***

Славка + Нинка.

Книга 1.

Славка.   

Глава 1.

Я расскажу эту историю с самого начала. С этой девчонкой я был знаком лет с полутора. Мои бабушка и дед были соседями по даче с её родителями. Мы были ещё почти младенцами, когда началась наша дружба - общая песочница на границе участков и общий зелёный пластмассовый горшок на двоих. И так каждую весну, лето и осень. Затем перерыв месяцев на пять-шесть и опять вместе. Мы были сиамскими близнецами летом и абсолютно не виделись зимой, даже не перезванивались. Когда мы стали старше, моя мать обратила на этот факт моё внимание:
- Странная у вас дружба, Славик. Шесть месяцев в году вы проводите вместе каждую минуту, а полгода даже не вспоминаете друг о друге.
Это было не так, я вспоминал о Нинке, так, кстати, её звали. У меня был её домашний телефон, я списал его из бабушкиной записной книжки, но позвонить!? В этом было что-то странное, даже непристойное для меня, будто выставить напоказ свою привязанность, свою зависимость от неё.
Так продолжалось лет до 11 или 12 точно не помню. Нинка была вечной заводилой наших игр и генератором идей и проделок. Я был (и остаюсь) тихим ботаном, вечным маменькиным сынком. Я соглашался на любую её затею, участвовал во всех вылазках, несмотря на неусыпное внимание бабушки и деда. Если бы они только знали, где мы побывали и что успели увидеть во время нашей дачной вольницы! Она была храбрым рыцарем, я - лишь верным оруженосцем. Крепко ухватив Нинкину маленькую ладошку я, не задумываясь, шагал туда, куда хотела она!
Помимо нашей маленькой команды по дачному посёлку сновали и другие группы ребят. С кем то мы дружили, с кем то только общались, но была пара мальчишек, которым не давала покоя наша странная группа – Нинка, и с нею, явно ведомыми, двое мальчишек. Я забыл упомянуть о нашем третьем приятеле – болезненном романтичном Артуре. Он, как и я, таскался за Нинкой хвостом, и, без конца ужасаясь её затеям, всё же плёлся в арьергарде нашей колонны. Так вот, эти парнишки – Мишка и Борька, без конца подначивали нас с Артуром, дразнили и задевали, а иногда и поколачивали. Если бы не Нинка, мы бы и носа не смели высунуть за границы своих участков. Маленькая, тощая, храбрая - она легко справлялась не только с ровесниками, но и ребята постарше уважали и слушались её. Что в ней было? Не знаю. Какой – то задор, бесшабашность и абсолютное бесстрашие: залезть в яму к бродячей собаке, чтобы посмотреть на щенков, сигануть первой с самодельной трёхметровой вышки в карьер, схватить плывущего ужа за хвост, не будучи уверенной, что это уж, а не гадюка, которых полно в наших болотах… Одним словом, я был её вечным пажом и верным Санчо Панса. Утро начиналось с Нинки, а ночь наступала, когда она уходила спать.

Глава 2.

В то лето нам исполнилось по двенадцать лет. Всё было, как было – весело, счастливо, вместе. Но я стал старше и всё чаще и внимательнее прислушивался к разговорам взрослых.
Я жил в дружной семье – мама и отец любили проводить выходные с бабушкой и дедом. Застольные беседы часто касались наших соседей и приятелей бабушки и деда, Омельченко.
- Вот вырастет наш Славка и невеста под боком, - это дед так шутит.
- Саша, не дразни Славика, пусть дети играют, - это бабушка.
- Да он вас даже не слышит, вон телевизор смотрит и ухом не ведёт, - отец.
- Честно говоря, странные у Омельченко девочки, - это мама. – Во - первых, не похожи совсем, будто и не сёстры, а во - вторых, мне Нина не нравится абсолютно. Такая она чумазая вечно, растрёпанная, да и чернявая, как цыганчонок.
- Конечно, милая, Славочка выберет девушку, похожую на тебя, голубоглазую и светловолосую, - это вновь отец.
- А чем Нинуля плоха, - это бабушка выступила на защиту, - она добрая и славная девочка, да и симпатичная вполне.
- Да такие и парни не всякий год родятся, а тут девка, ну и оторва! – это дед.
- Вот именно, что, оторва. Не вижу в ней ничего симпатичного, и их дружба со Славой мне не нравится. Она его хорошему, не научит! - это мама возмущённо.
Вот такие беседы велись частенько в моём присутствии и это, заставляло меня взглянуть другими глазами на моего детского кумира. Был ли я влюблён в неё тогда? Не знаю, думаю, это было что-то иное, чему нет у меня названия. Но, под влиянием маминых слов, я стал приглядываться к Нинкиному лицу, пытаясь понять, красива ли она? Я не понимал, как это? Вот мама красивая: голубые глаза, золотая причёска, вкусный запах. Да и папа всегда говорит ей: «Красавица моя!» Мама красивая, это понятно, – но Нинка?  Светло – карие глаза, русый хвостик, непременное пятно на носу или щеке и застиранные добела шорты…
В пятницу, в конце июля, мама и отец приехали на выходные нагружённые пакетами и судками с продуктами.
- Славик, к нам завтра приедут тётя Оля и Леночка. Ты помнишь Леночку, вы играли малышами? – это мама.
- Ой, это та красивая девочка, с которой Славочка для журнала снимался? – это бабушка.
И правда, был в моём ясельном прошлом такой эпизод – фото для журнала, на конкурс.
Слова «красивая девочка» были произнесены, и я стал с нетерпением ждать Леночку, чтобы сравнить свою подружку с признанным эталоном и понять, кто же красивее.
И вот «пик – пик», голубая машинка у ворот – это приехали тётя Оля и Леночка. Пока тётя Оля и мама целовались, ахали и говорили друг другу комплименты, я во все глаза разглядывал Леночку. Очень белокожая, с затейливо заплетенными косичками, она, определённо, была симпатичной. А преувеличенные ахи и охи бабушки и мамы, убедили меня, что Леночка лучшее и красивейшее существо на свете! Нас, со всем официозом, представили друг другу и я, как истинный джентльмен, стал развлекать юную леди, сопровождая её на прогулке, среди грядок с морковью и луком.
Через сетчатый забор я увидел Нинку. Взъерошенная, в старом, серо – розовом купальничке, заметив меня, она рванулась к заборчику с азартно горящими глазами – видно очередная идея – фикс уже созрела в её разлохмаченной головёнке.
- Славка, я…, - начала она и тут заметила рядом со мной бело – розовую зефирную Леночку. Нинкины глаза распахнулись, обегая всю плотненькую фигурку моей гостьи со всеми её чистейшими рюшами и бантиками на лаковых туфлях. На Нинку неземная зефирность не произвела впечатления, она вопросительно смотрела на меня, вздёрнув бровь и уголок губ в нетерпеливой усмешке – «Ну,и ?...»
Я же, вдруг, весь охваченный жаром и странным стыдом, пробормотал что-то нечленораздельное, вроде «Я не играю» и повернулся к забору и Нинке спиной.
- Это твоя знакомая, - взрослым голоском спросила Леночка и я, застыдившись Нинкиной непрезентабельности, ответил: «Нет, так, соседка».
Весь день я провёл с Леночкой и моими родными. Выслушивал бесконечные похвалы и комплименты, ел шашлыки, пил газировку и даже не вспоминал о Нинке, только к забору, почему-то не решался подойти. Нинка тоже не мелькала на горизонте.
Гости пробыли два дня и в воскресенье уехали поздно вечером, как и мои родители.
Утром я долго валялся, долго завтракал, медленно одевался, придумывая самому себе причины для бесконечных задержек.
- Славик, иди погуляй, подыши. Нинуля уже давно пробегала мимо, но к нам не зашла, почему-то – это бабушка.
- Да она приревновала Славку к этой толстушке. Он с Леной два дня гулял, бросил старую подружку, а Нинка – девка с характером! – это мой бесцеремонный дед.
Скованный неловкостью, конфузом, обуреваемый непривычными мучительными чувствами, я вышел на улицу и побрёл к Нинкиной калитке. Мне было страшно, очень – очень страшно. Я ждал чего-то плохого и знал за собой вину, хотя не называл свои чувства даже себе самому.
- Тётя Тоня, Нина дома? – крикнул я от калитки, хотя совсем недавно, ещё позавчера, забегал к ним во двор, как к себе.
- Иди, Слава, она за домом, на качелях, - ответила Нинина мама.
Нинка была там, и не одна. Мишка и Борис сидели на качалке, а Артур раскачивал качели, где болтала ногами Нинка. Артур в одной компании с этими придурками? Я остолбенел. Его, хилого плаксивого диабетика, они драконили в сто раз сильнее, чем меня. И вдруг… Я мялся у скамейки, чувствуя, что покрываюсь багровым румянцем и, одновременно, гусиной кожей. Нинка молчала, раскачиваясь всё яростнее. Артур давно отступил в сторону, он очень боялся высоты, даже если стоял на земле.
Наконец, Мишка, длинно залихватски сплюнув мне под ноги, соскочил с качалки так, что Борис, съехав вниз, треснулся спиной и взвыл.
- Ну что, в «съедобное – несъедобное»?, - спросил он Нинку. Я – вожу.
Все уселись на скамейку у стены дома. Я конфузливо примостился с краю. Не трудно догадаться, что за «блюда» доставались мне от Мишки. «Гавно свинячье», «дохлая ворона», «блевотина» и «понос» - всё это, вместе с мячом, раз за разом влетало мне в руки.
Хохотали все, даже Артур.  Наконец, Мишкина фантазия истощилась.
- Жара. Айда купаться, - предложил он через секунду. Нинка, даже не взглянув на меня, крикнула: «Ага, я за полотенцем», и замелькала длинными смуглыми ножками по ступенькам лестницы. Нинка прекрасно знала, что меня ни за что не отпустят одного на карьер, а Артур и вовсе не умеет плавать. Нас намеренно исключали из компании. Через минуту, крикнув маме, что уходит, Нинка с моими главными врагами, убежала на карьер. Мы с Артуром остались вдвоём на чужом дворе. Так было уже сто раз, сто раз до этого. Мы играли у Нинки на площадке, качались на качелях, пока она ела или уходила в магазин, но в этот раз! Я чувствовал себя воришкой, лишним, чужим и очень – очень одиноким и несчастным. Артур, потоптавшись около меня, вздохнул: «Скучно без Нины, придумай, во что поиграть?»
- Ни во что, - отрезал я. – Ты остаёшься? Мне домой надо.
Недовольные жизнью и друг другом мы побрели со двора. Больше я никогда не заходил сюда, не качался на этих качелях.
Этим летом я делал ещё пару попыток помириться с Нинкой, если это можно так назвать. Я приходил -  она уходила, я спрашивал – она отвечала, звал играть – она соглашалась, но разве мог я придумать, что-то, кроме глупого хождения между грядок с морковью и луком. Вот так.
Этим же летом у Нинки появилась подружка – вместо двух оруженосцев, одна фрейлина. Её звали Ксюша. Они стали неразлучны, как мы когда – то, даже больше того.
- Славик, а что ты не гуляешь? Вы с Нинулей поссорились? – волновалась бабушка.
- Ну конечно, 12 лет не ссорились, а тут нате вам! Обидел он её, вот и весь сказ – резал правду дед.
 В общем, делать мне на даче стало нечего, и родители забрали меня в город.

Глава 3.

Прошёл год. Ехать на дачу не хотелось, но бабушка очень звала, и маленькая надежда ещё жила в душе: «Ну не будет же она сердиться вечно, и что я сделал, ничего особенного…» - так я подбадривал самого себя.
Но ничего не изменилось, дружба окончилась, видимо, навсегда. Был один момент, заставивший меня надеяться. Бабушка послала меня в магазин за хлебом и молоком. В дверях я почти столкнулся с Нинкой и Ксюхой. Я ужасно стушевался и, не поздоровавшись, прошмыгнул мимо них на улицу. Не успел сделать и шагу, как увидел, что на меня летит велосипед. Резко отшатнувшись, я споткнулся и упал, пакет с хлебом отлетел на крыльцо. Нинка подняла пакет, сунула мне в руки и толкнула двумя руками в бок весело гогочущего Мишку. Мой вечный обидчик повалился вместе с великом на гравий.
- Дурр-ра! Я раму обдеру, велик новый! – заорал Мишка.
Но Нинка развернулась и ушла в магазин, не слушая, ни моего «спасибо», ни Мишкиных воплей Я опасался, что Мишка поедет за мной, но у него, ясное дело, нашлось дело в магазине.
Напрасно я маялся у забора весь день, надеясь, что этот случай позволит мне заговорить и помириться с Нинкой. Увы, всё напрасно. Больше мы не общались. Кивали друг другу при встрече, как очень взрослые и очень интеллигентные люди.
Было скучно, Я читал, играл в PСP, звонил приятелям и ждал приезда родителей в пятницу.
Родители приехали и… привезли тётю Олю и Леночку – красавицу. Я испытывал странную раздвоенность чувств. Злился на Нинку, хотел с ней помириться и надеялся, что она будет ревновать меня к Леночке, как я её к Мишке. Хотя, стоп, я не ревновал вовсе, чего ревновать – он придурок, а на неё мне всё равно.
В общем, я обрадовался маме, отцу и даже тёте Оле с Леночкой.
Леночку я видел несколько раз в течение года – наши матери ездили в гости друг к другу. Она повзрослела, вытянулась, немного похудела, но футболочку ощутимо распирали юные груди – предмет моего неловкого внимания. С Леночкой было скучно, но комфортно – каждый из нас занимался своим делом и не мешал другому. Леночка сидела в «контакте», я играл в PСP, потом наоборот.
 И вот мы на даче. Леночка была классно одета, она выглядела уже как девушка, хотя была старше меня всего на год-полтора и у неё были длинные светлые волосы. Теперь, и мне самому она казалась красавицей.
Застольные беседы крутились вокруг бизнеса моего отца, нового любовника тёти Оли и наших с Леночкой персон. Взрослые, немного выпив, забывали о том, что мы здесь и всё слышим, и вели себя непосредственно, как дети.
- А что, твой шеф опять укатил, - это дед спросил  у отца.
- Хорошо, что ты, Петя, кристальной честности человек, повезло твоему шефу, - это бабушка хвалит зятя.
- Да, мой муж просто сокровище! Любит меня, сына, шефа и Родину, - это мама, обнимая отца.
- А мой козлик любит меня, а я его сладкие денежки, - это тётя Оля.
- И как это ты, Ольга, умеешь цеплять мужиков с деньгами. Вот моя соседка, Тонька Омельченко, как овдовела, так уже третий год одна,- это бабушка о Нинкиной маме.
- Да, живётся им трудновато, всё же двое девок. Спонсор бы не помешал, – это практичный дед.
- Да ваша Антонина, сама странная и девочки у неё такие же. Одна не от мира сего, а вторая такая оторва, что не знаю, в кого и вырастет! – это мама раздраженно.
- А, по-моему, они славные, добрые такие, все соседи их любят, - это бабушка кинулась на защиту.
- Да мама, ты просто дружишь с Антониной и по доброте своей ничего не замечаешь. А я со стороны больше вижу, - это мама.
- И что ты видишь? – это папа заинтересовался.
- Да Тоня блаженная, какая-то, с цветами разговаривает, Аня красавица, но отстранённая, замкнутая, ни одной подруги нет, а Нина ходит по лезвию, адреналинщица маленькая. Не хочу худого говорить, но если она сейчас такая, то что потом будет? – мама бурлит эмоциями.
- Да если бы не Нинка, Славик наш уже бит бы был и не раз, - хмыкает дед.
- Как, Славу обижают! Вы ничего не говорили! – ахает мама.
- Да кто его обижает, он и на дачу-то не ездит, - это дед примирительно.
- А раньше, что было? Мы родители! Мы должны были знать! – мама в ужасе.
- Машенька, да кто мог его обидеть рядом с Ниной. Она сама, кого хочешь, обидит. Ну, то есть, раньше, когда они дружили, - закручинилась бабушка. Она переживает больше меня, как мне кажется.
- Ой, а я так только рада, что Славик с Нинкой больше не общается, - это мама тете Оле. – Вот твоя Леночка просто прелесть. Ты её одеваешь так нарядно, а какие у неё волосы!!!
- Ты сама у меня красавица и нравятся тебе красавицы. Подобное тянется к подобному, - это папа разряжает обстановку.
- А мне приятно, что Славе нравится то же, что и мне. Это говорит о родстве душ, - это мама, ласково глядя на меня.
- Славочка у вас очень красивый мальчик, а какой высокий для своих лет! – это тётя Оля с ответным дифирамбом.
- А то, весь в деда! – выпячивает грудь дед.
Мы с Леночкой сидим на диване и делаем вид, что смотрим телевизор. Слушать комплименты в свой адрес приятно и между нами возникает волна сладких эмоций и взаимной симпатии. Грустные мысли о потерянной дружбе отступают. Я чувствую себя высоким и красивым, и мне хочется прогуляться по посёлку, демонстрируя всем свою симпатичную подружку.
- Мам, пап! Мы с Леной погуляем? – полувопросительно -  полуутвердительно заявляю я.
Мы идём по нашей дорожке. Вечер, но ещё совсем светло. Белые ночи, привычное дело. Народу ни души. Я скашиваю глаза на Нинкин участок. Пусто. Нет даже тёти Тони, хотя, обычно, она допоздна со своими цветами.
Доходим до центрального поворота. Никого, кто мог бы оценить красоту моей белокурой подружки и потом передать, при случае, кое-кому.
Вот и карьер у магазина. Издалека слышен визг и хохот купающихся. Из-за ивы я уже вижу, что Нинка, Ксюша и прочие – всякие, тоже здесь. Мишка и Борис, сложив руки домиком,  раскачивают над водой Нинку. Ксюха считает: «Раз, два…». На счёт «три» Нинка взлетает в воздух и рыбкой уходит под воду. Через пару секунд она выныривает и Мишка, поймав уплывающую резинку для волос, тянет Нинку за руку к себе.
- Хочешь ещё? – спрашивает он.
- Нет, теперь я, теперь меня! – верещит Ксюша.
- Да, теперь пусть Ксюшка, - кивает Нинка, затягивая мокрые волосы резинкой.
- Раз, два, три, - считают парни и Ксюша, подняв тучу брызг, ныряет в глубину.
В этот момент Мишка замечает меня и Леночку. Я выпрямляюсь, помня, что я высокий и красивый, и делаю вид, что не пялился, секунду назад, на них во все глаза. Леночка заученным движением встряхивает головой, волосы переливаются на плечах, в руках ромашка. Не девочка, а мечта!
- О, Нинка, гляди, твой придурочный сосед с сосиской гуляет. Эй, толстуха, держи его за руку, он падает часто. Особенно у магазинов, – орёт мой враг.
Это ужасно обидно и несправедливо, но я наступаю на камень и делаю неловкое движение руками, чтобы не упасть. Не упасть у дверей закрывающегося магазина!
- Уроды убогие, - бросает Леночка и, развернувшись, быстро уходит в сторону дома. Глупо, но я вдруг замечаю, что в своих розовых лосинках и розовом топике она, действительно, похожа на …сосисочку. Беспомощно оглянувшись, я вижу, что Нинка уже на берегу и смотрит на меня в упор, укутав плечи полотенцем. Я поворачиваюсь к ней спиной и бегу, чтобы догнать Леночку.
- Мне всё равно, всё равно, - твержу я себе, толком не сознавая о чём.
Леночка ждёт меня. Мы вновь идём рядом.
- Ой, какой цветочек розовый, сорви мне, - лепечет она.
Я с готовностью обдираю несчастный люпин у забора и вручаю ей букет. Леночкин восторженный взгляд заставляет меня забыть о недавнем унижении и о тонкой фигурке в знакомом выцветшем купальнике.
- Как эти гопники местные могут купаться в такой грязи. Там камыш растёт и жабы прыгают. Ты что, знаком с ними, с бомжами этими? – Леночка делает вид, что не узнала Нину, о которой столько слышала, да и видела не раз.
- Так, играли в детстве, давно. Я уже не помню, кого как зовут, – вру я, подыгрывая Леночке.
- А мы с мамой в Египет через две недели едем, - роняет Леночка.
- А мы в Турцию в августе. А на весенних каникулах во Франции были. Правда всего три дня – у отца командировка была.
- Да, я знаю, твоя мама моей рассказывала, а потом я фотки в «контакте» видела.
Мило болтая, довольные друг другом, идём назад и вдруг…
- Слава, добрый вечер! Здравствуй, девочка, - это тётя Тоня из-за забора. Ты Нину не видел? Убежала купаться, и нет до сих пор.
- Нет, не видел, - буркаю я, покраснев, и ссутулившись, быстро иду к своей калитке. Почему я соврал? Зачем? Мне нравилась тётя Тоня и старшая Нинина сестра Аня, тоже. Было в них нечто, чего я не встречал в других знакомых мамы и отца: словно они позволяли мне быть самим собой и выплёскивать наружу чувства, и облекать эмоции в слова, и не осуждали, даже если я говорил что-то ужасное, с точки зрения других взрослых. И вот я соврал тёте Тоне и теперь злюсь на неё, на себя, на Нинку и, даже на Леночку.
- Леночка, Славик! Молодцы, что вернулись. Сейчас арбуз будем кушать – это бабушка.
- Слава, почему у тебя лицо такое красное, ты не заболел? – это мама.
- Где были, что видели? – это отец.
- Да дошли до пруда. Он такой грязный, а какие-то убогие дети там купаются. Наверное, родители -  пьяницы, напились и спят, а эти бомжики малолетние как свинки в луже толкутся. Там даже две девочки! Мам, у них не купальники, а какие-то грязные тряпки, представляешь! – Леночка живописует, голос её полон мстительного удовольствия.
- Да, деточка, для некоторых людей отдых на даче – это грядки днём и пьянка ночью, - тётя Оля печально пожимает плечами.
  Наутро мы, позавтракав, гуляем по садоводству, любуемся огромными домами, иногда занимающими почти все шесть соток. К моему ужасу, дойдя до участка Нинки, мы останавливаемся.
- Ой, красота какая! А почему места так много? – изумляется тётя Оля.
- Да у них два участка рядом куплены, вот и простор, - поясняет папа.
- Богатые? – главный вопрос тёти Оли.
- Нет, что ты. Это же Омельченко участок. У них отец умер, а Тоня в школе работает. Какие уж тут деньги. Видишь, дом не достроен, так и живут, - мама всё разъяснила.
- А, ясно. Странно, что тётка при таком приданном, мужика себе не нашла. А девки, как, ничего? – это практичная тётя Оля.
- Даже не знаю, что сказать. Славик с младшей дружил раньше. Не в моём вкусе, честно скажу, - мнётся мама.
И с этими словами, к моему облегчению, наша дружная компания уходит к дому бабушки и деда.
Сейчас, спустя столько времени, я пытаюсь понять, почему для меня так важно было понимать, что в глазах других людей, Нинка - красавица?! Зачем мне было знать мнение других о той, что значила для меня так много?
 После этого я видел Нинку только в редкие дни приездов на дачу, из окошка моей комнаты на втором этаже. Она мелькала, как солнечный лучик, мимо наших ворот и никогда не поднимала глаз к моему окну, никогда.

Глава 4.

Прошло это лето, за ним ещё одно. На дачу я почти не ездил. Бабушка очень огорчалась и даже сердилась, по-моему, на Нинку, которая не желала со мной дружить и сделала мои приезды на дачу неинтересными и скучными. Я люблю бабушку и иногда, не в силах отказать ей, приезжал на день - другой, чтобы отчаянно скучать в своей комнатушке. Артура уже не было. Его родители продали дачу и там жили другие люди. У них к деду были какие-то претензии. Дед люто матерился, жалуясь на них отцу и соседям.
На эти выходные, в августе, вместе с родителями прикатили и тётя Оля с Леночкой и папин приятель Вовик. У деда был день рождения, и мы решили поехать к озеру, на пикник. Озеро было всего в километре от садоводства, в лесу. Ещё пару лет назад о нём мало кто знал, там было пусто и тихо. В этот же раз мы едва могли втиснуть машины между соснами, и пошли искать место, на котором поместилась бы вся наша компания. Наконец, обойдя почти всё озеро, мы нашли славную полянку и место для костра, среди камней. Здесь народу было немного, только сбоку, у обрыва, бесилась какая – то молодёжь. Костёр развели, половички расстелили. Дед остался готовить шашлык, а мы спустились вниз и устроились на узкой полосе песка. Мои отец и мама щеголяли шикарным турецким загаром, я тоже чувствовал себя неплохо и, искоса, пялился на Леночку. Золотисто – розовая, рослая, в ярком и очень открытом купальнике, она волновала меня. Мой взгляд поневоле, вновь и вновь, возвращался к её груди и ногам.
 Мы немного поплавали и разлеглись позагорать и поглазеть на резвящийся рядом молодняк. Кто-то построил самодельный трамплин, приколотив длинную вибрирующую при каждом шаге, доску, к растущей у обрыва, сосне. Парни разбегались по доске, подпрыгивали, и, словно подброшенные катапультой, улетали в воду. Смотреть на это было здорово! Но, когда мы с отцом и Вовиком, подошли к доске, то, ни один из нас не решился даже дойти до края. Доска так тряслась и качалась, что был реальный риск слететь с шестиметровой высоты прямо на валуны. Наши дамы были на высоте – ни одна из них не упрекнула нас в трусости и не подначивала на этот дикий прыжок. Мы только глядели на этих самоубийц, впрочем, их было немного.
Итак, мы поджаривались на августовском солнышке, как вдруг над обрывом раздались резкие мальчишеские голоса, спор, смех и на доску выскочила тоненькая девчонка. Она нарочно раскачивала доску, приплясывая на ней так, что мальчишки не могли подойти, а сама она чудом держалась, рискуя упасть на камни. Затем неожиданный разбег и Нинка слетела вниз «солдатиком», как была, в шортах и майке. Вынырнув метрах в пяти, она крикнула друзьям: «Ну, кому слабо?» и поплыла к берегу. Мишка, естественно, сиганул за ней, подняв тучу брызг, а Ксюха, с визгом, прыгнула третьей. Наверху остался стоять только Борька.
- Совсем рехнулись, идиоты!» - крикнул он им и поволок в  сторону велосипеды.
- Ужас! Какой ужас! – возмущалась тётя Оля.
- Родители, небось, и не знают, что они здесь вытворяют. Всё от попустительства и безнадзорности, - поддержала мама.
Храбрая девчонка какая, прямо циркачка, - голос Вовика звучал мечтательно.
- Дура безмозглая! – это Леночка.
- Маша, а это не Нина Омельченко? – спросил у мамы отец.
- Нет, не может быть, - ахнула мама. – Славочка, неужели это Нина была?
- Где? – я прикинулся идиотом и покосился на Леночку.
-  Там, на доске, над обрывом? – допытывалась мама.
-  Да она, это, она! Эту девочку ни с кем не спутаешь! – отозвался за меня отец.
Я лежал, вжимаясь в песок, мне было… очень, очень погано. А тут ещё отец раз за разом щёлкал фотоаппаратом, снимая летящую в воду, по высокой дуге, Нинку. Отец и Вовик явно восхищались Нинкой и её приятелями, а я чувствовал себя особенно неуклюжим и рохлеватым.
Леночка, поняла, что оказалась на вторых ролях и решила перехватить инициативу.
- Слав, жарко, пойдем в воду, - позвала она, грациозно, с её точки зрения, потягиваясь. Но красно-розовая толстая попка и потный, облепленный песком животик, в этот раз, не произвели на меня обычного впечатления. Тем не менее, повинуясь маминому грозному взгляду, я поплёлся в воду, боясь глянуть вправо – вдруг Нинкина компания тоже захочет поплавать.
Леночка плавала плохо, вернее никак, поэтому она барахталась в воде около меня, прыгала, держась за мою руку и, ненароком, задевала меня, то грудью, то голой ногой. Такое явное внимание льстило мне, я повеселел, но не мог не заметить, что ребята сели на велосипеды, и, в объезд озера, двинулись к садоводству. Ужас возможного столкновения отпустил меня, и я, раззадорившись, уже вовсю тискал под водой Леночку, всё же не забывая изображать благопристойность для наших родителей.
Больше в это лето я не видел Нину. Иногда образ её всплывал в моей голове, но обида, непонятная зависть и гнев не делали мысли о ней приятными. А после того, как папа вздумал сделать фотографию Нинки заставкой на рабочем столе своего компьютера, да еще и рассказывал всем знакомым, что летящая над водой девчонка – моя подружка и соседка по даче!!! Ого! Моя обида на Нинку, превратилась в клокочущую в груди,  у горла, ненависть. Вынужденный скрывать свои чувства и пожимать плечами, при вопросах папиных приятелей о «т-а-а-кой подружке», я злился всё сильнее, пытаясь сохранить внешнюю невозмутимость. К счастью, мама велела отцу сменить картинку на рабочем столе на что-то более «благопристойное, чем сумасшедшая полуголая девчонка» и этот источник раздражения был изгнан с моих глаз.

Глава 5.


Лето заканчивалось. Меня ждал девятый класс, уроки, школьные друзья и перспектива первых в жизни экзаменов. Я учился в языковой гимназии уже год. Перешёл из обычной средней школы и много занимался с репетиторами, чтобы не выглядеть идиотом на уроках английского и финского. Впрочем, точные науки тоже не были моим сильным местом, но репетиторы и мамин жёсткий надзор давали о себе знать – я числился в «умничках и паиньках» у учителей и чувствовал себя «первым парнем на деревне» среди сверстников.
Приятно было обнаружить первого сентября, что я стал за лето самым высоким из всех парней девятых классов, что мой костюм сидит на мне классно и стоит дороже, чем у многих других, что одноклассницы, дружески обнимая меня, стараются, как бы ненароком, прижаться грудью. Одним словом, вся первая неделя учёбы, была сплошным позитивом, но… Вот и наступило время «но»!
Девятого сентября, к началу первого урока, это была алгебра, наша классная подвела новенькую девочку. Я валял дурака со своим другом Костиком Казанцевым, учебники полетели на пол и я стал их собирать. Прозвенел звонок, и мы послушно встали у своих столов. Татьяна Сергеевна, с явным неодобрением на лице, отступила в сторону и представила нам: «Вашу новую одноклассницу, Нину Омельченко». Надо описывать мои чувства? У меня не получится. Я только помню, что не видел её, а только пятно белой длинной мужской рубашки, которая была на ней почему-то надета. Было так жарко, что не хватало воздуха. Классная что-то говорила ещё пару минут, потом разрешила нам сесть. Некоторое время я находился в ступоре, но хорошая привычка делать то, что должно, взяла своё, и я стал выполнять аккуратные, как всегда, записи в тетради.
После звонка я дождался, пока все соберутся и выйдут из класса.
- Что мне делать? – стучало в голове. - Подойти или нет, здороваться или нет? Спасения для меня не было.
Когда я выполз из класса Нинка уже ушла. Я подошёл к Косте, поджидавшему меня.
- Ну, как тебе новенькая?  - он был в азарте. – Наши бабы увели её расспрашивать. Она вроде ничего, одета очень круто. Наша Таня сказала ей, что это «недопустимо, в стенах нашего учебного заведения», - он тарахтел, не требуя, к счастью, от меня ответов.
Следующим уроком была химия – один из самых неприятных для меня предметов. Может потому что мама не смогла найти мне репетитора? Но о химии, в тот момент, я думал мало, я по-прежнему не мог решить, что же делать: «Подойти или нет, здороваться или нет…»
Прошмыгнув в класс, я успокоил себя мыслью, что все места вокруг меня заняты и Нинка, уж точно , не будет настолько близко, чтобы… Чтобы что? Я и сам не знал.
Нинка вошла в окружении девчонок, и я посмел, наконец-то, взглянуть на неё открыто. Она выглядела, как всегда. Я не умел разглядывать черты её лица и, по сей день, не понимал хорошенькая она, обычная или дурнушка. Это просто была она. А вот нарядец её! Это да! На ней были настолько рваные голубые джинсы, что непонятно становилось, как эти дыры соединяются между собой. Белую мужскую рубашку, висящую до бёдер, стягивал широченный пояс, а на ногах были розовые туфли на немыслимых каблуках! Так вот что имела в виду классная, когда говорила о «недопустимом наряде»! С формой в школе было строго. Только чёрное и белое мелькало в коридорах, изредка разбавленное другими, всегда пастельными тонами.
В общем, уроки прошли как в тумане. Счастье, что меня ни разу не спросили, я бы ничего не ответил. С каждым уходящим часом, я понимал, что подойти и сказать «Привет», после того как молчал пять часов, становилось всё более глупо. Выбора не было. Оставалось только делать вид, что я её не узнал. Идиотизм. Я опять оставался в дураках и гневался на Нинку, подзуживая себя мыслями, типа: «Хотела бы, так сама и подошла!»
Сентябрь баловал нас хорошей погодой. Уроки закончились. Мы высыпали из школы и маялись у крыльца, не желая расходиться и не зная, что же придумать, чтобы не расставаться. Нинка стояла поодаль, окруженная нашими девчонками. Не похоже было, что она собирается стать несчастным изгоем из-за своей странной одежды и отсутствия друзей. Я косился на неё, стараясь делать это не слишком заметно, но и мои одноклассники делали то же самое, поэтому мы выглядели одинаково глупо – желали подойти и не решались. И вот, пока мы грелись на солнце и придумывали повод, чтобы подобраться к девчонкам, из дверей школы вышел абсолютно незнакомый, но весьма заметный тощий парень. Он невозмутимо подошёл к нашим одноклассницам и со словами: «Извините, дорогие леди», ухватил Нинку за плечо, очень элегантно выудил её из толпы, кинул себе на плечо её сумку и пошёл вперёд. Нинка махнула девчонкам рукой и припустила за ним. Наши «леди» глядели им вслед, открыв рты, впрочем, и мы делали то же самое. Парни сумели промолчать, но среди девчонок поднялся настоящий галдёж, основной обсуждаемый вопрос был, ясное дело, «Кто он?!» Меня, кстати, этот вопрос тоже занимал, как и множество других, типа: «Откуда она здесь? Почему именно в моём классе? Узнала меня? Почему не подошла? И как пережить всё это!»

Глава 6. 


Дома мама тут же заметила моё взвинченное состояние. Я был единственным и горячо обожаемым чадом. Весь мир моих родителей вращался вокруг меня и я ценил это. Я уважал отца и боготворил мать и бабушку. Издержки переходного возраста обошли меня, как-то, стороной. У меня всегда было всё, чего бы мне хотелось, а ничего сверх этого я не желал. Ну, может, кроме… Да нет, пожалуй, нет.
В общем, мама хлопотала вокруг меня, потом пришла бабушка – я чувствовал себя любимым и неповторимым и… жутко злился и желал остаться один хоть на секунду. Сделав уроки, как пай – мальчик, я отправился к Косте, чтобы помешать себе думать о…, о всякой ерунде.
Ночью я, естественно, повертелся, как следует в кровати. Меня терзали вопросы, ответов на которые не было: «Кто этот парень? Почему он вышел из дверей школы, он у нас учится? Кто он Нинке? Почему Нинка перешла в нашу школу, они ведь далеко живут». И, естественно, «что делать дальше и как себя вести?» Я уговаривал себя, что Нинка просто детское воспоминание, что надо перестать думать о ней. Следует подойти к ней и сказать: «Привет, помнишь меня? Я Слава…» И можно будет жить дальше. Но сердце колошматилось о рёбра, дышать было трудно, о сне не было и речи. Я ненавидел Нинку, свои воспоминания о ней, и мысли, переполнявшие мой мозг, грозили разнести череп в куски.
Пробуждение, после пары часов сна, было мучительным. Я сжевал мамин завтрак и долго выбирал одежду у шкафа, сам не понимая, зачем. Мама всматривалась в моё лицо очень внимательно, но, хвала небесам, не задала, ни одного вопроса.
До школы было десять минут хода, но я плёлся в три раза дольше, перемалывая в голове всё те же, не имеющие ответов, вопросы.
В класс я вошёл со звонком и, не поднимая глаз, упал на своё место. Так, глядя под ноги, я переползал из кабинета в кабинет, три урока подряд. А четвёртым уроком была физкультура. На глазах увлечённой зрелищем публики, Нинка, прямо у дверей физкультурного зала, менялась одеждой с тем парнем, который утащил её вчера домой. Он содрал через голову футболку и ждал, пока она, пуговичка за пуговичкой расстегнёт белую рубашку. Народ затаил дыхание, но напрасно – под рубашкой была маечка на тонких лямках. Парень, с невозмутимым видом натянул на голый торс Нинкину рубаху, застегнул пару пуговиц и кивнув Нинке, ушёл в столовую.
Физрук открыл дверь спортзала и мы потянулись в раздевалки.
- Ну и ну! Вот так стриптиз! Зачем они это делали? – галдели парни, - А если бы их учителя засекли? Ничего себе!
Я молча сдирал с себя свитер. В душе всё клокотало, связных мыслей не было, только чёрный шевелящийся клубок. Я не поворачивался лицом к приятелям, боясь, что выражение лица у меня, мягко говоря, странное.
Прозвучал свисток тренера. Мы недружно побрели строиться. Сегодня нас ждало испытание канатом. Сделав пару – тройку разминочных упражнений, мы побежали по кругу. Невольно глазами я нашёл Нинку. Длинная мужская футболка закрывала шорты, мелькали загорелые ножки в полосатых кедах. Она стояла почти в самом конце строя – Нинка, оказывается, была небольшого роста! Почему я раньше не замечал? Ах да! Гигантские каблуки! Открытие, что Нинка – маленькая, стало для меня неожиданно приятным. Тёплая волна накрыла меня и поползла куда-то, куда не надо… Стоп. С чего бы это? Я опять разозлился, а потом и запаниковал: нас, разделив на две группы, подвели к канатам. Свисток. Первым то лезть мне, вот повисну, как придурочная панда, то-то будет позорище. Я изо всех сил ухватился за противный волосатый канат и потянул себя наверх, боясь глянуть вниз и по сторонам.
- Достаточно, давай вниз, - проорал Никита Сергеевич и я с облегчением сполз на маты.
Теперь я мог сидеть и наблюдать. Девчонки висели, как груши, редко, кто добирался до середины. Понятно, что я ждал очередь Нинки, хотя не сомневался, что она полезет, как мартышка. Так и вышло. Даже на канате она ухитрялась выглядеть грациозно и забавно.
- Ну, умница, умница, - расщедрился на похвалу Никита Сергеевич.
После урока физкультуры народ напрасно ждал повторного переодевания. Нинка просто затянула футболку ремнём и так просидела два оставшихся урока.
Последним уроком была география. После звонка с урока Нинку опять ждал тот длинный жлоб. Он взял её сумку, закинул на плечо, поверх своей и пошёл вперёд, а она за ним.
Пока мы одевались и выходили из школы, я узнал, от галдящих девчонок, историю с переодеванием. Оказывается, Нинкина семья ещё не переехали в новый дом, но её мама не хотела, чтобы Нина пропускала школу, вот она и живёт, пока одна, без вещей. Неожиданной оказалась версия обмена одеждой с длинным парнем. По мнению наших барышень, этот парень – Нинкин старший брат, вот они и меняются одеждой.
- Брат, как же, - кипятился я, - нашли родственничков! Меня душили любопытство и ярость. Я хотел знать всё и не хотел знать ничего! Было странно и неожиданно больно, видеть Нинку, покорно следующую за кем-то, а не впереди, как обычно, как это было со мной.
Домой идти не хотелось. Должен ли я сказать маме и бабушке, что Нинка Омельченко теперь учится со мной? Я понимал, что не выдержу никаких расспросов об этом! Я решил смолчать.
Кое-как поковыряв мамин изысканный обед, я лёг на диван и мгновенно уснул. Мама разбудила меня в шесть вечера, укоряя невыученными уроками. Пришлось сесть за стол и делать вид, что я выполняю домашнее задание.
Ночью, когда родители уснули, я включил комп и стал шарить в переписке одноклассников, в «Контакте», выискивая хоть какую-то информацию о Нинке и её гнусном приятеле. Ползая по чужим страницам, я смог узнать, что Нинка с семьёй переехала в новый дом. Её отчим прикупил здесь квартиру. Никто ничего не знал, о новеньком парне, кроме имени. Его звали Миша Крылов и он учился в 11 «А» классе. Миша, опять Миша! Как я ненавидел это имя! Толком о нём девчонки ничего не знали, а у Нинки спросить стеснялись. Были только ахи да охи по поводу неземной красоты новенького ( я что-то никакой красоты не заметил – длинный костлявый жлоб), его одежды, причёски и бриллиантовой серьги в ухе (даже это разглядели!) Разозлённый пуще прежнего, я вырубил комп и упал в постель.
 

Глава 7.

Один учебный день сменял другой. Нинка осваивалась в школе и в классе. Она перестала эпатировать публику и дразнить учителей своим внешним видом. Чёрно-белая одежда, такая же, как у всех, всё-таки не позволяла ей сливаться с толпой, лично я безошибочно находил её глазами всегда, чаще всего, против своей воли. Наши девчонки довольно охотно приняли её в свою стайку, думаю не последнюю роль  здесь сыграло желание разузнать побольше о Нинином «старшем братишке». Он, по-прежнему, вызывал неистощимый интерес у всех девчонок от пятого до одиннадцатого класса.
Меня Нинка словно не видела, будто я прозрачный. Я постоянно исподтишка наблюдал за нею, но, ни разу, наши взгляды не пересеклись, даже случайно. Как у неё это получалось? Я злился, но, чувствуя себя человеком – невидимкой, стал потихоньку успокаиваться, принимать случившееся, как данность. Я научился вновь дышать, ходить и отвечать у доски, не испытывая панического чувства разоблачения, как проколовшийся преступник.
Оказалось, что Нинка знает алгебру и химию, ничего не понимает в физике и геометрии, и пишет диктанты с ошибками. Учителя, как ни странно, полюбили её, хотя она отвечала дерзко и всегда говорила то, что думает, а думала она абсолютно не то, что следует. Только наша классуха, Татьяна Сергеевна, испытывала к Нинке стойкую неприязнь с первого же дня. У ребят Нинка вызывала симпатию своей непосредственностью и весёлым нравом. Парни подначивали её, она беззлобно отшучивалась, и лишь я был вечно в стороне.
Как-то в столовой мы, случайно, оказались за одним столом, ребята хохотали над какой-то историей, и Костя крикнул мне: « Славка, ты только послушай,» - и указал на Нинку. Я невольно подвинулся ближе, желая услышать рассказ и поднимая на Нинку глаза.
- Джентльмены предпочитают блондинок, - улыбнулась Косте Нинка, ткнув соломинкой от сока в мою сторону, и ушла не оглядываясь.
- О чём это она? – не понял Костик и вопросительно посмотрел на меня. А я вот понял очень хорошо, но объяснять, ясное дело, не стал.
Кстати о блондинках. Благодаря Леночке, я этим летом значительно расширил свои познания об отношениях между полами. Вернее о физической стороне этого вопроса. До самого главного мы, пока, не добрались, но я стал ждать встреч с Леночкой с гораздо большим интересом, чем думала моя мама.
Мама и тётя Оля уходили на «шопинг», а мы с Леночкой оставались дома и развлекали, друг друга, как умели. Леночка была похрабрее, я опять уступал инициативу даме. Честно говоря, я бы никогда не прикоснулся к ней и пальцем, мне это просто не пришло бы в голову. А Леночке не приходило в голову смущаться или ждать, пока я сделаю то, чего хотелось бы ей. Лена просто брала мою руку и клала, куда следует, поворачивала мою голову и делала то, что следует. И кем бы я был, если бы стал её отпихивать и вырываться? А мне вырываться вовсе и не хотелось, хотя поцелуи, с непривычки, казались слишком слюнявыми.
Итак, прошёл сентябрь, за ним октябрь. Начались и закончились осенние каникулы. Осенние дожди и холода погнали маму и тётю Олю в магазины, за тёплыми нарядами. Мы с Леночкой в один голос заявили, что посидим у нас дома, посмотрим что-нибудь, может, погуляем. Мама подробно пояснила нам, что именно и когда мы должны съесть. Я кивал, со всем соглашался и прятал глаза, желая поскорее остаться с Леночкой наедине. И вот дверь захлопнулась, лифт перестал гудеть и я, с замиранием сердца, стал ждать продолжения …
Леночка, отрепетированным движением повернулась ко мне и сделала шаг от окна.
- Ты скучал по мне? - театральным шёпотом сказала она.
Я промямлил в ответ, естественно «да», но эта глупая инсценировка чувств, угнетала, лучше бы всё происходило молча, как в прошлый раз.
- Иди ко мне, малыш, - тихий голос Леночки, видимо, должен был звучать сексуально, но я стал раздражаться. Эти нежные словечки из тупых мелодрам о любви, не имели к нам отношения. Мы, по сути, не были даже друзьями, просто два раза, в августе, потискали друг друга на диване.
Ну, а пока я злился, сопел и топтался посредине комнаты, Леночкой овладел порыв страсти, и она кинулась мне на шею. Под её немаленьким весом я бухнулся на диван. Далее по сценарию следовали страстные поцелуи, ну, они и следовали. Леночка помогла мне справиться с пуговичками на кофточке и с футболочкой. После этого и я стал проявлять инициативу.
Часа через три, когда наши мамочки вернулись, мы мило сидели на кухне, ели салат и пили чай.
- Ну что за чудесная пара! Оля ты только взгляни, - это мама шепчет.
- Тише. Пойдём, пусть посидят вместе, им есть о чём поговорить. Мы всё только испортим, - это тетя Оля ещё тише.
- Мне кажется, Славик в твою девочку влюблён. Он так смущается, когда вы приходите, - это опять мама.
- У них первая любовь, как это прелестно, - журчит тётя Оля.
Вся эта чушь слышна на кухне от слова до слова. И только я собираюсь покрутить пальцем у виска, чтобы показать своё отношение к речам наших, излишне романтичных, мамочек, как вдруг Леночка, преданно глядя мне в глаза, заявляет: «Славик, я давно обо всём догадалась. Я тоже люблю тебя!» Я ошарашено смотрел на неё, а она, сжав мою ладонь двумя руками, зашептала, глядя на меня, как на лакомый кусочек, с аппетитом.
- Не волнуйся, мы будем часто видеться, позвони мне завтра, сразу после уроков, мой номер уже  забит в  память твоего телефона.
- Откуда? - выдавил я с изумлением: - Я же не делал ничего подобного.
- Я знала, что ты стесняешься попросить и сама всё сделала! – Леночка гордо улыбается, поразив меня своей «интуицией».
И что должен делать в такой ситуации хорошо воспитанный молодой человек? Я и оглянуться не успел, как был взят на роль Ромео, а моей Джульеттой сама себя назначила Леночка. Вот те на… Что-то я слишком регулярно стал чувствовать себя идиотом!
Через некоторый промежуток времени, который я провёл в абсолютной прострации, тётя Оля и моя новоиспечённая Джульетта, укатили домой, но пытка «первой любовью» продолжалась.
- Славик, а тебе очень Леночка нравится? – это мама подступает издалека.
- Она блондинка, как наша мамочка, - то ли в шутку, то ли всерьёз, вступает в разговор отец.
- Славочка, ну поделись со мной, я тёте Оле не скажу, честно. Мне так интересно, - это мама идёт напролом.
- Да, сын вырос, уже девушка есть, - это отец.
- А я так очень рада! Ольга моя подруга и Леночку мы с детства знаем. Она девочка спокойная и скромная, - звенит мамин голос.
- Ну, на мой вкус полновата и пресновата…, - отец не успевает договорить.
- Петя! Немедленно прекрати! Лена очень даже хорошенькая и вовсе не толстая, а просто здоровая, цветущая девочка!- горячится мама.
Это публичное обсуждение моих чувств, в которое я так и не успел вставить ни одного слова, безумно бесит меня! Резко вскочив, я переворачиваю стул, задеваю рукой чашку. Грохот, звон – я вылетаю за дверь, чтобы не сказать родителям ничего лишнего
- Ну вот, расстроили мальчика, - мамин голос дрожит от огорчения. – А всё ты, со своими неуместными замечаниями! Неужели не понимаешь, что он влюблён! А ты критикуешь его девушку!
 В комнате я валюсь на диван. Чувствую себя вывернутым наизнанку, препарированным, как лабораторная лягушка. Все всё всегда обо мне знают лучше меня самого! Может я и вправду идиот?! Или заводная игрушка?! Меня вертят, крутят, делают со мною что хотят и, в итоге, я соглашаюсь со всеми и даже получаю свою долю удовольствия. Не парень, а конфетка – разверни и съешь! Из окна, что ли выпрыгнуть, чтобы хоть чем- то удивить народ? Так третий этаж, ноги сломаю, а чугунная голова цела останется…
Одним словом, мысли были приятные, что и говорить, сегодняшний вечер добавил мне самоуважения! Всю ночь я вертелся в горячей постели, скользкие и малоприятные воспоминания царапали череп изнутри.

Глава 8. 

Ну а потом, по законам мироздания, наступило утро, и я пошлёпал по лужам в школу, стараясь не заляпаться грязью до подмышек. Я брёл под дождём и после вчерашнего адреналинового выброса, в голове было гулко и пусто. Ночью я давал себе слово, что начну делать и говорить то, чего хочется именно мне, а не тем, кто меня окружает. Но если бы я  сам знал, чего же я хочу! Если мне нужна дружба с Ниной, то почему я не подошёл к ней, ведь судьба дарила мне ещё один шанс! Обложался, боясь, что она скажет: - «Ты что, ку-ку? Я тебя в упор не помню». Не подошёл, значит не слишком хотел? Так чего же я так бешусь, тем более, что вчера, вовсю обжимался с Леночкой и, типа, теперь я её «парень». А ведь она мне даже не нравится, и делать вместе мы можем только одно – то, о чём родителям лучше не знать! Что со мной за фигня происходит и как из неё выпутываться?
И тут, видимо, чтобы подбодрить меня и привести в тонус, судьба подбросила мне две встречи. Вначале, сзади подлетела Наташа Ильина.
- Ой, Слава, будь человеком, пусти под зонтик, а то я крылышки намочу, - защебетала она и, взяв меня под руку, притиснулась всем телом и мы зашагали к школе. Внимание Наташи к моей персоне было приятным, она слыла нашей школьной красавицей и мне самому казалась таковой. Войти с ней в школу, почти что в обнимку, было неплохо и моё настроение резко поползло вверх. Но на ступеньках крыльца мы чуть не столкнулись с ещё одной парочкой под чёрным зонтом: Нинка и Миша. Мой ревнивый взгляд обежал Нинкину фигурку с ног до головы, и я отметил, что они не держались за руки, даже не прикасались друг к другу. Скорее Мишка нёс зонтик над ней, сам рискуя промокнуть. Наташа и Нинка поздоровались, а мы с Мишкой начали синхронно складывать зонтики. Нинка вдруг потянулась к Мишкиной щеке, сняла пальчиком дождевую каплю, скользящую по его виску и слизнула её.
- Вкусно, - сказала она, глядя в его обескураженное лицо, и пожала плечами.
Вышло всё это как-то так, что и мы с Наташей и ещё две какие- то девчонки, что пялились на Мишку, замерли на секунду, а потом резко потупились, будто пойманные на подглядывании. Продолжения у этой сцены не случилось – все вдруг заторопились в школу, и даже создали в дверях некоторую сутолоку.
 До звонка, пока не пришла Нинка, девчонки не могли ни о чём говорить, кроме как о Мише: его внешности, уме, одежде, талантах, характере, и, естественно, о «братских» отношениях с Нинкой. Я бы мог внести ясность в этот вопрос, но молчал, тупо таращился в учебник литературы и, как обычно, злился. Состояние тихого бешенства стало для меня привычным в последнее время, я сроднился с ним, сдался и просто жил дальше, как получалось.
 За пару минут до звонка в класс вошла Нинка. Волосы от уличной влаги у неё распушились и вились мягкими колечками, так было всегда, сколько себя помню.
 Девчонки остановили её, решившись, наконец, задать прямые вопросы. Я слышал каждое слово.
- Нин, а Миша твой брат?- задаёт вопрос в лоб Наташа и краснеет, как первоклашка.
- И как ты догадалась? - Нинкин голос насмешлив.
- Да все знают, - мнётся Наташа.
- Ну, и чего тогда спрашивать? – ядом, в Нинкином голосе, можно отравить кобру.
- Не вредничай, мы умираем от любопытства, - это Маша Беляева, она тоже говорит, то, что думает, недаром они с Нинкой сдружились. – Если Миша – твой брат, это открывает дорогу всем заинтересованным к здоровой конкурентной борьбе.
- Здоровой, в смысле, устроите огромную свалку за тело и сердце моего братишки? – веселится Нинка.
- Ага, так всё-таки братишка! – это Маша.
- Ну, типа того, - пожимает плечами Нинка, - По данным антропологов, все жители Европы - дальние родственники.
 От дальнейших вопросов её спасает литераторша. Ещё молодая и симпатичная, она не слишком давит на нас и мы, глупые дети, покорно следуем за нею извилистыми путями русской и зарубежной литературы. Елена Юрьевна слегка кокетничает с мальчиками, подхваливает девочек и ухитряется получать от нас гораздо больше, чем жёсткие и крикливые учителя.
 Темой сегодняшнего урока был «наше всё» - А. С. Пушкин. Проза Пушкина сплошь о любви. Что может быть актуальнее для тинейджеров?  Пока Елена Юрьевна погружала нас в мир отношений XVIII века, я всё не мог оторвать взгляд от Нинкиного затылка и нежного профиля. Небрежно стянутые в хвостик волосы сильно вились у шеи и эти две пряди, у ямки на затылке, мучили меня и притягивали, против воли, мой взгляд. Иногда Нинка переводила глаза к окну, залитому дождём, и тогда я видел её маленький нос и ушко, с огромной, до плеча, круглой серьгой с висюльками. Она могла повернуть голову ещё чуть-чуть, и посмотреть на меня. Я боялся и желал встретиться с ней глазами хотя бы раз. Мне казалось, что тогда - то всё и должно разрешиться. Что должно разрешиться и как именно, этого я не знал и даже не пытался размышлять об этом.
 Именно этот момент и выбрала Елена Юрьевна, чтобы получить от меня ответ.
- Лыков, а как бы ты поступил на месте Гринёва?
 Я покраснел. Елена Юрьевна была моей любимицей, я ревностно учил её предмет, а тут…
-  Ты не слушал, - показала голосом своё безмерное огорчение Елена Юрьевна, - Ну что ж, я повторю. Если бы ты, Лыков, узнал, что девушку, которую ты любишь насильно выдают замуж за другого, но спасти её нереально – слишком большой риск погибнуть. А ты единственный сын своих родителей, они умрут, потеряв тебя. Что бы ты стал делать? Чью любовь поставил бы выше?
Собравшись с духом, я выдаю самый очевидный ответ: - Я, конечно, поехал бы спасать Машу, как и Пётр Гринёв.
Со второй парты доносится смешок
- Нина, ты не согласна? Выскажись, - предлагает Елена Юрьевна.
- Всегда легче сделать выбор за другого, особенно, если знаешь чем всё закончилось, - это Нинка-вредина.
- Ну, хорошо. Положим, этот выбор встал перед тобой.
- Во - первых, я не парень, мне в то время одна дорога была – у окна вышивать и жениха поджидать. Но если бы я была Петром Гринёвым, то не бросила бы родителей. Кто её знает, эту Машу, может она вовсе не против замужества.
- Н-да,- удивлённо тянет Елена Юрьевна, - Неожиданная и совсем не романтичная точка зрения. Не ожидала от тебя.
- У меня практичная точка зрения. Если ты испытываешь к кому-то нежные чувства, совсем не обязательно, что он испытывает то же, что и ты, особенно, если прошло некоторое время. Может за месяцы разлуки Маша пригляделась к Швабрину и решила, что на данном этапе, он её вполне устраивает: деньги, связи с Пугачёвым. А тут Петечка спасать припрётся…
- Ох, как цинично. А что же из повестей Пушкина тебе понравилось? Есть такое произведение?
- Да я просто предположение высказала. Мне «Капитанская дочка» нравится вполне, я люблю истории со счастливым концом. А самый красивый сюжет, по-моему, у повести «Метель».
 Елена Юрьевна довольна. В классе завязалась дискуссия, ребята спорят о героях и героинях Пушкина, горячатся. Сразу видно, кто читал, кто не читал, а кто вообще не понимает о чём речь и единственное знакомое слово для них – Пушкин. В конце урока, с удовлетворением наставив оценок, Елена Юрьевна даёт нам задание: уметь пересказать кратко любую повесть, «для тех, кто сам, бедняжка, читать не умеет» - так она подначивает наших лузеров.
 Перемена. Я не могу отделаться от мыслей о том, что Нинка, высказывая своё мнение на уроке, хотела меня задеть, выставить неумным и банальным учеником, пооригинальничать за мой счёт. Я злюсь, придумываю в голове отличные, но, увы, запоздалые ответы и бреду, вместе со всеми, к кабинету физики.
Школа наша считается гуманитарной, с языковым уклоном, на точные науки не налегают. Поэтому наш физик, Евгений Феоктистович, даёт нам, по его же словам «дотянуть двойку до тройки, невзирая на законы сопротивления». Практические и лабораторные работы позволяют нам иметь по физике средние оценки, технарей в классе почти нет. Оценка «пять» у трёх человек из двадцати шести, да и то у Беляевой и Шпакова «в состоянии совершения колебательных движений». С физикой у меня также паршиво, как и с химией, но, кое-как, в прошлом году я выполз на «слабенькую хорошо». Не представляю, что было бы с моими родителями, если бы я был троечником. Сами они учились посредственно (я нашёл, как то случайно, их аттестаты), но мне всю жизнь внушали, что троечник – это даже не совсем человек. Двойные стандарты – нам об этом много рассказывали на элективе по психологии. Но я не собирался говорить с родителями об их прошлых тройках, мне и самому нравилось быть «умненьким мальчиком», На физике, несмотря на лояльность Евгения Феоктистовича, выглядеть «умничкой» мне удавалось нечасто.
 Сегодня, после короткого теоретического опроса, физик, со вздохом, предложил всем девочкам пересесть к парням.
- Будете работать в парах. Надеюсь, парням хватит жизненной смекалки, чтобы собрать электроцепь и получить «пять» на двоих. А уж я, с вашего позволения, округлю 2,5 до тройки, по законам уже не физики, а математики, - печально произнёс Евгений Феоктистович.
 Не успел физик договорить, как начался активный миграционный процесс. Ко мне шустро плюхнулась Наташа Ильина, не дав мне даже помечтать о другом, желаемом, но недосягаемом, варианте. Тем временем, у парты Нинки столпились сразу четверо парней, и, среди них, мой приятель Костик! Предатель!
-  Ну, Нина, выбирай, с кем ты желаешь соединять детали в электрическую цепь? – ехидно поторопил физик.
- Я, Евгений Феоктистович, новенькая. Мне терять потенциальных друзей не хочется. Выберу одного – остальные обидятся и больше не подойдут. Можно я сегодня останусь без пары? И «пятёрку» ни с кем делить не придётся.
- Самоуверенно, но дипломатично. Н-да, неожиданный поворот. Но неужели ты думаешь, что сама работу сделаешь?
- Я девочка, если что, помощи попрошу, и буду выглядеть женственно и беззащитно.
Ребята заржали. Физик хмыкнул, усадил парней за другие столы и работа закипела.
Эти несчастные электрические цепи мы собирали уже не раз. Сигналом выполненной работы был то звонок, то сияние лампочки, то писк зуммера. Сегодня, соединив допотопными болтиками клеммы цепи, мы должны были заставить «говорить» доисторический репродуктор на столе у физика. Звук репродуктора означал, что цепь собрана верно.
 «Широка, страна моя родная…», - заорало радио через три минуты. Это Беляева и Шпаков.
 «Много в ней лесов, полей и рек…», - почти одновременно с ними Иванов и Дымова.
 Я быстро соединял клеммы, скручивая пальцами гаечки, которые Наташа подталкивала мне пальчиком с розовым ноготком.
«…от Москвы до самых до окраин,» - взвыл радиоприёмник так, что все подпрыгнули.
- Омельченко, не верю своим глазам и ушам! Да ты два раза молодец! Неужели физику знаешь? – голос Евгения Феоктистовича полон неподдельного изумления.
- Ну, честно говоря, я физик – практик, - смеётся в ответ Нина. – На соседнем ряду сидят Беляева и Шпаков  - я сделала всё по аналогии. Детали у всех одинаковые, а значит и цепи одинаковые.
- Ты гениальна, дитя моё. Эти чудесные детки, - он повёл рукой вдоль наших рядов, - собирают несчастные цепи второй год и всё не могут запомнить, что за чем следует.
 «С Южных гор до северных морей…», - вновь ожило радио.
- А это Лыков и Ильина. Ну – ну, – сдержанно похвалил меня и Наташу физик. – Ещё одна пара сможет получить сегодня «пять», поторопитесь. Следующие восемь человек получат «четыре», ну а что будет с последними, не хочу даже говорить…
 Радость от того что я был в числе первых, серьёзно подпорчена тем, что опередила меня Нинка, которая в очередной раз продемонстрировала сообразительность.  Мне почему-то казалось, что пробираясь вперёд, она отталкивает меня, забирает нечто, принадлежащее именно мне, что- то важное, чем я желаю, но не могу владеть.
Я опять злился. Наташа, маленькая женщина, почувствовала моё недовольство
 и, приняв его на свой счёт, насупилась. Моё реноме джентльмена не позволяло огорчать даму и я заговорил с Наташей тихим шёпотом. Ей большего поощрения и не требовалось. Она тут же придвинула стул поближе и стала мешать мне отсоединять проводки, думая, что помогает. Звонок с урока спас меня от рассказа о походе на выставку кошек. Наташа знала, что у меня живёт перс Шуша и решила, что эта тема меня заинтересует. Я же, внутренне закипая, наблюдал как Костик, пересев к Нинке, помогает ей разобрать цепь и навести на столе порядок. Нинка, прихватив два дневника, стояла у стола физика в очереди за оценкой.
- Омельченко «пять», а Казанцев «три», - сурово произнёс приговор Евгений Феоктистович.
 -  А давайте поровну: мне «четыре» и ему «четыре». Я собрала, он разобрал, - Нинка задорно улыбалась.
- Вот так подружка у тебя, Казанцев! Я восхищён! – шутит физик и ставит Нинке «пять», а Косте «четыре». – Не проморгай, дурень, у тебя много конкурентов.
 Костя краснеет, ссутулившись буркает: «Спасибо за совет», но, прихватив Нинкину сумку не торопится отдать её, хотя Нина с улыбкой тянет длинный ремень к себе. Так они и выходят из кабинета – паровозиком.
 Наташа уже собралась, но медлит около меня. Я, вконец обозлённый дуростью Костика, обнимаю Наташу за плечи и, изображая «рубаху-парня», тоже веду в коридор. На лестнице в обнимку, слава богу, не пройти, и я могу опустить руку. Но Наташа преданно семенит рядом – видно твёрдо решила не упускать свой шанс. Мне это приятно. Наташа чистенькая и умненькая, но я не уверен, что мне это надо. Я вообще ни в чём сейчас не уверен.
- Пустим всё, как обычно на самотёк и увидим, что будет, - говорю я сам себе.

Глава 9

 Следующим уроком у нас физра. Отлично. Побегаю, выпущу пар, а то очень хочется дать Костику по башке, на кой чёрт он цепляется к Нинке! Гад! В своей злости я забываю, что никто даже не подозревает, что мы с Нинкой были когда-то лучшими друзьями!
В раздевалке ещё никого нет, переодеваюсь и выбегаю в спортзал. Пока ребята подползают из столовой, я яростно швыряю мяч в баскетбольную корзину.
Всласть погоняв нас на разминке, Никита Сергеевич объявляет, что до конца урока играем в волейбол. Мы с Нинкой в разных командах. Обидно, что Костя, даже не глянув в мою сторону, встал рядом с Нинкой. Получается четыре команды. Будем меняться парами. Я играю хорошо, бью сильно и метко. Злорадно вижу, что Нинка играет совсем паршиво, значит, есть что-то, чего она не умеет. Отлично! Вот и наша очередь встать друг против друга. Подавать Нинка не умеет, Костя ставит её слева, у сетки и, как может, опекает её. Пока мы «пристреливаемся», счёт открывает Костик, резко пустив мяч в середину поля, где Наташа не успевает его отбить.
- Ах, вот как, - мелькает у меня в голове. Ванька Шпаков на подаче, он пасует мне, а я резко посылаю сильный удар в Нинку. Она успевает подставить руки, но пас не получается, ситуацию спасает Костя. Отбив безнадёжный мяч, он обрушивает его за сетку.
- Я и не знал, что у нас дуэль, - думаю я и посылаю мяч через сетку, прямиком в Нинку. Костик кидается к ней, но она не успевает отступить. Мяч звонко бьёт об пол. Мы тоже открываем счёт.
Минуты бегут быстро. В азарте борьбы я не замечаю, что ребята начинают смотреть на меня с недоумением. Я веду всю игру практически один, раз, за разом посылая мяч в одном направлении – стараясь попасть в Нинку, а Костик, проявляя чудеса ловкости, спасает её и команду от полного провала. И вот, подпрыгнув, я направляю удар прямо Нинке в лицо. Костя не успевает на перехват, его ладонь лишь смягчает удар. Все дружно ахают. Мяч катится по полу, как улика, к моим ногам, но игра остановилась. У Нины лицо залито кровью, Никита Сергеевич и Костя уводят её в медицинский кабинет.
- Слушай, Лыков, что это было сейчас? Вендетта? – спрашивает меня Беляева замороженным голосом. Ребята галдят, но я никого не слышу. Я счастлив, мне самому странно, но это так. Я реально рад, что ударил Нинку.
Приходят Нинка и Костик. У Нины лопнула губа, но без крови всё это выглядит не так ужасно. Она смеётся, морщась от боли, успокаивает ребят, шутит.
Ко мне подходит Никита Сергеевич. 
– Лыков, мы не сражаемся на уроке, мы играем. Здоровая спортивная злость, это, конечно, хорошо. Но мы ведь меняем состав команд, те, кого ты так старался победить, в следующий раз будут в твоей команде. А перед Ниной надо извиниться, ты поступил очень некрасиво.
- Я не буду извиняться. Я просто играл за свою команду. Она была слабым звеном, вот я это и использовал, во благо своей команды, - встаю я в позу.
- Ты хороший тактик, Лыков, но ведь ты ещё и мужчина. Впрочем, поступай, как знаешь, - Никита Сергеевич пожимает плечами и отходит.
Я слышу, как он говорит что-то Нине, ребята смеются. Все столпились около них. Я стою один. Ни Костик, ни Наташа не подошли ко мне.
В раздевалке ребята обсуждают происшествие, расспрашивают меня. Я твержу то же, что и тренеру. Кто – то спорит со мной, кто – то помалкивает, но я кошусь на Костика. Он переодевается, рядом со мной молча. Никаких вопросов, никаких дружеских подначек – это так на него не похоже, что мне, запоздало, становится неловко. Эйфория от моего скверного, но такого желанного проступка, проходит.
- Эй, - я толкаю Костика плечом, - Я же не нарочно.
Я вру, но потерять ещё одного друга, я не готов.
– Не злись, был бы ты в моей команде, выиграл, - я пытаюсь шутить.
Костик смотрит на меня с недоверием. Видно не понял, в чём прикол.
- Слав, ты козёл, - ласково говорит он мне.
- Ты сам, козёл, - я не знаю злиться мне или просить прощения.
- И я козёл, - соглашается Костик. Мог бы быть порасторопнее, отбить мячик.
Вроде всё нормально, отношения восстановлены. Выходим из спортзала и топаем на алгебру. Костик немедленно отходит от меня и пристраивается рядом с Ниной. Она идёт, окружённая девчонками, которые никак не успокоятся, всё обсуждают происшествие. В классе все расходятся по своим местам, но бурные дебаты не прекращаются. Татьяна Сергеевна стоит у своего стола и призывает к тишине. Все усаживаются, но неугомонная Машка Беляева, поднимает руку.
- Татьяна Сергеевна, - возмущённо начинает она – разрешите наш спор. Сегодня на уроке физкультуры Лыков ударил мячом в лицо Омельченко и даже не извинился, это нормально?
- Не ударил, а попал, - цежу я сквозь зубы. - Задолбали уже своими нотациями.
- Так, Лыков, выбирай выражения. А что касается происшествия, я в курсе, мне Никита Сергеевич всё рассказал. Была игра, Лыков случайно попал в лицо игроку другой команды. Конечно, извиниться было бы неплохо.
Татьяна Сергеевна смотрит на меня. Я молчу, упёршись взглядом в доску.
- Нина, ты хочешь, чтобы Слава принёс извинения? – спрашивает классная раздражённым голосом.
- Спасибо, нет. Я сама принесу, всё, что мне понадобится, - елейным голоском отзывается Нина.
- В таком случае, начнём урок. Откройте тетради с домашним заданием, - сухо проговорила  Татьяна Сергеевна и работа закипела.
Урок пролетает незаметно. Звонок. Я собираю вещи и краем глаза изучаю Нинкино лицо. Верхняя губа распухла, над нею, на щеке, краснота – завтра будет синяк. Стыдно признаваться, но я доволен.
Остаток школьного дня проходит в странной эйфории. Несколько раз замечаю, что Костя крутится рядом с группой девчонок, но заговорить с Нинкой не решается, просто мнётся рядом. Я рад его неудаче и стараюсь не замечать, что Наташа Ильина тоже «гуляет» всё больше, около меня и искоса поглядывает, видимо, придумывая предлог для разговора. Так я пузырюсь счастьем и расту в собственных глазах, пока, после английского, Нинку прямо у порога кабинета, не утаскивает костлявая ручища её «дорогого братца». Мишка заглядывает ей в лицо и прямо столбенеет. Нинка наклоняет голову, что-то говорит ему, но он вертит её лицо и настойчиво расспрашивает, нетрудно догадаться, о чём именно. Наконец Мишка поднимает голову и безошибочно находит взглядом моё перепуганное лицо. Видимо вина, написанная на моей физиономии, несколько гасит его злобу. Я реально начинаю осознавать, что могу и сам схлопотать по морде, да ещё и за дело. Я никогда не дрался, просто даже не пробовал. Как-то удавалось обходить острые углы, да и поводов особых не было. Кажется, сегодня я вплотную приблизился к перспективе, быть вздутым. Мишка тощий, но жилистый и широкоплечий, я тоже не малыш, но продую ему, как пить дать. Костик не вступится, думаю, и другие наши парни не одобряют мою выходку на физре. Я чувствую паршивую панику, но стараюсь не отводить взгляд, дескать, мне и море по колено. Наконец Нинка берёт Мишку за руку, суёт ему свою сумку и уводит. Почти в ту же секунду мне звонит Леночка – Джульетта. Я и забыл о вчерашнем «признании», а она объявляет мне в ухо, что ужасно соскучилась, думала обо мне всю ночь и весь день… Я мямлю и «дакаю» в трубку, Наташа тащится рядом и прислушивается, пытаясь, определить с кем я говорю. А я сверлю глазами Нинкину спину, желая прожечь в ней дыру.
Наконец, отделавшись кое-как от обеих подружек, я плетусь домой. Иду и  трусливо оглядываюсь, самому противно. Так и мнится, что вот из-за угла вылетит Мишкин кулак, и я получу-таки по заслугам. До меня начинает доходить весь ужас моего «подвига». Я сам считал себя «джентльменом» и разбил лицо девчонке, только потому, что она не желает со мной дружить. Молодец. Второй день подряд я ощущаю себя мерзко и паршиво.
Дома никого нет, хоть тут повезло. Я, не раздеваясь, падаю на диван и утешаю себя, как могу, приводя мысленные доводы  в свою защиту. Наконец, несчастный и подавленный, я сажусь за компьютер. Надо же себя взбодрить, а уроки подождут до прихода мамы, когда уже ничего другого не останется.
Звонит мобильный. На дисплее высвечивается «Твоя Елена». Вот блин, достала. Я накрываю телефон подушкой и ухожу на кухню. Играть не дают, хоть поем, мама ворчать не будет.
Отец сегодня возвращается рано, они с мамой куда-то там собрались. Ждём маму, пьём чай и беседуем о том, о сём. Наконец приходит мама. Она из парикмахерской, с укладкой. Моя мама очень красивая и выглядит молодо, а сегодня просто блеск. Папа смотрит на неё голодными глазами. Класс!
Мама присаживается к нам, выпить чаю и вдруг говорит: - А знаете, кого я сегодня видела? Не угадаете!
Моё сердце ухает вниз. Кажется, я угадал.
- Я видела Нину Омельченко, нашу соседку по даче. Всё как я и говорила!
- Ты о чём, - не понял папа.
- А о том! Она с детства не внушала мне доверия, я всегда говорила, что когда она вырастет, будет ещё хуже! – мамин голос, как колокольчик.
- Не томи, - торопит папа.
- Эта девица шагала сегодня по улице с синяком, в пол-лица и с разбитыми губами. Бог знает, какой образ жизни она ведёт, и ходит ли в какую-нибудь школу, вообще. Между прочим, шагала не одна. С ней был какой-то взрослый высокий парень, Слишком красивый и слишком худой, чтобы быть нормальным.
- Почему это красота вдруг стала признаком «ненормальности»? – удивляется папа.
- Да ты его не видел! Он злой, выговаривал ей что-то, наверное, это он её и избил. Может он наркоман или ещё бог знает кто. Куда только Тонька смотрит!
- А вы поговорили? – папин голос спокоен, история о «наркомане» его не взволновала.
- Нет, что ты! Этот красавчик волок её за руку, как куклу, только брызги летели из луж. А потом они свернули к аптеке, видно хотят ушибы подлечить. Какой мерзавец: вначале избил девчонку, а потом в аптеку тащит. Ой! А вдруг они за какими-то психотропными средствами…- мамина фантазия делает спиральные витки.
- Ну что ты придумываешь себе разные ужасы. Всё может быть абсолютно безобидно. А Нина весьма неглупая девочка, вряд ли всё так плохо, как ты вообразила, - папа говорит успокаивающим голосом.
- Ты никогда не соглашался со мной, когда речь заходила об этой девчонке. Что ты о ней можешь знать, вы даже толком не общались. Моя женская интуиция подсказывает, что лицо ей разбил какой-то мерзавец! – тонкий мамин голос не предвещает ничего хорошего.
Папа, как обычно, когда мама начинает горячиться, начинает ворковать с ней, обнимает, говорит комплименты.
Я, по-тихому, ретируюсь из кухни. Итак, Миша, даже в глазах моей матери, нереальный красавчик а, я, даже, по мнению собственной матери, мерзавец. Обе «новости», просто супер! Отлично будет, если мать и отец вдруг узнают, что именно за «мерзавец» украсил Нинкино лицо фингалом. А если бы мама подошла к Нинке и узнала, что она с сентября учится в моём классе. Не хочу даже думать!

Глава 10.

Родители вскоре укатили в гости, и у меня появилось время подумать наедине.  Мои горестные размышления прервал звонок домофона.
- Да?
- Привет, это Наташа. Не хочешь погулять?
Я замычал что-то нечленораздельное. Вот уж не ожидал!
- Я просто шла мимо, - залепетала Наташа.  - Если ты…
- Наташа поднимайся, я живу на третьем этаже, - торопливо приглашаю я.
Я растерянно топчусь в коридоре. Наконец, под гул лифта, распахиваю дверь. Наташа с неестественным румянцем во всю щёку улыбается мне и проходит в квартиру. Я помогаю ей снять куртку и радуюсь, что я дома один. Отрепетировано предлагаю ей чаю, она воспитанно отказывается. Мы проходим в комнату.
- Ты только ничего такого не подумай, - начинает Наташа, - я только хотела сказать тебе, что не согласна с девочками, которые считают, что сегодня ты ударил Нину нарочно. Я знаю, какой ты…
- И какой же я? Я и сам этого не знаю, - мне некомфортно от этого разговора.
- Ты очень хороший, - пылко говорит Наташа и смотрит на меня, чего – то ожидая.
Я вздыхаю. Всё так предсказуемо.
- Ты тоже, - ответный комплимент. Надо бы сказать ещё что-нибудь, но не выходит. – Пойдём всё же чаю попьём, у меня пирожные есть.
Мы проходим на кухню. Наташа хлопотливо помогает мне накрыть стол и, обегая глазами интерьер, хвалит уют нашего дома. Да, мама вкладывает всю себя, в наши квадратные метры.
  Мы пьём чай, обсуждаем школьные дела, одноклассников. Всё мило. Проходим в мою комнату, садимся к компьютеру – разговор можно больше не поддерживать: сайты и блоги сделают всё за нас. Листаем страницы, обмениваемся мнениями, и вдруг звонит телефон. Не глядя, нашариваю на диване телефон, уверенный, что это мама с инструкциями, но это Леночка. Она набрасывается на меня с упрёками, её укоризненный голос так звонок, что Наташа замирает у компа и начинает прислушиваться. Извиняюще пожав плечами, выхожу в коридор. Вру, выкручиваюсь, а сам думаю: «Зачем?»
 Наконец Леночка успокаивается и, потребовав от меня заверений, что я очень скучаю и жду встречи, отсоединяется.
  Возвращаюсь в комнату, испытывая чувство неловкости. Я вовсе не Дон Жуан, мне совершенно не нужны эти интриги и выяснения отношений. Как я так попал? Одна подружка преданно смотрит в глаза дома, другая ревниво требует заверений в любви по телефону, а я вроде и не причём. Чёрт знает, что за дурацкая ситуация!
  -  Слава, уже поздно, я домой пойду, - Наташа закрывает программы, с которыми работала.
- Я тебя провожу, - говорю я, и про себя думаю, -  Заодно и проветрюсь, а то голова квадратная, от проблем.
Мы с Наташей идём в сторону её дома, Подморозило, лужи схвачены ледком и приятно хрустят под ногами. Прощаемся у Наташиного подъезда. Фонарь освещает половинку её лица. Наташины голубые глаза глядят на меня вопрошающе. Мне кажется, я знаю почему. Я наклоняюсь, целую Наташу в освещённую фонарём щёку и быстро отстраняюсь. Поцелуй вполне дружеский и безопасный. Я хочу обеспечить себе отступление, крутить «любовь» с двумя девчонками одновременно я не готов.
  По пути домой радостно давлю молодой ледок на лужах, это детское занятие возвращает мне оптимизм. Не последнюю роль тут играют и Наташа с Леночкой. Ясно, как день, что я им нравлюсь, и они действуют достаточно активно, чтобы у меня оставались сомнения в собственной неоспоримой привлекательности. А если Нинке я не нужен, так и она мне не нужна! Я, твёрдо решаю, забыть о её существовании. Она сама по себе, я сам по себе. Всё, я ставлю твёрдую жирную точку.
 Окрылённый мыслями о начале нового этапа своей жизни, ложусь в кровать и сплю, как младенец.

Глава 11

 Утром отправляю две одинаковые smsки Леночке и Наташе, вполне невинного содержания: «Хорошего тебе дня!» и с чувством выполненного долга иду на кухню. С аппетитом съедаю мамин завтрак, целую её в обе щеки и лечу в школу. Морозно, солнечно! Жизнь прекрасна!
  Скидываю куртку, сдаю в платный гардероб и за дверью на второй этаж вижу Нинку и Мишу. Они стоят у окна слишком близко друг к другу, чтобы это было похоже на «братские» объятия. Мишкин палец скользит по её распухшей верхней губе так медленно и нежно, что она не отстраняется, хотя губа должна очень болеть, судя по лиловому синяку и засохшей ранке. Все мои благие намерения рассыпаются в прах, кровь ударяет в виски, руки сами сжимаются в кулаки. Неизвестно, что я мог сотворить в таком состоянии, но сзади вдруг послышались торопливые шаги. Неожиданно мои глаза закрывают чьи-то пальчики, я слышу Наташин голос и оборачиваюсь, должно быть, слишком резко.
- Ты разозлился? Я же просто пошутила, - Наташа в недоумении, видно выражение лица у меня не самое доброе.
- Да нет, всё в порядке, просто не ожидал, - бормочу я, не разрешая себе оглядываться и смотреть на тех двух, стоящих у окна.
Мы идём на геометрию. Мечтаю, чтобы наша классная, которая терпеть не может Нинку, хорошенько «поимела» бы её на уроке. В геометрии Нинка ноль, хоть бы её спросили и поставили «два» - мелочь, а приятно.
 Мы с Наташей входим в класс, народу ещё немного.
- Слав, я к тебе пересяду,- застенчиво говорит Наташа.
Я замялся. С моих первых дней в этой школе я сидел с Костиком, мы лучшие друзья, хотя вчера между нами и возник холодок. Если я приглашу Наташу сесть рядом, не предупредив его, как это будет выглядеть?
Наташа, заметив мои колебания, надувает губки. Я решаюсь.
- Конечно. Садись. А Костяну я скажу, что хочу сидеть с тобой, - я вхожу в роль «мачо».
Костик входит в класс со звонком. Увидев на своём месте Наташу, с пунцовыми, от смущения, щеками, он, ничего не спрашивая, уходит за последнюю парту.
Надежда на то, что Нинку вызовут к доске и хорошенько попозорят, как это любит делать Татьяна Сергеевна, не оправдались. Татьяна Сергеевна даёт нам проверочную на решение задач. Тут и я  не чувствую себя уверенно, выучить теорему – это одно, а применить её – совсем другое. Так что злорадствовать, глядя на Нинкины метания, времени у меня не было. Хорошо, что Наташа знала теоремы назубок и подсказывала, заглядывая в мой листочек. После звонка с урока, я судорожно дописывал последнюю задачу с Наташиной подсказки и влетел в кабинет истории со звонком. Дипломатичный Костик уже сидел за последней партой.
  Я падаю рядом с Наташей и начинаю торопливо кидать на стол учебные принадлежности. Я давно заметил, что историчка неравнодушна ко мне, наверное поэтому, она ничего не говорит, а лишь недовольно хмурится. Тамара Ивановна у нас гордость района, победитель многих конкурсов и частенько повторяет нам, как мы должны быть счастливы, что она нас учит. Мы, непременно были бы счастливы, не будь она такой занудно-педантичной и придирчивой.
Обведя глазами класс, в поисках отсутствующих, Тамара Ивановна, вдруг, останавливает свой взгляд на Нинином разбитом лице.
- Омельченко, встаньте. Объяснитесь, что с Вашим лицом. Это учебное заведение, а не колония, для малолетних преступников! Как Вы посмели явиться в школу в таком безобразном виде – голос исторички взмывает вверх, брови нахмурены.
Не дав Нине открыть рта, ребята начинают давать свои объяснения. В классе поднимается гвалт и шум.
 - Немедленно прекратить! – Тамара Ивановна увесисто шлёпает ладонью по столу, - Был задан вопрос. Омельченко, потрудитесь ответить.
Нина пожимает плечами.
- Да ведь ребята уже всё рассказали, - спокойно говорит она.
- Я желаю услышать Ваши объяснения и немедленно. Вы срываете мне урок, - злобный шелестящий голос Тамары Ивановны не обещает ничего хорошего.
- Это Вы срываете свой урок, требуя от меня объяснений, не имеющих отношения к предмету, - Нинин голос дрожит, но она, похоже, «закусила удила».
Историчка наливается малиновым жаром, но недаром она победитель всего – она ловко выходит из ситуации.
- Ах, вот как? Принимаю Ваши претензии. Извольте рассказать, что же Вы узнали о волнениях 1905 года, изучив дома страницы учебного параграфа.
Нинка начинает отвечать. Голос её звучит довольно ровно, пауз, которые историчка терпеть не может в рассказах, почти нет. Тем не менее, назадавав ей кучу дополнительных вопросов, Тамара Ивановна, с явным удовольствием, констатирует: «Материалом Вы не владеете, дополнительной литературой не воспользовались, тем не менее, за попытку ответить, ставлю «три». И помните, деточка, что приличная, воспитанная девушка, никогда не окажется в таком месте и в такой ситуации, чтобы уйти с разбитым лицом!»
- Спасибо за оценку и за совет, но я всё - таки хочу окончить школу, - Нина явно нарывается.
- И что это должно означать? - Тамара Ивановна действительно озадачена.
- Я получила травму в школе, на физкультуре, во время игры. Ребята Вам говорили, но Вы не захотели слушать.
- Я не разговаривала ни с кем, а только с Вами, Омельченко. Вопли с места я не слушаю и не слышу. Что касается травмы, подумайте, почему мяч швырнули именно Вам в лицо. Может мой совет, данный ранее, не так уж плох? – последнее слово осталось за Тамарой Ивановной, она взмахом руки разрешает Нине сесть.
   Урок продолжается. Меня вызывают следующим за Нинкой. Я вопиюще не готов, мямлю, повторяю то, что запомнил из рассказа Нины и, тем не менее, получаю «четыре». Мне бы радоваться, а я сижу, втянув голову в плечи, и понимаю, до чего же некрасиво всё это выглядит со стороны. Больше никого сегодня не спрашивают. Тамара Ивановна начинает рассказывать новый материал, демонстрирует слайды при выключенном свете. На улице опять пасмурно, тучи закрыли солнце, так что в кабинете, без света и с закрытыми жалюзи, почти темно. Я рад этому. Мне мучительно стыдно, так, что даже глаза режет. Нинка выглядит мученицей, я – извергом и трусом: ударил, не извинился, незаслуженно получил хорошую оценку. Мне кажется, что так думают все в классе, даже Наташа, вроде, отодвинулась подальше.
На перемене я решаюсь подойти к Костику. Будь что будет! Думать ещё и об этом я не в силах.
- Костян, ты не против, что ко мне Наташа села? – задаю я вопрос нарочито беззаботным тоном.
- Она тебе нравится или ты ей?
- А в чём разница? – я не могу понять, к чему он клонит.
- Если бы пересел ты, я бы понял, хочешь сидеть с симпатичной девчонкой. А вот выселить меня без предупреждения, это как-то не того.
- Ну, я пока созревал, она сама подошла и …, - я пожимаю плечами.
- Да ладно, забей. Я и сам хочу кое к кому пересесть, да не знаю, как подступиться, - Костя опять широко улыбается.
- К Нинке? – вырывается у меня.
- Что, так заметно, -  Костик краснеет, - И что, много народу уже в курсе?
- Да, нет, просто ты мой друг, вот я и догадался. Да ведь тебе Юлька Дымова нравилась, ты сам говорил.
- Так это когда было, - тянет Костик, - Ты б ещё первый класс вспомнил.
- Ну, так она тебе и нравилась ещё с начальной школы, что, не так?
- Может и так. Только это детство было, сейчас всё иначе. В общем, я пока не готов об этом говорить, надеюсь, и ты никому не скажешь. Так что у тебя с Наташей?
Я начинаю рассказывать о вчерашнем вечере, опуская Леночкин звонок и поцелуй у подъезда. Костик кивает головой, поддакивает и вдруг говорит: « И, кстати, если ты ещё когда- нибудь Нинку ударишь, я тебе вмажу.»
- Эй, я же не нарочно.
- А мне всё едино, нарочно или нет, вмажу, - Костик улыбается, чтобы смягчить свои слова, но я понимаю, что предупреждает он серьёзно.
- Не собираюсь я никого бить, я с ней не общаюсь, даже слова не говорю, - бубню я, взвинчиваясь всё больше.
- Кстати, а почему ты с ней совсем не общаешься? - Костя заинтересованно смотрит на меня, - Ты же душа общества, любимец всех девчонок и учителей, вернее учительниц.
- Что ты выдумываешь!
- Да ладно, не скромничай, ты у нас болтун и красавчик, - Костик ржёт, - А к Нинке не подошёл ни единого раза, не сказал ни слова, а потом, бац и залепил прямо в лицо. Колись, что за шекспировские страсти!?
Я не на шутку пугаюсь, вдруг это заметил не один Костик. Не зная, что говорить я молчу.
- Да ладно, проехали, - Костик толкает меня в плечо. Я его толкаю в ответ. Мир восстановлен.
На биологии мы весь урок смотрим учебный фильм, какое облегчение. У меня в голове опять кавардак. Я, Нина, Мишка, Леночка, Наташа, а теперь ещё и Костик. Как расставить всё по местам. Вроде всё просто: три девчонки, три парня. Почему в жизни не так как в математике! Если бы мне выбросить Нинку из головы! Уж с Леночкой и Наташей я бы как- нибудь разобрался!
 Внезапно дверь в кабинет распахивается.
- Лыков, Омельченко на прививку! – это медсестра.
Мы с Ниной выходим из класса и спускаемся на второй этаж. Она впереди, я, как в старые добрые времена, на два шага сзади. Я понимаю, что уж теперь точно должен хоть что-нибудь сказать, хотя бы извиниться. Но в горле так сухо, что язык отказывается шевелиться. Я сглатываю слюну. В тишине коридора звук раздаётся неожиданно громко. Вот и медкабинет.
- Так, кто это у нас? А, Ниночка, как дела? Вижу мазь, что я посоветовала, не помогла, синяк всё же вылез. Я и с братом твоим познакомилась, он вчера забегал, расспрашивал, чем ушиб мазать. Какой хороший парень, заботливый! А тому паразиту, что разбил такое милое личико, надеюсь, устроили нагоняй? – наша медсестра трещит, не умолкая, однако не забывает сунуть нам градусники под мышку.
- Ну, посидите пять минут. Я должна ещё в 9 «В» сбегать, троих позвать. Врач сейчас подойдёт, - не договорив, Клара Васильевна выпархивает за дверь.
 Я дышу через раз, собираясь с мужеством, чтобы заговорить. Несколько раз открываю рот и, не сумев выдавить не слова, закрываю. Наконец, собрав волю в кулак, я поворачиваюсь к Нинке. Она сидит на краешке белой банкетки, зябко обхватив себя руками. Её голова опущена, волосы закрывают часть щеки и шею. Личико бледное, с левой стороны синяка совсем не видно. От одного лишь взгляда на неё, сидящую так близко, у меня ёкает внутри. Я набираю в грудь воздуха и …
И открывается дверь, и входит врач с пачкой одноразовых шприцов. Проверив градусники, врач велит нам закатать левый рукав и ловко всаживает иглу в предплечье. Шприцы летят в ведро, нас выставляют за дверь. Момент опять упущен. Нина быстро идёт по коридору, почти бежит. Раз, и она исчезает за углом.

Глава 11.

 На биодогию я не иду. Стою у окна, любуюсь на мелкий снежок, посыпающий дорожки. На остальные уроки я не пойду. Не могу.
 После звонка забираю свой портфель из кабинета биологии и, никому ничего не говоря, выскальзываю из школы. Домой нельзя, там мама одолеет вопросами. Значит гулять. Ухожу на скейт-площадку, сажусь на скамейку и подставляю лицо снегу. Так хорошо! Ни одной мысли в голове. Звонит телефон. Чёрт, кто это? Наташа. Ну да, Джульетта номер два. Ответить или нет?
- Да, Наташа?
- Что случилось, где ты? – голос Наташи полон нежной заботы.
- Прикрой меня, я ушёл домой, что-то после прививки поплохело, - не особо изобретательно вру я.
- Да-а-а, а Нина себя нормально чувствует, - недоверчиво тянет Наташа.
- Ну и отлично, а я чувствую себя хреново. Пока. – Грубо обрываю я разговор и убираю телефон.
Бездумной лёгкости и отличного настроения как не бывало. Значит Нинке хорошо. Конечно! Чего же ей плохо будет, если меня нет. Я же чудовище, маньяк, нападающий на маленьких девочек на уроках физкультуры. Нинке хорошо, а мне плохо, плохо, пло-хо!!!
Надо плестись домой, а то маме позвонит классуха, и могут всплыть ненужные подробности разных школьных происшествий.
Мама  перепугалась, услышав мой голос в домофон, и встречала меня на пороге так, будто я вернулся с тяжёлым ранением из действующей армии. Я знаю, что у мамы больше не может быть детей, поэтому она так дрожит надо мной, будто я могу исчезнуть, рассыпавшись на атомы.
- Мам, всё нормально, просто после прививки голова болит, - голос у меня грустный безо всякого притворства.
Мама достаёт подушки, плед и устраивает меня поудобнее.
- Поспишь? Мне уйти? – мама такая милая. Люблю её.
- Нет, мам, посидим, как раньше. Посмотрим старые фотографии?
Мама приносит старые толстые альбомы. Я сижу, привалившись щекой к маминому плечу, горечь опять отступает. Мы смеёмся, вспоминаем полузабытые детские истории. Целый альбом отведён под дачные фото. На них мы с Нинкой всё время вместе, мы растём с каждой страничкой - от пухлых младенцев до длинноногих подростков. Вот и самая последняя. Я Нинка и Артур. Мы стоим в обнимку и весело смеёмся. Как давно это было.
- Мам, а ведь Нина тебе никогда не нравилась, почему? – неожиданно спрашиваю я.
- Она значила для тебя так много, - задумчиво говорит мама. Я скучала по тебе, приезжала на дачу, а ты рвался убежать к Нине всякую свободную минуту. И так год за годом. Ты у меня такой красивый, чистенький всегда, а она егоза и   замарашка! И ещё мне было обидно, что Нинка командовала тобой и Артуром, а вы оба готовы были идти за ней на край света. Знаешь, когда вы поссорились, я была так рада!
- А может быть, мама просто ревновала, что в твоей жизни появилась ещё одна женщина, кроме неё? – это улыбающийся папа, заглядывает в дверь.
 - Ой, Петя! Как ты рано, а мы и не слышим, - радуется мама, - Есть будешь?
Разговор по душам прерывается сам собой. Мама убегает на кухню кормить отца.
 Я всё смотрю на наши фотографии трёхлетней давности. Как сильно мы изменились! Из лучших друзей превратились в злейших врагов. Я ударил Нинку, пусть не совсем осознанно, но ведь радовался, когда у неё брызнула кровь. Что со мной случилось? Почему я делаю такие странные вещи?
Я вынимаю из альбома фотографию, где нам лет по восемь: мы сидим на качелях, прижавшись, друг к другу. Нинкина голова на моём плече, она смотрит куда-то вверх. Моя детская физиономии светится радостью и доверием. Я засовываю фотографию под подушку и, уютно устроившись под пледом, засыпаю.
 Отоспавшись днём, я опять верчусь пол ночи и думаю, думаю. В ночной темноте, так легко спланировать примирение с Ниной, найти объяснение всем своим поступкам, разрешить проблемы. Я придумываю в голове слова, что собираюсь сказать и ответы, которые мне дадут и всё выходит просто отлично! Жаль, что наяву так не получится, но мечтать в темноте, мне никто не запретит!

Глава 12.

Несмотря на бессонную ночь, утром я встаю в приподнятом настроении. Жизнь не так уж плоха! Не забываю засунуть фотографию на самое дно сумки, надеваю свой любимый свитер и выхожу из дома, смело глядя в будущее.
На перекрёстке встречаю Наташу, то ли она ждала меня, то ли это, действительно, случайность. По любому, мне приятно.
- Привет. Ты извини, я тебе нагрубил вчера, просто башка очень болела,- извиняюсь я, приврав для правдоподобия, и мы идём рядом. Нежный белый снежок на дороге не тает, чистота и белизна. Хорошо! У Наташи новая голубая куртка и большой белый шарф. Она классно выглядит. Парни пялятся на неё. И она, и я это замечаем. Настроение поднимается ещё на пару градусов.
Навстречу нам, так же неторопливо идут Нинка, Мишка и, не верю своим глазам, Костик. Все трое мирно беседуют, смеются. Ника вдруг, хватается за губу, на пальце кровь. Парни, как две наседки, хлопочут около неё. Мы с Наташей оказываемся рядом.
- Привет всем, - говорит Наташа. - Что, опять кровь пошла?
- Да, всё в порядке, просто мне нельзя смеяться, губа не зажила, - объясняет Наташе Нинка.
Мишка прячет в карман платок, с капелькой крови и, приобняв Нинку за плечи, уводит, зыркнув на меня презрительным взглядом. Костя уходит с ними. Хорошее настроение тает, тает, тает.
Я галантно помогаю Наташе снять куртку, а сам смотрю в сторону, где Мишка, покопавшись в портфеле, достаёт тюбик с какой–то дрянью и, отведя Нинку к окну, мажет ей губу, как медбрат. Потом он вручает мазь Костику и что-то говорит ему, а Нинка опять хохочет, придерживая губу пальцем, видно чтобы не лопнула. Всё это время я стою, как болван, с Наташиной курткой в руках, а она удивлённо смотрит на меня. Опомнившись, я сдаю барахло в гардероб, и мы идём на английский. От утренней эйфории не осталось и следа, я опять ненавижу весь мир! Перепады собственного настроения угнетают меня, но я ничего не могу поделать.
В классе Наташа, по- хозяйски, располагается рядом со мной, уже не спрашивая, а я слежу за Костиком.
- Нина, с этого дня ты сидишь со мной, - безапелляционно заявляет он, а сам краснеет, как рак, - Мне поручено глаз с тебя не спускать и лечить, так что без вариантов.
- Да, папенька, как скажете, папенька, - ёрничает Нинка, но берёт вещи и идёт за четвёртую парту. У Кости на лице написано такое идиотское блаженство, что даже смотреть неловко. Интересно, как он оказался с утра в одной компании с Мишкой и Ниной?
Начинается урок. Зоя Михайловна, наша англичанка, весьма изысканная леди. Она напоминает мне классных дам из фильмов о гимназистках девятнадцатого века. Светлые волосы убраны в высокую причёску, узкое тёмно-синее платье украшено старинной брошью.
- Good morning. Ask your teacher questions about the people in his family, - тема урока совсем простая, можно расслабиться.
Костя и Нинка сидят на соседнем ряду, чтобы увидеть их, надо повернуться назад. Как это сделать незаметно? Я физически не в состоянии усидеть спокойно и не коситься направо. Наконец, положив ручку на край стола, я, нарочно, сталкиваю её на пол, и тянусь назад, чтобы поднять. Нинка и Костик сидят, сдвинув стулья, и что- то строчат на листке, видимо переписываются, чтобы не заметила бдительная Зоя Михайловна.
Англичанка задаёт вопросы о членах наших семей, ребята отвечают довольно бойко, тема изъезжена вдоль и поперёк. Наконец очередь доходит и до Нинки. Она рассказывает о своей сестре. Зоя Михайловна подсказывает ей, незнакомые слова, а я могу повернуться, как все и смотреть на неё.
- Неплохо, детка. И, пользуясь случаем, хочу выразить тебе сочувствие, в связи с происшествием на физкультуре. Всё не так ужасно, как рассказывали. Небольшой синячок и губка припухла. Ты выглядишь пикантно, как искательница приключений Лара Крофт. Уверена, что Владислав сделал это ненамеренно, он наверняка очень сожалеет, не так ли, Слава? – внезапно обратилась ко мне Зоя Михайловна.
Я мычу что-то нечленораздельное.
- Конечно, наш благовоспитанный джентльмен ужасно сожалеет, что не снёс Нинке голову, - вдруг говорит тихая Юлька Дымова. – Видели бы Вы его в тот день, он кидался на неё как зверь весь урок!
- О, так вот как обстоят дела? Может быть, мы с вами просто не всё знаем в этой истории? – задумчиво произносит Зоя Михайловна.
 Вот это не в бровь, а в глаз! Весь класс переводит взгляды с меня на Нинку. Повисает тишина. Ситуацию разряжает отчаянно громкий звонок. После секундного ступора народ начинает двигаться, собирать вещи. Наташа всё поглядывает на меня, видно кое-какая мысль не даёт ей покоя, но, так и не задав  ни одного вопроса, она тихо идёт рядом.
 Кабинет физики ещё закрыт, народ толчётся рядом. Отхожу к окну и поворачиваюсь ко всем спиной, очень не хочется, чтобы кто-то начал задавать вопросы. У другого окна стоят Нинка и Костя. Стоят близко, их плечи соприкасаются. Утыкаюсь лбом в холодное стекло, но это не помогает, злость поднимается откуда-то снизу и тикает в висках, как часы. Чувствую, ещё пара секунд и мне будет не сдержаться! Я хватаю сумку и выбегаю на улицу. За углом школы стоят Генка и Юрик Шаров из 9«В». Это место для курения. Подхожу к ним.
- Закуривай, - предлагает мне Генка и протягивает пачку. Я бездумно беру сигарету и прикуриваю, забыв, что я некурящий спортсмен и хороший мальчик. В кино, я сто раз видел, как при первой затяжке, пацаны начинают надрывно кашлять, и затягиваюсь осторожно. Ничего особенного не происходит, но стоять на холоде и вдыхать дым, как-то круто, по- взрослому. Я успокаиваюсь и стараюсь затягиваться глубже, чтобы не выглядеть новичком.
- Так, счас звонок, затянулись и айда, - говорит Шаров. Мы кидаем сигареты в снег и бежим к крыльцу.
На физику я успеваю вовремя. Наташа приступает ко мне с расспросами, но почувствовав запах, морщит носик.
- Ты же не куришь,- говорит она обвиняющим голосом.
- Много ты знаешь, - парирую я и швыряю учебник на стол.
Быстро гляжу по сторонам. Вот они, голубки! Костя так счастлив, что выглядит полным придурком, со своим обожающим взглядом и младенческой улыбкой в пол лица. Ненавижу их обоих.
На уроке мы решаем задачи на действие и противодействие, вернее Наташа решает, а я нагло списываю. Сдуваю решение и думаю о действиях и противодействиях в моей жизни. Если физические законы применимы и в человеческих отношениях, то какое противодействие я получу в обмен на свои действия? Выходило, что ничего хорошего меня не ждёт, скорее наоборот.
Физик бродил между рядами, подсказывал понемногу. Постоял около нас с Наташей, покачал головой и сказал: «Сегодня ты, Лыков, слабое звено? Ну, ничего, разок можно». Чаще всего Евгений Феоктистович останавливался у четвёртой парты. Похоже, Нинка стала его любимицей, он считал её ну, «оч-чень смышлёной барышней», по его же собственным словам. Наконец звонок. Сдаём тетради и выходим из кабинета.
 Я всё думаю о действиях и противодействиях. Эти слова прыгают у меня в голове, как шарики от пин – понга, но я не в силах связно мыслить: впереди идут Нинка и Костик. Костя тащит Нинкину сумку, видно перенял Мишкину галантную манеру. Мне вот и в голову не приходит взять Наташину голубую сумочку в цветочек и носить её вслед за нею!
День тянется бесконечно. Мне, ну просто жизнь не мила! Я уныло переползаю с урока на урок, с трудом открываю рот, чтобы ответить, если меня о чём-то спрашивают, и не свожу глаз со сладкой парочки: Нинки и Костика. Два моих бывших лучших друга! Будто они сговорились мучить меня!
Наконец уроки окончены, выхожу на крыльцо. Наташа преданно семенит рядом, славная девочка, спасибо ей. А в сторону проспекта направляется уже трио – Нинка, Костя и Мишка. Как они поладили, не понимаю? И ведь идут рядом, улыбаются, болтают. А я стою и умираю от ревности. Вот я и назвал сам себе чувство, которое терзает меня. Я ревную, но разве можно ревновать бывшую подружку, с которой не разговаривал три года? Ответ очевиден мне самому: оказывается можно!
Наташе надоело ждать, пока я проявлю инициативу, она берёт меня за руку и тянет вниз по ступенькам крыльца. Только спустя пару минут я спохватываюсь и понимаю, что, оказывается,  провожаю Наташу домой.
- Слав, зайдёшь? Родителей нет, - приглашает Наташа и привычно краснеет.
- Конечно, раз ты приглашаешь, - соглашаюсь я.
Домой идти, по-любому, неохота. Там мама со своей заботой и любовью, а я не в настроении. Она сразу поймёт.
У Наташи милая маленькая квартира, она усаживает меня на диван, приносит чай, сладости и пристраивается рядом. Чай выпит, разговор не идёт. Кажется, я знаю, как удивить Наташу и не думать о всякой ерунде. Попробую.
Я кладу руку на Наташино плечо, она с готовностью поворачивается ко мне. На лице напряжённое ожидание и всё же, она очень милая. Щёки розовые-розовые, а губы так и горят! Я медленно наклоняюсь и дотрагиваюсь до них. Приятно. Целую ещё раз легонько, и Наташа сама приникает ко мне. Мы целуемся долго и сладко, я даже забываю обо всём. Какой прекрасный способ не думать, куда лучше курева! Вдруг начинает вопить телефон в сумке - это рингтон мамы. Я должен взять трубку, иначе маме будет худо, а потом и мне.
- Да, мам. Всё в порядке, мам. Да,  уже иду домой, - бубню я и кошусь на Наташу.
Она вся пунцовая от смущения, но абсолютно счастливая - это видно по лицу, не смеет посмотреть мне в глаза.
- Я пойду, мама звонила,- поясняю я, хотя и так всё понятно, и иду одеваться.
Выбегаю на улицу, вроде бы и хорошо, но отчего-то очень плохо. Что я делаю? Действие равно противодействию. Наташа, Леночка, да ещё и Нинка с Костиком, как будто мало было Нинки с Мишкой.
 Оказывается, мама звонила неспроста: у нас гости! Угадали? Точно, тётя Оля и Леночка. Вот и противодействие! У меня с трудом хватает сил, изобразить подобие радостной улыбки. Кажется, выходит не очень, Леночка смотрит подозрительно.
- Славочка, клади сумку, мы идём обедать в ресторан. Папа сейчас подъедет.
Услышав мамины слова, я чувствую огромное облегчение. Слава богу, не надо оставаться с Леночкой наедине. Я и так чувствую себя подонком и обманщиком – вожу за нос двух девчонок, но целоваться с одной, а через двадцать минут валять по дивану вторую, это, всё же, чересчур!
Мы идём в маленький ресторанчик, недалеко от нашего дома, папа подходит чуть позже. Делаем заказ. Мама и тётя Оля трещат, не умолкая, папа изредка вставляет замечания, а я мучительно ищу тему для разговора с Леночкой. На моё счастье, еду приносят очень быстро, можно молча жевать и слушать, как тётя Оля рассказывает о своём новом молодом любовнике. Взрослые выпили пол бутылки вина, и тётя Оля, совершенно не обращая  на нас внимания, рассказывает такие пикантные подробности своей бурной событиями жизни, что папа, наконец вспомнив,  про наши несовершеннолетние ушки на макушке, отправляет нас домой.
Мы входим в квартиру молча. Леночка не проронила за недолгую дорогу ни слова, я тоже помалкиваю и жду бури.
- Слава, ты ничего не хочешь мне сказать? – наконец начинает Леночка.
Я молчу. 
- Ну, что ж. Тогда обойдёмся без разговоров, - Лена подходит ко мне вплотную и гладит меня по шее, по плечам, по груди.
Её прикосновения действуют на меня как то странно – я перестаю соображать, в голове гулкая пустота.  Я притискиваю Леночку к себе и склоняю голову к её лицу. Мы добредаем до дивана и валимся на него, не разжимая рук.
Я прихожу в себя от пиликанья кнопки домофона. Родители! Леночка пулей влетает в мою комнату, а я, натягивая свитер, несусь открывать двери. Лифт гудит вначале на спуск, потом на подъём и у меня есть пара минут перевести дух, пригладить волосы и принять независимый вид.
 Родители веселы и беззаботны, мама идёт на кухню – будем пить чай. Я захожу к себе в комнату и прикрываю дверь, мало ли что. Но Леночка презентабельно сидит за компьютером, на экране зависли какие-то стрелялки, типа, мы играли. Одежда и причёска в полном порядке – когда она успела? На её лице ни тени смущения, будто мы действительно играли в игру, мне это почему-то неприятно, я ведь сконфужен не на шутку! Ладно, проехали.
Пьём чай, лениво перебрасываемся фразами. Все устали и хотят спать. Наконец звонит телефон тёти Оли, за ней приехали. Леночка мило прощается с родителями и успевает ловко провести мне рукой по ноге, прежде чем я закрою дверь. Я вспыхиваю, она ехидно улыбается и садится в лифт.
Мне что- то не спится, в последнее время частенько. Иду на кухню, глотнуть воды и слышу тихий разговор за дверью родительской спальни.
- Маша, неужели ты не видишь, что жизнь Ольги, протекает, как бы это сказать, вне норм морали. Что вас связывает?
- Не знаю, - голос мамы звучит смущённо. – Мы знакомы столько лет, ещё с техникума. Потом я встретила тебя и у нас всё хорошо, а она такая неприкаянная.
- Вот уж неприкаянной я её никак не назову. Она ищет мужчин с конкретной целью – выжать побольше денег, что же удивительного, что они её бросают. Мне кажется, что слушая её, не слишком приглядные истории, ты возмещаешь свою жажду приключений.
- Ну, даже не знаю, может ты и прав, - мама хихикает.
- А её дочь? Думаешь, она растёт в подходящих условиях? Мать одержима мыслью выкачать деньги из очередного любовника, и, я так понимаю, в средствах достижения цели не стесняется. Елена не ребёнок, она всё видит и понимает. У девочки оценивающий взгляд, не уверен, что она растёт хорошим человеком.
- К чему ты клонишь, - мама напряжена.
- Ты так подталкиваешь Славу к отношениям с Леной, а стоит ли? – папин голос задумчив.
- Да они знают друг друга с детства, если бы она ему не нравилась, Слава бы не общался с Леной!
- И как ты себе это представляешь? Ты притаскивала Ольгу с Леной на все семейные праздники и предлагала Славе развлекать гостью. Ведь из-за Лены Славка и поссорился с Ниной! – папа говорит всё громче.
- Ну, припомнил! Слава просто получил возможность выбора и выбрал Леночку! А если Нинка обиделась, что ж, такова жизнь! Побеждает сильнейший, в нашем случае, сильнейшая! – мама тоже разволновалась.
- Я не уверен, что выбирал Славка! И я не уверен, что выбор, который ты сделала за него, хорош, - папа опять говорит очень тихо.
- Ну, всё, всё. Не хочу больше об этом говорить, - мамин голос нежен.
Дальше я не слушаю и быстро ухожу в свою комнату. Мне надо подумать.
Вот, значит, как! Стало быть, Леночка была привезена на дачу, как «противоядие» от Нины. И мама считает, что я, выбирая из двух девчонок, отдал предпочтение Леночке. Разве я выбирал? И вдруг я вспоминаю, как отвернулся от Нины в самый первый день, когда познакомился с Леной! Я затолкал эти воспоминания в самую глубину головы и позволял себе думать, что это она предпочла мне Мишку, Борьку и Ксюшу, а ведь первым-то, предал я. И пусть папа говорит, что виновата мама, но ведь не она, а я, повернулся спиной к другу, это был мой выбор и моя вина! Почему столько лет, я носил маску незаслуженно обиженного человека, преданного близким человеком. Как я сумел так обмануть сам себя? Почему услужливая память прятала правду, а сегодня вдруг вытолкнула наружу. Получается, что три года я врал сам себе, не желая чувствовать себя предателем и упорно желая получить прощение, но, не прощая сам! А судьба возьми, да и приведи Нину в нашу школу и в мой класс! Интересно, зачем? Может, если бы я её больше никогда не видел, то смог бы забыть и всё? Или мы всё равно постоянно пересекались бы в этой жизни, пока… Пока что? Что должно произойти?
Я барахтался в собственных мыслях, вертелся в горячей кровати и не видел никакого просвета ни в мыслях, ни на горизонте. В эту ночь я так и не уснул.

Глава 14.

Поднявшись, после очередной бессонной ночи, я чувствовал себя, откровенно паршиво, но маме говорить ничего не стал. Еда не лезла в горло и я, напившись крепчайшего кофе, побрёл в школу, как на Голгофу. У крыльца меня перехватили Генка и Юрка.
- Покурить есть? Вчера мы угощали, сегодня – ты, - говорит Юрка.
- Нет, но есть деньги. Я дам, а вы сгоняйте и купите.
- Мы чо, клоуны тебе? Ты вчера стрелял, сегодня угощаешь. Давай, жми, надо успеть до звонка.
Я рванул к киоску. Если бы ещё знать, что надо покупать. Отец раньше курил «Парламент», вот его и возьму.
Ребята поджидали меня. Собралась компания человек из пяти, два совсем мелких, на вид – пятиклашки. Я тоже остался, сам не знаю, зачем. Покурили, помолчали. В голове слегка шумело после бессонной ночи и ядерного кофе, однако настроение, вроде, выровнялось.
Я прошёл в кабинет математики и сел за стол. Нашарил в сумке жвачку и кинул в рот. Руки непривычно воняли куревом и я решил сходить и вымыть их. Когда вернулся в класс, то так и замер в дверях. За четвёртой партой, явились, не запылились, сидели два моих бывших друга. Костик держал зеркальце, а Нина аккуратно мазала губу. Вполне семейная сцена. Интересно, как далеко они уже зашли? А как же Мишка? Ха – ха! Ревнивые и злобные мысли терзали мой мозг. Ничего не говоря, я резко повернулся и вышел за дверь. Вдруг у меня в глазах потемнело, во рту стало горько, и я поехал по стенке вниз. Наверное, я потерял на несколько секунд сознание, потому что пришёл в себя от ласкового прикосновения ко лбу и щекам прохладных шёлковых ладошек. Даже не открывая глаз, я моментально понял, чьи это руки.
-  Ой, мамочки! Что это с ним? – зазвенел на весь коридор испуганный Наташин голос.
Шёлковые ладошки мгновенно отстранились от моей щеки.
- Да сами не знаем. Побледнел и сполз по стене, - ответил Костик.
Наташа заахала и присела около меня. Не желая собирать публику, я открыл глаза.
 - Так, со мной уже всё в порядке, - преувеличенно бодро начал я и поднялся с пола. Наташа обхватила меня за пояс, как сестра милосердия раненого бойца.
 - Отпусти меня, я вполне дееспособен, - я пытался шутить.
Но Наташа прильнула ко мне так самоотверженно, что я и впрямь чуть не упал.
- Слушай, ты и в туалет со мной пойдёшь?
- Если надо будет, то пойду, - Наташа вошла в роль жены декабриста.
- Отлично, - я разозлился, обнял Наташу за плечи и поволок к мужскому туалету. Но, у двери, Наташа вывернулась из под моей руки и осталась ждать у стены. Я умылся ледяной водой, пополоскал рот от противной горечи. Вроде стало лучше.
Я побрёл в класс, радуясь, что свидетелей моего позора было немного. Хорошо, что рано пришёл!
В кабинете ко мне подошёл Костик и, смущаясь, сказал:
- Слушай, тебе помощь нужна? Если что – я здесь.
Видно было, как ему неудобно предлагать мне своё сочувствие, будто я старик или калека.
Я ткнул его кулаком в плечо и улыбнулся, как мог веселее.
Вошла Татьяна Сергеевна. Я, втянув голову в плечи, ждал, вдруг кто-нибудь из ребят скажет, что мне было плохо, но, обошлось.
Математичка проверила присутствующих и начала опрос домашнего задания. Я успел вчера нацарапать домашку, после отъезда Леночки и сидел не дёргался. Татьяна Сергеевна вызвала меня третьим. Я быстро написал решение выражения на доске и стал давать пояснения, как вдруг, привычно скользнув глазами, к Нининой парте, столкнулся с ней взглядом. Впервые за столько месяцев, да что там месяцев, лет, мы смотрели друг на друга. Светло – карие глаза, как пепси – кола на солнышке!
 - Ну, и далее следует найти произведение, - поторопила меня Татьяна Сергеевна.  - Что же ты замолчал, всё верно.
Нина опустила глаза и я, словно очнувшись, быстро закончил объяснение. Весь урок я оглядывался, пытаясь поймать Нинкин взгляд, но она писала и писала, уткнувшись в тетрадь.
- Она погладила меня по лицу, смотрела мне в глаза, это что-нибудь, да значит, - думал я, и мысль эта, так или иначе, блуждала в моей голове весь остаток урока.
Вот если бы она подошла ко мне, посочувствовать, как Наташа, то мы могли бы поговорить и, возможно, помириться. Я мечтал, но вполне отдавал себе отчёт, что такое вряд ли возможно. Прошло всего три дня после пресловутого урока физкультуры, синяки напоминали мне, что я даже не извинился перед Нинкой, но ждал от неё сочувствия! Свинья!
 Так я занимался самобичеванием ещё пару уроков, а потом встретил на переменке Юрку Шарова и он утащил меня за школу покурить. Я стоял рядом с парнями из разных классов, глотал противный сигаретный дым и не понимал, какого чёрта я здесь делаю? И, тем не менее, стоял, ёжась без куртки на ледяном ветру.
Около кабинета истории меня ждала Наташа. Она явно желала «выяснить отношения» и, судя по решительному взгляду, заготовила речь.
- Слава, нам нужно поговорить, - начала Наташа. – Я хочу знать, что между нами происходит». Тут Наташа придвинулась ближе и воскликнула: « Да ты опять курил! Так вот куда ты пропал после финского!»
Обличительные нотки её голоса так напомнили мне маму в гневе, что я не удержался и съехидничал: «Ой, прости, мамочка! Я больше не буду!»
Наташа покраснела и закусила губку. Мне сразу стало неловко.
- Да ладно, забудь. О чём ты поговорить хотела? – я переводил стрелки.
- Не знаю, стоит ли. Ты сегодня даже не проводил меня в школу, не позвонил, а ведь вчера…- Наташа потупилась.
- Оп-ля, попался, - подумал я. И что ответить Наташе? Я стоял и молчал. Наташа начала тихонько всхлипывать. Блин! Блин! Блин! Я потянулся, приобнял её за плечи и отвёл к окну, чтобы не торчать на виду. Наташа обхватила меня за талию и прижалась щекой к моей рубашке. Вот мы и стояли в обнимку, а ребята подходили и подходили к кабинету. Кто-то подшучивал, кто-то присвистывал. Наташа прижималась ко мне так доверчиво и радостно, что мне с каждой минутой делалось всё хуже, к тому же, я понимал, что вот-вот появится Нинка. Состояние, близкое к паническому, швырнуло мне в кровь дозу адреналина и я, на радость публике, картинно запрокинул Наташу назад и поцеловал её. Народ зааплодировал, Наташа засмущалась, а я увидел Нинку с Костиком. Костик подмигнул мне, а Нинка, опять не видела меня в упор. Что ж, я ничего другого и не ожидал! Где уж нам удостоиться двух взглядов за один день!
Я выпутался из Наташиных объятий, сгрёб свою сумку и, вслед за вечно опаздывающим химиком, вошёл в класс. Наташа порхнула рядом со мной. Она была так бесхитростно и радостно смущена, так переглядывалась с девчонками, что у меня на душе опять потеплело. Чего ради я торможу! Наташка мне понравилась ещё в прошлом году, сейчас у нас всё срослось, так что же я кисну!
- А Лена? Как быть с нею? – всплыла в голове трезвая мысль. Лена далеко, Наташа рядом, как-нибудь обойдётся. Нинка, крутит с двумя парнями и ничего, они даже ходят втроём. Беру пример, чем я хуже!
Олег Иосифович что-то рассказывал и рассказывал, пачкая доску и руки мелом. Формулы химических реакций становились всё длиннее и непонятнее. Я задумчиво глядел в окно на лениво порхающие снежинки, и в голове было пусто. Не осталось сил ни на злость, ни на ревность. Я сам во всём виноват, так мне и надо.
Наташа сидела, прижавшись ко мне плечом, будто в метро, в час пик. Она поворачивала время от времени голову и поглядывала на меня. Славная симпатичная девочка, что она нашла в таком придурке как я? Наверное, я должен это ценить? И я дал себе слово, что попробую не обижать Наташу, почему бы  мне не влюбиться в неё? По крайней мере, это будет взаимно!
Но на перемене, я уже сам рванул за школу, поторчать в «курилке». Я просто не знал как себя вести с Наташей, что говорить, вот и сбежал. За углом уже тусовались два старшеклассника. Я «угостил» их остатками сигарет и мы курили, и топтались на месте от холода. Подбежал Генка. Я отдал ему полупустую пачку, чтобы не тащить её домой.
Народ, как обычно, торчал в столовой. Я купил себе пиццу и сок и пристроился в углу у окна. Нина, Мишка, Костик и какая-то старшеклассница, сидели поодаль, за одним столиком. Наташа и девчонки жевали и хихикали, обсуждая, как мне показалось, мою персону. Парни трындели о своём. Меня никто не заметил, не позвал к себе. Я не отказался бы, стать невидимкой на некоторое время.
После уроков я, привычно, наблюдал за Нинкой, не забывая ухаживать за Наташей. Нинка и Костик подождали, пока подойдёт Мишка, оделись и дружной троицей вышли на крыльцо. Мне было жутко любопытно, кто потащит Нинкин портфель! Портфель нёс Мишка! Надо было видеть, как изящно он перехватил его, а ведь Костик уже протянул руку. Забавно. Наконец-то я сумел увидеть смешную сторону  этой ситуации.
Наташа украсила себя беретом и шарфом и готова была к выходу. Мы медленно пошли к её дому. Несколько дней назад мы легко находили темы для общения, и вот, три дня «любви» и сказать мне нечего. Почему так?
Около её парадной мы ещё немного потоптались. Я понимал, что Наташа ждёт заверений в нежных чувствах и поцелуев, но, из принципа, не желал идти у неё на поводу.
- Всё, до завтра, - бросаю я и быстро ухожу, не оглядываясь, чтобы не видеть грустное личико Наташи. И эту обидел, а ведь давал себе слово! Что я за урод!
Шагаю домой, и думаю:
 – Как бы мама не унюхала запах сигаретного дыма, а то станет ещё одной проблемой больше.
На перекрёстке сталкиваюсь с Костиком.
- Привет, давно не виделись! – шутит он. Физиономия радостная, серые глаза сияют.
- Ты откуда? – я решил сделать вид, что ничего не заметил, может, проболтается о чём-то, мне небезразличном.
- Я Нину домой провожал, - Костик даже грудь выпятил, так его распирает от восторга.
- Вдвоём с Мишкой провожали? - не могу удержаться я. - Ты действительно веришь, что он её брат?
- Нет, не брат. Они просто так говорят, подыгрывают нашим девчонкам.
- И откуда ты знаешь?
- Естественно у Нины спросил. Она сказала, что они с Мишей – друзья детства. В один детский сад ходили, - Костик спокоен.
- Отлично, ещё один друг детства. Прямо кругом, куда не плюнь, друзья детства!
- Это ты сейчас о чём? – не понял Костик.
- А, так о своём, прости, - спохватился я.
- Слав, у тебя какие планы?  Мы с ребятами в кино собрались, пойдёте с Наташей?
- А кто идёт? – спрашиваю я.
- Ну, я, Нина, Ванька, Маша, Юля, Андрюха Иванов, - перечисляет Костик.
- А чего сразу не позвали? - мне обидно. Раньше без меня  даже и не подумали  бы пойти, а тут вдруг вспомнили в последнюю минуту.
- Да мы в столовой сидели, тебя не было, - Костик мнётся, может всё даже хуже, чем я вообразил вначале. Может меня решили игнорировать?
Ладно, поживём – увидим. Схожу и сам всё пойму.
- Да, отлично. Во сколько встречаемся?
- Начало в пять, решили, что в половину, у метро. Пойдёт?
- Отлично, ну давай. Пока.
Мы пожали друг другу руки и разбежались.

Глава 15.

 Может у меня началась шизофрения, но, мне показалось, что кроме Костика, нашему с Наташей приходу никто не обрадовался. Мои приятели держались сухо, даже не обращались ко мне во время разговора. Неужели это из-за случая на физре? Я старательно выжимал из себя остроумные реплики, старался быть «своим». Вроде парни оттаяли. Девочки щебетали о своём, хихикали.
Фильм нам понравился. Шли, вспоминали прикольные моменты, расходиться ещё было рано.
- Погода отличная, погуляем? – предложил Ванька Шпаков.
Стемнело, но в парке, на детской площадке горели фонари. Пошёл мелкий снежок. Каждая снежинка, как маленькая звёздочка, посияв в свете фонаря, опускалась на Нинины волосы.
-  Нинке, наверно, холодно, она без шапки, - подумал я.
-  Нин, если тебе холодно, можем пойти домой, - тут как тут, будто прочитав мои мысли, предложил Костик.
Нинка только засмеялась. Ванька нашёл раскатанную ледяную дорожку на спуске и, лихо гикнув, проехался по ней. Народ немедленно присоединился к новой забаве. Девчонки визжали, но упорно разбегались, чтобы плюхнувшись на серединке, доехать до конца уже на попе. Вот и Нинкина очередь. Она ловко скользит на ногах, не падает и, доехав до края, внезапно оказывается в объятиях Ваньки Шпакова. Ванька, подхватив её в охапку, кружит и не торопится ставить на землю.
- Я поймал Снегурочку,- он шутит, но голос у него странный, сиплый.
- Вань, бросай меня. Ты ошибся. Это Наташа похожа на Снегурочку: голубоглазая, беленькая.
- Ты моя персональная Снегурочка. Ты вся в снегу – это раз, нос у тебя не красный – это два, значит, ты холода не боишься – это три. Делаем вывод: ты, безусловно, Снегурочка!
Все эти рассуждения Шпаков выдаёт, продолжая держать Нинку на весу. Я вижу, как напрягся Костик, он явно не знает, что надо делать. Приятно, что хреново не одному мне. Ещё и Шпаков! Ха! Что им, мёдом намазано? Прямо Нинкомания какая-то!
- Вань, поставь меня, я ещё покататься хочу, - смущённо просит Нинка.
Шпаков медлит пару секунд, но, всё же, ставит её на землю. Костик вздыхает с облегчением и делает к ним шаг. Напрасно.
- Давай попробуем вдвоём проехать? – быстро предлагает Ванька и, взяв Нину за руку, бежит к началу ледяной дорожки. Они ловко катятся вдвоём, взявшись за руки, но, доехав, падают в снег. Нинка пытается встать, Ванька её не отпускает и валит на себя. Они барахтаются в снегу и хохочут. Костик зеленеет, сжимает кулаки. Ситуация становится напряжённой. Девочки притихли и переводят взгляды с Кости на Ивана.
- Костик подходит к Нине и рывком ставит её на ноги.
- Не ударилась, - спрашивает он и, преувеличенно заботливо, начинает отряхивать снег и поправлять шарф. Руки у него дрожат.
- Слушай, не строй из себя папашу, - цедит сквозь зубы Шпаков, подходя сбоку.
Похоже, назревает драка. И это в нашей  дружной компании! Я – самый хитрый! Хотел бы врезать обоим, но стою, жду, пока они начистят рыло друг другу!
 Умная Маша Беляева умело разряжает обстановку:
- Ваня, дай мне свои перчатки, у меня руки замерзли, - говорит она и тянет Шпакова к себе. Он неохотно поворачивается. Они с Машкой тоже друзья детства, привычка берёт своё!  Натянув рукавички, Маша берёт Шпакова под руку и мы все, разбившись на пары, идём к выходу из парка.
У перекрёстка прощаемся. Нам по пути с Дымовой и Ивановым.
- С ума сойти, парни чуть не подрались! Не понимаю, что они нашли в Омельченко такого, чтобы забыть старую дружбу! – это Наташа.
- Ну, не скажи! Нинка хорошенькая, - это Юлька.
- Да, но не настолько, чтобы бодаться. Я была уверена, что Шпакову Беляева нравится.
- Они просто старые друзья. У них и родители дружат. Она ему, типа, как сестра, - Юлька знает ситуацию изнутри.
- Андрей, может и тебе Нинка нравится? – полушутя спрашивает Наташа.
- Да, очень, - неожиданно отвечает Иванов.
- Ну и ну, тут и сказать нечего, видно это инфекция. Надеюсь, ты, Славка, не заразился, - Наташа шутит. Вернее, думает, что шутит.
- Я заболел давным-давно, у меня неизлечимая форма, - говорю я правду, после непродолжительного молчания.
- И что это должно означать? – в удивлённом голосе Наташи слышны нотки ревности.
- Расслабься, Славка шутит, - это Юля, - Ну, пока, мне направо. До завтра.
Юля и Андрей уходят. Мы медленно идём к Наташиной парадной. Она явно недовольна, ну и пусть. Раз в жизни сказал правду и то все решили, что соврал!
- До завтра, - шепчет Наташа и, привстав на цыпочки, целует меня в щёку.
Мне моментально становится стыдно. Я изображаю на лице приветливую улыбку и обещаю утром позвонить.
Домой иду медленно-медленно. На улице сказочно хорошо. Я сажусь на скамейку и подставляю лицо снежинкам. Если Нинка -  Снегурочка, то каждая снежинка – это немножко она. Маленькие Нинки садятся на моё лицо и тают, оставляя прохладные прикосновения. Приятно.
Дома мама сообщает мне, что звонила Леночка. У неё в субботу день рождения и я приглашён.
- Лена сказала, что хотела лично тебя позвать, но у тебя телефон недоступен, - говорит мама. – Я тоже звонила несколько раз, очень волновалась.
 Это выговор в завуалированной форме.
- Мам, я был в кинотеатре, а потом просто забыл включить. Мы с ребятами гуляли.
- А кто вместе с тобой ходил в кино? – мама любопытничает.
- Ну, Костик, Андрей, Ванька и несколько девчонок.
- А кто был твоей парой? – ещё недавно у меня не было от мамы секретов, вот она и спрашивает.
Я мнусь. Если скажу, что был с Наташей, то мама распереживается о Леночке. А если скажу, что гулял с Наташей, а глаз не сводил с Нинки, то маме станет совсем плохо.
- Мам, да мы не по парочкам ходили, а так, все вместе, - решил я приврать.
- Ну, конечно, как я не подумала! Ты же влюблён в Леночку, зачем тебе другие девочки!
- Мам, прости, но я вовсе не влюблён в Лену, - гашу я мамин романтический порыв. – Если честно, то мне и на день рождения к ней идти неохота, но я пойду, пойду, - я вижу, как мамины глаза наливаются слезами.
- Слава, вы поссорились? Ты не сказал мне! Ты вчера с ней поссорился, поэтому пошёл, сегодня в кино с ребятами!
Ну и ну! Вот тебе и материнское сердце и интуиция!
- Мам! Я был в кино с ребятами просто потому, что хотел посмотреть фильм! И с Леной я не ссорился! Неужели так трудно поверить, что я просто не влюблён в неё! – я начинаю горячиться.
- Да, но ты сам говорил...
- Ну, вот ответь мне, когда я сказал, что Лена мне нравится, и я её люблю? Было такое? Нет!
- Иногда и без слов всё понятно! Ты так смущался, краснел, когда она приходила, и  явно хотел остаться с нею наедине. Думаешь, я ничего не замечала!
Ну, ещё бы мне не краснеть! Знала бы ты, мамочка, какими интересными и увлекательными делами мы были заняты, когда оставались наедине, то-то бы удивилась!
- Мам, Лена – дочь твоей подруги, только поэтому я провожу с нею, столько времени. Мы даже не друзья! – я решил разрубить гордиев узел.
- Ох, Славка! Что-то ты темнишь, - в этот раз мама права.
Мы решаем, что купить Лене на день рождения, и я могу, наконец-то, идти спать.
Мне есть о чём подумать. Тут и обморок, и курево, и Ванька Шпаков, и Костик. Но в голову лезут только сладкие воспоминания о шелковистой нежности знакомых ладошек, скользящих по моим щекам. Я засыпаю с ощущением счастья и надежды.

Глава 16.

Утром я вспоминаю, что обещал позвонить Наташе, только когда встречаю её на дорожке. Вот чёрт!
- Слушай, проспал, боялся опоздать, - я так часто вру, что скоро у меня начнёт расти нос, как у Пиноккио.
- Да ладно, я и не ждала звонка, - Наташа тоже врёт, я вижу, что ей обидно.
Как так вышло, что в последнее время я всё время ощущаю себя свиньёй и подлым выродком. Куда делся прежний я?
Первым у нас алгебра. Иду на третий этаж. Наташа семенит рядом, ухватив меня за руку. Татьяна Сергеевна строчит на доске контрольную работу. Опять! Нас измучили в этом году проверочными и контрольными. Такое ощущение, что экзамены уже начались, хотя до конца учебного года ещё далеко. Беляева, Шпаков и Дымова уже здесь. Садимся рядышком и начинаем обсуждать вчерашний фильм, упорно обходя молчанием инцидент между Костей и Ванькой. Интересно, продолжение будет? Неужели нашему твердолобому отличнику Шпакову нравится Нинка? Вот не ожидал!
Ага, пришли Нинка и Костик. Нинка пробирается к четвёртой парте, но останавливается около нас.
- Привет, о чём толкуете?
- Да вот, делаем ставки, кто окажется проворнее: Костя или Ванька. Я поставила на Ваньку, прости Костик, - это нахальная Машка Беляева.
Нина улыбнулась, оценив шутку, а парни напряглись.
- Нин, садись со мной на контрольной. Я решу сначала твой вариант, а потом свой, - предлагает Ванька. – Костян тебе не поможет, он в алгебре не рубит.
- Ну, тогда, наверное, я не должна его бросать в трудную минуту? – Нинка то ли шутит, то ли говорит правду.
Костя, сжав губы и резко развернувшись, уходит к своему столу. Он садится и поворачивается к окну, чтобы не смотреть на нас. Плечи у него напряжены, голова низко опущена. Видно, что он сдерживается с трудом. Как я его понимаю!
- Попалась, подружка! Вот и выбирай теперь! По-любому, кого-нибудь обидишь! – Машка смеётся, но видно, что и ей неловко.
Нина несколько мгновений медлит, переводя взгляд с Ваньки на Костика и, вдруг, вскинув голову, идёт к последней парте и садится одна. Она медленно готовится к уроку, поправляет тетради и открывает учебник. Она больше не смотрит ни на кого.
Татьяна Сергеевна начинает урок, даёт пояснения к заданиям. Я наблюдаю за Костей. Он страшно обижен, что Нина не села с ним. Но, наконец, собравшись с духом, смотрит на Шпакова и видит, что и с ним Нинка не села. Он вертит головой по классу, находит её глазами, и выражение лица у него становится виноватым.
После звонка парни дожидаются, пока Нина выйдет из класса, затем, поглядывая друг на друга, выползают следом. Ни один из них к ней не подходит. Интересно, я со стороны выгляжу таким же придурком, со своими душевными метаниями? Машка, Юлька и Нина идут к физкультурному залу. Девчонки смеются, толкают Нинку локтями. Она молчит, отпихивает их, машет головой и, не выдержав, тоже начинает смеяться.
В раздевалке, Костик и Ванька, молча, яростно сдирают с себя одежду в разных углах, хотя наши четыре вешалки никто не занимает с прошлого года – привыкли, что мы всегда вместе. Выходим в спортзал. Холодно.
- Так, двигаемся, двигаемся, чтобы не замёрзнуть, - командует Никита Сергеевич, - У нас проблемы с отопительной системой!
Девчонки недружной колонкой побежали вдоль зала. Нинка в шортах и футболке. Руки покрыты «гусиной кожей» - даже отсюда видно. Вдруг Костик выбежал из мальчишеского ряда, снял толстовку и, придержав Нинку рукой, стал натягивать ей кофту на плечи. Молча надел, застегнул и развернулся, чтобы уйти. Нинка поймала его за футболку. Костя повернулся, и они посмотрели друг на друга долгим взглядом. Потом оба улыбнулись. Костик вернулся в строй. К нему почти сразу подбежал Шпаков:
- Слышь, Костян, мир? – Ванька широко, по-дружески улыбнулся.  – Был неправ, наверное…  Исправиться не обещаю, извини.
Костик и Ванька на бегу пожимают друг другу руки. Вроде всё хорошо. Но не у меня. Я понимаю, что не сумел бы так, как Костик. Как у других людей получается так просто решать возникающие проблемы, расставлять всё на свои места? Может я просто трус? Эта мысль была неприятной, и я постарался избавиться от неё.
Чтобы мы не мёрзли, Никита Сергеевич разрешил нам поиграть в «вышибалу», и, глядя на меня, напомнил о технике безопасности. Я хотел быть вышибалой, но меня поставили в серединку, чтобы я уворачивался от мяча. Наташа тут же стала рядом со мной. Нинка, Ванька, Костик и Андрей Иванов водили. Количество мечущихся  в середине поля «зайцев»  стремительно уменьшалось. Меня и Наташу выбили одними из первых, она так стремилась быть ближе ко мне, что не оставляла простора для манёвров. Последними, в центре скакали шустрые Машка и Юля. Наконец, под громкие аплодисменты Юлька осталась одна. Андрей подхватил её под мышки, как маленькую, и покружил.
- Интересно, - сказала вдруг Наташа – тискает Юлю, а ведь вчера говорил, что ему Омельченко нравится и, даже очень!
- Да он просто пошутил, - отвечаю я.
- А ты тоже пошутил? – Наташа нервничает.
- Ты о чём? – я понял, но тяну время.
- Я о твоём странном признании, что ты болен Нинкой. Я замечала, ты часто смотришь на неё, - Наташа чуть не плачет, но договаривает до конца.
Если опять начну врать, грош мне цена, думаю я, а вслух говорю:
- Наташа, ты умная девочка, делай выводы сама. Главное – не ошибись.
Наташа затихает, сжимает руки, опускает плечи. Я – просто гнусная свинья. Ну, зачем было заводить всё так далеко! Со вздохом обнимаю её за плечи: - Замёрзла?
- Да, - шепчет она и приваливается ко мне бочком. Я прощён. Как быстро и неинтересно.
Слежу во все глаза, как Костик и Ванька дурачатся с Нинкой и Машкой. Иванов и Дымова, со снисходительной улыбкой взрослых людей, наблюдают за их чудачествами. Понимаю, что всем сердцем хотел бы идиотничать с ними, а не сидеть, как старик со старухой, с Наташкой на скамеечке.
Урок окончен. Идём в столовую, попить горячего чая. К любовному треугольнику - Нина, Костя и Ваня, подваливает ещё и Мишка. Он не один, с ним вчерашняя красотка из 10 «А», не знаю, как её зовут. Я стал наблюдательным, как Шерлок Холмс, без конца вглядываясь в лицо Нины. Вот и сейчас замечаю, что она, исподволь, рассматривает хорошенькую десятиклассницу и вовсе не рада знакомству. Ага, ревнует! Так ей и надо! Тем не менее, компания веселиться вовсю. С ними и Маша, и Юля, и Андрей. Только я, как женатый человек, сижу с Натальей за отдельным столиком и воспитанно ухаживаю за нею. Скукотища! Не так я представлял себе свою первую любовь. Наверное, всё потому, что это не любовь, да и не первая!
Перед уроком ОБЖ ко мне неожиданно подходит Оля Панова – наше тишайшее и скромнейшее существо. Оля выглядит как эльф: маленькая, худенькая, до прозрачности и тихая настолько, что многие учителя забывают, что её тоже надо спрашивать. У Оли чудесная способность к рисованию. Она рисует в стиле японского аниме, но умеет придать мультяшным образам, удивительное сходство с одноклассниками. Оля тихо-тихо здоровается со мной. Я немного удивлён, мы никогда не общаемся. А Оля вдруг говорит:
- Вот, посмотри, пока Наташа не пришла, - и протягивает мне пачку альбомных листов.
Я пожимаю плечами и беру рисунки. На языке вертится вопрос:
- Почему я должен посмотреть картинки до прихода Наташи?
Хорошо, что я не успеваю задать его вслух! Я рассматриваю рисунки. На всех есть два повторяющихся персонажа – это я и Нина. Остальные герои скетчей меняются: Наташа, Костик, Ваня и, конечно же, кукольно красивый, трагичный Мишка, с длинной чёрной чёлкой. Нарисованные мы, заняты разными разностями, но на всех рисунках, я влюблено смотрю на Нину, она смотрит на Мишку, а Наташа смотрит на меня. Ужасно. Рисунки такие пронзительные, что никаких подписей не нужно. Мне становится худо, неужели всё так очевидно! Я не могу выдавить ни слова.
- Хорошо? – спрашивает Оля. Я мычу в ответ.
- Расскажешь мне когда-нибудь эту историю? – говорит Оля.
- Какую историю? – сумел промямлить я. – О чём ты?
- Ну, почему ты поссорился с Ниной и теперь так переживаешь, - спокойно, как о чём-то очевидном, поясняет Оля. – Вы  давно знакомы, ведь так?
 Я мотаю головой, ещё раз хвалю рисунки и сбегаю в курилку – где ещё спрятаться ото всех!
Юрка Шаров рад компании. Он ссужает мне сигарету и даже даёт хлебнуть пару глотков пива.
-Чё, проблемы? – поддерживает он разговор. – Предки достали?
- Да нет, с этим всё в порядке, - вздыхаю я.
- А-а-а, ну а чё, с учёбой трындец?
- И опять не то, - глотаю я дым.
- Последняя версия: с девкой поссорился, а она другого нашла. Попал? – лениво цедит слова Юрик.
- Поссорился, причём давно. А тут встретились, и даже сам не знаю, что случилось,  – зачем–то рассказываю я.
- Да-а, бывает, - сочувствует Шаров, - Ну, пошли, счас звонок будет.
Вот и поговорили по-мужски.
Уроки текут плавной чередой. Наташа щебечет, как воробушек, строит планы на выходные дни, время от времени интересуясь и моим мнением. Я покорно соглашаюсь пойти с нею и в кино, и в кафе и погулять, чего уж, как вдруг вспоминаю, что в субботу день рождения Леночки! Приходится прервать мечты Наташи и сообщить, что в субботу я занят. Новость не оставляет Наташу равнодушной и до конца учебного дня она ходит вполоборота ко мне и с надутыми губами. А если бы знала, куда я иду! После уроков провожаю её и, с облегчением, чмокнув в щёку, удираю домой.
Мама встречает меня радостная, в приподнятом настроении. Она показывает мне, подарок, купленный для Лены, и ждёт моих восторгов. Я вяло изображаю восхищение, и иду к себе в комнату.
В «Контакте»  я нахожу страничку Оли Пановой и роюсь в её рисунках, хочу глянуть, не выставила ли она свои картинки на всеобщее обозрение.  Какая дурацкая ситуация! Вот Косте и Ваньке нравится Нинка и они ничуть не боятся об этом сказать, а я погряз в интригах. Выкручиваюсь и вру, боюсь, что кто-то увидит Ольгины рисунки и догадается, что и мне Нина небезразлична. Да кому какая разница! Хоть бы все и узнали! Так я думаю, но вдруг представляю, что будет за буча, если я одновременно скажу Наташе, Лене и маме, что я водил всех за нос. Я даже мысленно услышал их разъярённые вопли! Ну, нет! Этого мне не пережить!

Глава 17.

На следующий день я выдерживаю целую битву с мамой, которая пытается натянуть на меня костюм, голубую рубашку и папин супердорогой галстук. С трудом отбившись, я, всё-же, волоку парадный букет, тщательно упакованный от мороза и коробку с бантиками.
К Леночке я прихожу последним и рад этому. Позже пришёл, раньше ушёл. Леночка накрашена « ля вамп», на ней ярко-розовый сарафан, в боковых разрезах видна кружевная резинка от чулок. Ого!
 Идём знакомиться с остальными гостями. Я чувствую себя не слишком комфортно, все ребята старше меня, наверное, одноклассники Леночки, а может и взрослее. Две девушки, два парня. Значит, получается три на три.
- А вот и последний гость, - представляет меня Леночка, - Знакомьтесь, это мой Слава.
Мы с парнями пожимаем друг другу руки, с девицами я мило раскланиваюсь.
На столе полно выпивки. Я заранее переживаю, что придётся отказываться – иначе  дома головомойки не избежать, да ещё и Лену подставлю. Но меня спасает Леночка, она говорит, что я спортсмен и мне нельзя пить. Я отделываюсь парой – тройкой бокалов шампанского «За здоровье именинницы»! Остальные, во главе с  героиней праздника, не в чём себе не отказывают. Смотреть на пьянеющих людей, заедающих бесконечные пошлые тосты, салатами и колбасой, не слишком здорово. Я начинаю придумывать благовидный повод смыться. Но тут начинается «культурная программа». Никаких банальных танцев при выключенном свете – мы будем играть в карты на раздевание! Я конечно немного пьян, но не настолько, чтобы меня не смутила мысль раздеться перед незнакомыми людьми: вдруг я буду всё время проигрывать! Пока я размышляю – карты розданы. Игра началась. Проигрывает беленькая девушка, кажется Катя. Она снимает блузку. Игра начинает мне нравиться, как и Катя, без блузки. Следующей приходится раздеться Олесе, затем Вите, мне, Саше. Проигрывает Леночка.
- Ну, так не честно, - делает она обиженный вид, - У девчонок кофты, а у меня платье. Пусть платье идёт за два раза!
Мы дружно протестуем, в том числе и я. Леночка картинно и без особого смущения снимает платьице и остаётся в белом кружевном белье и белых чулках. У парней отвисает челюсть, они не могут сосредоточиться на игре, а Лена изящно меняет позы. Проигрывает два раза подряд Олеся: теперь и на ней только стринги и бюстгальтер. Игра возобновляется и, у меня, такое ощущение, что Катя проигрывает нарочно, чтобы не отстать от подружек. Атмосфера в комнате раскалённая. Парни, голые по пояс и девочки в одном нижнем белье, к тому же большая часть присутствующих, пьяна. У меня у самого гулко бьётся сердце и, мысли мои, далеки от карточной игры.
 - Теперь давайте играть в фанты! – вдруг заявляет Леночка.
Слово именинницы – закон. Мы складываем в коробку свои вещички. Девочки даже не подумали одеться. Водит Олеся:
- Этому фанту надо спеть песенку, - она достаёт, чей-то блокнот.
- Это мой, - басовито заявляет Витя и затягивает не в лад – В лесу родилась ёлочка…
Мы хохочем.
- Этому фанту надо поцеловать Сашу.
- Ну, фигня, это опять я! – возмущается Витюша, - Иди, мой котик, я тебя поцелую! Парни ржут, возятся и, наконец, троекратно целуются, в стиле 80-х годов.
- Этому фанту надо снять один предмет туалета, - вещает Олеся.
- С ума сошла, что мне снять, у меня только два предмета и осталось! – не слишком искренне возмущается Катя и снимает лифчик. Теперь внимание всех парней приковано к ней. Я стараюсь не пялиться, но глаза сами возвращаются к интересному объекту. Катя сидит, как ни в чём не бывало, скрестив ноги и опершись на руки. Уши и щёки у меня начинают гореть.
- Этот фант должен станцевать с Катей медленный танец, - Олеся достала мою ручку.
- О, отлично, - Катя ткнула пальцем в музыкальный центр. – Иди сюда, Славочка, пусть Ленка поревнует!
Я встаю и делаю пару шагов на заплетающихся, от смущения, ногах. Катя обвивает мою шею руками и прижимается к моей голой груди всем телом. Музыка довольно быстрая и ритмичная и Катя, пытаясь меня расшевелить, двигается, качается и извивается всем телом. Я испытываю непередаваемые ощущения, да ещё на глазах у всех присутствующих.
Леночка, поглядев на наш танец с полминуты, не выдерживает и велит всем тоже идти танцевать. Она бесцеремонно отдирает от меня Катю и встаёт на её место. На ней не намного больше одежды, да ещё и кружево бюстгальтера создаёт дополнительные щекочущие ощущения. Я медленно схожу с ума.
Танец всех трёх пар, длится не более  минуты – все уединяются в разных комнатах, а я остаюсь с Леной…
Я прихожу в себя от настойчивого рингтона в кармане моих джинсов, валяющихся около дивана. О, чёрт! Это мама, надо ответить.
- Алё, мам.
Мама начинает с того, что интересуется, отчего это у меня голос такой хриплый, а заканчивает категоричным приказом немедленно идти домой. Оказывается уже половина одиннадцатого.
Невероятно смущённый и протрезвевший окончательно, я, не глядя на Леночку, начинаю одеваться. Она лежит на диване, нисколько не стыдясь, и пристально наблюдает за моими неловкими телодвижениями. От этого я, окончательно сконфуженный, совсем теряюсь и не могу найти свитер.
- Славка, ты красивый, - говорит Леночка. – Красивый и мой, ведь так?
Я молчу. Но Лена, видимо, понимает, что это от смущения и продолжает:
- А я красивая?
- Ну, да, конечно, - сиплю я.
- Я самая красивая? – допытывается Леночка.
- Да, – я не могу сказать ничего умнее, я почти задыхаюсь от неловкости.
- Скажи мне, как ты меня любишь, - продолжает допрос Леночка.
Я натягиваю свитер, приглаживаю пятернёй волосы и собираю свои вещи.
- Не молчи. Я хочу знать, любишь ли ты меня и как сильно? – Лена привстала на диване.
Я взглянул на неё и в горле у меня пересохло.
- Я тебя очень люблю, - говорю я и отчётливо слышу, что клетка мышеловки захлопнулась. Я, глупый маленький мышонок, попался, и спасения нет!
- Поцелуй меня, - Лена садится на диване.
Я хочу быстро чмокнуть её и уйти. Но Леночка, это не Наташа, она так просто меня не отпускает. Мы опять валимся на диван.
В кармане настойчиво пиликает вызов.
- Пошли её на хрен, свою чёртову мамашу. Вот идиотка доставучая! - вскипает Леночка.
Я так удивлён, что замираю, глядя на неё. С моей мамой Леночка не просто вежлива, она изображает всегда небывалую симпатию и нежнейшую привязанность, и вдруг…
- Ну, что пялишься, давай, беги, маменькин сынок! Да я, таких как ты, могу найти кучку, по рублю за штучку! – Леночка вскакивает и, сдёрнув с дивана покрывало, заворачивается в него.
Я, молча, быстро выхожу в коридор, открываю дверь и, на ходу натягивая куртку, бегу по лестнице.
Дома мама устраивает мне нежный допрос, но, услышав, что пили шампанское, а в гостях были Ленины одноклассники, успокаивается.
Хорошо обдумав ситуацию со всех сторон, я прихожу к выводу, что это даже хорошо, что мы с Леной поссорились. Одной проблемой меньше. А то, что было? Ну, было и было - жизненный опыт!

Глава 18.

В воскресенье мне звонит Наташа и зовёт на каток в Ледовый дворец. Почему бы и нет! Я соглашаюсь. Мы кое-как катаемся около часу, устаём - навыка у нас нет, и идём погулять. По дороге заходим выпить чаю. Наташа раскраснелась, ей льстит, что посетители кафе поглядывают на нас и улыбаются, может, мы и впрямь красивая парочка! Я, почему-то, абсолютно не чувствую себя виноватым за вчерашнее, словно там, на вечеринке, был другой человек.
Вечер проходит мирно и спокойно, мне хорошо с Наташей. Она готова слушать меня, что бы я ни говорил, смеяться любой моей шутке и идти туда, куда я пожелаю.
Около школы встречаем наших неразлучных друзей. Три на три, как вчера, но вот развлечения совсем другие. Парни раздобыли где-то детские саночки и катают девчонок, нарочно закладывая крутые виражи – чья подружка быстрее упадёт, тот и выиграл! Визг, смех, как в детском саду! Одна беда, Ванька жалеет Машку, Костя - Нинку, а Андрюха - Юльку. Соревнования срываются.
- Так поменяйтесь санками, валяйте в снегу ту, которую не жалко,- в шутку предлагаю я.
- Ой, нет, не отдавай меня злому дяде, - запищала Машка Ваньке.
- Да, чёрт с ними, с валялками. Давайте наперегонки, - предлагает Костик. – Нина, держись! И он бегом устремляется по утоптанной дорожке, парни с санками за ним. Мы с Наташей чинно идём дальше. Сзади орут. Оглядываюсь.
- Эй, Славка, хочешь Наташу покатать? – это Костик догнал меня с санками. Нинки с ним нет.
Я с готовностью берусь за шнур, но Наташа неожиданно отказывается, и мы идём дальше.
- Я хотела побыть с тобой наедине, -  тихо признаётся Наташа.
Что тут скажешь? Лично я сказал: «Спасибо»!
Мы бродим ещё некоторое время. Но холодный ветер, не способствует неторопливым прогулкам, и я отвожу Наташу домой. В подъезде я обнимаю Наташу за плечи и неторопливо целую её. Я так уверен в себе, в эту минуту, что принимаю Наташину нежность и неловкую ласку, как должное. Целуюсь я с удовольствием, а отпускаю Наташу домой без сожаления.
Возвращаюсь назад той же дорогой. Ребят уже нет, да я и не надеялся, но, всё же, немного грустно. Я совсем перестал общаться с друзьями, Костика вижу только в школе, да и то, он вечно бегает за Нинкой, и на меня у него нет времени. А я бегаю от Наташи и Леночки, но время от времени они меня догоняют и мне, похоже, это всё больше нравится. Во всяком случае, я использую все предоставленные мне шансы. Так кто я теперь?
 Иду домой, ловлю ртом Нинок-снежинок и думаю о превратностях судьбы. Если я встречаюсь с двумя девчонками одновременно, то, значит, я подлец и бабник? Или всё же нет? Ведь не я их «завлекал», а они меня? Как тупо, быть соблазнённым. А что же Нинка? Жаль, что она не желает меня соблазнять, похоже опять забыла, что я живу на одной с ней планете.
Ночью я вижу странный сон, в котором мы с Нинкой идём, взявшись за руки по пустому гулкому вестибюлю метро. Подъезжает электричка. Через стекло я вижу ребят: Костик, Ванька, Мишка, Наташа и Леночка – они зовут нас, машут руками, но мы остаёмся стоять на перроне. Электричка уезжает. Я счастлив, даже во сне я ощущаю тёплую шелковистую ласку Нинкиной ладошки в моей руке. Душа моя ликует – Нина осталась со мной! Я поворачиваюсь, чтобы сказать ей, как я счастлив, но её больше нет, кругом тишина и валит снег. Ужасная пустота наваливается на меня. Я просыпаюсь с мокрыми ресницами, как маленький. Вот идиот! Ещё и поплакал над плохим сном!
В школу я иду в мерзком настроении, злой, на весь мир. Да пошло оно всё… оч-чень далеко!
Наташа ждёт меня, как обычно.
- Какая преданность, - едко говорю я, - хоть бы разок ушла, не дождавшись, чтобы поддержать мой интерес!
- А так тебе уже неинтересно? – в Наташином голосе звенят слёзы.
- Опять слёзы? – не унимается гадёныш внутри меня, - Избитый приём! Что ещё есть в твоём арсенале?
Наташа смотрит на меня изумлённо и испуганно, как на психа, который неизвестно, что выкинет, она даже приоткрыла рот от изумления. Я пальцем прихлопываю её челюсть и, передёрнув плечами от отвращения к самому себе, поворачиваюсь и иду в школу. С изумлением замечаю, что Наташа топает рядом. Неужели она даже не обиделась? Я резко останавливаюсь. Наташа, пробежав по инерции пару шагов, тоже остановилась.
- Ну, что на этот раз? – она разговаривает со мной, как мать с дитятей, устроившим истерику.
- Уже ничего, я спокоен, я абсолютно спокоен, - злость действительно прошла.
Мы мирно идём дальше, как ни в чём не бывало. Ну и ну! Наташе удалось-таки меня удивить.
День проходит как обычно, ничего нового. Костик и Ванька топчутся около Нинки, впрочем, в дружной компании, это не бросается в глаза. Я тоже торчу рядом, но не чувствую себя частью целого. Мне просто грустно. На Костика я не злюсь, на Нинку уже не обижаюсь, у Ваньки нет шансов, а Мишка пусть делает, что хочет. Одним словом, я искренне и нежно жалею себя, а Наташа мне помогает – вьётся около меня, гладит по спине, как щенка. Бедный я несчастный, все-то меня любят, девки ко мне липнут, а я строю из себя Базарова – как раз «Отцы и дети» читаем! Вот вам и «лишний человек» в нашем классе.
На последнем уроке Татьяна Сергеевна уделяет время обсуждению грядущего школьного КВНа. Нужно четыре человека в команду и двое ведущих, для конкурсов. Ведущими Татьяна Сергеевна сразу назначает меня и Наташу, она уверена, что все одобрят её выбор, но ребята не согласны. Начинает спор, как это ни странно, Ольга Панова:
- Почему опять ведущими будут Лыков и Ильина, давайте попробуем что-то новенькое. Я предлагаю Нину Омельченко, по-моему, у неё получится.
- Бог ты мой, да зачем изобретать велосипед. От добра, добра не ищут! Наташа прекрасно вела все праздники, чего ради, мы будем экспериментировать! – даже странно, чего классуха так завелась?
- Но Татьяна Сергеевна, жизнь не стоит на месте, всё изменяется, почему не попробовать? – это Маша Беляева.
- Ответь, Наташа была плохой ведущей? – давит Татьяна Сергеевна?
- Нет, всё было хорошо, но ведь Нина пришла только в этом году, надо дать и ей шанс!
Наташа смотрит на меня в поисках поддержки, но я молчу. Ребята продолжают спорить, все хвалят Наташу, но упорно поддерживают кандидатуру Нины. Наташа всхлипывает и, вскочив с места, выбегает за дверь.
- Вот, видишь, что ты наделала! – укоряет Татьяна Сергеевна Нину. – Сейчас же беги, извинись и скажи, что она будет ведущей!
Нина встаёт и, пожав плечами, выходит за дверь.
- Это очень несправедливо, Нина не сказала ничего плохого Наташе, почему она должна извиняться! – горячо вступает в спор Юля Дымова.
- По правде говоря, она не сказала вообще ни одного слова, - бурчит Костик, но его хорошо слышно.
Возвращаются девочки. Наташа натянуто улыбается, Нина спокойна.
- Татьяна Сергеевна, Наташа будет ведущей, я не смогу, - говорит Нина и садится на место.
- Так, а теперь подумаем, кто будет участником команды, - Татьяна Сергеевна радостно улыбается, довольна, что настояла на своём.
Ребята помалкивают. И тогда Татьяна Сергеевна бодро назначает кандидатами в команду Ваньку, Андрюху, Юлю и Машку – кого же ещё.
 - Ну, на этот раз возражений не будет? – задаёт риторический вопрос Татьяна Сергеевна.
Первая репетиция назначена на завтра, после шестого урока. Идём по лестнице, и вяло обсуждаем КВН, настроение у всех, что-то не очень, только Наташа радостно щебечет. Задаёт вопросы и, не получив ответов, задаёт следующие. Я всё думаю, стали бы мы с Нинкой вновь разговаривать, если бы она была моей соведущей? Наверняка стали бы, ведь невозможно делать вместе одно дело и не общаться? Значит, Наташа своими капризами всё испортила! Так я думаю, но хитрый голос в голове, ехидно говорит: «Ну-ну, ищи виноватых в своих бедах, главное, не найди одного, самого главного!»
На крыльце стоим, болтаем, расходится неохота. Погода морозная, солнечная. Воздух так и пахнет Новым Годом – уже продают ёлки.
- Погуляем? – предлагает Андрей Иванов.
Ребята с энтузиазмом соглашаются. Мне интересно, давно ли Мишка откололся от Нинки и Костика, видно провожает другую принцессу?
 - Отлично, одним соперником меньше, внутренне ликую я, и, вдруг спохватываюсь, - Так значит Костик мой соперник? Неужели я действительно так считаю? Если быть честным с самим собой, пожалуй, я согласен терпеть его рядом с Нинкой, пока он не прикасается к ней. Но разве я могу быть в этом уверен?
- Эй, Славик, ты слышишь меня? – Наташа машет рукой перед моим лицом.
- Что, прости, я задумался?
- Мы идём с ребятами, или нет? – раздражённо повторяет Наташа.
Я неопределённо пожимаю плечами, но шагаю вслед за всеми.
Оказывается, мы идём в парк, за метро. Деревья в инее, снег скрипит под ногами. Благодать!
- Давайте посидим, - предлагает Юля, - Тут так красиво!
Мы сгребаем снег, но, присев на краешек скамейки, Машка с визгом подскакивает: «Холодно!»
Выход быстрее всех находит Ванька – он плюхается на лавку и притягивает к себе на коленки Машку и Нинку.
- По кочкам, по кочкам, в ямку – бух! – резвится он, подбрасывая на коленях веселящихся девчонок.
- Так, разве мама тебе не говорила, что нельзя садиться на ручки к чужим дядям, - находит повод снять Нинку с Ванькиных колен Костя. Но сам он не решается на подобную вольность.
- Ты долго будешь глазеть по сторонам? – ворчит Наташа и, пихнув меня на скамейку, устраивается на моих коленях.
Скромные Андрей и Костя, делают для своих подружек гнёздышко из портфелей и усаживают Нинку и Юлю. Нам тепло в обнимку, а девчонкам – холодно.  Андрей, с преувеличенным вздохом, приподнимает Юльку со скамейки и, прижав к себе, садится.
- А мы пойдём, побродим, - говорит Нина и они с Костей медленно уходят по дорожке.
Мне сразу же становится скучно. Я спихиваю Наташу с коленок:
- У меня тоже кое-что мёрзнет, - заявляю я. - Догоним Костика?
- С ума сошёл? Пойдём по другой дорожке, зачем мешать людям, да и нам есть чем заняться без свидетелей, - Наташа игриво подмигивает друзьям. Выходит грубо и пошло. Всем неловко. Мы с Наташей уходим. Прогулявшись по дорожкам и, пару раз поцеловав, я веду её в сторону дома, скоренько прощаюсь и чешу домой.
Мама дома уже заждалась меня. Во-первых, я задержался после школы, а, во-вторых, звонила тётя Оля. Ну, сейчас начнётся, я уже вижу, по маминому лицу, что нотаций не избежать.
Первым делом, ребёнка, конечно, кормят, поят, а уж потом мама начинает:
- Славочка, я понимаю, что у тебя уже есть своя жизнь, но я твоя мама, я так хочу чтобы ты был счастлив, чтобы у тебя всё было хорошо! Ты у меня самый красивый, самый умный и самый хороший мальчик на свете!
- Мам, ты к чему ведёшь? – беру я быка за рога.
- Славочка, сегодня звонила тётя Оля. Она говорит, что Леночка просто сама не своя, после дня рождения, плачет всё время. Ты не скажешь, что случилось?
Очень хочется сказать маме, что мы поссорились с Леночкой, из-за того, что она  сама позвонила не вовремя, но я благоразумно помалкиваю. Неужели Лена так переживает из-за меня? Это, в общем-то, приятно.
- Слава, не молчи, скажи мне, что случилось между вами? – допытывается мама.
- Ну, мы слегка повздорили и всё, она посчитала, что я слишком рано ухожу, - пожимаю я плечами.
- И всё? – не верит мама, - Неужели Лена так расстроена из-за пустяковой размолвки? Не такой она человек!
- Мам, я рассказал, всё что знаю, чего ты хочешь от меня?
- Знаешь, позвони-ка, Елене, её это непременно утешит. Даже если ты, как утверждаешь, не влюблён в Лену, она точно в тебя влюблена по уши, - в голосе мамы слышны нотки самодовольства, она гордится мной. Было бы чем!
- Ну, может быть позже, - тяну я, звонить не хочется, до боли!
Мама продолжает настаивать. Я с детства не приучен вступать с нею в конфронтацию, даже папа всегда сдаётся под её напором, где уж мне! Со вздохом тащу из кармана телефон, не стоило и сопротивляться, чего там!
После первого гудка трубку снимают: ага, значит ждала!
- Лен, привет! Как ты? – начало разговору положено.
- Славка, мне плохо, - голос Лены прерывается всхлипыванием.
- Слушай, ты из-за меня расстраиваешься? Ты брось, я не мог остаться дольше, ты же знаешь мою маму! – долдоню я.
- Эх, Славка, Славка! Какой ты милый, маленький и глупый! Как я люблю тебя! – Лена рыдает в трубку и отсоединяется.
Мне ничего не понятно, но даже такой чурбан, как я, способен догадаться, что у Лены стряслось что-то похуже, чем наша дурацкая размолвка. Она так горько заплакала в трубку, что стало тревожно на душе. Что же могло случиться?
Я выхожу из комнаты:
- Мам, я позвонил Лене, она плачет и ничего не говорит.
Мама пару секунд пристально смотрит на меня, потом пожимает плечами, и я вижу, что её мысль яростно заработала, изобретая возможные варианты причин для Леночкиных слёз.
 

Глава 19.

Весь следующий день мы ждём репетицию КВН, интересно же, кто будет в команде девятых классов. О, вижу знакомые лица! Ну, надо же, Юрка Шаров! Мой приятель по курилке. Не знал, что он блещет остроумием и интеллектом. Вместе с нами на репетицию Машка и Юлька притащили и Нину, уверяя, что им нужен взгляд со стороны. У Костика тренировка, он не пришёл.
Завуч Наталья Анатольевна выгоняет нас на сцену. В зале одиноко остаётся сидеть Нина. Вот и хорошо, так ей и надо!
- Так, так, - строит нас Наталья Анатольевна, - Неплохо, а ты встань здесь. Ну, более или менее. А кто у вас в команде ведущий?
Нерешительно переглянувшись, вперёд выходим мы с Наташей. 
- А, знакомые всё лица, ну, ладно, хорошо. Удачный выбор, - завуч улыбается нам, а мы друг другу.
Ребята обсуждают примерный сценарий, прикидывают репризы и сценки.
- Так, ну а это что за тихий зритель в первом ряду? – наконец замечает Нину завуч, почему ты не на сцене?
- А она не участвует в игре, её просто так девчонки позвали, - Наташа с трудом скрывает ехидство.
В этот момент в зал с шумом вламываются десятые и одиннадцатые классы. Начинается кутерьма с построениями и распределениями ролей. Пока все крутятся на сцене, строятся и перестраиваются, Мишка, ну, как же без него, сидит рядом с Нинкой, будто ему и дела нет до его команды. Его барышня, та, с которой я их видел раньше, извелась на сцене и проглядела все глаза, а ему всё нипочём, сидит себе, нога на ногу, рука на спинке Нинкиного кресла.
Наконец, команды выстроены, сценарии розданы на доработку.
- Так, все могут идти, а вы, ведущие, остаётесь, распоряжается Наталья Анатольевна.
На сцене остаются шесть человек – ведущие своих команд по параллелям. Остальные ребята тянутся к выходу.
-  Нет, вы тоже идите,  - машет нам рукой Наталья Анатольевна.
- Но, вы, же сказали ведущим остаться? -  удивляется Наташа.
- Я имела в виду, ведущих всего новогоднего праздника, а не вас, - поясняет завуч.
К нашему изумлению, на сцену поднимаются Миша и Нина. Нина машет девчонкам рукой:
- Пока, меня не ждите!
Мы выходим из зала.
- А с чего это, вдруг, Омельченко стала ведущей, кто это решил, интересно знать, - Наташа почти шипит от злости.
- Не злись так, это вредно, морщинки появятся, - говорит Маша.
- Но почему, почему, всё самое лучшее достаётся ей! – Наташа даже всхлипывает от возмущения.
- А что, собственно, ты имеешь в виду, когда говоришь « самое лучшее» достаётся Нине?
- Не знаю, ну, она только пришла, а все хотят с ней дружить, и Костик бегает, как привязанный и не только Костик! – бубнит Наташа и косится на меня.
- Да брось, не завидуй. Будь самодостаточной. Ну, вдох-выдох, вдох-выдох! – Маша спокойна, как танк.
- Ты терпеть не можешь Нину, но притворялась её подругой, - Юля задумчиво смотрит на Наташу.
- Я не притворялась, просто я злюсь!
- Но на что? Ты хотела быть ведущей – ты ведущая. Нина отказалась, в твою, между прочим, пользу. Чего же тебе ещё надо? – удивляется Юля.
- Ладно, Юля, забей. Девочка завидует и сама не знает чему, - Машка дёргает плечом и, взяв Ваньку под руку, уходит.  Андрей и Юля идут с ними.
- Ну, и ты брось меня, скажи, что я злая и завистливая! – по Наташиным щекам поползли слёзы. - Ненавижу её, ненавижу!
Ладно, пошли, - со вздохом говорю я. Мне ли не понять Наташу - я ненавижу полшколы и себя в придачу!
После недели тренировок и репетиций мы с нетерпением ждём игры. Не знаю, как актовый зал вместит всех желающих поболеть – мои родители намерены прийти, во что бы то ни стало! Думаю, что не только мои.
В пятницу нам не до уроков. Все пребывают в радостном возбуждении, таскают туда-сюда реквизит и костюмы. Одним словом, настроение самое новогоднее. Завтра первый день зимних каникул!
Мы с Наташей одеты в обычную строгую одежду – таков наш имидж для выступления. Поэтому, необходимости наряжаться и переодеваться у нас нет, и мы видим всех остальных участников игры только на сцене. Народ толпиться за кулисами.
Я слышу голос Нины и Мишки – пора выходить на конкурс «Приветствие». Бодро выходим из-за кулис, строимся и я поднимаю глаза на Нину. Она должна изображать Снегурочку, а Мишка – пирата, там у них закручен целый сюжет вокруг этих несочетающихся костюмов. На Нинке синее, очень короткое платье, белые кружевные колготки и белые сапожки. Волосы заплетены в косу, а на голове высокая коронка из белых и серебряных бусин с подвесками. Она такая красивая и такая зимняя, что я не могу оторвать от неё глаз! Я не помню, что и когда должен говорить, хотя на репетициях всё было отлично. Наташа уже сказала свою реплику, а я всё молчу.
- Снегурочка, перестань шалить, зачем ты заморозила этого юнгу? Махни рукой, пусть он оттает, и мы начнём игру, - Мишка ловко выдаёт экспромт.
Нина щёлкает пальцами перед моим носом, как доктор-невропатолог и я, встряхнув головой, выпаливаю, наконец, нужные слова. В зале аплодисменты, никто не догадался, что шутка была незапланированной.
Игра идёт своим чередом. Я стараюсь не глазеть на Нинку всё время и следить за своими репликами, но, по-моему, пару раз говорю не то, что следует по сценарию и подставляю Наташу, заставляя её мямлить и выкручиваться. Хотя я не слышу и половины того, что говорят на сцене, но, по реакции зала, понимаю, что звёзды сегодня, бесспорно Мишка и Нинка! Наконец объявляют результаты: несмотря на мою явную халтуру, мы заняли второе место, обогнав по очкам десятый класс. Звучит музыка, и команды уходят со сцены. Я пробираюсь к родителям боком, не в силах отвести взгляд от сцены – ведь Нинка ещё там! К ведущим лезут все подряд, желая сфотографироваться, в этот раз парней, не меньше, чем девчонок, которые вечно преследуют Мишку.
- Славочка, это просто замечательно! Так всё хорошо, мне очень понравилось! – это я добрался до мамы и отца.
- Отлично, сын! Ты был на высоте. А Снегурочка - это случайно не Нина Омельченко? – это папа.
- Да, похожа, но ведь этого не может быть? – мама очень удивлена.
Я тяжело вздыхаю и признаюсь:
- Да, это Нина. Она учится в нашем классе с сентября.
- Но почему же ты нам ничего не говорил, вот это очень странно! – мама очень недовольна.
- Какая Нина красавица стала! Парни и в зале и на сцене, глаз с неё не сводили и наш Славка в том числе! – папина прямолинейность сейчас меня не радует.
- Не выдумывай, пожалуйста! Какая там красавица, ничего особенного и наряд вульгарный, как в варьете! Вот со Славой выступала девочка – та действительно очень хорошенькая!
- Да ну, твердила фразы, как попугайчик. Ни искры, ни проблеска юмора. Простушка, - это папа.
- Знаешь, Петя, ты меня просто поражаешь иногда! Какой ты бестактный – это наверняка Славина подружка, раз они вместе выступали, а ты такое говоришь!
- Да бог с ней. Славка, а вы с Ниной помирились? – папа весьма заинтересован, как я посмотрю.
- Нет, - выдавливаю я.
- И очень хорошо! Не приставай к ребёнку, Петя. Ему незачем общаться с этой девицей. Помните, я видела её избитой, так вот, она была с этим же парнем, он пирата сегодня играл. Видели, какой он худой и нервный, тут дело точно нечисто! – в мамину речь трудно вставить даже слово.
- По-моему, девочки в школе не считают его слишком худым – видела, как они на него набросились? – это папа проявляет мужскую солидарность.
- Парень, конечно симпатичный, не буду лукавить, но, всё же, красивее нашего Славочки там никого не было! – это мама.
- А я и не спорю, Славка держался молодцом, жаль только глядел не в зал, а на девочку-Снегурочку, - папа всё не унимается.
- Петя, я сейчас рассержусь! Не дразни ребёнка! – мама, похоже, не шутит и папа, ради мира в семье, послушно замолкает.
Звонит мой телефон. Это ребята ждут меня в классе.
- Мам, пап! Я пойду? – мысленно я уже с друзьями.
В классе весело и шумно, все празднуют победу над десятым классом и долгожданные каникулы. Татьяна Сергеевна уже раздала дневники с оценками. Мой дневник у Наташи – оценки вполне приличные, родители будут довольны! Народ пьёт пепси-колу, жуёт пирожные и обсуждает КВН. Все покатываются со смеху, вспоминая весёлые моменты и ляпы, но я ничего этого не помню, как в коме был! Нинка сидит рядом с Костиком, он чистит ей мандарин и глядит в глаза, никого не замечая. Нинка сняла свою коронку, её по очереди примеряют то Машка, то Юлька и, в конце-концов, коронку напяливает Ванька Шпаков. Он дразнит Нинку, тормошит её, и они фотографируются в обнимку. Я – ревную, а Костик смотрит с улыбкой, неужели так уверен в себе? Наконец, всласть наоравшись и насмеявшись, мы включаем музыку, чтобы от души потанцевать. Скачем, кто во что горазд, водим хороводы и бегаем паровозиком. Наконец звучит медленная композиция, надо танцевать парами. Все мигом стушевались и отскочили к стенкам. Маша берёт Ваньку за руку и выводит его на середину:
- Ну, кто ещё храбрый, и не боится показать свои симпатии? – Машка картинно обнимает Ваньку, и они преувеличенно нежно начинают покачиваться под музыку.
Наташа не желает отставать. Она ведёт меня в серединку. Присоединяются  ещё две парочки, но Нинка и Костик сидят в сторонке и болтают с Юлей, Андреем и Олей Пановой. Немного потоптавшись, я пытаюсь увести Наташу к ребятам, но она вцепилась в меня намертво, мне даже ногами двигать трудно! Вот она, сила любви!
 Через часик Татьяна Сергеевна выставляет нас из класса с добрыми напутствиями.

Глава 20.

Выходим на крыльцо. Воздух пахнет морозом и свободой. Ура, каникулы! Ребята обсуждают варианты празднования Нового года. А я, привычно, разглядываю Нину. Что за напасть! Меня будто магнитом притягивает её личико, неужели когда-то я не мог понять, красивая ли она!
- Привет, Славка! Привет, детки! – на крыльцо поднимается Леночка!!! Ого, вот так сюрприз! Только не знаю, приятный ли! Леночка выглядит отлично, даже не скажешь, что ещё школьница, просто ходячий гламур! Наташа, как обычно, висит на мне, она рассматривает во все глаза незнакомую девушку. Леночка обегает взглядом моих друзей.
– Так, ты, швабра, убери руки от моего парня, а к тебе, девочка, есть разговор, - Леночка кивает Нине и поворачивается спиной, уверенная, что та пойдёт за ней.
- Слава, кто это? Что она говорит? – Наташа, что, и вправду испугана, или это мне кажется?
- Лен, привет, - это Костя, я и забыл, что они с Леной знакомы. – Нина одна никуда не пойдёт.
- Кость, всё хорошо, я на минутку. Подержишь сумку? – Нина лёгкой походкой сбегает по ступенькам вслед за Леночкой.
Девчонки ушли, а вся компания уставилась на меня с изумлением. Мне смешно, похоже, моя бравая подружка всех напугала! Наташа потихоньку отпустила мою руку и даже немного отодвинулась. Ну и Ленка!
- Слава, мы рады познакомиться с твоей очередной поклонницей, но, надеюсь, она не собирается устроить потасовку? – это Маша.
- Я пойду, посмотрю, где Нина – это Костик.
- А я в драке, поставил бы на Нину. Сто процентов даю, она не сдрейфит! – это Ванька.
- Нинка, точно не испугается, но, с чего бы это вдруг, Славкина подружка стала её дубасить? Скорее, эта девица должна иметь претензии к Наташе? Очень странно, - Юля недоумённо смотрит на меня.
- Ну-ка, Славка, колись, кто эта красотка? – Ванька Шпаков заинтересовался не на шутку.
- И почему она сказала, что Наташка должна убрать от тебя свои руки? – любопытничает Маша.
Все уставились на меня. Надо отвечать.
- Это моя хорошая … - я замялся, - … хорошая подруга. Её зовут Лена.
Наташа начинает тихонько всхлипывать, бедная крошка, пришла злая тётя и отняла конфету – меня! Почему-то мне её ничуть не жаль! В целом, ситуация меня даже забавляет. И Ленка выглядит просто супер! Пусть знают наших!
Из-за угла выходит Костик, он один.
- Всё нормально, девочки уже идут, - успокаивает он нас.
Я разочарован и отдаю себе в этом отчёт. Как бы мне польстило, если бы Нинка стала драться из-за меня с Леночкой! Она победила бы, и я достался ей! Мои мечты прерывает появление девчонок из-за угла. Они спокойно идут к нам и у Лены заплаканные глаза! Вот те на!
- Ребята, созвонимся? Я – домой, Лена идёт ко мне. Костик, ты с нами? – Нина говорит быстро, лицо у неё встревоженное.
- Да, конечно, - отвечает Костя, и ребята спускаются с крыльца.
На предпоследней ступеньке Леночка оглядывается:
- Слава, я позвоню позже. А ты, крошка, - она обращается к Наташе, - вали домой и больше не подходи к моему парню, а то я тебе живо ринопластику организую, усекла?
Немыслимое трио уходит. Я не знаю, что и думать? Нина пригласила Лену к себе домой! Но зачем? Они ведь толком и незнакомы! Ничего не понимаю.
Ребята, пожав плечами и поглядывая на меня, и, хлюпающую носом Наташу, уходят.
- Пошли, я тебя провожу, уже темнеет, - предлагаю я.
Наташа шагает рядом, и я вижу, как из обиженного, её лицо становится злым.
- Ты собираешься объяснить мне эту ситуацию? Что это за кобыла прискакала сегодня?
- Ну, я же уже сказал, старая подруга! – мой голос выдаёт раздражение.
- Ты с ней встречался? Почему она вздумала мне угрожать? Или ты крутил любовь с нами обеими? – ахает Наташа от собственного предположения.
- Знаешь, вроде о любви речь у нас не шла! – я не привык оправдываться и раздражаюсь всё сильнее.
- Так чего же ты ходил за мной следом, садился рядом, целовался! – голос Наташи поднимается до крика, хорошо, что на улице мало народу!
- Не хочу тебя обижать, но это ты проявила инициативу, я к тебе не клеился! – парирую я.
- Ах, вот как! Значит, это я тебя окрутила! Бедный мальчик! Знаю я, по ком ты убиваешься, да только Нинке нравится Костя! Она в твою сторону не смотрит даже! Можешь и дальше умирать от неразделённой любви! Я тебя бросаю! И не звони мне! – Наташа толкает меня в грудь руками и вихрем влетает в парадную. Дверь с грохотом захлопывается! Ба-а-бах!
 Ура! Я свободен! Но, что же там, у Нины и Леночки. Как бы ни умереть от любопытства!

Глава 21.

Несмотря на скандал, устроенный Наташей и внезапное появление Леночки, я прихожу домой в приподнятом настроении.
- Мам, пап, я дома! Мам, корми меня! – радостно ору я в прихожей.
Мама потчует меня вкусным ужином. Подтягивается папа, «на огонёк», как он выразился. Мы обсуждаем мои четвертные оценки, КВН, моих одноклассников.
- Мам, а сегодня к школе пришла Лена, - говорю я с набитым ртом, - она распугала моих одноклассниц и ушла в гости к Нине, представляешь?
Мама и папа странно переглядываются.
- Как это, пошла к Нине? Разве они знакомы? – папа явно встревожен.
- Ой, ну, Петя, перестань! Мало ли какие у девочек общие интересы! – мама что-то замышляет, её голос сладкий, как у лисы.
- Например, как, наконец, поделить одного парня. Ты передачи о школе смотришь? Видишь, что там творится! – папа, будто продолжает какой-то разговор.
- Но этим девочкам ведь нечего делить, да, Славик? – обращается ко мне мама.
- О чём ты? – я всё ещё не в теме.
- Ну, - мама замялась, - тебе же не нравится Нина? Блеск маминых глаз выдаёт, насколько её занимает этот вопрос.
- Мам, Нина встречается с моим другом Костей Казанцевым, помимо этого, за ней бегает ещё полшколы, у меня нет шансов! – боюсь, что мой голос полон горечи. Папа кладёт мне руку на плечо, будто ободряя.
- Глупости, у тебя больше шансов, чем у всех остальных, вместе взятых! Другое дело, что она тебе совсем не нужна! Так, серая мышка! Вот Леночка, это да, красавица! А та девочка, с которой ты выступал, она явно влюблена в тебя! И тоже очень хорошенькая! – мама так старается подбодрить меня, что я понимаю, что нуждаюсь в ободрении.
- Мам, что ты хочешь услышать? – я завожусь, в голове что-то тикает, голос прерывается и, от этого, я злюсь ещё больше!
- Я хочу, чтобы ты пообещал, что никогда больше не будешь дружить с Ниной! – торжественно требует мама.
- Можешь быть абсолютно спокойна! Она не видит меня в упор, не разговаривает со мной, скорее всего, даже не помнит, как меня зовут! Я для неё умер три года назад! – ору я, как резаный и вылетаю из кухни.
В комнате я кулём падаю на диван и луплю головой о подушку. Боже, сколько можно! Оставьте же меня в покое! Дайте понять человеку самому, что ему нужно!
Покрутившись и позлившись как следует, я засыпаю. Родители благоразумно не трогают меня, и я просыпаюсь только ночью. Смотрю на часы: 01-45. Верчусь в кровати с боку на бок, но осознав, что вряд ли усну, иду в ванную. Около родительской спальни замедляю шаги, там идёт тихий разговор.
- Маша, не смей этого делать, просто оставь его в покое, - тихо, но твёрдо говорит отец.
- Не могу, это выше моих сил! Слава мне дороже всего на свете, дороже жизни! Не смеет, какая-то пигалица делать его несчастным! Слава умный, красивый, воспитанный – да таких мальчиков как он, на всей планете – единицы!
- Маша! Ты делаешь только хуже, разве не видишь? Они дружили – тебе не нравилось, не общаются – опять плохо! Просто дай им повзрослеть без твоих подсказок. Ты ведь всего не знаешь, что там, да как. Может Славка преувеличивает, передёргивает!
- Я попробую, конечно, но это так трудно! - вздыхает мама.
- Вот и славно, просто не упоминай больше Нину и я не буду, раз эта тема такая болезненная для нашей семьи, - папа подвёл итог.
-Болезненная тема, болезненная тема, -  твержу я, пробираясь в ванную.
Вода смывает нервное напряжение, появившееся после подслушанной беседы родителей. Как странно, их так волнуют мои «детские проблемы», что они готовы обсуждать моих подружек до двух часов ночи! Казалось бы, ребёнок хорошо учится, примерно себя ведёт – ну и радуйтесь, живите счастливо! Так нет, им надо влезть мне в душу, переворошить там всё и сделать по-своему. А я даже не имею права голоса: мама лучше знает, что мне надо, кто мне подходит!
 Я возвращаюсь в постель, устраиваюсь поуютнее и мечтаю: вот мне снова 12 лет. Вот мама привозит Леночку на дачу, но я не замечаю её, дружу с Нинкой. Вот Нина переходит в нашу школу, мы  дружим, встречаемся, у меня стоит на столе её большая фотография и в заставке на компьютере тоже, и в мобильном телефоне. Костик мне жутко завидует и ревнует, но я этого в упор не вижу, хожу себе, с Нинкой за руку и не понимаю, чего он такой дёрганый. Однажды, мы идём с Нинкой в парк, она гладит меня по лицу ладошкой и мы …
 Я наконец-то засыпаю, и, во сне, иду с Нинкой по пустому, гулкому вестибюлю метро. Я ощущаю своей рукой шелковистую нежность её ладони, и у меня сладко ёкает сердце. Идёт снег. Странно, откуда в метро снег, думается мне во сне, но я крепко держу Нинкину руку.  Нина поворачивается ко мне и гладит меня по лицу – ощущение полного счастья затапливает мой мозг. Нина медленно притягивает к себе мою голову и целует меня – какие холодные у неё губы! Да ведь это не Нина, это крупные хлопья снега летят мне в лицо. Нины нигде нет. Кругом тишина и валит снег. Ужасная пустота наваливается на меня.
Я вскидываюсь в постели и тру глаза, как ребёнок. Мне ведь уже снилось что-то подобное? Или нет? Сон я не помню, но осталось ощущение безысходности и ужасной потери, как-то связанные с Ниной.

Глава 22.

Уже утро. Первое утро каникул! Можно спать, сколько угодно, а спать не хочется! Что за парадокс: в школьные дни, утром глаза не открываются, а в выходные и на каникулах – вскакиваешь безо всякого будильника!
Валяюсь и думаю, на что хочу потратить свободное время. О! Позвоню Костяну, заодно узнаю, зачем Леночка потащилась к Нинке в гости! Как я вчера не додумался это сделать!
- Костик, привет! Я тебя не разбудил? Поздравляю с первым днём каникул! Какие планы?
Терпеливо выслушиваю Костино сонное бормотание, прежде чем задать главный вопрос:
- Слышь, а что там вчера девчонки устроили, ну, Нина с Леной?
- Да ничего они не делали особенного. Ты о чём вообще? – Костя явно ещё не проснулся!
- Ну, они же не знакомы, чего это Нина Ленку в гости поволокла? Ты же был с ними за школой, и потом вы вместе пошли, - я злюсь, тяну клещами, из него, каждое слово!
- Да тебе-то, какая разница! Ну, поболтали и пошли в гости, - Костя тоже напрягся.
- Никакой разницы! А тебе, что сказать жалко? – я зол не на шутку!
- Вот у Лены и спросишь, Дон Жуан! А я тебе не сорока, новости на хвосте приносить! – Костик отключает телефон.
Оп-ля! Поговорил с лучшим другом! Получается я ещё и сплетник – выспрашиваю, что да как за спиной! И почему это я - Дон Жуан?
Ладно, проехали! Мысленно повозмущавшись, я иду на кухню. Мама уже хлопочет над завтраком. Вкусно пахнет яблочным пирогом с корицей и кофе. Мама сервирует стол и делает вид, что никакого инцидента вчера не было. Я охотно принимаю правила игры.
Сижу, с аппетитом поглощаю мамины яства и надеюсь, что она не выдержит и позвонит Лене или тёте Оле, чтобы узнать, что там вчера произошло между девчонками. Но мама порхает по кухне, вытирает несуществующие пылинки и помалкивает.
- Спасибо, мам, ужасно вкусно! – я чмокаю маму в шею и иду в комнату.
 Спасибо, Господи, что есть компьютер. Теперь человек никогда не останется один! Шарюсь, шарюсь по сайтам, захожу и выхожу из групп. Скучно, даже играть не хочется.
- Что же произошло вчера между девчонками? Ленка пришла явно с агрессией, а вышла она, после разговора с Нинкой, в слезах. И с чего вдруг, этого я совсем не мог понять, Нина пригласила Лену к себе в гости? Как такое могло произойти, ведь девчонки терпеть не могли друг друга, это же очевидно! – я весь извёлся, пытаясь придумать логичное объяснение.
Нет, надо идти погулять. В кино, что ли, сходить? Так, сейчас позвоню Костику, помиримся и пойдём куда-нибудь.
Набираю Костю. Он долго не поднимает трубку. Наконец я слышу:
- Да!
- Кость, привет ещё раз. Сходим в кино? – я стараюсь говорить, как ни в чём не бывало, типа, как раньше.
- Не сегодня. Я буду занят почти весь день, - Костик мнётся, явно чувствует себя неловко.
- А что делать будешь, может и я с тобой?
- Слав, я буду с Ниной и Леной, у нас дела. Короче я не хочу распространяться, давай, будь! – Костик отключился.
Он будет с Ниной и Леной! Ущипните меня, я сплю! С Ниной и Леной! Всего лишь! Да что за хрень? Может, я спятил?
Наверное, от неизвестности, я бы точно сошёл с ума, но, тут ко мне прибежала мама. Лицо её радостно сияло:
- Ой, Славочка! Я сейчас позвонила тёте Оле. Ты представляешь, Ольга переводит Леночку в вашу школу! Вы будете учиться вместе! Ну, только в разных классах, конечно! Правда, здорово!
- Мам, но Лене же осталось до выпуска всего полгода, зачем ей это? Ерунда какая-то! – я очень удивлён.
- Да, действительно, об этом я не подумала. Новая школа, стресс, другие учителя, другие требования, а ведь одиннадцатый класс, это не шутки, - мама задумалась, - Что-то видимо случилось, при случае спрошу у Ольги. Ну, всё равно, здорово, что вы будете вместе!
Да, подкинула мне мама поводов для размышления. Так: Костя, Нина и Лена проводят весь день вместе, тётя Оля переводит Лену в нашу школу – и что бы это значило?
Вот как радостно начинаются мои каникулы! Я не успеваю толком поразмыслить над всеми парадоксами бытия, как опять в комнату заглядывает мама:
- Славик, я ухожу. Ольга попросила меня похлопотать, чтобы Лену без проблем перевели в нашу школу, я же всё-таки член школьного попечительского совета!
Мама уходит, преисполненная важности выполняемой миссии.
Я торчу дома. Можно попытаться позвонить Андрею или Ваньке, может, они свободны? Нет. Лучше подожду маму и всё узнаю. Вот уж верно, любопытство кошку сгубило!
Мамы нет слишком долго.  Я уж и поел, и полежал, и в стрелялки поиграл – куда же она делась! Наконец, раздаётся долгожданное пиликанье домофона! Я мужественно сижу на диване, терплю, пока мама прибежит и сама всё расскажет!
- Ой, Славочка, ты дома! А у меня такие хорошие новости! Знаешь, вначале ваша директор не хотела брать Леночку: мол конец года, то да сё, ну, ты понимаешь! А я попросила и она сказала, что знает тебя! Говорит мне: « Вы сами воспитали прекрасного сына, значит, не станете ходатайствовать о плохой ученице». Ты представляешь, в школе 700 человек, а Татьяна Ивановна тебя помнит!
- Это отлично, мам, а что там с Леночкой? – возвращаю я маму к интересной мне теме.
- А что Леночка! Лена меня удивила! Представляешь, она пришла в школу с твоим приятелем Костей и ещё одной девицей, - мама делает паузу, - С Ниной! Вели себя, как лучшие друзья! Со мной едва поздоровались, - мама негодует.
- А ушли они тоже вместе? – я удивлён и ничего не понимаю.
- Да я и не знаю, мы с Ольгой у директора были, заявление писали, беседовали. Ну всё, я побежала ужин готовить, скоро папа придёт, - мама чмокает меня в макушку и уходит.
Я одеваюсь и иду погулять, подумать. Чудесная погода: лёгкий морозец, снежинки  порхают в воздухе, их и не видно-то почти, только в свете фонарей искрятся крошечные переливчатые точки. Я обескуражен – ещё вчера у меня были две подружки, а сегодня не осталось ни одной? Никто из ребят мне не позвонил, а Костик отбрил по телефону, как последнего надоеду! Наташа конкретно бегала за мной, а потом, испугавшись Ленкиных слов, бросила так же легко, как и получила, значит, не сильно я был ей нужен! Обидно. Лена, это вообще, отдельный разговор,  тут я в полном недоумении.
Так я иду, рассуждаю, лелею свои обиды и предпочитаю не вспоминать, что сам-то, вёл себя, как распоследняя свинья, и морочил голову всем, гуляя с одной, обжимаясь с другой и мечтая о третьей.

Глава 23.

Всё же друзья не вычеркнули меня из списка живых. Им, конечно, не понравилось, как я поступил с Наташей, но от советов ребята воздержались, и я был им очень признателен. Леночка, свой перевод в нашу школу объяснила желанием быть ближе ко мне, большего я от неё не добился.
Новый год было решено встречать вместе, в квартире у Леночки. Тётя Оля уезжала со своим молодым бойфрендом куда-то за город, отдыхать и кататься на лыжах. Меня немного удивило, что ребята так легко приняли Лену в свою компанию, но, надо отдать ей должное, она умела быть обаятельной.
 И вот Новый год встречен, шампанское выпито, салаты подъедены и все развлекают себя, как могут.  Нина и Костик, устроившись в одном кресле, собирают пазлы с видами Риги, Андрюха с Юлей и Ваня с Машей играют в ассоциации и веселятся от души! Ну, а меня тискает Леночка, причём так откровенно, что я чувствую себя жертвой изнасилования, настолько мне неловко перед ребятами. Внезапно раздаётся звонок в дверь. Все удивлённо переглядываются, а Лена, пожав плечами, идёт открывать дверь.
- Слав, пойди с ней, мало ли кто там, - говорит мне Костик.
Я выхожу в коридор. Сюрприз!!! Пришли мои родители!
- С Новым годом, Леночка! С Новым годом, сыночка! – радостно поздравляет нас мама.
-  С Новым годом! – говорит папа. – Вот, не утерпели, зашли проконтролировать, как у вас тут дела, не творите ли какого непотребства.
- Ой, не слушайте его, ребята! Мы просто пошли погулять, и зашли на огонёк, поздравить вас с праздником! – мама щебечет, как соловей, а глазами обегает накрытый стол с единственной выпитой бутылкой шампанского и ребят в углах комнаты – трезвых и одетых. Её взгляд надолго задерживается на Нине.
- Добрый вечер, тётя Маша, дядя Петя. С Новым годом! Желаю счастья, - вежливо говорит Нина.
Остальные ребята тоже здороваются.  Лена приглашает маму и отца за стол. Папа разливает по бокалам шампанское, произносит тост. Ребята чокаются с моими родителями, вроде всё хорошо, но я замечаю, как пристально мама рассматривает Нину, как провожает взглядом каждый её жест, ловит каждую фразу. Наконец папа начинает подталкивать маму к выходу.
- Ниночка, ты нас не проводишь до двери? Я хочу спросить, как там мама, сестра? – мама улыбается Нине так искренне и нежно.
Нина выходит в коридор вместе с моими родителями. Все дружно кричат слова прощания и возвращаются к своим забавам.
Входная дверь, спустя пять минут, хлопает. Родители ушли. Костик выходит в коридор к Нине. Свет гаснет, но в гостиную они не возвращаются. Мучимый ревностью я выскальзываю в коридор, делая вид, что мне надо в туалет.
Ребята стоят у окна на тёмной кухне.
- Да всё нормально, она просто не одобрила мой наряд и заметила, что ты мне совершенно не подходишь, - тихо говорит Нина.
- Зато ты мне подходишь, больше всех на свете, - отвечает Костик и спрашивает: - Потанцуем?
И они начинают тихонько покачиваться у окна, под едва слышную из комнаты музыку. За незашторенным окном сверкают букеты фейерверков: синие, красные, золотые! На их фоне силуэты ребят кажутся совсем чёрными. Это красиво, но очень-очень больно, смотреть, как они стоят обнявшись. Я ухожу в ванную и, не зажигая света, опускаю ладони в ледяную воду. Плещу пару раз себе в лицо. Ну, что ж, я готов к выходу на арену!
Пока я гасил пламя ревности в ванной, народ начал уборку. Парни таскают посуду, Маша и Юля разбирают продукты: что в ведро, что в холодильник. Нина, закатав рукава своей роскошной шёлковой блузки, начинает мыть посуду.
- Ой, нет! Стоп! Посуду помою я, - вдруг вызывается Костик, - Не смотри так, я балдею от твоего маникюра, вдруг испортишь!
- Ты умеешь мыть посуду? – удивляется Маша.
- Мужчина - животное универсальное, - заявляет Костик и начинает сноровисто тереть тарелки.
Маникюр у Нинки, и правда, классный! Длинные ногти накрашены алым лаком и, по краю, расписаны чёрно-фиолетовым искрящимся узором. Когда она пришла, девчонки рассматривали её ногти, подошёл и я, лишь бы быть поближе.
Ребята собираются уходить, хотят погулять, полюбоваться  на фейерверки.
- А мы на вас из окна посмотрим, - предвосхищает Леночка мой ответ, и мы остаёмся в квартире одни.
Я смотрю из кухонного окна, как мои одноклассники выбегают из подъезда. Ванька незаметно кидает у дорожки петарду. Бах! Девчонки подпрыгивают и валят Ваньку в снег. Кутерьма, веселье!
Леночкины тёплые руки пробираются мне под футболку, скользят по животу и груди. Мозг перестаёт воспринимать внешние сигналы, и я весь отдаюсь во власть ощущений.

Глава 24.

Начала новой учебной четверти я ждал с некоторыми сомнениями. Как поведёт себя Наташа, что скажет, что станет делать. Но ничего особенного не произошло. В первый же день занятий кто-то из одноклассниц спросил её, что это она пересела от меня и Наташа, пожимая плечами, ответила:
- Да, так, не срослось.
И всё. Лена в школе тоже вела себя прилично, мы мило общались в столовой и на переменах, а бурные сцены она приберегала для моих друзей, когда мы оказывались вне школы. Ребята ничего мне не говорили, но старались оставить нас наедине при любом удобном случае.
На очередном уроке физкультуры Никита Сергеевич объявляет нам, что окончательно определился с кандидатами в сборную школы на муниципальные соревнования. От нашего класса поедут Костик, Нинка, Юля и я.
- Так, завтра в 8-30 быть в школе со спортивной формой и деньгами на проезд. Классных руководителей я предупрежу. Вопросы есть? – командирским тоном вопрошает Никита Сергеевич и мы, не сговариваясь, отвечаем:
 - Никак нет!
Остаток школьного дня проходит в радостной эйфории – завтра не учимся, значит, пропущу и химию и алгебру. Здорово!
Дома я не скрываю приподнятого настроения. Мама это сразу же замечает и почему-то настораживается. Странно.
- Славочка, ну, как в школе дела? – заходит она издалека.
- Завтра еду на соревнования в составе школьной сборной! – хвастаюсь я.
- Ой, тебя выбрали из всех ребят! Конечно, ты такой сильный, спортивный! – восхищается мама, - А ещё кто-то поедет из вашего класса?
- Ну, из парней я и Костя,  и две девочки, - я стараюсь погасить мамин интерес.
- И Костя тоже? Да он же ниже тебя ростом!
- Мам, нас же не за рост выбирали! Зато он подтягивается 30 раз за минуту!
- Да, ну не знаю. А из девочек кто? – мама не унимается.
- Юля, она самая быстрая из всей параллели и Нина.
- Ах, вот как. Ну-ну, – маме сразу стало неинтересно!
Утром, бодрый и счастливый от предвкушения прогулянных уроков и возможных побед, я вхожу в спортзал.
- А, ты тоже пораньше? Молодец. Ну, иди, посиди в тренерской, там теплее, а я утрясу кое что, - Никита Сергеевич хлопает меня по плечу и, втолкнув в свою комнатушку, уходит, прикрыв дверь.
Я поднимаю глаза и вижу, что на кресле, натянув на коленки свитер, сидит Нина и смотрит на меня своими пепси-кольными искристыми глазами.
- Привет, - это не я, это моё хорошее воспитание, здоровается с Ниной.
- Ой, так ты разговаривать умеешь, - притворно удивляется Нинка, - А я думала, что ты игрушечный мальчик.
- Хватит, - я завожусь с пол-оборота, - Я не разговаривал с тобой, потому что ты, не разговаривала со мной!
- Ну, ладно, и вправду, хватит. Не хочешь – не разговаривай. Извини, что зацепила, - голос у Нины мирный и грустный.
- Да хочу я! Хочу! – неожиданно, даже для себя, ору я.
Нина молча смотрит на меня, не отводя глаз. Я ощущаю её взгляд, как физическое прикосновение и сладкая пустота разливается от груди по всему телу.
- Я хочу с тобой разговаривать, - совсем тихо произношу я и, катнув учительский стул, оказываюсь вплотную к её коленкам.
- Говори, - Нина смотрит на меня без улыбки.
Я будто в гипнотическом трансе. Ни единого проблеска мысли в голове, только грохот сердца отдаётся в виски. Я беру Нинкину руку, тяну к себе и прикасаюсь её пальцами к своей щеке, подбородку, губам, сам удивляясь своей немыслимой смелости. Меня омывают волны счастья, сердце, через раз, пропускает удар.
- Слав, не надо, - Нина тихонько, необидно, будто нехотя, тянет руку к себе.
Я абсолютно не в силах разжать пальцы, отпустить Нинкину ладонь и лишиться этой украденной ласки.
- Слав, давай поговорим, ты же хотел поговорить? – просит Нина.
Мне так сладко смотреть на неё, слышать своё имя из её уст, что я, мягкий, как сливочное масло, почти не слышу слов, не понимаю их смысла.
Нина, внезапно щёлкает меня двумя пальцами по носу, как щенка и выдёргивает свою руку:
- Слава, ку-ку. Скажи мне, что ты хотел?
Меня будто в холодную воду окунули. Несколько мгновений я просто смотрю на неё, затем до меня, наконец, доходит смысл вопроса.
- Я хочу, чтобы всё было, как раньше! – выпаливаю я без раздумий.
- Раньше, это когда? Когда мы были детьми? – голос Нины звучит снисходительно, будто она разговаривает с ребёнком.
-  Не в том смысле, хочу, чтобы мы…- я задумываюсь. Чего же я на самом деле хочу?
Нина молча ждёт моих слов и не торопит меня.
- Я хочу, чтобы мы были вместе, ты очень нужна мне! – я говорю от души, даже голос дрожит.
- А Лена? А Костя?
- Мы всё объясним им, они должны понять! – мне и море по колено.
- Что они должны понять? – настойчиво спрашивает Нина.
Ответ у меня давно готов:
- Что мы любим друг друга!
- Именно «мы» и именно «любим»? – голос у Нины какой-то странный. Что-то явно не так.
Я начинаю приходить в себя и вникать в происходящее.
- Ну, я знаю, что виноват, что обидел тебя, но я очень переживал, честно. Ты же можешь простить меня? – я жую слова от волнения.
- Я могу простить тебя. Но разве в этом дело?
- А в чём тогда, в чём! – я опять кричу.
- Слава, ты считаешь, что можно просто сказать мне, что я опять тебе нужна и я снова стану твоим лучшим другом? А ты не думал, что я могу не разделять твоих чувств? – Нинины глаза так и сверкают, но голос тихий, спокойный.
- Как это – «не разделять» - пугаюсь я.
- Слава, мне нравится Костя. Очень. А ты встречаешься с Леной с 12 лет. Ты готов послать Лену и ждёшь, что я пошлю Костю? Или ты рассчитываешь, что я, как несчастная Наташа, буду вечно второй?
Я пропустил мимо ушей все упоминания о Лене и Наташе и услышал только то, что причинило мне боль:
- Ты любишь Костю, а не меня? – спрашиваю я недоверчиво.
- Мне нравится Костя. Он, кстати, твой друг. Ты помнишь это?
- Ну, вот! Раз ты не любишь его, у меня полно шансов! – я разгорячён и не вижу впереди никаких преград!
Дверь тренерской внезапно открывается. На пороге стоит Костя.
- Извините, я слышал ваш разговор. Не беспокойтесь, только последнюю фразу, - голос у Кости срывается, лицо потемнело. Видно, что он сделал соответствующие фразе выводы.
- Лучше бы ты услышал весь разговор, тогда бы не осталось недомолвок, - Нинкины глаза полны слёз, но подбородок вздёрнут кверху – оправдываться она не собирается. Я понимаю, что веду себя, как свинья, но в любви и на войне – все средства хороши!
- Кость, поздравь нас, мы помирились! Вообще-то, я давно Нину знал, но мы поссорились и не разговаривали, - я понимаю, что моя речь звучит двусмысленно и рад этому.
- Я давно понял, что между вами, что-то было, но ждал пока…, а чего теперь говорить, - Костя махнул рукой и вышел из тренерской. Дверь за ним захлопнулась.
Нина сдёрнула свитер с колен, желая встать, но у неё всё же пролились слёзы и она уткнулась в колени, вытирая щёки рукавами, как ребёнок. Мои руки сами потянулись обнять её, утешить и побаюкать, но Нина отпихнула меня. Стул поехал на колёсиках и с грохотом врезался в дверь. Нина вытерла глаза ладонями, вскочила с кресла и выскользнула из комнатушки.
Я сижу, скорчившись на стуле, ещё некоторое время, осмысливая произошедшее:
- Я поговорил с Нинкой – это плюс, поссорил их с Костей – похоже, это тоже плюс. Конечно, я веду себя как поганец, но если  не я за себя, то кто за меня!
Через минуту в дверь заглядывает Никита Сергеевич:
- О, а ты чего здесь скукожился, пошли, время!
Я выхожу в зал. Ребята уже построились и поглядывают на меня. Понимаю, им любопытно: выскочил Костик, потом грохот, потом заплаканная Нина и, наконец, я! Это ж сериал!
Нинка с Юлькой в серединке строя, а Костик стоит один в конце ряда, пристраиваюсь к нему. Мне приходит в голову рассказать ему некоторые подробности, не без выгоды для себя, конечно!
- Кость, ты ничего такого не подумай. Мы с Ниной знакомы с ясельного возраста. Буквально жили вместе, нас даже спать укладывали в одну кровать. Короче, ближе друга у меня не было, а потом, в 12 лет поссорились, виноват был я, сто процентов. А Нинка гордая, не простила, вот я и мучился столько лет. А сегодня… - я не успеваю договорить.
- Слушай, избавь меня от подробностей. Мне это неинтересно, - Костик говорит сипло, у него даже лицо осунулось. Надо же, как переживает! В душе начинает царапаться чувство вины, но я убиваю его на корню.
- Ну, не хочешь говорить, я к девчонкам пойду. Я столько лет с Нинкой не разговаривал, хочу наверстать упущенное! – я сам ощущаю яд в своём голосе.
Пристраиваюсь третьим к Нине и Юле. Нина идёт прямо, в глазах ни слезинки, но губы припухли и искусаны. Чёрт, она такая привлекательная!
Юля тихонько оттаскивает меня назад и в сторону:
- Слушай, я не знаю, что у вас стряслось, но не лезь к ней, оставь в покое.
Видно лицо у меня не очень вменяемое, поэтому Юлька настойчиво повторяет:
- Ты понял?
Я усиленно киваю головой, но Юля, всмотревшись в мою физиономию, безнадёжно машет рукой:
- Идиот!
- Юлька, мы с Ниной помирились! Мы почти четыре года не разговаривали, представляешь!
- Ну и дура она, что помирилась с тобой! – неожиданно заявляет Юля, - Если ты хотел помириться, то, какого чёрта, ей мячом в лицо зафинтилил?
-  Я ревновал и злился, - оправдываюсь я.
- Мило, четыре года не разговаривал, но ревновал и злился! Да на что злился-то?
- Потому что она со мной не разговаривала, - поясняю я.
- Слав, ты точно, придурок! В ссоре кто был виноват?
- Я.
- Ты был виноват, но ждал, что мириться придёт Нина? А сам, тем временем, морочил голову Наташе и Лене. Отличный ты парень, Владислав! – Юля, выпаливает всё это и отходит к Нинке.
Вот так отповедь! И от кого, от тихой доброй Юли! Что же тогда думают остальные мои друзья! Я раздосадован, но и только. Пусть говорят и думают, что хотят: я помирился с Ниной! Я счастлив!
Как проходили соревнования, какое время я показал и сколько раз подтянулся и отжался – не имею ни малейшего представления! В крови у меня бурлил адреналин, и я готов был соревноваться, сражаться, воевать до победы!
На обратном пути вдруг позвонил отец:
- Слава, я в ваших краях, хочешь, подброшу тебя и ребят до дому?
Я с радостью согласился и пригласил к отцу в машину всех наших, но Костя, мотнув головой, отказался, даже не взглянув на меня.  Нина пристально посмотрела на него, и, зябко передёрнув плечами, села на заднее сиденье. Влезли ещё две девчонки из 9 «Б». По дороге папа поддерживал разговор, расспрашивал девочек, как прошли соревнования, короче, был на высоте. Нина отмалчивалась. За всю дорогу она произнесла две фразы: « Здравствуйте, дядя Петя» и «Спасибо, всё хорошо, дядя Петя».
Папа как то догадался развезти по домам всех, кроме Нины.
- Ниночка, а ты не зайдёшь к нам в гости? Ты же у нас никогда не была, - внезапно предложил отец и я возликовал!
Нина вздрогнула, немного помолчала и вежливо отказалась.
- Ну, ничего, в следующий раз, - легко согласился папа, а я разочарованно вздохнул.
Мы довезли Нину, и я вышел проводить её до подъезда.
- Нин, - я взял её за руку, - Мы помирились?
- Наверное, - Нинины пальчики безвольно лежали в моей руке.
- Дай мне свой телефон, - я залез рукой в карман её пальтишка, достал серенький мобильник и забил в справочник свой номер, а потом позвонил сам себе.
- Так, отлично, - я записал в свой телефон её имя. Наконец то!!!
В этот момент её мобильный зазвонил. В моей руке. Я прекрасно видел, чьё имя на дисплее: «Костя». Не раздумывая, я нажал на кнопку.
- Алло.
В трубке повисло молчание.
- Алло, - повторил я ещё раз, с напором.
 Нина смотрит на меня во все глаза, но телефон не отнимает и ничего не говорит.
- Я только хотел спросить, нормально ли вы добрались. Понимаю, что у вас всё отлично, - Костик хрипит, будто его душат.
- Да, Нина в полном порядке, - нагло выдаю я и нажимаю на отбой. Мне хочется бить себя кулаками в грудь и реветь, как первобытному человеку, оглушившему соперника дубинкой!
У Нины в глазах опять закипают слёзы, она молча берёт из моих рук телефон и,  развернувшись, уходит. Я успеваю поймать её за рукав и поцеловать куда-то в ухо, прежде чем она выворачивается из моих рук и скрывается в доме. Я возвращаюсь к отцу. Ничто не способно испортить моего превосходного настроения!
Папа довольно долго молчит, наконец, заводит машину и мы трогаемся с места.
- Слава, я думаю, назрело время поговорить. Похоже, я и так затянул с этим делом, - папа говорит весьма натянуто, но сегодня мне любая глубина - по колено!
- Давай, пап! Но если ты о контрацепции, то нам всё уже рассказали на уроках биологии и ОБЖ, - я мелю, сам не знаю, что.
- Отлично, значит, о контрацепции не будем. А, кстати, позволь спросить, сведения об этом, уже пригодились?  - папа одним глазом глядит на дорогу, а другим – на меня!
- А можно не отвечать? – я всё-таки смутился.
- Хорошо, давай поговорим о Нине и Лене.
- Я помирился с Ниной, - гордо выдаю я.
- Отлично, а Лена?
Я молчу. Об этом я ещё не думал. Вот приду завтра в школу и … И что, и?
- Слав, я так понимаю, что в отношениях с Леной ты зашёл довольно далеко? – в голосе отца нет осуждения, поэтому я киваю головой.
- Так.  А она тебе дорога?
Я опять замираю и пытаюсь найти ответ, на этот непростой вопрос.
- Ну, она мне точно небезразлична, - выдавливаю я.
- Хорошо, и что ты планируешь делать? – папа хочет добиться от меня ответов, которых я не знаю!
Я молчу.
- Я даже не знаю, что тебе посоветовать. Ты хочешь опять дружить с Ниной?
Я киваю.
- А куда денешь Лену?
Я пожимаю плечами.
- Нина тебе нравиться, как друг, - допытывается отец.
Я качаю головой из стороны в сторону.
- Так, подвожу итоги: тебе нравится Нина, но ты крутишь роман с Леной. Нина, я так понимаю, встречалась с Костей, но они поссорились. Всё верно? Да это же безнадёжная  ситуация! Я, взрослый человек, и то не знаю, что тут предпринять!
Я, наконец, выныриваю из состояния эйфории и начинаю понимать, что всё действительно непросто.
- Слав, не хочу обижать тебя, но ты уверен, что влюблён в Нину? Вы не виделись почти три года и не общались, ещё больше, а Лена всё это время была рядом, - отец явно озадачен.
- Пап, мне так нужна Нина… - я не могу говорить дальше, горло сжалось намертво.
- Чёрт, вот чёрт! – папа яростно крутит руль, - Ну как, такой безобидный дурачок, как ты, оказался в такой ситуации!
- А что теперь делать? – я верю, отец, как всегда, разрулит ситуацию.
- Взвесь все свои чувства и, если, ты и вправду хочешь быть с Ниной, то вначале надо расстаться с Леной. Уверяю, это будет непросто! Да и надо ли? Ты должен сделать выбор!
Это самые ужасные слова на свете: сделать выбор! Вот уж чего я никогда не умел! Неужели нельзя обойтись в жизни без выбора, пусть бы сразу всё было, как надо!


Глава 25.

А на следующий день Нина не пришла в школу. Напрасно я набирал и набирал её номер. В ответ звучало: «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия». Я просил Машу и Юлю позвонить ей, но и они услышали в ответ, то же самое.
Костик держался невозмутимо и спокойно, но малейшего общения со мной избегал. Сидел, с учебниками, все перемены, не вставая.
Мне удалось ускользнуть от Леночки с утра, но разговора было не избежать, если я решусь сделать пресловутый «выбор»! В этот день, я так и не поговорил с Леной, одиннадцатые классы, к моему великому облегчению, отправили на медосмотр, в поликлинику.
Дома я продумывал речь, которую скажу ей, но, какие бы доводы не приводил, в своём воображении, всё выходило жёстко, подло и отвратительно! Тем не менее, когда пришёл с работы отец, и спросил у меня, разрубил ли я «гордиев узел», я ответил, что сделаю это завтра.
Утром я, в очередной раз, набрал Нинкин номер и мне, в очередной раз, рассказали про абонента, телефон которого выключен. Тем не менее, я пошёл в школу, с твёрдым намерением, поговорить с Леной, хотя, Нинкино упорное нежелание общаться со мной, очень удручало. Я шагал широко, решив про себя, что буду мужчиной и стану добиваться того, чего действительно хочу, как бы трудно это не было! В результате я пришёл на урок одним из первых!  Сел за парту и стал ждать девчонок, чтобы спросить, почему Нина не ходит в школу. В класс вошёл Костик. Он столкнулся со мной глазами, будто споткнулся, отвернулся и сел за свой стол. Мы не поздоровались, не кивнули друг другу. Я не испытывал ни капли сожаления по этому поводу, в голове у меня звучало:
- А на войне, как на войне…
Юля, Маша и Нина вошли в кабинет вместе. Я уставился на неё, Костик сделал то же самое. Нина замешкалась в дверях, переводя взгляд с пустого места рядом с Костей, на пустое место рядом со мной. Костик покрылся пунцовыми пятнами, ссутулился и обхватил голову руками. Я не собирался упускать свой шанс:
- Нин! Привет! Сядешь со мной? – позвал я.
Нина покраснела, не хуже Костика и громко сказала:
- Только если меня выгонят с моего места, - и пошла за четвёртую парту к Косте.
Нина села на своё прежнее место и опять громко, на весь класс, спросила:
- Костя, ты не хочешь больше со мной сидеть? Мне уйти?
Она сидела, гордо выпрямив спину, вся пылающая и ждала его ответа. В классе стояла мёртвая тишина, ребята смотрели во все глаза и молчали.
Костик вдруг горько вздохнул, опустил руки на парту и, не поворачиваясь, к Нинке сказал:
- Разве я могу что-то решать! Кто я такой?
- Ты должен решить и сказать мне, прямо сейчас! – ещё раз повторила Нина, глядя на него в упор.
Костя сидел, набычившись, и смотрел в парту. Он тяжело дышал, и руки его сжались в кулаки, но он упорно молчал.
- Ну, что ж, я всё поняла. Жаль! - в голосе Нины звенели слёзы.
Нина стала вставать из-за парты, но Костины руки сцапали её за талию и он  уронил её на себя. Сцена получилась ещё та! А я понял, что проиграл!
Я злился ужасно, но повторял про себя:
- Один проигранный бой – ещё не вся война!
Я твёрдо решил, что не сдамся! Ни за что не сдамся! И, в этот момент, я встретился глазами с Наташей. Она источала злорадство, её взгляд говорил: «Так тебе и надо»!
На большой перемене мы обычно, ходили в столовую, но сегодня я остался один, все куда-то рассосались, и я решил, что найду Лену и попробую поговорить с нею.
Лену я отыскал у кабинета информатики.
- Ой, привет Славочка! А я тебя два дня не видела, ужас, как соскучилась! – Леночка взяла меня под руку и прижалась ко мне очень крепко.
- Лен, я хочу с тобой поговорить. Когда ты сможешь? – в конце этой мужественной фразы, я пискнул, как цыплёнок!
Лена отстранилась от меня и посмотрела так внимательно, будто знала, что я замышляю. Мне стало жутко неловко, я отвёл глаза, как нашкодивший ребёнок.
 - Так, - потянула Леночка, - Похоже, разговор будет интересным. И о чём, интересно узнать! Неужели, после всего, что было, сделаешь мне предложение?
Я молча пялюсь на свои ботинки, каждый вдох даётся мне с трудом.
- Ну, хорошо, - Лена явно что-то заподозрила, - Поговорим после уроков, сейчас я не могу!
Лена отпускает мою руку, чмокает в щёку и отходит к своим одноклассникам. Я бреду на историю.
Кабинет уже открыт, можно сесть и поразмыслить. Итак, во-первых, Нина не отвечала на мои звонки, во-вторых, села опять с Костиком, в-третьих, я и сам не знаю, что в третьих! Но одно понимаю точно – события развиваются не так, как я хочу! Не может ли случиться так, что Нине больше нравится Костя? Я не хочу даже обдумывать эту мысль, я отказываюсь верить в возможность такого исхода!
В класс входят мои бывшие неразлучные друзья: все три парочки! Пытливо всматриваюсь в лица Нинки и Костика. Оба хмурятся, друг на друга не глядят, но садятся за одну парту. Так. Нельзя оставлять их наедине, на следующей перемене непременно буду рядом – составляю я план-перехват!
История проходит тихо-мирно, кого-то спрашивают, что-то объясняют, но я очень занят – слежу за Ниной и Костиком. Они сидят над учебниками, не общаются, не пишут друг другу записок – может, я зря волновался, и Нина просто не хотела обижать друга, поэтому и села с ним?
Сразу после звонка я, не теряя ни секунды, подхожу к Нине и спрашиваю:
- Я могу с тобой поговорить прямо сейчас, это на пару минут?
Лицо Кости мгновенно каменеет, он пихает тетради в портфель как попало и вскакивает, чтобы уйти.
- А Костя может присутствовать, при нашем разговоре? – вдруг спрашивает Нина и Костя замирает на месте.
- Нет, - отрубаю я, - Я хочу говорить без свидетелей!
Костя срывается с места, как подстреленный и исчезает в коридоре быстрее, чем Нина успевает сказать, хоть слово.
- Ну и дурак, - думаю я и, собравшись с духом, начинаю:
- Нина, я сегодня поговорю с Леной и всё ей скажу.
- Что именно «всё», ты собираешься сказать? – спрашивает Нина, не глядя мне в глаза.
- Ну, о нас с тобой.
- А что такое «мы с тобой»? – опять настойчиво уточняет Нина. Мне становится как-то не по себе.
- Я расскажу, что мы помирились.
- И что из этого?
- Ну, и, что я хочу быть с тобой, - я чувствую себя первоклашкой, щёки, так и полыхают!
- Слава, я рада, что мы, как ты выразился, «помирились». Честно, рада! Но, зачем тебе расставаться из-за этого с Леной, я не понимаю?
- Я люблю тебя, а не Лену! – горячо говорю я.
- Слава, опять это затасканное, ненужное слово! Никто никого не любит, не выдумывай! Давай будем общаться, глупо изображать обиду на то, что случилось сто лет назад! Я бы сама давно заговорила, но всё складывалось так странно! – Нина упорно не смотрит мне в лицо.
- Пусть слово затасканное, но я, именно люблю и именно тебя! – выпаливаю я.
- Слав, не хочу быть злюкой, но несколько недель назад, ты сказал Лене, то же самое. А может и Наташе?
- Нет, Наташе я ничего такого не говорил! – яростно отрицаю я и понимаю, что попался!
- Ну, вот! – Нина понимающе улыбается, - Слава, лучше Лены ты никого не найдёшь, никто не будет так понимать и прощать тебя!
- А ты?
- А я тоже любила и понимала тебя, но, когда тебе представился выбор, ты выбрал не меня! Я попереживала, а потом поняла и простила. Рыбка ищет – где поглубже, а человек – где получше! – это не я придумала, народная мудрость, - рассудительно говорит Нина.
- Я был маленьким, глупым! Я ничего не понимал тогда! – кричу я, - Сколько можно казнить за старые ошибки!
- Так не добавляй к старым – новые! Не обижай Ленку зря! Всё, разговор окончен! – Нина вскакивает и уходит из кабинета.
Я сижу взбудораженный и отрешённый ещё пару минут. Щёки горят, руки в кулаках! Я думаю, что во всём виноват Костя! Это он её как то зацепил и не отпускает с крючка!
Наконец, подуспокоившись, выхожу в коридор и прикрываю за собой дверь. Странно, что во время нашего разговора, в класс никто не вошёл.
Теперь, когда я понял, кто мой главный враг, я буквально слежу за Костиком: куда он посмотрел, к кому повернулся, что сказал! Мои следопытские действия приводят к весьма утешительному выводу: Нина и Костя явно в натянутых отношениях! Да, они сидят вместе, но Нина не пожелала оправдываться, а Костик не снизошёл до вопросов, сильно гордые, оба! Ну и чудно, мне это только на руку! С такими подленькими мыслишками я кручусь рядом с Костей и стараюсь изобразить, несуществующую наяву, близость с Ниной. Нина поглядывает на меня с удивлением, но ничего не опровергает и не подтверждает, просто лицо у неё становится всё более грустным!
Конец уроков. Я пристраиваюсь рядом с Ниной и собираюсь проводить её домой, пусть хоть небо рухнет на землю! Мы втроём идём к выходу и, я замечаю, что Костик потихоньку начинает отходить в сторону, тем более, что Нинкину сумку перехватил я и теперь гордо тащу её на плече, как орденскую ленту!
- Славочка, - мягкие руки обхватывают мою шею сбоку, пригибают лицо и Лена быстро целует меня в щёку и уголок губ, - ты хотел со мой поговорить? Но, предупреждаю, я так соскучилась, что ты можешь не успеть сказать, ни слова.
- А, Лен, привет. Я хотел… - договорить я не успеваю.
- Ребята, вы нас простите? Я, когда вижу эту мордочку, просто с ума схожу! – и Лена успевает за полсекунды поцеловать меня несколько раз.
И что, мне стоять в гардеробе и отбиваться? А, тем временем, лицо Костика разглаживается и мне это совсем не нравится! Но Леночка, в мановение ока, сдёргивает с моего плеча лямку Нининой сумки, суёт её Косте и, буквально волочит меня к выходу! Вот это напор! По дороге к ней домой я ещё убеждаю себя, что иду, именно чтобы поговорить, но, в душе понимаю, что вру сам себе!
В квартире, даже не убедившись, что мы одни, Лена сдирает с меня куртку и сдёргивает свитер. Её руки так нежно гуляют по моему телу, что связные мысли опять покидают мою голову и возвращаются туда весьма не скоро.
Опомнившись, я убеждаю себя, что всё под контролем, просто время неподходящее и позже, я сделаю всё как надо! Весь вопрос в том, надо ли?! А вдруг я поговорю с Леной, но Нина не захочет быть со мной, так что же, зря рубить сук, на котором сижу, вернее лежу? Мне становится стыдно от таких мыслей, но что ест, то есть!
Дома, отец, улучив момент когда мама скрылась на кухне, спрашивает:
 - Ну, сумел разрешить свои проблемы?
Я решаюсь рассказать ему всё, как есть, ну, или почти всё.
- Пап, тут такое дело. Короче, в нашем классе есть девчонка, я с нею ещё в КВНе был, беленькая такая, помнишь?
Да, - лаконично отвечает отец.
- Ну, вот. Я с ней, встречался в этом году, а потом к нам перешла Ленка и шуганула её, мы расстались. Но Нина-то, всё видела и, похоже, не верит мне, думает, я бегаю от одной к другой.
- А ты не бегаешь? – отвечает вопросом на вопрос папа.
- Получается, что  бегаю, но это как-то само выходит, - лепечу я.
- Что значит «само выходит», - уточняет отец.
- Ну, Наташа, например, сама ко мне подошла, пересела и всё такое, да и Лена не слишком много выбора мне оставляет.
- То, есть, по сути, ты жертва насилия? – папа вроде не шутит.
- Пап, ну, хватит, я же серьёзно! – недовольно восклицаю я.
- Ладно, прости. А что же Нина?
- А с Ниной всё совсем плохо! Она от меня бегает, не хочет даже поговорить серьёзно! Уверяет меня, что Лена – мой идеальный вариант! – выдаю я с обидой.
Отец молчит некоторое время, я вижу, что он размышляет:
- А ты не думал, что Нина права и Лена, действительно, твой человек. Я сам недавно говорил маме, что не очень одобряю ваши отношения, но, взглянув на ситуацию под другим углом, изменил мнение.
- Ну да, Ленка классная, красивая и всё такое, но как же Нина? – возмущённо выкрикиваю я.
- А Нина птица другого полёта, она никогда не стала бы прощать тебя, как Лена! Ведь ты, по сути, изменял ей с Наташей?
Я отмахиваюсь от имени Наташа, как от комара:
- Но я никогда и ни к кому не испытывал таких чувств, как к Нинке!
- Боюсь, дружок, что это отголосок твоей детской влюблённости. Возможно, со временем, это пройдёт. Будут светлые воспоминания о первой любви, - отец улыбается, может, вспомнил свою маленькую подружку.
- А если не пройдёт, и я всю жизнь буду мечтать о ней, но не смогу…, - мой голос вдруг прерывается, и я умолкаю, чтобы не всхлипнуть.
В комнату неожиданно врывается мама:
- Ну, всё! Конспираторы! Ишь, закрылись для мужского разговора! И не машите головами, я всё слышала! Я, к вашему сведению, нарочно сделала вид, что на кухню ушла! Вот так! А теперь, Слава, послушай меня! Мать плохого, не посоветует! Нинка твоя – дура набитая! Ты её один раз отшил – и правильно сделал! Не хочет она, видите ли встречаться с парнем, за которым девчонки бегают! Ха! Вот и пусть сидит со своим Костиком!  Он лопух, глаз с неё не сводит – нашёл раскрасавицу! Она сожрёт парня и косточек не оставит, это же не девка, а акула: злая, хитрая, амбициозная! Я один раз глянула, ещё в детстве, и всё поняла!
Мама останавливается перевести дух и продолжает:
- Ты – завидный жених! Если эта маленькая идиотка решила тебя за нос водить, так ответь ей тем же, небось живо поймёт, что потеряла!
- Маш, ну ты и разошлась! До «жениховства» надеюсь, нам ещё далеко, парню только шестнадцать будет! – останавливает отец мамин монолог.
- Я в переносном смысле. Слава, вот перестань, с завтрашнего дня на неё внимание обращать – увидишь, что будет! – советует мама.
- Но мы только три дня, как помирились, - печально говорю я и вздыхаю.
- Бог мой! Лучший в мире мальчик вздыхает по самой дрянной девчонке на свете! Нет, вы только подумайте! – мама даже руками всплеснула, - Глупенький мой, да подойди завтра, ради эксперимента, к любой своей однокласснице и предложи сходить в кино – увидишь, согласиться, в ту же секундочку!
Как приятно, что мама думает так обо мне! Беда в том, что нужна не любая, а именно Нинка! Видимо, прочитав по моему лицу всё, о чём я подумал, мама вдруг заливается слезами.
- Ну, милая моя, ну что за глупости, - папа обнимает маму  и усаживает к себе на колени. Я несусь на кухню за корвалолом.
Вот так, славно и незатейливо, проходит наш «семейный совет»! Мне дали две полезных рекомендации: от папы – перестать мечтать о недостижимом, а от мама – вышибить клин клином, играя роль неотразимого супермачо. Что предпочесть?


Глава 26.

Приближалось 14 февраля – день всех влюблённых. В школе решили отменить дресскод и устроить карнавал романтических костюмов, желательно парных. Народ засуетился – ведь весело же, явиться в школу в дурацком наряде! Я, сразу и категорически, отказался участвовать в этой затее, хотя Леночка и уговаривала меня быть то ангелом, то чёртом!
- В таких нарядах будет большая часть школы, ты что, хочешь быть одной из многих? – этот довод оказался самым неотразимым в моём арсенале – каждой девчонке хочется быть единственной и Леночка не оказалась исключением!
В школу я решил надеть джинсы и новый, бледно-серый джемпер. После нашего «семейного совета» мама, с преувеличенной активностью, стала таскать меня по магазинам, придирчиво выбирая мне новый гардероб. Когда она обряжала меня в очередной портновский шедевр, то выталкивала из примерочной, и начинала спрашивать советов у молоденьких продавщиц и покупательниц. Я стоял, краснел и слушал бесчисленные комплименты. Это было приятно и поднимало моё эго! Так вот, принарядившись так, чтобы это было не слишком заметно, я покрасовался перед мамой, послушал её ахи и отправился в школу.
Праздник начинался прямо за порогом: всё фойе было завешано розовыми шариками, а у лестницы стояла огромная коробка в сердечках с дурацкой надписью:
« Валентинку отправляешь
 Тем,
По ком в душе страдаешь»
- Вот бред, - подумал, подобрался к этому импровизированному почтовому ящику, быстро затолкал в него две валентинки и постарался уйти незаметно. Увы, но к ящику шагали Ванька и Андрей.
- Что, опередил нас, - заорал Ванька привлекая всеобщее внимание, - Ну, вот, Андрон, Лыков забил своими валентинками весь ящик, наши уже не войдут. Говорил я тебе, опередить его надо. У нашего Славочки вся школа – поклонницы, он их облагодетельствовать хочет!
Ванька орал, публика радостно внимала, а я, несмотря на острое желание врезать ему, улыбался и делал вид, что отлично понимаю шутки!
В класс мы вошли втроём. Первым уроком сегодня – литература. Класс у Елены Юрьевны весь уставлен цветами. Неужели надарили в знак любви?
- Доброе утро, ребятки. С праздником вас, всем желаю любви.
- Разделённой, - добавляет со смешком Шпаков.
 - А знаешь, не обязательно. Любовь, даже неразделённая – это светлое и прекрасное чувство, оно возвышает душу, обогащает её страданиями и размышлениями. Многие поэты творили во имя неразделённой любви, - тихо, неторопливо размышляет вслух Елена Юрьевна и добавляет, - А тема сегодняшнего урока «Поэты и поэзия Серебряного века».
- Вот ведь, как красиво подвела, - подумал я, а вслух сказал: - Но ведь так бывает не всегда.
- Не всегда, - соглашается Елена Юрьевна, сразу поняв, о чём я, -  Как бывает белое и чёрное, так и сильные эмоции выплёскиваются у людей в дурные поступки и в красивые. Один, страдая от любви, пишет стихи, и они живут века, другой  - напивается как свинья и убивает соперника, но разве он получает счастье? Нет, только ещё больше горя! Берегите свою душу, ребята.
Урок же, мы начнем с творческого наследия Николая Гумилёва, и вот, кстати, строки из стихотворения «Шестое чувство»:
Прекрасно в нас влюблённое вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садиться,
И женщина, которою дано,
 Сперва измучившись, нам насладиться.
- Как вам кажется, в этих строках есть слова о неразделённой любви?
Вот какая она умница, наша Елена Юрьевна, умеет повернуть тему урока так, будто это мы выбираем, а не она! За то и любим!
А мне всё думается, получится ли у меня так, как в стихах «Сперва измучившись,…насладиться» или только «измучиться»?
Тем временем, праздник идёт своим чередом. На каждый урок заходят «почтальоны» - ребята из десятого класса в костюмах ангелочков – кудрявые белые парики и крылышки. «Почтальоны» приносят валентинки и подарки для парней и девчонок. Горка сувениров на моём столе растёт и это не может не радовать! Костик не получил ни единого поздравления! И это радует ещё больше!
Я, тайком от алгебраички, читаю свои валентинки, пытаясь найти хоть одну от Нины. Но все красные и розовые открытки-сердечки либо от Лены,  либо от девчонок, не пожелавших подписаться. Тайные поклонницы – это тоже приятно! Наконец, ангелочки приносят подарок и Косте – крошечный горшочек, а в нём сидит живой белый цикламен, с едва раскрывшимися цветочками. Чёрт, неужели от Нинки? Костино хмурое лицо озаряет улыбка, а в класс опять входит посыльный и вручает Нинке крошечный горшочек, а в нём розовыё цветочки живого цикламена! Ребята в классе смеются и начинают спрашивать:
- Вы заранее договорились?
Костя и Нина переглядываются и улыбаются друг другу. Счастливая морда Костика, для меня, как нож в сердце! Я с трудом удерживаю себя на месте – дикое желание размазать улыбку по его физиономии, сжигает меня! Утыкаюсь взглядом в стену и так сижу до звонка с урока.
На следующем уроке конкурс костюмов в актовом зале. Девчонки на переменке выталкивают нас за дверь и начинают переодеваться. Наконец, дверь открывается, и парни устремляются вовнутрь – интересно же, в кого превратили себя наши одноклассницы! Нинка, Юля и Маша – букет цветов. Вот зачем Нинка надела ярко-желтую блузку, которая светилась в классе, как фонарь! Она – девочка-ромашка! Волосы заплетены в две смешные косички и подвязаны над ушами «бубликами»,  а в резинки вставлены большущие белые ромашки. Юбочка чёрная, блузка жёлтая и широкий белый ремень! Талия такая тоненькая, что даже тронуть страшно – как стебелёк! Она – самая чудесная девочка на планете, я просто не могу налюбоваться на неё! Машка и Юлька в одном с Нинкой стиле – только Маша с розами в волосах, а Юля с синими васильками. Кстати, классно смотрятся вместе!
Идём в зал, посмотреть на остальные костюмы. Кто во что горазд: есть и самодельные и откровенно взятые напрокат и, оттого, неинтересные. Бесчисленное количество амуров, ангелов, чертей и монахов – вероятно, это «Святые Валентины». Наташа Ильина и Юрка Шаров, ого, она, что, встречается с Юркой, одеты парой лебедей. Умора! На голове шапочки с клювами и большие белые крылья. Умереть можно от смеха – нет, не мужское это дело, наряжаться! В общем, в этой сутолоке и весёлой кутерьме, моё настроение улучшается. Леночка отыскала меня и нежно поблагодарила за валентинку. Стоим, смотрим вдвоём, как по сцене проходит парад ребят в костюмах. Наши красавицы получают приз как «Самые прекрасные цветы школы», и довольные возвращаются в класс.
- Ну, девочки-букеты, - обращается к ним Татьяна Сергеевна, - а кто же получит от вас один из цветков, как символ праздника любви и дружбы?
Девчонки переглядываются и вынимают из причёсок по цветочку. Юля смело вручает свой Андрею, Маша бросает розочку Ваньке:
- Ап, - и хлопает в ладоши, когда он ловко подхватывает цветок в воздухе.
А Нинин цветок запутался в волосах и она подходит к Косте:
- А тебе придётся самому сделать себе подарок, - она наклоняет голову и Костик бережно выпутывает ромашку из её косы.
- Любит, не любит, плюнет, поцелует… - Костик загибает на цветке лепестки и громко перечисляет слова старинной гадалки. Неожиданно вслед за ним, хором, начинают декламировать все ребята:
- … к чёрту пошлёт, к сердцу прижмёт, к другой уйдёт, замуж возьмёт. Любит! – все начинают аплодировать, а Костик выглядит как кретин! Заулыбалась даже наша суровая Татьяна Сергеевна:
- Ну, что ж, на этой счастливой ноте мы и завершим сегодняшний день. Ради праздника, я даже не задам вам домашнее задание, тем более что последнюю проверочную, написали более чем прилично – ни одной двойки!
- Спа-си-бо! До сви-да- нья! – детсадовским хором прощаются с классной ребята и мы выходим из кабинета. Настроение у меня ужасное. У Нинки было две ромашки! Она могла дать и мне одну, чтобы не было так обидно, но нет! Даже не вспомнила, даже не посмотрела в мою сторону!
В гардеробе меня уже ждёт Леночка с воздушными шариками и плюшевым медвежонком – подарками от поклонников. А я удосужился написать только по одной валентинке – Нине и Лене, да и то, весь издёргался, пока покупал, так было неловко! Надо было поднапрячь мозги, ведь даже Костян подарил живой цветочек в кружевном пакетике, а не банальный кусок картона! А то, что и Нинка презентовала ему крошку-цикламен, вообще вышло красиво! Будто у них мысли совпали, когда они думали друг о друге! Противно! Не хочу об этом вспоминать!
На улице уже пахнет весной. Солнце растопило ледок на лужах, сугробы осели и стали совсем низкими. Надо бы, чтобы было хорошо на душе, но не выходит. Настроение не поднимает ни поцелуй Леночки, ни отсутствие домашнего задания на выходные! Ребята договариваются куда-нибудь пойти в субботу, а я просто стою, подставив лицо солнцу.
 - Ребята, мы с Костей уходим.  Позвоните вечером, скажите, куда пойдём завтра. Всем спасибо за валентинки, - Нинин голос полон сдерживаемой радости.
Одна из валентинок – моя, значит, она и меня поблагодарила! Но радуюсь я недолго – ей прислали кучу цветных бумажек - я всего лишь один из толпы! А вот Костин цветок Нинка бережно несёт в руках! Хоть бы уронила по дороге и разбила!

Глава 27. 

В субботу погода ещё теплее и мы решаем пойти в зоопарк, вспомнить молодость!
На улице + 8! Просто не верится, что ещё зима и может пойти снег, хотя питерская погода давно отучила нас удивляться своим капризам.
Гуляем, смотрим, подзываем друг друга поглядеть на очередное суперсимпатичное животное. Многие звери, как и мы, нежатся на солнышке, тем более что ветра нет, и кажется, что тепло, почти как в мае. Наконец, устав бродить толпой по зоопарку, выходим. Поразмышляв, решаем, что лучше всего, посидеть на пляже у Петропавловки и полюбоваться на воду. Камни тёплые, нагрелись на солнце. Все, как-то непроизвольно, садятся подальше друг от друга – парочками. Я не могу не вертеть головой, чтобы посмотреть на Нинку. Она держит палочку со сладкой ватой и они с Костиком, по очереди, отрывают губами кусочки от розового комка. В этой картине нет ничего вызывающего, но она раздражает меня, до зуда в ладонях! Леночка терпит некоторое время мои гимнастические упражнения в виде разворотов туда-сюда, но, в конце концов, предлагает сходить и прогуляться в крепости. Маша и Ванька идут с нами, а Юля и Андрей сидят очень далеко и явно не желают, чтобы к ним приставали!
 Мы довольно долго бродим по дорожкам, фотографируем друг друга на камеры мобильных телефонов и, наконец, решаем, что пора вернуться к ребятам на пляж. Я иду немного впереди. Лена затеяла шуточный спор с Ванькой, Маша выступает третейским судьёй, а мне даже нравится идти одному, слыша за спиной их весёлые голоса. В голове блаженная пустота, ни одна мысль не шевельнётся. Хорошо! От камней на пляже поднимается тепло, вот найду ребят, думаю я, и посижу с ними.
Впереди, на большом сером валуне сидит парочка. Парень целует девушку, немного отстраняется и смотрит ей в лицо. Девушка притягивает к себе его голову, её руки ласково ерошат светло-русые короткие волосы парня, затем соскальзывают ему на плечи, привлекая ещё ближе. Ласковые руки с длинными тонкими пальчиками и широким металлическим браслетом на узком запястье. Меня вдруг сгибает пополам, будто от удара в живот! Я знаю эти руки всю мою жизнь! Это Нина и Костя! Нина обнимает его! В два прыжка я взлетаю на обломок гранитного валуна и мой кулак обрушивается на Костину голову раньше, чем он успевает повернуться на шум. От удара он слетает с вниз спиной, падает  на камни и не двигается. Из-под правой стороны лица, на песок и гальку, начинает выползать какое-то чёрное маслянистое пятно.
Весь мой запал внезапно пропал, я медленно сползаю на берег и сажусь на землю. Нина стоит на коленях около Кости, ребята, видимо, кричат на меня, я вижу, как открываются рты, но не слышу, ни звука!
В таком странном ступоре я нахожусь довольно долго. Смутно помню, что Костю унесли на носилках, и Нина ушла за ним. Что меня и ребят отвели в какую-то комнатушку и там меня пытался расспрашивать человек в погонах. Я не мог ничего ему ответить: я, будто оглох, и забыл, как надо разговаривать. Потом ребята ушли, а я ещё долго сидел на стуле, в этой маленькой комнате. Милиционер продолжал о чём-то спрашивать меня, но я не слышал, ни слова. Наконец, дверь распахнулась и вбежала заплаканная мама, следом вошёл отец. Мама прижала меня к себе и начала трясти и целовать в щёки. Я, понемногу, стал чувствовать, хоть что-то. Губы разомкнулись, и я выдавил хрипло: «Мама». Слух и речь вернулись ко мне.
- Естественно, уголовное дело по факту нападения и причинения телесных повреждений будет возбуждено. Молите бога, чтобы тот парень остался жив, когда его увозили, он всё ещё был без сознания. Вот здесь распишитесь, и можете быть свободны. Завтра весь день будьте дома, вам позвонят или зайдёт участковый и всё скажет, - капитан милиции берёт под козырёк, и мы уходим.
В машине меня начинает бить крупная дрожь, зубы стучат, как я не пытаюсь держать рот закрытым. Мама начинает горько причитать и папа вдруг, цыкает на неё со злостью. От удивления мама мгновенно замолкает и только стискивает меня руками крепко-крепко. В квартире, я сажусь в прихожей прямо на пол – я не в силах двинуться с места. Папа делает мне горячую ванну и, после спора с мамой, заставляет расцепить зубы и проглотить рюмку коньяка. После ванны он отводит меня в кровать, укутывает и сидит со мной, пока я не засыпаю.

Глава 28.


Утро. Яркое солнце пробивается сквозь задёрнутые шторы. Уже поздно, почему мама меня не разбудила? Ах, да! Воскресенье!
И вдруг я вспоминаю всё! Я пулей выскакиваю из кровати и бегу в комнату к родителям, как в детстве, когда снился страшный сон! Но в спальне родителей пусто. Где же они. Я не хочу оставаться один даже на минуту! Отец и мама сидят за пустым столом на кухне.
- Слава, проснулся. Есть будешь? – произносит мама привычную фразу и вдруг заливается слезами.
 Папа обнимает её и говорит мне:
- Слава, мы звонили в больницу. Костя так и не приходит в себя, видимо черепно-мозговая травма. Если, не дай бог, у него что-то серьёзное, то тебя будут судить. Я начну искать хорошего адвоката. Мы с мамой сделаем всё, что в наших силах, но что думаешь делать ты?
Я медленно перевариваю папины слова. В голове полный кавардак и мешанина. Связных мыслей нет ни одной. Папа смотрит на меня вопросительно, а я говорю маме:
- Мам, я есть хочу, покорми меня, - и сажусь на своё место за кухонным столом.
Мама начинает накрывать на стол, действуя привычно, как робот – есть буду я один, а она положила три столовых прибора, одну кружку, но две тарелки.
Я потихоньку начинаю осознавать всё, что произошло вчера. Нина обнимала и целовала Костика – я обдумываю эту мысль, со всех сторон, но ничего, кроме горечи и вины не чувствую. Я ударил Костика. Желание сделать это, зрело во мне давно, но лишь когда я увидел, что Нинкины руки гладят чужие плечи, эмоции переплавились в удар! Я ударил Костю нечестно, со спины – вот за это мне стыдно, а то, что он упал и разбил голову об камень, так это просто роковые обстоятельства. Если он умрёт или будет лежать в коме, мне светит, как минимум, колония для малолеток. Мне самому странно, как спокойно и рассудительно я раскладываю в голове все свои мысли по полочкам. А как же экзамены? Ведь через полтора месяца экзамены! Я что, останусь на второй год? Пелена забытья, наконец спадает, и меня опять начинает трясти. Я понимаю, в какой ужас вверг всех вокруг! Я соскальзываю со стула и утыкаюсь маме в колени, ища спасения от бед взрослой жизни!
 Днём звонят из отделения милиции и приглашают нас на приём. Дознаватель ещё раз расспрашивает меня о происшествии, уточняет детали, задаёт странные и вроде не относящиеся к делу вопросы. Кстати о «Деле» - теперь, в милиции на меня заведена папка-скоросшиватель, и я, из человека и гражданина, стал «подозреваемым» -  молоденький милиционер меня так и называл. Когда мы уже собираемся уходить, вдруг звонит телефон, и лейтенант машет нам рукой, чтобы мы подождали.
- Для вас есть хорошие новости. Потерпевший пришёл в себя. Ему сделают необходимые анализы, томограмму, и станет ясно, как будет квалифицирован вред, причинённый подозреваемым здоровью потерпевшего, - деревянным милицейским языком «радует» нас лейтенант.
Мы выходим на улицу.
- Господи, благодарю тебя, - молится мама, - Костя пришёл в себя! Только бы у него всё было в порядке со здоровьем! Хоть бы этот камень снять с души!
Мы возвращаемся домой. Папа заставляет маму и меня принять успокоительное средство и поспать. Я засыпаю тяжёлым каменным сном, будто падаю в чёрную яму.
На следующий день мне звонит Лена.
- Привет, ну, ты как?
- Не очень, - честно отвечаю я.
- Слава, ты хочешь, чтобы я приехала? – как-то застенчиво спрашивает Лена. Вот уж раньше я не замечал за нею таких тонкостей!
- Да, приезжай, а то я с ума сойду!
Через полчаса Леночка уже входит к нам в квартиру. Я выхожу её встречать и понимаю, насколько я рад видеть живое, преисполненное участия лицо. Мама тоже выбегает навстречу Лене. Они обнимаются, ища поддержки друг в друге. Я грустно смотрю на них, от меня одни неприятности! Усаживаемся на кухне, там уютнее.
- Лен, ну, что там в школе? Что говорят? - спрашивает мама с тревогой.
- Да никто ничего не говорит. Славкины друзья не распространяются, а классной, если и позвонили из милиции, то она с ребятами это не обсуждала. Думаю, что тебе надо завтра идти в школу, что ж теперь по углам прятаться, сделанного не воротишь, - рассудительно говорит мне и маме Леночка.
- Да, - горько вздыхает мама, - всё равно, рано или поздно все узнают, не стоит прятать голову в песок!
- Мне, наверное, надо сходить к Косте в больницу, - думаю я вслух.
- Надо, - поддерживает Лена, - Хотя это и не слишком легко, но я буду там с тобой.
Я хочу задать ещё несколько вопросов и собираюсь с духом:
 - Лен, а ты Нине звонила… - я не успеваю договорить.
Мама покрывается гневным румянцем и визгливо, я раньше не слышал у неё такого голоса, кричит:
- Никогда! Слышишь, никогда не смей при мне упоминать это имя! Я запрещаю тебе! Я всегда знала, что она доведёт тебя до беды! Будь проклят тот день, когда ты впервые увидел её! Всё! – мама держится рукой за сердце, - Я успокоюсь сейчас, но эта тема закрыта навсегда! Идите к Славе в комнату, поговорите, а я хочу побыть одна.
Мы выходим, но я слышу, что мама тихонько плачет. Я хочу вернуться,  но Лена удерживает меня, отрицательно качает головой и уводит в комнату. Садимся на диван. Повисает тягостное молчание.
- Слав, думаю, что мои вопросы сейчас немного не ко времени, но всё же хочу задать их тебе. Скажи, а ты испытываешь ко мне хоть какие-то чувства или я для тебя просто «сексодром»?
Я сижу, уткнув голову в коленки, и думаю:
- А что у меня останется, если в моей жизни не станет Ленки с её преданным обожанием и верной любовью. Да ничего! Я так привык, что у меня за спиной всегда есть кто-то, кому я нужен, что перестал ценить и замечать это. Мои чувства к Нине, как розовая мечта, а Лена – реальный, живой и тёплый человек! Вот же она, рядом! Я так обижал её, не скрывал, что меня тянуло к Нинке, а она терпела и боролась, как умела. До меня вдруг доходит, что муки ревности, которые я испытывал к Косте, ничто, по сравнению с тем, что чувствовала Лена, когда я позволял ей любить себя, ничегошеньки не давая взамен! Как она выносила это?
Я тянусь к Лене, обнимаю её, и привлекаю к себе. Впервые, я испытываю такую нежную привязанность, а не глухую, затмевающую разум, страсть. Я глажу её волосы, провожу пальцами по лицу и говорю:
- Лен, я безнадёжный дурак, да?
- Ты - мой самый лучший, - говорит Лена и неожиданно начинает плакать, горько, со всхлипами и причитаниями, как мама.
Я вытираю её слезы, глажу по голове и укачиваю, как малышку. Наверное, именно в эту минуту я понимаю, что детство закончилось и начинается взрослая жизнь.

Глава 29.
На следующий день я иду в школу. Конечно, мне страшно и я жду косых взглядов и тупых вопросов, но я должен испить эту чашу до дна, и будь, что будет! Вхожу на геометрию не без содрогания: что если мои друзья будут меня игнорировать, а остальные глазеть?
Сажусь за парту и начинаю медленно готовиться к уроку, чтобы не смотреть по сторонам. Слышу шаги входящих ребят, какие-то слова, но головы предпочитаю не поднимать. Рядом кто-то садится. Медленно поворачиваю голову. Это Ванька Шпаков.
- Ну, ты как? – спрашивает он, и я с облегчением перевожу дух. Есть хоть кто-то, кому я небезразличен!
- Паршиво, - пожимаю плечами, - Сам понимаешь.
- Понимаю, - говорит Ванька, - это же надо, так влететь! Ударил один раз и чуть не убил человека! Какого чёрта ты это сделал, ты хоть сам понимаешь?
- Если бы понимал, ничего бы этого не случилось, - в разговор вступила Юля, - Ты, Слава, хотел усидеть на двух стульях, быть и с Ленкой и с Нинкой! Да ещё и ревновал!
- Спасибо за бесплатный психоанализ! – я начинаю злиться.
- Тише, не ори! Народ пока не в курсе, - шикает на меня Андрей.
- Ребята, спасибо... Я думал, что вы… - голос у меня срывается, ещё не хватало заплакать!
- Костик наш друг, но и ты тоже, каким бы козлом не оказался, не чужой человек! – это Маша. Прямолинейна, как всегда!
- А что Нина? - робко спрашиваю я.
- А я, как обычно, весела и беззаботна – отвечает Нинкин голос из-за спин ребят, и она появляется передо мной.
Бледная и пронзительно хорошенькая, она для меня как шоковая терапия: мир наполняется красками и движением, я снова жив! Несколько секунд просто смотрю на неё, не двигаясь и наслаждаясь.
- Эй, слушай! Ты это брось, - говорит Ванька, - у тебя и так проблем по горло, не усугубляй!
- Я же вам говорила, ведёт себя, как полный придурок! – это голос Юли.
Я с трудом стряхиваю оцепенение:
- Сядешь со мной хоть на один урок? – прошу я Нину, - Пожалуйста.
- И что ты собираешься с этим делать? – Маша обращается к Нине.
- Не знаю, честно, - Нина чуть не плачет, - Чёрт знает что!
- Ладно, садись с ним, вправь ему мозги, а Косте мы просто ничего не скажем, - решает практичная Маша.
Они говорят обо мне так, будто меня нет рядом, а мне всё равно! Нет, я определённо больной человек - радуюсь, что Нинка сядет со мной и уже позабыл обо всех своих проблемах! Я провожу рукой по лицу, отгоняя наваждение.
- Нин, как там Костя? – задаю я наконец-то, нормальный вопрос и получаю закономерный ответ:
- Плохо.
Входит Татьяна Сергеевна и начинается урок. Продолжать разговаривать – себе дороже, поэтому я честно пытаюсь вникнуть в тему урока и попутно придвинуться к Нинке как можно ближе! Она сидит тихо, увлечённо смотрит в учебник, но когда Татьяна Сергеевна подходит к доске, Нина  быстро поворачивается ко мне и шлёпает ладошкой по лбу. Звук получается звонкий, на весь класс! Татьяна Сергеевна обводит класс гневным взглядом, но все безмятежно пишут в тетрадях. Мне становится весело, как в пятом классе! Много ли дураку надо для счастья!
На перемене, увы, пора возвращаться к действительности:
- Нин, а как Костина мама? И что говорят доктора? Что с Костей?
- Костина мама, естественно, расстроена, доктора говорят «черепно-мозговая травма», а Косте уже получше, он хочет выписаться домой, - перечисляет Нина ответы на мои вопросы.
- Нин, а если я приду к нему? – смущённо задаю я главный для себя вопрос.
Нина недоверчиво смотрит на меня и вдруг радостно улыбается:
- Ты серьёзно?
Я киваю головой как китайский болванчик.
- А зачем? Ты же не драться?
- Нет, конечно, нет!
Слав, ты такой странный, - говорит Нина, пристально глядя на меня, - будто у тебя раздвоение личности.
- Это ты так на меня действуешь, - говорю я, нежась в её взгляде.
- Ну что, - раздаётся рядом ехидный голос, - Кот из дому- мыши в пляс! Это подошла Наташа.
- Пока Казанцев в больнице – попользуешься Лыковым? Конечно, не самой же тебе свою сумку таскать, ещё надорвёшься. Ты, Омельченко прямо женщина – вамп! Полшколы уже перепробовала, всё остановиться не можешь? – Наташу прямо трясёт от злости.
- А ты откуда знаешь, что Костя в больнице? – отвечает вопросом на вопрос Нина.
- Да, знаю, представь себе! Услышала, как вы трепались с Ивановым и Шпаковым!
- Всё понятно, подслушала, - говорит, незаметно подошедшая к нам, Юля.
- А нечего так орать в людном месте, если это тайна! – язвительно парирует Наташа.
- Не тайна. А чего ты собственно хочешь? – спрашивает Нина.
- Я, от вас, мои бывшие дорогие друзья, ничего не хочу! Я просто подошла похвалить Нину за щедрый нрав. Так держать! – Наташа на взводе, чуть не плачет.
- Ты чего разошлась? – не понимает Юля.
- Славка меня бросил, и никто из вас даже не вспомнил обо мне! А ведь мы вместе с первого класса! А с этой дурочкой пришлой, носитесь, как с писаной торбой, а она ваших парней коллекционирует и в штабеля складывает!
- Ну и складывает, а ты учись товар штабелировать и не завидуй, - лихо отбивает пас Маша, - Чего ты изводишься? Ты ведь и сама не в монастырь ушла – с Юркой Шаровым тусишь?
- Вот именно!  Вы как были вместе - так и остались, а меня отправили восвояси, стоило Славке меня бортануть? Что же мне, оставалось! – Наташу прорвало.
Ребята смущены, и, правда, некрасиво как-то.
- Слушай, - говорю я, - Не в моём положении кому-то морали читать, но я тебя не кадрил и не бросал. Ты сама проявила инициативу оба раза! Живи спокойно и забудь, что знала меня, поверь, я тебя не стою! Я вообще ничего не стою!
- Ну-ка, закончили с самобичеванием,  - скомандовал Ванька.
- Да, и пошли отсюда, - поддержала Маша, и мы двинулись толпой из класса, оставив Наташу переваривать информацию.
Остаток дня проходит вполне мирно. Учителя не говорят мне ни слова, неужели из милиции ничего не сообщили? Решено, после школы пойду к Костику, и будь что будет!

Глава30.

В больницу решаем пойти все вместе, может, нас и не пустят всей толпой, но можно будет входить по очереди. Покупаем сок, яблоки, чипсы и  топаем к травматологическому отделению. Мы попали в приёмные часы, это удачно. Но впустить одновременно могут только трёх-четырех человек.
- Хочешь, мы с Андреем пойдём и предупредим Костю, что ты пришёл? – предлагает Юля.
- Нет, не надо. Я пойду и будь, что будет! – говорю я.
Мы с Ниной идём первыми, а потом зайдут ребята. Иду по коридору на ватных ногах. Какая встреча с другом меня ждёт? У палаты придерживаю Нину рукой, делаю глубокий вдох и вхожу первым!
Костик сидит на подоконнике и смотрит во двор. Он оборачивает забинтованную голову на скрип двери, и мы встречаемся глазами.
- Костя, - хрипло начинаю я, - Прости, что я ударил тебя сзади, это было подло. Но я мало что соображал в ту минуту.
Костик молчит и вдруг расплывается в улыбке:
- Я бы и сам двинул тебе, не раздумывая, если бы увидел, как ты целуешь мою девчонку!
- Да, только Нинка, не моя девчонка, а твоя, - вздыхаю я, - Надо было мне с этим  давно смириться. Но у меня не получается, честно признаюсь!
Нина обходит меня и садится на подоконник рядом с Костей. Он обнимает её за плечи и притягивает к себе.
- Славка, прости и ты, что так вышло, но я не уступлю её тебе.
- Так, я чего-то не понимаю, видимо, - Нина выпрямляется и стряхивает руку Кости, - Моё мнение, значит, никого не интересует? Весь вопрос в том, кто кому меня уступит? Так я вам помогу поделиться: день с одним, день с другим – вы мне оба нравитесь. Блондин и брюнет – то, о чём я всегда мечтала!
Нина выходит из палаты и исчезает в коридоре. Мы обалдевшие сидим – он на подоконнике, я на его кровати.
Через пару минут заходят ребята:
- Эй, что тут у вас случилось? - с порога спрашивает Маша, - Нина ушла, даже нам ничего не сказала!
У Костика такое лицо, будто он сейчас опять упадёт и не скоро очнётся.
- Я сказал, что не могу уступить Нину Славке, а она рассердилась, почему-то, и убежала, - говорит он растерянно.
- То есть, если я правильно поняла, ты простил Славку? А потом решил извиниться за то, что не можешь подарить, в знак примирения, ему Нинку? -  уточняет Юля.
- Нет, конечно, нет! – в ужасе восклицает Костя.
- Вот тебе и нет! Вы сидели, извинялись друг перед другом, за то, что не можете поделить одну девчонку, будто выбирать можете только вы, а мы должны достаться победителю, хотим мы этого или нет, - Юля фыркает и тоже уходит.
- Маш, - изумлённо спрашивает Ванька, - Что это было? Какая муха вас покусала?
- Посидите-ка мужской компанией, перемойте нам косточки, а я, пожалуй, тоже пойду! – и Маша, с осанкой королевы, выходит из палаты.
Костик соскакивает с подоконника, хватает с тумбочки мобильный телефон и начинает судорожно тыкать в кнопки.
- Не хочет отвечать. Сбрасывает, - говорит он, после нескольких неудачных попыток.
Мне становится неловко – пришёл извиниться, а поссорил его с Нинкой. Ребята тоже что-то нерадостные. Пытаемся о чём-нибудь поговорить, но разговоры зависают, как плохой интернет.
- Чёрт, я толком так и не понял, что я такого сказал, - неожиданно говорит Костик.
- Девчонки, - качает головой Ванька, и мы согласно киваем.
Посидев ещё с полчасика, уходим, а Костик, будто только того и ждал, сразу же хватает телефон.
Дома мама и отец ждут меня. Я рассказываю, что был с ребятами у Кости, тщательно избегая упоминать в рассказе имя Нины. Отец, оказывается, был сегодня у адвоката и узнал, что если уговорить Костину маму забрать заявление из милиции, то дело можно прекратить, будто его и не было, поскольку жизни и здоровью Кости ничего не угрожает. Это, конечно, хорошие новости, но ведь надо пойти домой к Косте и, глядя в глаза его матери, клянчить, чтобы она забрала заявление. Это очень стыдно и противно, гораздо легче было пойти к самому Костику. Но делать нечего – это единственный способ обойтись без суда.
Помаявшись в комнате некоторое время, я, всё же, набираю номер Кости и рассказываю ему всю ситуацию.
- Слав, я – только «за». Мать будет дома завтра к четырём, я предупрежу её. Помнишь адрес, надеюсь.
- Костян, спасибо. Прости еще раз. И, кстати, вы с Нинкой помирились?
- Лучше не спрашивай! Я звонил и звонил и, наконец, она взяла телефон и сказала мне, чтобы я её завтра не беспокоил, потому что по расписанию, завтра твой день, а ко мне она придёт в четверг! Слушай, я не знаю, что  она задумала, но твоего там ничего нет, и если я только узнаю, что ты распускал руки, то прости брат, следующим в больницу попадёшь ты! – Костя пару секунд молчит, и добавляет, - Чёрт, не хотел психовать, но ты сам спросил! Извини, но насчет больницы – я не пошутил. Всё, будь!
Я некоторое время перевариваю услышанное. Не думаю, что у меня будет повод «распускать руки», Нинка просто разозлилась на Костю и дразнила его. Но, всё же, она сказала, что мы ей нравимся оба! Оба! Я это запомню!

Глава31.

На следующее утро не могу удержаться и пристаю к Нинке с вопросом:
- Нин, сегодня ведь по расписанию мой день? Я могу тебя поцеловать? Обнять? Напиши мне список!
- Это будет называться «Инструкция по применению», - Нина говорит слишком зло, чтобы посчитать это шуткой.
- Эй, я же просто пошутил, - объясняю я.
- Отлично. Но ведь откуда-то, ты узнал, что я сказала вчера Косте, значит, вы это обсуждали. И к чему пришли? Будете пользоваться оба или в аренду сдадите?
- Нин, не заводись, дай мне всё объяснить, - пытаюсь я спасти ситуацию.
- Что тут объяснять! Вы относитесь ко мне, как к вещи! Нужна – взяли, захотели – измяли, не понравилась – обменяли на другую модель! – Нинины глаза полны слёз.
- Ты с ума сошла! Да кто тебя хочет обменять, что за чушь ты несёшь! – я потерял терпение.
- Господи, Слава! Да ты первый! Ну-ка, вспомни! Ты поменял старую надоевшую игрушку Нину на новую нарядную куклу Лену! И было это всего четыре года назад! А теперь тебе и Лена наскучила, и ты захотел опять поиграть в меня!
Я хватаю Нинку в охапку и прижимаю к себе сильно-сильно, она дёргается пару раз и замирает. А моя рубашка на груди слева, становится очень горячей и мокрой.
- Я всегда любил тебя очень сильно, и ты всегда была мне нужна, но я вечно делаю всё неправильно, и вечно, пытаясь поправить то, что натворил, делаю только хуже! – я горестно вздыхаю и отпускаю Нину на свободу.
- Я тебе рубашку намочила, - говорит она и всхлипывает то ли от смеха, то ли от слёз.
- Рёвушка-коровушка, - я пытаюсь быть весёлым, но у меня плохо получается,
- Нин, позвони Косте, не мучай его. Он, не я. Его есть за что любить, - выговариваю я Нине с видом мученика. Самоотречение и правда, даётся мне нелегко!
- Ох, Славка, Славка! Что же нам делать с тобой, - Нинины ресницы слиплись от слёз, как у маленькой девочки, нос розовый, губы пухлые.
 Ну как я могу отдать её Косте и не умереть! Действительно, что делать-то!
Я беру Нинкины руки, притягиваю к своему лицу и закрываю её ладошками свои глаза. Вот так и простоял бы всю оставшуюся жизнь!
 Но звенит звонок на урок, и мы возвращаемся к реалиям школьной жизни. Учиться осталось совсем недолго – а там экзамены и аттестат. Учителя пытаются затолкать в наши головы максимум знаний, а на улице солнечно и думать об уроках не хочется.
К четырём часам едем домой к Косте. Предстоит тягостный разговор с его мамой. Отца у Кости нет, мать одна воспитывает их с сестрой. Мама долго думает, уместно ли идти с пустыми руками или надо что-то купить? Но что? Цветы? Торт? Подарок? Всё одинаково нелепо – нас не в гости пригласили, мы идём попрошайничать! Стыдно, аж коробит! Ладно, я это заслужил, но моя бедная мама!
Дверь открывает бледная светловолосая женщина.
- Добрый день, Светлана Олеговна, - здоровается мама, - Я, Лыкова Мария Александровна, вы позволите нам войти?
Женщина, ни слова не говоря, пропускает нас в квартиру. Здесь всё как всегда: чисто и довольно пусто. Проходим в гостиную и садимся на диван. Костина мать молчит, так ничего и не сказала со времени нашего прихода.
- Светлана Олеговна! – горячо начинает мама, - мы с мужем приносим Вам свои глубочайшие извинения за нашего сына! Если нужны какие-то дорогостоящие лекарства, консультации у специалистов – мы готовы всё оплатить по первому Вашему слову! Мы умоляем Вас забрать заявление из милиции, чтобы прекратить уголовное дело! Не губите жизнь нашего ребёнка! Это первый такой проступок в его жизни, простите его! Мальчики дружили, всё было прекрасно, пока не появилась эта змея! Это она стравила наших детей!
Мама не выдерживает и начинает горько рыдать. Она шарит, шарит в сумочке в поисках платка и, не найдя его, утирает слёзы и нос рукавом кофточки. И это моя утончённая мама! Я понимаю, что она дошла до крайности.
Костина мать с видимым усилием размыкает губы:
- Ну, а ты что скажешь, герой?
- Простите, - еле слышно шепчу я.
- А о какой змее вы говорили? - тихим шелестящим голосом спрашивает Светлана Олеговна у матери.
- Господи! Да об этой дряни! О Нинке Омельченко! Она морочила голову моему сыну столько лет, а потом взялась и за Вашего! Видела я, как наши сыновья на неё смотрели! Она заставляла мальчиков ревновать друг к другу, вот они и подрались! – мама даже плакать перестала!
- Разве была драка? Кажется, Слава ударил Костю в голову, мой сын упал с высоты, виском на камни, и потерял сознание. Или не так? – Светлана Олеговна выжидающе смотрит на меня. В её усталых голубых глазах я вижу что-то, что не даёт мне соврать, выгораживая себя.
- Нет, всё было именно так. Я ударил его сзади, поэтому Костя не смог защититься. Если бы мы подрались, у меня бы не было шансов, Костя сильнее. И Нина нас не дразнила, она сразу сказала, что ей нравится Костя, я просто…- голос прерывается, откровения даются мне нелегко.
 Я делаю несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоится и продолжаю:
- Я просто ревновал.
Мама всплёскивает руками и говорит, обращаясь к Светлане Олеговне:
- Боже ж мой! Да было бы кого! У него есть чудная девушка! Красавица, влюблена в него с детства! Пожалуйста, выполните нашу просьбу и такого больше не повторится. Он забудет и думать об этой девчонке! Больше никаких драк, сразу после экзаменов мы переведём его в другую школу! Назовите Вашу сумму! Мы отдадим деньги немедленно!
- Я не торгую своими детьми. Успокойтесь. Врачи говорят, что всё обойдётся. Длительный обморок был, видимо, вызван кровоизлиянием в мозг. Больше никаких последствий не предвидится, слава богу! А заявление я уже забрала, меня попросил Костя.
Мама вскочила и кинулась обнимать Светлану Олеговну!
- Спасибо Вам, спасибо! – по щекам мамы градом катились слёзы облегчения.
Я тоже смог вздохнуть свободнее:
- Спасибо Вам и простите ещё раз.
Костина мать проводила нас до дверей.
 Мама тут же потащила меня в супермаркет и начала скупать там всё подряд. Затем мы заехали в цветочный магазин и купили огромный букет и две корзины. Я сообразил, что к чему, только оказавшись опять у Костиной парадной. Мама разложила по корзинам вкусности, заставила меня дотащить всё, в два захода, до дверей и только после этого позвонила.
Светлана Олеговна распахнула дверь и мама ещё раз, без слов, обняла её, протянула  цветы и быстро уволокла меня вниз по лестнице.
Дома мама ещё поплакала, на этот раз в объятиях отца и бабушки и заявила мне:
- Ты слышал, что мы решили. Оканчиваешь этот учебный год и переходишь в гимназию в центре. Экзамены надо сдать хорошо, там большой конкурс в десятые классы. И ещё. Об этом инциденте, забудь навсегда, будто его и не было, а о его причинах, тем более!
- А с друзьями я видеться могу? Костю в больнице навещать? Или я под домашним арестом? – спросил я.
- Костю навещать, естественно, нужно, чтобы не передумали насчёт заявления, а вот общение сократи до минимума – скоро ты о них и думать забудешь! Сразу после экзаменов мы уезжаем отдыхать. На выпускной не настраивайся, ты всё равно не пойдёшь! – мама уже продумала все детали!
- Как не пойду на выпускной! – возмущаюсь я, - Мы же и деньги родительскому комитету уже сдали!
- Не великие деньги, не жаль потерять, - говорит отец, - А вот глупостей натворить ты ещё можешь успеть! Давай без эксцессов, ладно?
Я понимаю, что они, конечно, правы, но у нас с ребятами были такие планы на выпускной!
Что же, цена за мой проступок не так уж велика, я вынужден признать правоту родителей!

Глава 32.

Оставшиеся до экзаменов недели пролетают быстро.
Костю из больницы выписали, но экзамены он будет сдавать индивидуально, в щадящем режиме – до конца года он на «домашнем обучении», по справке. Я захожу к нему иногда, когда он дома один, но общаемся мы как-то напряжённо и, уходя домой, я всегда испытываю облегчение.
 С остальными ребятами видимся в школе, но вместе больше не гуляем, вроде как не до того, на носу экзамены. Хотя, мне кажется, что я сам, действительно потихоньку отстраняюсь от них, приучая себя к мысли о скорой и неизбежной разлуке.
 Хуже всего дело обстоит с попытками закрыться от чувств к Нине. Я встречаюсь с Леной каждый день, яростно целую и обнимаю её, заглушая одними эмоциями другие, и, на какое-то время, это получается, но потом… Каждый поворот Нинкиной головы, тонкая шея с двумя завитками у впадинки на затылке, рука с мелом, строчащая решение на доске, действуют на меня, как выстрел! Воздух вылетает из лёгких и щемящая сладкая пустота заполняет всё моё тело. Нина, будто почувствовав, что со мною происходит, свела наше общение к минимуму, совсем как во время ссоры. Мы не садимся рядом, не разговариваем, случайно оказавшись в одной компании, не задаём вопросов друг другу и держимся, на максимальном расстоянии. Но иногда, нечаянно встретившись глазами, мы смотрим друг на друга так, будто каждый из нас должен спасти другого от чего-то, поистине ужасного! Поэтому, мы просто  стараемся не смотреть друг на дружку.
Ребята делают вид, что ничего не замечают, но, иногда, я нечаянно вижу, как они переглядываются между собой и качают головами. Мои друзья охотно принимают на наши столовские посиделки Лену, это всегда разряжает обстановку, а главное мешает мне думать и смотреть.
 Наконец, приходит 25 мая – день последнего школьного звонка для выпускников. В зал надо идти парами: мальчик-девочка и я заранее прошу Олю Панову быть моей парой. Все в классе шумят, смеются, а я стою у окна, уткнувшись лбом в стекло. Вот начнём строиться, тогда и повернусь. Слишком велико желание насмотреться в последние, оставшиеся мне дни на Нинку.
 Кто-то хлопает меня по плечу. Ага, пришёл Костик! Я пытаюсь изобразить радость от встречи, и, видимо, переигрываю – Юля бросает на меня предостерегающий взгляд. Тяжело вздохнув, я отвожу глаза. Зря я это сделал! В двух шагах от меня стоит Нина. Наши испуганные глаза встречаются, и она начинает потихоньку отступать. Смешно, будто это может помочь нам! А, была не была! И я во все глаза гляжу на неё! Беленькая блузочка, как у всех, чёрненькая юбочка, как у всех – почему же для меня, нет никого красивее и наряднее? А какая она крошечная без неизменных каблучищ! Маленькие чёрные бархатные туфельки и беленькие носочки возвращают меня на десять лет назад – помню, у неё были почти такие же, когда нам было по шесть лет. Волосы заплетены в две косички и закручены в смешные баранки с бантиками. Я смотрю, и смотрю, и смотрю…
Всё проходит по сценарию: музыка, пары выпускников, добрые слова напутствия от учителей, море букетов и счастливые глаза родителей. После традиционного аттракциона с улетающими в небо шариками, ребята идут гулять, а я шагаю с родителями под домашний арест. Моё одиночество согласилась скрасить Лена, тоже отказавшаяся от прогулки со своими одноклассниками. Если честно, меня угнетает её постоянная жертвенность. Это тяжело, быть в вечном неоплатном долгу.
Июнь. С ребятами вижусь только на консультациях и экзаменах. Время сжалось. В голове идёт отсчёт: осталось три экзамена, два экзамена, один, самый последний. Мы расписываемся под ведомостью с аттестационными оценками. Всё, завтра меня здесь уже не будет. На вручение аттестатов и выпускной я не остаюсь – мы улетаем в Испанию.
Перед тем как разойтись, по привычке толчёмся на крыльце школы. Как пусто, вокруг ни души!  Ребята отводят глаза, будто знают, что я сейчас скажу:
- Я больше не буду учиться в этой школе, - выдыхаю я, - Меня переводят в другую, где-то в центре.
- Мы догадывались, но ждали, пока ты сам скажешь, - говорит Андрей.
- Честно говоря, я подумал, что ты даже не попрощаешься с нами, - притворно беззаботно говорит Ванька.
Я обнимаю Машу и Юлю, пожимаю руки ребятам и останавливаюсь перед Ниной, уткнувшись взглядом ей в туфли. Медленно поднимаю глаза. Нина смотрит на меня. Её глаза, цвета пепси-колы на солнышке, такие внимательные, будто она решает в уме задачу с двумя неизвестными.
- Ты любишь Костю? – спрашиваю я, заранее зная ответ.
Нина кивает головой, потом вдруг отрицательно машет и, наконец, пожимает плечами.
- Вот так, всё сразу? – я изо всех сил пытаюсь улыбаться.
Она опять кивает. В её глазах начинают скапливаться слезинки, делая их ещё более сияющими.
- Вы подходите друг другу, - сглотнув неизвестно откуда взявшийся комок в горле, говорю я.
Нина опять кивает.
- Собираешься мне хоть что-нибудь сказать? - спрашиваю я.
Упрямая Нинка опять отрицательно качает головой.
- Ну, тогда скажу я. Нина, я никогда больше не хочу тебя видеть! Ты действуешь на меня как-то странно! Если мы встретимся ещё раз, думаю, что я просто умру. У меня всё болит внутри, когда я рядом с тобой, и я совершаю ужасные поступки и думаю о немыслимых вещах. Подозреваю, что то, что я чувствую, называется любовь! Я не хочу любить тебя! – я останавливаюсь, потому что не могу дышать, мне больно.
Нина, по-прежнему молча, протягивает руки к моему лицу. Её шёлковые ладони скользят по моим бровям, носу, щекам и подбородку.
- Поцелуй меня, - прошу я.
Шёлковые ладошки соскальзывают на мою шею, плечи, притягивая меня всё ближе. Я обнимаю её и дотрагиваюсь губами до её глаз, носика, губ. Несколько мгновений целую только я, но вот её губы дрогнули, шевельнулись, и она вернула мне поцелуй. Это самый горький поцелуй за всю мою жизнь, но я не променял бы его на миллион самых сладких!
С трудом заставляю себя разжать руки и отпустить Нину.
- Всё, я больше не могу, - это и есть мои прощальные слова. Я сбегаю по ступенькам лестницы и вдруг слышу, сказанные мне в спину, слова:
- Ты тоже действуешь на меня как-то странно. Прощай, Славка!
Я стою спиной к ней и понимаю, что если сейчас повернусь, то случится что-то  непоправимое. Ужасное или прекрасное, я не знаю. Но поворачиваться нельзя, надо уходить.
- Прощай, Нинка! – говорю я и ухожу, так и не оглянувшись.
Вот и всё! Всё?