Это статья также написана для американского издания Prism, которое было посвящено проблемам стран СНГ, принадлежало республиканскому фонду The Jamestown Foundation и распространялось среди американских конгрессменов, политиков, политологов, славистов, бизнесменов, журналистов и всех тех, чьи интересы были связаны с Россией.
Здесь я публикую ее в сокращении, выбросив то, что безнадежно устарело. И хотя от большей части сказанного и предложенного я отказываться пока не собираюсь, на некоторые вещи сейчас смотрю иначе. Например, поднять страну в нынешних условиях мы достаточно быстро могли бы, как раз оказавшись изолированными от тех, кто хочет нас использовать и кого использует наша номенклатура в своих целях. При этом двигаться нужно в сторону настоящего социализма, подразумевающего распределение по труду и равные возможности для всех - в меру способностей, конечно, а это отнюдь не то же самое, что "отнять и поделить". В СССР его на деле никогда не было, при современном уровне технического развития он вполне реален и вовсе не исключает наличия частной собственности и при необходимости регулируемых рыночных отношений.
"How Should Russia Be Helped? A View from Within,", Prism, Vol. 6, No. 7, July 31, 2000.
КАК ПОМОЧЬ РОССИИ? ВЗГЛЯД ИЗНУТРИ
В то время, как Совет Европы поставил вопрос об исключении из него России, министры финансов и иностранных дел Франции опубликовали в газете “Financial Times” статью о том, как помочь России и как она может помочь себе сама.
Они обратили внимание на то, что России нужно государство, основанное на праве, но пока что кумовство и коррупция отпугивают инвесторов. Надо продолжать реформы и способствовать созданию в стране эффективно работающих государственных структур. Запад должен в этом участвовать, несмотря на события в Чечне, поскольку нестабильная Россия может оказать негативное влияние на Европу.
Мне нечего возразить по существу сказанного, но возникает ряд вопросов. Кто именно и каким образом будет в России затеянные номенклатурой и ею же проваленные реформы продолжать? Новая власть? Но разве она существенно отличается от старой?
Западная пресса называет режим Бориса Ельцина "современным феодализмом", а Путина - "бонапартизмом". Но феодализм появился в России не при Ельцине. У нее другого строя за последние несколько веков просто не было. И до тех пор, пока страной правит номенклатура, ситуация существенно не изменится. Но если Запад не собирается больше делать ставку на то, что правящий клан уничтожит сам себя, то кому конкретно он может здесь помочь и чем? Рискну изложить свою точку зрения на данный предмет.
Реформы могут иметь успех тогда, когда не навязываются "сверху", а идут или хотя бы поддерживаются "снизу". В России 42 млн. избирателей не голосовали на последних выборах за “партию власти”, коммунистов и националистов. И это - потенциальная армия настоящих реформаторов.
Люди, называющие себя либералами-рыночниками, внушают населению, что теперь каждый должен заботиться о своем благополучии сам (то же, по их мнению, относится и к странам, каждая из которых ставит во главу угла только свои интересы). Но при каких условиях граждане проявляют экономическую активность, необходимую во время реформ и не выходящую за рамки закона? Во-первых, у них должна быть оформленная в конкретные желания потребность жить лучше. Во-вторых - уверенность в том, что желаемое может быть на самом деле достигнуто и что, рискнув изменить свою жизнь, они в случае неудачи катастрофически ее не ухудшат. Если же они не представляют себе, как именно можно жить иначе, или не видят приемлемых способов изменения своего существования, то сперва "плывут по течению", а потом, достигнув крайней черты, готовы на всё. Поиск врага - один из способов психологического выхода из невыносимой ситуации, и присущий западному менталитету индивидуализм здесь оказывается не спасательным кругом для утопающего общества, а камнем на его ногах.
В России иные условия выживания, поэтому и психология должна быть иной. Ведь никого не удивляет, что охотник в тайге, покидая хижину, должен позаботиться о том, кто придет туда вслед за ним, и оставить ему спички, дрова, еду. Только такое поведение дает шанс выжить, если доберешься до приюта ослабленным, замерзшим, больным.
Номенклатура - это клан, которому подчиняется вся государственная машина. Одиночка против нее не выстоит. То же самое и с организованной преступностью. Давлению двух (государственной и криминальной) мафий может противостоять только третья - "мафия" честных тружеников. То есть, речь идет о сети не только по названию общественных организаций, профессиональных союзов, бизнес-инкубаторов, ассоциаций предпринимателей и производителей, кредитных товариществ, и т.д., которая сможет для своих членов исполнять функции, игнорируемые или искаженные до неузнаваемости номенклатурным государством. Из таких структур должны со временем вырасти и местное самоуправление, и новые политические партии, и новая система управления хозяйством. Новое по методам работы, а не по возрасту поколение политиков и управленцев, способных не на словах построить в России неграбительскую экономику и демократическое правовое государство, не может родиться в недрах старой номенклатурной, феодальной системы, как и быть экспортируемо. Сначала надо создать для него и иных настоящих профессионалов инкубатор, среду обитания, социальную базу реформ, развив инициативу "снизу". А потом уже это новое поколение, опираясь на приобретенный опыт и построенные параллельно старым структурам новые экономические и социальные институты, просто отставит в сторону номенклатуру вместе со всей ее громоздкой государственной машиной.
И другого пути я не вижу еще с начала перестройки, потому что власть имущие в России никогда ничего никому не отдают, сами могильщиков себе готовить не будут и система будет лишь продолжать воспроизводить саму себя в различных вариантах.
Чего же не хватает сейчас российским профессионалам, чтобы начать реализовывать намеченный выше план действий?
1. Средств: у многих из них есть только голова и руки.
2. Выхода на мировые рынки.
3. Информации, контактов, независимых структур, способных объединить людей, организовать их взаимодействие, обучение.
4. Уверенности в успехе, в том, что можно самим изменить свою жизнь, положительных примеров, психологической поддержки и рационального подхода к делу.
5. Защиты от чиновников, монополистов, бандитов.
6. Веры в то, что внимание к человеку может быть не просто пустой декларацией и мир устроен не по принципу: "каждый - за себя, один Бог - за всех".
Состояние населения таково, что нельзя отказаться от бесплатного образования и здравоохранения, ненакопительной пенсионной системы. Новую экономику придется строить нерыночными методами, хотя и не такими, как в Китае.
Прав Александр Солженицын, когда говорит, что в нынешних условиях нельзя вводить в рыночный оборот землю, потому что мы получим то же, что уже имеем в результате приватизации промышленности, прозванной в народе "прихватизацией". Пока не надо дробить и приватизировать и естественные монополии (энергетика, транспорт). Вместо поднятия цен на их продукцию и услуги, надо опустить их на внутреннем рынке до уровня денег, которые дают покупатели (сейчас цены устанавливают те, кому выгоден неденежный оборот). Российская продукция должна быть конкурентоспособна на внешнем рынке не за счет недопустимо низкой заработной платы рабочих, а хотя бы за счет наличия у страны собственных ресурсов, если мы пока что не можем взять другим. Ставку надо делать на огромный творческий потенциал россиян, на их пока еще приличную образованность, на высокие технологии, на малый и средний бизнес, который, объединяясь в ассоциации, а затем и в холдинги, сможет концентрировать капитал. А наиболее перспективным и безопасным для инвесторов способом кредитования российских предприятий мне видится лизинг.
Главное - создать реальную альтернативу старой неэффективной экономике сырья и нефтяной трубы, номенклатурным институтам и методам управления, сделать социальную лестницу проходимой снизу доверху для любого настоящего профессионала, в соответствии с его способностями, а не по принципу кумовства. Люди должны видеть, что и в их стране есть честные способы заработать приличные деньги и отстоять свои интересы. И, чтобы всё это стало реальностью, надо придумывать специальные, подходящие именно для российских условий приемы, а не бездумно копировать то, что делается в других странах, больше всего на свете боясь изобрести велосипед.
Так, например, для России, где граждане не хотят платить налоги, потому что не верят в благие намерения властей, подошла бы такая система налогообложения, которая ставит чиновника в прямую зависимость от налогоплательщика. Представьте себе, что основным налогом стал бы подоходный и одна его фиксированная часть идет на покрытие минимальных нужд федерального бюджета, другая - регионального, третья - местного, но есть еще четвертая, и каждый налогоплательщик сам решает, сколько денег из нее в какой бюджет направить, а, может быть, не в бюджет, а прямо на конкретные социальные нужды. Властям разного уровня пришлось бы тогда конкурировать между собой, создавая привлекательные для широкого круга граждан программы развития и действительно выполняя их - иначе на следующий год ни гроша не получишь.
А кратко подытожить всё вышесказанное можно так. Чтобы вернуть Россию на путь полезных ей самой и остальному миру реформ, надо:
1. Помогать не номенклатуре, монополистам и олигархам, а не известным пока гражданам, создающимся "снизу" общественным объединениям, предприятиям малого и среднего бизнеса.
2. Использовать нестандартные методы и приемы, учитывающие особенности именно этой страны.
3. Поставить общую выгоду в перспективе выше возможных сегодняшних потерь, связанных с рискованными инвестициями и открытием рынков.
4. Вместо изоляции страны расширять контакты ее честных граждан с гражданами Западных стран, дав россиянам возможность не чувствовать себя людьми "второго сорта", а Россию - страной, которую хотят отправить в "третий мир", и вернув их доверие к Западу, демократии, рынку.
Я - реалист и понимаю, что шанс 1991 года упущен. Возможно, безвозвратно. Но все-таки хочется верить в лучшее. И в любом случае нельзя опускать руки. Хотя бы для того, чтобы завтра не стало хуже, чем сегодня.
18 мая 2000 г.