Гипсокартон

Александр Герасимофф
Александр ГЕРАСИМОВ

ГИПСОКАРТОН

   Теперь люди тихо стали уходить. Ровно мыши. Умрет, скажем, человек. Ночью за ним машина с санитарами придет, завернут его, голубчика, в простыню, сволокут вперед ногами, как мешок с картошкой, и поминай, как звали.

   Раньше ведь, как водилось? Преставится какой-нибудь, понимаете, полковник. Всё семейство в крик. Соседи набегут. Слезы ручьем. Мальчишку сразу пошлют в аптеку за валерианой, и кухарке велят буфет отомкнуть да подать горькой настойки на липовых, каких-нибудь, почках. Либо имбирной.

   Покойника обмоют, обрядят, стол начисто освободят, положат, одну свечу в головах поставят, другую в ноги. Усядутся и скорбят-оплакивают сутки, не менее. Пока домовину сладят, музыкантов закажут, кутьи-пива наварят, то да сё…

   Выносят под минорную музыку, бабы ревмя ревут, дети малые крышкой гроба друг дружку пугают. Пахнет хвоей и горячим воском. Поставят усопшего на обитый траурным крепом грузовик; вдова с красными от слез, под вуалью, глазами рядом на стул сядет – платочек ко рту прижмет; распорядитель рукой махнет – давай, мол – оркестр снова затянет свою волынку; шофер потихоньку нажмет на газ; и тронется скорбная процессия черной бархатной гусеницей – впереди венки с парафиновыми цветками и подушечки с орденами; повезут покойника по улице, чтобы всем видно было, сколь печален и торжественен последний на этой земле путь.

   Все прежде, как следует, было. Сейчас не то. Ни родить, ни похоронить толком не умеют. Возвышенности не стало, душевности. Сопереживать разучились. Вместо дыхания живого – пар пустой, вместо капитальной стенки, вон – гипсокартон.