Садовники поднебесья

Натан Рем
САДОВНИКИ ПОДНЕБЕСЬЯ


        Микадо осторожно передало призму.  Вольнодумец протянул лентообразные руки и бережно обвил ими биолов.
        Внутри пятиметровой в высоту конструкции широко раскинув руки, в невесомости, парил астронавт. Он не подавал признаков жизни - казалось, он мирно спал.
        - Это создание было поймано на внутренних петлях нашей галактики, - тихо произнесло Микадо, отступая на шаг назад от Вольнодумца.
        Фармазон, заинтересованный пойманным экземпляром, как опытный дегустатор с бокалом вина, начал не спешно раскачивал перед собой дымчатую призму. Три пары широко раскрытых глаз, каждый из которых по величине не уступал размерам шлема астронавта,  беспристрастно анатомировали содержимое биолова.
        - Это не наши семена, - делая длительные паузы между словами, произнес Фармазон. - Существо облачено в защитную оболочку?
        - Вы правы, Хозяин.
        - Как оно было поймано?
        - Наслоитель запечатлел последовательность событий.  Создание само приблизилось к биолову. Оно было в своем коконе странной формы. Посмею предположить, что его заинтересовал наш биолов, и возможно оно желало осмотреть или изучить его?
        - Изучить?! Кокон - транспорт?
        Микадо еще немного подалось назад.
        - Биолов отметил широкий спектр частотных колебаний, а также узконаправленное жесткое излучение, исходившее от кокона.
        - Что потом? – не спуская глаз с призмы, продолжал спрашивать Фармазон.
        - Кокон выпустил его, и  создание приблизилось к биолову.
        Фармазон, ни на секунду не отводящий взгляда с существа, замер, и в недоумение уставился на Микадо.
        - Не на планете?!
        - Нет. Образец изъят с орбиты кольчатой планеты в системе молодой звезды.
        Это новость удивила и одновременно ужаснула Вольнодумца.
        Творить и сеять жизнь – вот, в сущности, весь смысл его существования. Растить посевы биологических материалов, оплодотворять планеты и реформировать миры, контролировать всходы и следить за их развитием. А это!? Это неизвестное ему существо! Неизвестный организм, возбуждающий воображение самим фактом своего существования!!! Как?!   
        Фармазона, не взирая на его странный облик, можно было считать истинным Богом, богом - гигантом. Да и кому, впрочем, дано судить, как выглядят Боги? Его рост составлял семнадцать метров, из них две трети всей высоты занимало грушевидное, сужающиеся к низу головотело, переходящие в четыре пятиметровых, похожих на корни щупальца. Две семиметровые ленты рук довершали образ диковинного  исполина.
Обладая шестью отдельными разумами, Вольнодумец имел потрясающий мозговой потенциал с уникальной способностью независимого мышления и остро развитым чувством нравственности. Зная порочные понятия корысти и выгоды, жажды власти и меркантильных помыслов – он не обладал ими. Его раса давно искоренила паразитные качества, мешающие их духовному существованию.
        В раздумье  Фармазон переместился по мягкому ворсистому полу на широкий балкон своего храма. С высоты башни, упирающейся своим гребнем в молочные облака,  окинул взором свой питомник. Он был огромен! Вся планета представляло собой колоссальный рассадник с ареалами местного содержания выведенных образцов. Каждый ареал имел форму соты. С высоты просматривались четкие шестигранники видимых вольеров, одинаковых сверху и абсолютно разных внутри – для биоорганизмов создавалась подходящая среда обитания. Плоды вековых работ занимали гектары площади планеты, ее недра и водоемы. Фармазон являлся поверхностным рукотворцем, но мог с легкостью перечислить биоплоды всех богов! Он прекрасно знал как своих чад, так и труды подземного бога Гешефтмахера, водяного коллеги Кватоляба и биоорганику ворчливого повелителя воздуха Ви-Альбуля. На какое-то время отцовские чувства к своим творениям отвлекли сознание от раздражающей мысли находки, но не надолго…
        Упираясь резко набегающим порывам ветра, вольнодумец шире расставил корни ног и крепче прижал к себе призму, прикрыв четыре глаза, и углубился в размышления. Он имел странную особенность; на каждый из шести разумов припадало по одному опто органу - глазу, и когда мозг интенсивно мыслил, он сосредотачивался и закрывал свое око.
        - С какого он мира? – зычным голосом спросил Фармазон и резко обернулся к Микадо, внимательно посмотрел на него, ожидая ответа.
        Микадо очень напоминало сверчка. Не маленького, в тринадцать метров сверчка. Склонил свою голову, оно пристально всматривалось в хозяина, ожидая вопросов. Хозяин был справедлив и великодушен, но очень требователен и щепетилен в делах и поступках. Чтоб не повышать голоса, оно подошло ближе к балкону.
        - Мы отправляли биолов за багровые п;лены туманной Изифы.
        - Изифы? – удивленно протянул Фармазон, при этом слегка присев на своих «корнях».
        - Да, Хозяин, Изифы.
        - Граница наших посевов…
        - Вы что-то знаете про это существо? - вежливо осведомилось Микадо.
        - Нет. Этот организм мне не знаком, –  Фармазон моргнул, при этом один глаз остался закрытым. Сделав паузу, Вольнодумец продолжил. - Когда-то, очень давно, к туманности Изифы отправился наш корабль, колыбель биоматериала. Нам хотелось расширить границы своего покровительства. Мы четко следовали программе изучения и колонизации планет. В те времена мы только разрабатывали концепцию перемещения в миры с помощью межпланетных мостов, поэтому еще приходилось пользоваться звездным транспортом. Многолетний полет должен был охватить центральную часть квадранта нашей вселенной. В одном из секторов, наш корабль должен был преодолеть гигантские массивы газовых облаков, возникшие вследствие рождения ряда новых звезд соседок, одна из которых имела название Изифа. Благополучно проследовав половину пути сквозь газовый концентрат, мои братья стали неожиданными свидетелями апогейного угасания очередной звезды. Угасание подобное смерти - мощный всплеск ее агонии нещадно окатил космические просторы, сметая все и вся на своем пути. Рожденный ее аномальный шторм, стал причиной трагедии. Наша колыбель биоматериала разбился в районе Изифы – тогда погибло много моих братьев.
        - Мне очень жаль Хозяин.
        - Нас считают Богами, но, мы тоже смертны. В той аварии погибла моя мать, теперь  весь мой род обречен.
        - Печальную историю Вы рассказали.
        - Гораздо печальней осознание того, что скоро некому будет продолжить нашу миссию. Тебе известен мой возраст, Микадо еще несколько веков и я утрачу жизненную силу.
        - Хозяин, Вы всегда можете положиться на нас.
        - Да, да я знаю, - перебил Фармазон, - вот уже несколько миллионов лет вы исправно служите нам, знаю, но к сожалению, ваша раса не является творцами…
        Фармазон переместился обратно в свой храм.
        Приблизившись к одиноко стоящей в центре храма чаше, он бережно поместил в нее призму. Наполнявшая сосуд голубая жидкость всколыхнулась и медленно, с едва слышным треском, обволокла биолов и ленты рук Вольнодумца. Чаша представляла собой своеобразный сканер, и теперь потоки информации жадно впитывались всеми сознаниями Фармазона.
        Микадо уже подумало о том, что лучше не тревожить Хозяина своим присутствием, как Вольнодумец «ожил».
        - Эта спиральная галактика, в ней столько тайн, но мы не разу не встречали ни одного живого существа.
        - Возможно, есть каста Хозяев вроде вас, где-то очень далеко?
        - Все возможно, но пока я знаю только расы стихийных делков.
        - Гешефтмахеры коварные существа Хозяин.
        - Да Микадо, так должен быть устроен мир. Нужен баланс и чаши, что будут постоянно перевешивать друг – друга. Движение - смысл бытия. Всегда должно быть белое и черное, хорошее и плохое. Должны быть Боги добрые и злые. Вопрос только, кому должны?
        В коридоре послышался стук в ворота.
        - Войдите! – вытянув щупальца с чаши, громко разрешил Вольнодумец.
        Ворота храма распахнулись, впустив бодрящий порыв сквозняка. В коридоре появился близнец Микадо.
        - Хозяин, к Вам прибыл Гешефтмахер. 
        - Легок на помине, - с досадой протянул Вольнодумец. – Пригласи, долг обязывает общение с ним.
        Близнец быстро исчез в проеме ворот. Тотчас с порога раздался бархатный голос делка.
        - Естественно только с Вашего позволения, о Великий Фармазон!
        - Оставь сарказм на входе, всяк сюда входящий, - буркнул Вольнодумец.
        - Все авторствуете? – приближаясь к компании, с ехидством выдал Гешефтмахер. – Прослышал о вашем любопытном улове, покажете?
        - Вы как всегда хорошо проинформированы и очень экспансивны, - Фармазон подвел делка к чаше и  указал на призму. – Да, наш биолов доставил интересный материал. Я изучил этот организм - это чуждые нам создания. Но это не самое интересное. Я читал его разум, - последовала интригующая паузу.
        - Продолжайте коллега, не тяните.
        - Они сами творцы!!!
        Делок немного уступал ростом  Вольнодумцу, и обладал каким-то внешним, пропорциональным сходством с парящим в призме астронавтом: две ноги, две руки, тело. Не считая разницу в росте, делок имел скулистую с маленькими, чуть  загнутыми вперед рожками голову, лысый лощеный хвост и ярко красную пигментацию кожи.
        Не предав видимого значения сказанному, делок лукаво улыбнулся.
        - Позвольте полюбопытствовать! – Гешефтмахер кивнул на чашу и получив одобрение, запустил руки в голубую субстанцию биосканера. Спустя мгновение в его взгляде появился бесовский огонек.
        Вольнодумец, возбужденно выгибая ленты рук и хаотично моргая глазами, по кругу обошел чашу.
        - Такая удача бывает раз на миллионы лет! Мое вам мнение - это молодые боги!
        - Какие ж это боги? – брезгливо бросил делок, отстранившись от чаши, - Вы ж видели - это жестокие и кровожадные бестии!
        - О да! В их поступках много бессмыслицы и глупостей, но они еще молоды - это дети. Признайтесь себе, ошибки на нашем пути такая же формальность, как потребность в пищи или дыхание.
        - Бросьте, Фармазон. Страшно подумать, что будет, если они расползутся по вселенной! У них в генах страшнейшая бацилла! Вирус! Необузданная жестокость, жажда к истреблению! Отнимите у них палки и вложить им в руки гром и молнии, и что тогда?  Это тупиковый, автократический самовыводок!
        - Я вас понимаю Гешефтмахер, - он станет таковым, если вмешаетесь вы.
        - Ага, или вы снизайдете!*
        - Вопрос интересов? Почему они вас так заинтересовали? Вы боитесь их?
        - Право, чушь какая! Вы ж знаете, я злобное божество – этот мир мне по душе! Диковинные кровожадные зверушки, повеселюсь вдоволь!
        - Вас не настораживает, что эти зверушки не ограничиваются просторами собственной планеты и к тому же, имеют схожий с вами облик?
        - Странновато конечно, но от этого только веселей.
        - Обойдетесь, Гешефтмахер!
        Делок почесал рожки и с досадой выдохнул.
        - Э-э, да я вижу - не такие уж праведные вы! Единолично будете торжествовать над своей находкой.
        - Какие гнусные у вас помыслы. Нет! Некто из нас, повторяю, никто из стихийных богов ногой не ступит на их планету – я по праву объявляю карантин. Теперь это запретная зона. Я изолирую этот мир от внешнего проникновения. Гешефтмахер, и не надо давить на мою праведность. Удовлетворить свое любопытство ценой жизни этих созданий – это гнусно, - один глаз внимательно уставился на делка. – Кому я говорю? В вашем случае – это диагноз.
        - Могу обидеться! Надолго ваш карантин?
        - Смотря на их летоисчисление - одного века будет достаточно. Тогда и посмотрим…
        - Посмотрим? А-а-а, судный день! – обрадовался делок.
        - Не мы их создавали и не нам их судить!
        - Чушь! Над каждым миром есть покровители. Если их нет – мы быстро исправим положение. Мы его нашли, мы и позаботимся о сиротках…
        - При чем здесь вы, Гешефтмахер? И снова это «мы»?
        - Ну, как же, мы ж рука об руку, добро и зло и все такое – чем не мы?
        - Наблюдательный срок без нашего вмешательства!
        - Сказал, как отрезал. И что, даже одним глазком нельзя? Махнем, полюбопытствуем, ну наклонится земная ось или тряхнет немного – всего то по мелочам!
        - Решено! Хочу дать им фору, а потом посмотрим, кто возьмет их на воспитание.
        - Как для меня – уже вполне пригодный материал: корыстные, алчные, завистливые, жадные…   
        - Я не сомневаюсь, что вы получаете удовольствие, произнося эти слова вслух, но в них есть и другие качества, о которых не стоит забывать. Создавая наши миры, мы вкладываем баланс качеств…. Жаль, что при этом не обойтись без вас, Гешефтмахер.
        - Забыли упомянуть Ви-Альбуля и Кватоляба, - перебил делок.
        Фармазон, не обращая внимания, невозмутимо продолжал:
        - Здесь же мы наблюдаем сформированную, но не воспитанную расу, полную энтузиазма и полного не понимания своего назначения в этом мире. Наши пути пересеклись, и на них, возможно, замыкается цикл нашего бытия. Наши праотцы, когда-то так же нашли и воспитали нас, вас, мы переняли их промысел, а они оставили нам  знание и отошли в другие миры. Наше время тоже скоро истечет и нам нужны приемники. Вы это знаете не хуже меня.
        - Знаю, никто не вечен. Думаете, нашли своих? Хотите навязать им смысл бытия? Мелковаты козявки.
        - Только в случае, если они оправдают мои надежды. Испытательный срок станет показателем истины. Иначе этот мир станет вашей игрушкой.
        - С нетерпением буду ждать! Уверен, вы в них скоро разочаруетесь, а я пока пойду в потусторонний мирок, пошалю малость, - с лукавой ухмылкой делок покинул храм.
        - Думаете, есть надежда? – спросило молчаливо стоявшее в стороне Микадо.
        - Формально, ее никто не отменял. Достойны люди участи богов? Не знаю, но очень верю в это. Мы вершим судьбу только своих детей, а кто же их отец? Они пока еще дети, но чьи? Приглянулись они мне, - Фармазон бережно прикоснулся к призме и тихо добавил. – Не подведите меня, козявки.

* Предполагается, что переходам в миры, сопутствует изменение геомагнитных полей планет. Переход с планеты А, на планету Б, всегда сопровождается разнообразными природными катаклизмами  (землетрясение, наводнение, извержения вулканов, гигантские цунами, разделение континентов, мощные ураганы и бог знает еще чего). Фармазон и другие стихийные божества пользуется этим для омоложения планеты и засева новых живых существ.