Нить Ариадны, часть 4, заключительная

Елена Грушковская
предыдущая часть: http://www.proza.ru/2011/02/01/335


Ксюша рисовала, увлечённо высунув язык, а Ариадна просто выводила зелёным карандашом каракули. Когда на одной стороне листка не осталось места, она перевернула его и нарисовала завитушку на чистой стороне. А потом на бумагу легла строчка. За ней увязалась вторая, третья, четвёртая.

– Дай! – прервала рождение строчек Ксюша. Ей понадобился зелёный карандаш, чтобы нарисовать травку.

Ариадна отдала ей его, а себе взяла красный. Второе четверостишие она написала им, а третье пришлось дописывать чёрным: маленькой художнице понадобился красный цвет. Послышались приближающиеся шаги, и пальцы Ариадны выпустили карандаш. На плечо опустилась рука Ярослава.

– Ну, пойдём, обсудим план действий. Ника, побудь пока с девочкой.

Ариадна снова увидела Влада, и сердце сжалось. Ярослав указал на кресло:

– Садись.

Девушка села. Даниил устроился рядом с ней на подлокотнике, а Ярослав присел на диван в ногах у Влада.

– В общем, так... Тебе придётся идти с нами через чёрную реку, золотце. Знаешь, что это такое?

Ариадна кивнула.

– Да, Даня говорил...

– Хорошо. Главное, что от тебя требуется – это настраиваться на Влада, а мы уж сориентируемся. Выплывем как-нибудь.

Ночное купание, руки-водоросли и струнка-горнист, вспомнилось Ариадне. Ярослав кивнул.

– Да, это она. Твоя с ним связь. Просто слушай её и следуй её зову. Ты будешь нашим компасом. Так, а сейчас расслабься и закрой глаза. Что бы ты ни почувствовала – не пугайся. Это делается для твоей поддержки.

Ариадна повиновалась. Холодок волнения всё-таки гладил щиколотки и плечи, но невидимая властная рука отогнала его. Кресло поплыло из-под неё, а перед глазами вспыхнул разноцветный спирально вращающийся узор. Ариадну несло в центр этого узора, виток за витком оставался позади с захватывающей дух скоростью. Это походило на полёт по нескончаемому тоннелю. Диафрагма вздрогнула, как при икоте, в ушах зажужжало, и в центре вращающейся спирали показалось окно комнаты. Пелена отступила к краям и рассеялась.

– Переход через реку сродни погружению под воду, – услышала она голос Ярослава. – Нужен запас воздуха. Твоим баллоном будет Даниил, а «шланг» я только что протянул между вами. Ну, пока всё. Надо собирать команду.

Ярослав ушёл кому-то звонить, а Ариадна сидела в кресле, приходя в себя. Руки Даниила начали её тихонько тормошить, и она, не понимая, вскинула на него взгляд. Даниил, похоже, хотел, чтобы она встала с кресла, и Ариадна поднялась, но через секунду уже снова сидела – у него на коленях.

– Всё будет хорошо, рыбка, выплывем, – тепло прогудел его голос.

Через час один за другим начали подходить незнакомые парни. Видимо, это и была «команда», подумалось Ариадне. Мужчин набралось пятеро. Двоих она узнала: они были прошлым летом вместе с ними в той поездке на природу. Один из них, грузноватый, большелобый, похожий на медведя, тоже её узнал и улыбнулся.

– Зачем так много народу? – спросила Ариадна у Даниила шёпотом.

– Двое пойдут с вами, трое останутся тут – поддерживать энергетически, – ответил он. – И помогать при возвращении.

– Что значит – с вами? – встревожилась Ариадна. – А ты разве не пойдёшь?

Даниил усмехнулся.

– Я бы пошёл, да Ярослав не разрешил. Я и так уже достаточно дров наломал... В группе поддержки буду.



Это было похоже на мучительно долгое падение в бесконечный чёрный колодец. Но, падая, Ариадна постоянно чувствовала присутствие Ярослава, Ивана с Виктором и где-то в отдалении – Даниила. Струнка-горнист натянулась, сердце заныло и рванулось следом за ней: где-то там, на другом её конце, находился Влад – живой, но ему было плохо. Сильные руки подхватили её... А может, мощные крылья понесли? Падение мягко затормозилось, и Ариадна увидела перед собой сверкающую тёмную гладь лунной реки – той самой, к которой они ездили прошлым летом.

«У каждого свой образ чёрной реки», – услышала она чьи-то слова в голове. Кажется, это был Ярослав. Не по голосу она его узнавала, а просто чувствовала: это – он. Справа – Иван, сзади – Виктор.

«У каждого свой образ, – повторил Ярослав. – Тот, что ему ближе и понятнее. У тебя – такой, у нас – иной. Ну, ты чувствуешь Влада?»

Да, это была та самая река и та самая ночь. Босые ступни щекотала трава, а рядом были сильные воины с горячими душами – такими горячими, что их жар защищал её от дыхания ночи. Только ноги чувствовали прохладу.

Струнка пела, и Ариадна всей душой устремлялась туда – с болью, тревогой и нежностью.

«Хорошо, – сказал Ярослав. – Направление у нас есть. Входим».

Ариадну приподняла какая-то тёплая сила, и в мгновение ока они оказались у тёмной воды.

«Не двигайся сама, не трать силы, – сказал Ярослав. – Река и так будет отнимать их. Мы понесём тебя, а ты сосредоточься на Владе».

Влаги Ариадна не ощутила – просто до самого горла её захлестнул мертвящий холод. Вода или иная субстанция, лишь внешне походившая на воду, обладала огромным сопротивлением: хоть Ариадна, повинуясь указаниям, не двигалась сама, но чувствовала напряжение, с которым мужчины продвигались вперёд – как сквозь тесто.

«Если почувствуешь, что ослабела, просто подумай о Данииле, – сказал Ярослав. – Он поддержит тебя».

Они продвигались медленно, и девушка чувствовала, как мужчины теряют силы: тепло, исходившее от них, остывало. Она попробовала заговорить, но горло было сжато в тисках холода. Тогда она обратилась к мужчинам мысленно:

«Вы же устали... Давайте, я сама поплыву».

«Всё пока под контролем, – отозвался Ярослав. – Те, кто остался на берегу, поддерживают нас. Думай о Владе, не сбивайся с настроя. Иначе мы потеряем направление».

Движение продолжалось. Холод всё сильнее сковывал, и Ариадне хотелось подвигаться, чтобы совсем не окоченеть. Она попробовала грести, но тут же увязла в плотной «воде», как в густом сиропе. Её начало клонить в сон, и она перестала чувствовать Ярослава и Ивана с Виктором.

«Попроси у Даниила поддержки! – приказали ей. – Нельзя отключаться!»

Едва Ариадна подумала о Данииле, как ей стало лучше. В голове прояснилось, связь с мужчинами восстановилась, а сердце вновь заныло: Влад. Шелест камышей и стрекозы...

«Река коварна, – сказал Ярослав. – Чем больше ты борешься с ней, тем больше сил она у тебя отнимает. Экономь их, предстоит ещё обратный путь».

Силы действительно таяли. Или это таяла сама Ариадна, оплавляясь, как свеча? Надо думать о лете, о камышах и стрекозах, о солнце... Иначе этот холод её убьёт. Заразит безразличием. Впрочем, пусть заражает и замораживает, лишь бы центр сердца остался тёплым, чтобы струнке было за что держаться. Всё остальное пусть отмерзает. Лишь бы найти Влада...

И она думала о лете. Мужчины несли её, тратя силы и остывая, отдавая ей своё тепло, и Ариадне хотелось подарить им хоть частичку той любви, благодаря которой её сердце не замерзало. Отблагодарить их хотя бы этим.

«Спасибо вам», – прошелестела она, и из центра сердца поползло живительное тепло, охватывая её всю коконом. И не только её... Кокон продолжал расширяться, пока не вместил их всех. Мертвенный холод уменьшился, и движение пошло легче: они рассекали густую «воду», как горячий нож – масло.

«Рано, детка, – откликнулся Ярослав. – Щит нам понадобится на обратном пути... Береги силы!»

«Ничего, – мысленно улыбнулась ему Ариадна. – Сил у меня хватит».

Но – не хватало. Два раза ей пришлось просить поддержки у Даниила, прежде чем их ноги ступили на коварную землю По Ту Сторону Реки. Леденящий серебристый туман стлался по ней, скрывая под собой кочки и ямы. Мужчины устало опустились в него.

«Немного отдохнём», – распорядился Ярослав.

Некоторое время они сидели в тумане. Ариадна чувствовала, как сердце разгорается, как уголёк, на который подули: Влад был близко! Она чувствовала даже его удивление: он не ожидал её здесь увидеть, точнее, почуять. И она рванулась ему навстречу.

«Куда? Ни шагу без нас!» – Оклик Ярослава, как невидимая стена, остановил её.

«Но там Влад!» – чуть не заплакала Ариадна.

«Где?»

«Близко!»

«Пошли».

Блуждание в тумане было недолгим: в лицо Ариадне повеяло взволнованным теплом, а в следующий миг её подхватил и закружил летний вихрь.

«Русалка... Рыбёшка моя маленькая! – обрушился на неё июльский ливень нежности и тревоги. – Ты почему здесь? Как ты здесь... Кто тебя сюда?..»

«Мы пришли за тобой, – засмеялась она, захлёбываясь от счастья. – Река хотела убить нас своим холодом, но не смогла! А знаешь, почему? Потому что Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!»

«Идём с нами, Влад, – приблизился Ярослав. – Времени мало, сил – тоже».

Следом за ним из тумана вышли Иван и Виктор.

«Еле добрались до тебя».

«Зачем вы ЕЁ сюда притащили?! – загремел Влад в ответ. – Вы с ума сошли?»

«Без неё было никак, – ответил Иван. – Заблудились бы и сгинули следом за тобой».

«Нить Ариадны», – добавил Виктор.

«Как же ты выдержала-то, рыбёшка?» – Влад смотрел на Ариадну с усталой нежностью.

«Я и пальцем не шевельнула, меня несли, как царицу», – улыбнулась она, оглянувшись на троих мужчин.

«Ну, вы, ребята, даёте, – покачал головой Влад. – А я тут не один: я папу нашёл. Но он слаб очень, через реку ему не пройти. Да и я выдохся».

«Перенесём, – сказал Ярослав. – Как обстановка?»

Влад огляделся.

«Этот гад где-то неподалёку ошивается. Он ослаблен рекой и долго был без подпитки, но зол на нас ужасно, потому что тоже застрял. Так что надо сматываться в срочном порядке».

Ариадна поняла: это он о том тёмном существе. Сквозь туман проступили очертания шатающейся фигуры, и она обмерла...

Это был Семён. Он еле плёлся.

«Пап, – подставил ему плечо Влад. – Мы идём домой. Помощь пришла».

Семён обвёл всех усталым взглядом и слабо улыбнулся.

«Лучше поздно, чем никогда... – Узнал Ариадну, удивился. – И ты здесь?»

«И я», – улыбнулась она ему.



Теперь, когда Влад был рядом, щит работал на полную мощность: Ариадна не жалела любви, защищая ею от мертвящих вод реки не только своего человека-солнце, но и его отца, и учителя, и двух воинов Света. Она щедро жгла своё сердце, потому что это было всё, чем она могла им помочь.

Семён был слаб, и его нёс Иван, а Влад плыл сам, с поддержкой Виктора. То и дело он оборачивался на Ярослава с Ариадной.

«Русалка, милая, держись», – подбадривал он.

«Она держится, – ответил Ярослав, приподнимая Ариадну над поверхностью чуть выше. – Вот только щит лучше бы ослабить чуть-чуть. А то можно выдохнуться быстро».

«Ничего, мне Даня помогает», – сказала Ариадна.

«Даню пожалей, – усмехнулся Ярослав. – Так он там скоро без чувств упадёт. И помогать станет некому».

Всё шло благополучно... пока Ариадна не почувствовала, будто кто-то или что-то стремительно выкачивает из неё жизнь. Её просто пили огромными глотками, и сердце с каждым из них вздрагивало в агонии. Ярослав развернулся и рубанул рукой пространство... Ариадна почувствовала толчок, и сумасшедшая откачка энергии прекратилась. Зато позади них из «воды» с хрипом поднялась огромная, уродливая чёрная голова... Глянцевый вытянутый череп, оскал, как у Чужого, и маленькие, чёрные, зеркально блестящие глаза.

«Вот сволочь, за нами увязался! – выругался Влад. – Русалочка, ко мне!»

В мгновение ока Ариадна оказалась в центре круга. Пространство потряс беззвучный удар, и чудовище, заверещав, плюхнулось спиной в реку и скрылось под поверхностью.

«Вернётся?» – бросил Влад Ярославу.

«Думаю, жив курилка, – ответил тот. – Вот только боя нам тут сейчас не хватало... Сил и так в обрез, доплыть бы...»

Что-то дёрнуло Ариадну за ноги, и она погрузилась в смертельный холод с головой. Ослепнув и оглохнув в один миг, она могла только ощущать, как её опутывают мощные щупальца, а в рот, в нос и в уши протискивается что-то мерзкое и склизкое, гибкое, как спагетти. Новый удар, от которого у девушки чуть не лопнуло сердце, отбросил от неё чудовище, и склизкая гадость выдернулась.

Холод схлынул с головы, и кто-то, нежно обнимая её, говорил:

«Всё хорошо, Русалочка моя, я с тобой...»

«И откуда у него только силы берутся, чтоб так нырять, – проворчал Иван. – Ихтиандр хренов».

«Ничего, скоро отныряется, – процедил Ярослав. – Река и его выматывает. Главное – девочку берегите. Он, похоже, просёк, что у нас самое ценное. И самое уязвимое».

Не успели они перевести дух, как чудовище вынырнуло в трёх метрах от них. Из его пасти молниеносно вылетела узкая длинная лента языка и обвилась вокруг шеи Ариадны. Но девушку держали крепко, и он не смог сразу рвануть её к себе. Зато Ярослав успел пустить по поверхности «воды» ветвистую голубоватую молнию, которая попала монстру в грудь, и тот, дёрнувшись и клацнув зубами, утонул. Но, видимо, и это его не доконало, потому что вскоре он забарахтался и вынырнул опять.

«Последние силы уходят на этого гада, – простонал мастер. – Ребята, вы уходите, а я его попробую задержать».

«Мы без тебя не пойдём», – покачал головой Влад.

«Уходите, я сказал! – рыкнул Ярослав. – Девочку спасайте! Или только один из нас погибнет, или все мы! Выбирай!»

Но выбор сделал не Влад. Оторвавшись от Ивана, Семён направился к монстру – сам, без поддержки.

«Папа!» – крикнул вслед Влад.

«Это мой бой, – глухо донёсся ответ. – Я его начал, я и закончу».

Это были его последние слова. Чёрное щупальце обвило его и подтащило к торчащей над «водой» уродливой голове, а потом... по длинному блестящему черепу монстра забегали тоненькие голубые молнии. Тело чудовища высунулось над поверхностью реки по грудь и, подёргиваясь, застыло в таком положении. Его будто било током. Оно начало медленно уходить под «воду» вместе с Семёном.

Перед тем как погрузиться полностью, оно посмотрело Ариадне в глаза. Ледяной мрак вонзился ей в грудь, войдя под самым сердцем.



Разбудила её стрекоза, севшая ей на нос. Смахнув её рукой, Ариадна подумала: «Какой страшный сон...» Она лежала на нагретом солнцем деревянном причале. Камыши, лето. А рядом, спустив ноги в воду, сидел Влад.

– Привет, – сказала она удивлённо, приподнимаясь на локте.

– Привет, глазастик, – улыбнулся Влад.

– А чёрная река... И то чудовище... Это всё был сон? – спросила она.

Рука Влада скользнула по её волосам.

– Да, моя маленькая. Сон.

Ариадна села, озираясь. Камыши и лето... Вода и солнце.

– А где Ярослав... И все остальные?

Влад кивнул в сторону берега.

– А вон они... Шашлыки жарят.

Слёзы защипали в горле. Уткнувшись лбом в лоб Влада, Ариадна проговорила:

– Я тебя люблю. Очень.

А потом они лежали, покачиваясь и глядя в небо, со сплетёнными под водой пальцами, и река медленно несла их. Ярослав, Иван и Виктор не жарили шашлыки, а всё-таки плыли рядом, и Ариадне хотелось сказать им, как она всех их любит. Из центра сердца разлилось тепло и окутало их коконом. Но Ариадну щекотали руки русалок под водой, оплетали и тянули ко дну. Кокон оторвался от неё, как мыльный пузырь от трубочки, из которой был выдут, и мужчины остались в нём. Она знала, что они доплывут до берега, но сама была уже не в силах вырваться из объятий воды. Река начала потихоньку «раздевать» Ариадну, снимая с души слой за слоем, вместе с которыми уходили чувства, мысли, память. Ей не было страшно. Её наполнял Свет.



Даниил сидел на ковре, держа на коленях голову Ариадны. От энергетических потерь его подташнивало, в голове стояла гулкая пустота; не лучше себя чувствовали и остальные парни из группы поддержки. Первым шевельнулся и открыл глаза Ярослав, самый сильный. Ну, на то он и был мастер. У Даниила немного отлегло от сердца, в висках застучало... Они выбрались. Вернулись из-за реки. Но все ли?..

Пришли в себя Иван и Виктор. Ещё два камня упали с души Даниила. А возле Влада заплакала от радости Ника: его глаза тоже открылись. Гладя его по волосам, она то вытирала слёзы, то целовала его. Сколько Даниил ни всматривался в спокойное лицо Ариадны, её закрытые веки оставались неподвижными. Под сердцем у него повисла холодная тяжесть. Нет. Только не это.

Так, без паники, сказал Даниил сам себе. Она сейчас очнётся, через минуту или две, надо только подождать. Всё-таки она самая слабая, надо учитывать это. Вошла в реку вообще без подготовки. Сумасшедшая авантюра... Как ему только могло прийти такое в голову – втянуть её в это?!

И если она не очнётся, это будет на его совести.

– Она должна была... должна была выдержать... – Подполз Ярослав – побледневший, с голубизной под глазами. А борода... Ещё сегодня утром она была рыжевато-русая, с редкой проседью, а сейчас, начиная от висков, она была вся будто схвачена инеем. Всмотревшись в лицо Ариадны, он глухо застонал и закрыл глаза.

– Русалка, – позвал Влад, пытаясь встать.

– Тише, тише... Лежи, лежи, – удерживала его Ника. – Тебе нельзя резко...

– Ариша...

Голова Ариадны лежала на коленях Даниила мёртвым грузом. Но мёртвый груз – не обязательно тяжёлый. Её тело стало кукольно-лёгким, будто немного усохло.

Теперь вместо Влада, но в той же позе на диване лежала она – на заботливо подложенной кем-то под голову подушке, со сложенными на груди руками. Ксюша спала в другой комнате, накормленная и изрисовавшая всю бумагу, что ей была выдана. Она ещё не знала, что поедет сегодня домой не со своей няней, а с чужим человеком.

Влад перебирал детские рисунки, сидя за столом с кружкой остывшего чая, заваренного Никой. Ярослав сидел рядом, сцепив пальцы в замок, с инеем в бороде, что уже никогда не растает.

– Я был уверен, что она выдержит, – сказал он. – А теперь знаю, что выдержала бы. Если бы не эта тварь. – Помолчав, он добавил: – Возможно, она могла бы стать одной из нас – при должном обучении. Но... Что теперь говорить...

Среди рисунков был листок со стихотворением, написанным тремя разными цветами – зелёным, красным и чёрным.


Мой принц, мне в радость эта боль,
Что каждый шаг мне причиняет,
И слёз моих морская соль
Алмазной пылью засверкает.

Мой принц, сокровища морей –
Ничто в сравнении с улыбкой.
Ты ей на миг меня согрей...
В сетях забилось сердце-рыбка.

Дыши, мой принц! За жизнь твою
Свою отдам без сожаленья.
Волнам я душу предаю.
Тебе – любовь, а мне – забвенье.


– Она жива, я чувствую, – сказал Влад.

Ярослав покачал головой. Влад перечитал разноцветные четверостишия, смял листок, потом разгладил. Повторил упрямо:

– Она жива. Тепло идёт. Связь наша с ней осталась... Так вот, по ней идёт тепло. Папа... ушёл. А она осталась. Она с нами.

Он отодвинул кружку, и немного чая выплеснулось на стол. Встал, чуть пошатнувшись, и ухватился за спинку стула. Постояв секунду, вышел из кухни.

Его ладонь накрыла сложенные на груди руки Ариадны. Холодные... Принеся из спальни одеяло, Влад укрыл её. Встретившись с недоуменным взглядом Даниила, сказал:

– Что ты так смотришь? Она замёрзла!

Даниил, сглотнув, проговорил хрипло:

– Влад, она не замёрзла. Она...

Выплеснувшаяся на него из глаз Влада ледяная волна ярости заставила его умолкнуть.

– Она жива! Не смейте её хоронить!

Ника на кухне собирала листки с рисунками Ксюши. Вместе с ними она машинально прихватила и мятый листок со стихотворением. В дверях появился Влад: он стоял, держась за косяк. Оторвавшись от него, он шагнул вперёд, окинул взглядом пустой стол.

– Где стихи? – спросил он хрипло.

Ника растерянно взглянула на него. Из-за реки он вернулся другим, с чужим, безумным блеском в глазах.

– Какие стихи, Владик?

– Здесь лежали. Куда ты их девала? – Влад обвёл взглядом кухню, заметил аккуратно сложенные на подоконнике рисунки. Набросился, как барс на добычу, раскидал, нашёл мятый листок с разноцветными строчками, свернул и положил в карман рубашки.

– Она жива, – повторил он. – Не вздумайте её хоронить.



Но похороны состоялись. Двойные: в один день хоронили Ариадну и Семёна. Влад стоял прямой, с сухими, неподвижными глазами, отрешённый и погружённый в себя. Как робот, повиновался направлявшим его заботливым рукам Ники: в автобус, из автобуса, домой.

На девятый день, оставив на столе недоеденный ужин, он схватил с вешалки ветровку и побежал вниз по ступенькам.

– Влад! – раздался на лестничной клетке испуганный оклик Ники. – Куда ты?

Даниил открыл дверь встрёпанный, небритый, с запахом перегара. Оторопело посторонился, пропуская Влада. Тот, не дожидаясь приглашения, стремительно прошёл на кухню и сел за стол. Даниил прошаркал тапочками следом за ним, стал убирать грязную посуду, пустые бутылки. Достал из холодильника последнюю, непочатую «чекушку», поставил чистые рюмки.

– Будешь?

Влад отрицательно качнул головой.

– Ну, как хочешь. – И Даниил налил себе. Выпив, занюхал ломтиком солёного огурца.

Влад молчал очень долго. Просто сидел, глядя в одну точку и не прикасаясь к предложенной водке. Через пять минут такой молчанки Даниил не вытерпел.

– Что, думаешь, у меня душа не болит из-за Аришки?! – взорвался он. – Это я её втянул! Я два раза лоханулся: первый, когда с тобой пошёл через реку и только отнял у тебя силы, а второй – когда додумался Русалку привлечь... На моей совести это будет до конца жизни! – И, икнув, добавил уже тихо, глядя на Влада исподлобья: – Пьяный я... уже неделю пьяный, только не залить это ничем... Никакой водкой. Думал, легче будет, ан нет... Что, винишь меня, братишка?

Влад, стиснув его руку и заглядывая ему в лицо странными, большими и посветлевшими глазами, спросил:

– Ты чувствуешь её?..

– Кого? – нахмурился Даниил недоуменно.

– Русалку. – Уголки губ Влада дрогнули в улыбке. – Она ведь живая.

Даниил помолчал, расправил ссутуленные плечи, длинно и шумно выдохнул.

– Мда-а, брат, – протянул он. – Напейся тоже, что ли? А то так и свихнуться недолго.

– Может, я и свихнулся, – сказал Влад, отпуская его руку. – Но только я чувствую, что она жива. Тепло от неё идёт. Ты не чувствуешь?

Даниил медленно покачал головой. Подумал, налил себе ещё рюмку.

– Наверно, это река сделала своё дело, – сказал Влад. – Она разъединяет то, что недостаточно крепко. Потому ты и не чувствуешь её больше. И Ярослав не чувствует. А я чувствую! Что мне делать, скажи?

– Да не может она быть жива! Её в морге резали! – рыкнул Даниил, морщась от водки.

– Я знаю, – задумчиво кивнул Влад. – Наверно, я всё-таки сошёл с ума.



Он взял двухнедельный отпуск на работе. Ездил за город, к реке – на то место, где Русалка сидела на траве и снимала с картошки длинные спирали кожуры. Гладил ладонями землю, прося дать ему сил и забрать себе тоску и боль. Встречал туманный рассвет у воды. Улетал в облака. И искал, искал Русалку по всей земле.

В октябре у них с Никой родилась дочка. Недоношенная, весом в полтора килограмма, она лежала в прозрачном кувезе и смотрела сквозь оргстекло взрослым, полным боли и горечи взглядом. Старческое личико страдальчески морщилось: она знала, зачем сюда пришла, и помнила, кем была до этого рождения. Забудет ли она об этом, когда вырастет?

Влад смотрел на неё сквозь крышку инкубатора. Струнка натянулась и зазвенела, сердца коснулось тепло – её, русалочье. Жива, жива, стучало сердце. Ну конечно!.. Можно было и раньше догадаться. А он-то думал, что сошёл с ума.

А ещё он думал, что разучился плакать, что слёзы высохли раз и навсегда.

– Ну, здравствуй, рыбёшка, – улыбнулся он. – Ты всё-таки выплыла... Умница. Я люблю тебя.

Их взгляды встретились. Узнала или нет?..

– Русалочка... Ты прости меня, что я тебе тогда так и не сказал это. Но я исправлюсь. Теперь я всегда буду тебе это говорить. Каждый день.

_______



27-31 января 2011 г.