. Игорь вполне мог бы лечиться амбулаторно, но ему не хочется домой. У него чокнутая мамаша. Каждый день она готовит Игорю очередной сюрприз. То не отпирает ему дверь, и он три часа умоляет ее в подъезде. А как раз перед болезнью поставила ему на тумбочку возле кровати чашку с двумя ложками каши и воткнутой свечкой и стопку водки, накрытую хлебушком. Помянула живого сына...
Приходит доктор на обход. Он разговаривает не с нами, а с нашими историями болезней. А какой смысл разговаривать с Витей, который скоро умрет, или со мной, чей срок смерти - через пару десятков лет от комы или гангрены? Он быстро распоряжается готовить Витю на перевод в урологический центр, Игоря - на прогревание, меня...
- Где сегодняшний анализ? Сахар - 14, 5? Слабый прогресс...
И клен не сыплет листьев. Во всем слабый прогресс.
Я закрываю глаза и вижу ландшафтного дизайнера, симпатичного и умного, но страдающего от бедности, от заикания, от любви к капризной красавице, которая согласна обнимать его два часа в день, тайком от своего богатого мужа, но не согласна жить в его старой хрущеской квартире. Я вижу красавицу - она высокая, изящная, тонкая в кости, вся одежда на ней белая, дорогая и благоухающая каким-нибудь очень капризным запахом, цветком граната, например...
- Рагозин кто? Вам передачу принесли!
Тетка в синем халате передает мне два пакета. В одном - диабетическое печенье, капустные котлеты, мои любимые, отварное мясо. И записка: "Тошка, съешь мясо пока теплое, мы с мамой вечером приедем." Сестра.
Во втором - апельсины (какой идиот передал апельсины?), две новенькие блестящие книжки на английском языке и письмо в конверте.
"Прости меня пожалуста. Я вернулась. Разблакируй мой номер. Я тебе позвоню. Я у нас дома взяла отгулы крашу кухню. Я тебя очень люблю."
С клена слетело несколько листьев. Кажется, я успел поймать глазами пару штук.
© Copyright: Антон Рагозин, 2010