Когда переезжаешь в новую страну без ломаного гроша в кармане и без права на социальное пособие, выход один – работа. А если ты к тому же не владеешь местным языком, то выход – любая работа. Именно такой выход, и никакой другой, мне и светил, когда я приехал в Австралию.
Бывало везло и работа находилась. Однако зацепиться надолго не удавалось. Были и такие работы, где уже в конце рабочего дня я выслушивал: «Завтра не приходите». Я их называл работами-однодневками.
Одна из таких работ-однодневок была развозка пиццы. Работа эта, как бы мягче сказать, была низкооплачиваемой. Но выбирать не приходилось. Я её через бюро трудоустройства находил. Там дама, сердобольно посматривая на мои седую голову, протянула мне карту и попросила найти какую-то улицу. Я тут же нашёл – не тупой же. Дама сказала что-то, – я по её тону почувствовал, что слова были одобрительными, – и протянула мне адресок пиццерии.
Как я позже узнал, эта работа не только за гроши, но и опасная. Вот уж где поговорка «время – деньги» очень была к месту. Сколько ходок сделаешь, столько и получишь. Всё делаешь на бегу, на скорости. Один мой знакомый разбил на этой работе свою машину. Хорошо, сам остался жив. А другая моя знакомая, наоборот, столкнулась ночью на пустынном перекрёстке с развозчиком пиццы. Сейчас, когда я вижу машину, мчащуюся по ночной пустынной улице, думаю, уж не наш ли брат из пиццерии несётся.
Трижды в разных пиццериях я делал попытки удержаться, но каждый раз неудачно. Да и как я потом понял, шансов у меня не было. Представьте ситуацию: хватаешь коробку с пиццей, лихорадочно изучаешь маршрут по карте, и мчишься в ночь по незнакомым улицам и переулкам, держа эту залапанную карту на соседнем сидении, раскрытой на нужной странице. Пока светло, умудряешься одним глазком поглядывать в неё, а как стемнеет – едешь как в лабиринте и мучаешься сомнениями: то ли на эту улочку свернуть, то ли на следующую. А, может быть, уже проскочил нужный поворот?
Один наш земляк, развозчик пиццы, свою внучку с собой возил; она у него вместо штурмана сидела рядом с картой в руках. А я такую роскошь себе не мог позволить хотя бы по той причине, что ещё не был дедом. Поэтому мне то и дело приходилось останавливаться и при свете фар сверять названия улиц с картой.
Нумерация домов в Австралии ужасная; номер цепляют где-нибудь в укромном месте – в темноте не сразу найдёшь. Спросить не у кого, – это тебе не наши городки и села, где люди вечером высыпают на на улицу, дети гурьбой бегают с шумом и гамом, старушки лузгают семечки на завалинке... На австралийских улицах и днём прохожего редко встретишь – все на колёсах или по торговым центрам шастают. А ночью, так вообще, улицы вымирают, тишина как на кладбище. Народ по домам сидит, барбекю на бек-ярдах жарит и пиццой балуется, а те, кто пообщительнее, набиваются в ресторанчики и пабы; их в каждом центре жилого района сколько душе угодно.
Когда клиент живёт в частном доме – найти легче, но попадались многоквартирные дома, со многими входами-выходами, и куда тыкаться – не разберёшься. Вот и носишься с дурацкой пиццей на руках вокруг громадного здания, проклиная всё на свете. А пицца-то остывает... А клиент-то уже звонит боссу и орёт, где его f… пицца, за которую он заплатил мани... А босс-то ворчит и гадает, где этот f… рашен разгуливает... Мобильного телефона у меня тогда ещё не было. Не был приучен к нему. Ведь я приехал из страны, где в то время разговаривающий по мобайлу воспринимался как галлюцинирующий шизик.
Да и босс раздавал ближние выгодные рейсы своим фаворитам, которые у него постоянно работали, а всякой шушере вроде меня, подкидывал места доставки у чёрта на куличках. Он же дефицита в работниках не испытывал. Поэтому и чувствовал себя хозяином, позволяя себе блажь облагодетельствовать одних и обделять других. А качать права мне и в голову не приходило. Да и какие они, эти права, я понятия не имел. Я ни в коем случае не обвиняю Австралию, – она мне, в конце концов, дала благ столько, сколько я раньше и не мечтал, – но именно здесь я узнал, что такое бесправие. И не по газетным статьям, а на собственной шкуре.
Бывали и приятные моменты, когда клиенты тебя благодарили и даже двухдолларовую монетку давали на чай. Но это случалось редко. Чаще, как я упоминал, голодные любители пиццы звонили боссу с жалобами на запоздалую доставку. И это было для меня как приговор.
Теперь, когда сытый и благополучный, вспоминаю себя пятнадцатилетней давности, с животом, прилипшим к позвоночнику, зарабатывающим 20-30 долларов за лихорадочную работу с шести вечера и далеко за полночь, – австралийцы обожают по ночам объедаться пиццей, – я снисходительно улыбаюсь и одновременно завидую себе тогдашнему.
Сейчас бы я, пожалуй, такую работу не потянул. Хотя, кто знает... если приспичит...
На фото: Поймал-таки свою звезду в Австралии