Вас не беспокоит Чарльз Дарвин? Совсем? Странно… А меня беспокоит… и даже очень.
Сын у меня ходит в школу. В шестой, или нет, в седьмой класс. Но это не главное. Главное что ходит и почти всегда возвращается с кучей вопросов. Любознательный – весь в меня. Так и вчера: порадовал прямо с порога.
- А мы, - говорит, - сегодня проходили теорию эволюции.
- Ну и слава Богу, – это я говорю, и на всякий случай прячусь за монитор, чтобы показать: я, мол, занят.
- Ну да, только мне непонятно, как получилось так, что рыбы превратились в животных? – спросил и ждёт, не уходит.
- Эх, Кеша, сынок, - говорю, - это же так просто! Плавали они себе, плавали, а потом решили выйти на сушу, - тут мне пришлось задуматься над причиной столь экстравагантного поведения рыб, но я быстро нашелся: - Еда у них, видишь ли, закончилась, а на берегу росли всякие фрукты: бананы там, мандарины. Кто перед таким устоит, а? - и заговорщически ему подмигнул.
- Пап, но они же рыбы. У них ног нету!
- А что тебе разве учительница не объяснила, что они выползали на сушу долгие миллионы лет? И за это время… на их ластах образовывались мозоли и эти мозоли со временем превратились в … копыта!
- Но, пап, у рыб жабры. Они на воздухе сразу помрут.
- Дак я ж тебе позабыл сказать, что они до этого миллионы лет высовывались из воды, чтобы поглядеть на эти бананы и прочие радости жизни. Ну и у самых любопытных жабры постепенно эволюционировали в легкие.
Все-таки понятно в кого у меня сын такой умный. Как выкрутился: любо-дорого! От воодушевления я, несмотря на всю свою занятость, уточнил:
- Еще вопросы есть?
- А вот птицы, - заторопился сынок, - они же из динозавров вывелись. Это что же, у них лапы превратились в крылья?
- Конечно! Миллионы лет, - завел я свою любимую песню, - у них передние конечности обрастали перьями, изменяли форму, пока собственно и не превратились в крылья.
- Это-то я понял! Но вот эти миллионы лет, ну пока у них не было крыльев, они же еще не умели летать?
- Конечно! - не чувствуя подвоха, согласился я.
- Чем же тогда они отбивались от хищников? И как вообще жили с такими не лапами и ещё не крыльями?
- Как-как, - передразнил я, пытаясь выиграть время и мысленно поминая Дарвина, - все эти миллионы лет… они… бегали ото всех! На этой почве у них очень сильно развились задние конечности! И прыгали они потому высоко, а потом планировали,… прыгали и планировали…
- А чем же тогда они кушали?
Ай, Дарвин, ай молодец! Насочинял себе, а мне теперь за него расхлёбывай! На самом деле я, конечно, не так подумал и совсем не такими выражениями. Чего уж греха таить, такими выражениями я его вспоминал, что он, наверное, в гробу перевернулся.
Но что мне оставалось делать? Сел я на пол, заломил обреченно руки за спину, впервые радуясь тому, что они так и не стали крыльями. Ухватил тапок ступнями и попытался подтянуть ко рту.
Получалось плохо! Хорошо еще, что локтями можно было в пол упереться, а то с этими недокрыльями точно бы затылок себе разбил.
- Видишь как все просто! – невозмутимо пояснил я, кряхтя и безуспешно пытаясь ухватить тапок зубами, - задние лапки же у них остались. Садились они вот так на попу и лапками, лапками все в рот гребли.
- Копытами что ли?
- Да ты меня не путай! - раздражаясь все больше, выкрикнул я. - У них к тому времени уже не копыта, а лапы были.
- Так они что же прямоходящие были?
- Ну.
- А чего же тогда они раньше, чем люди разумными не стали?
- Не судьба, сынок, - решил я не вдаваться в подробности, уставившись на сына непроницаемым взглядом. Прямо как старик Дарвин со своего портрета.
- А, правда, что мы произошли от водных микробов? – не унимался сынок.
Нет, все-таки не умеет он вовремя остановиться. Если уж сел на меня, так не слезет, пока всю душу не вытрясет. Гены, мать их. И я догадываюсь, какой матери. Но тут уж ничего не попишешь – отдуваться, так за всех.
- В общем, да! - сказал я и, не дожидаясь новых вопросов, пояснил. - Только они называются не микробы, а инфузории. Они сначала были маленькие, но самые ловкие и пронырливые из них выдавливали всяких недотёп и становились все больше и больше. Неудачники вымирали, а эти приспосабливались пока и не превратились, собственно, в человека. Естественный отбор! Ясно тебе?
- Ага, ты только скажи, а то я никак не пойму, а что этот отбор уже закончился?
- Ну, ты даешь сынок! Это закон природы! Как же он может закончиться.
- Значит, получается что я, чтобы стать лучше тоже должен приспосабливаться... и давить слабых?
Даже и не знаю, откуда во мне такие слова берутся, но не исключаю, что в этот момент старик Дарвин вертелся как пропеллер.
Ну, конечно, что-то я там наплел про то, что люди - это наивысшая стадия эволюции и что нас всё это не очень касается. Но сын слушал меня с плохо скрываемым недоверием. Хотя и помалкивал. Конечно, он ведь не дурак - понимает: закон есть закон и против него не попрешь! А я получается в его глазах двуличный болтун - сначала защищаю закон, а потом придумываю для людей всякие исключения.
А вы, значит, говорите, что Дарвин вас не беспокоит? Да у вас, наверное, и детей нет?!
____________________