Александр ГЕРАСИМОВ
СМЕРТЬ ЧИНОВНИКА
1
Не менее восьми человек погибли, семьдесят два человека пропали без вести в результате непрекращающихся наводнений в Австралии.
***
Пожар произошел в здании Белорусского вокзала столицы 8 января. Справиться с огнем службам удалось за тридцать минут. По данным столичного управления МЧС, пострадавших нет.
***
Накануне Новогодних праздников в столичном Зоологическом Саду случилось куриозное происшествие. Некто Синебрюхов Савелий Ильич, бакалейщик из Твери, находясь в состоянии алкогольного опьянения, наклонился чрез ограду, с тем чтобы получше рассмотреть белых медведей, и утерял с головы енотовый колпак. Желая спасти головной убор от растерзания хищниками, г-н Синебрюхов, не обращая внимания на предупредительные свистки смотрителя, не нашел ничего лучше, как забраться в вольеру к северным гигантам. Куриоз состоит в том, что хищники побрезговали приблизиться к нарушителю границ их ареала. Должно быть, зверей отпугнул сильный, исходивший от г-на Синебрюхова, запах шустовского коньяку. Забрав шапку, под аплодисменты посетителей, бакалейщик благополучно вернулся на смотровую площадку. После чего, силами смотрителя и подоспевшего городового мильционэра, был препровожден в ближайший к Зоосаду полицейский участок.
***
Защита политика, оппозиционера Бориса Немцова, обратилась с жалобой в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) на нарушение его прав, в том числе права на справедливое судебное разбирательство, на свободу самовыражения и на участие в митингах, сообщил Российскому агентству правовой и судебной информации (РАПСИ) адвокат г-на Немцова, Вадим Прохоров.
***
Вчера в Санкт-Петербурге, на пересечении Малого проспекта Петроградской стороны и Гатчинской улицы было найдено тело заколотого насмерть Действительного Статского советника, Наказчика первой ступени, г-на Егорова Никифора Ильича. Труп лежал вниз лицом и был абсолютно наг. Платье и головной убор чиновника в полном порядке находились рядом с убитым. Костюму был придан такой вид, как если бы в нем находилось человеческое тело, т.е., рукава, брючины и тулово мундира были набиты выпавшим недавно в Петербурге снегом, а форменная фуражка натянута была на голову снежного болвана. Наместо носа у снежной фигуры находилась морковь, рот и глаза сделаны из угольков, во «рту», как положено у снеговика, была воткнута курительная трубка, вырезанная из кукурузного початка. Верхняя одежда, башмаки и чулки найдены не были. На теле покойного г-на Егорова судебный медик обнаружил колотые холодным оружием раны, числом около двадцати. На снегу, рядом с покойником желтоватой жидкостью (предположительно мочой) сделана надпись: «С Новым Годом!»
2
Журналист сообщил не всю правду относительно гибели генерала Егорова. По наказу следователя по особо важным делам Городской Прокуратуры, Гаврилы Николаевича Семипядьева, обозреватель уголовной хроники Олег Никандров замолчал одну существенную деталь преступления. А именно то, что убитый был ко всему еще и оскоплён. И отрезанные под корень гениталии, равно, как шинель, обувь и нижнее белье чиновника, ни на месте происшествия, ни в ближайших окрестностях не были обнаружены. Нижние полицейские чины совместно с дворниками произвели тщательный осмотр мусорных баков и укромных углов в близлежащих дворах. Не помогла и специально вызванная, обученная к розыску собака, ирландский терьер по кличке «Лурих». Поначалу, взявши след, уже во втором по счету от места преступления дворе пес заскулил, завертелся волчком и стал беспрестанно чихать. Водитель собаки объяснил такое поведение питомца тем, что преступником в след была насыпана смесь турецкого табаку с кайенским перцем. Не было найдено и орудие ужасного преступления, коим по предварительному заключению эксперта мог быть чрезвычайно остро наточенный обоюдоострый кинжал или морской кортик.
3
- Слыхали, Верочка Никитична – Егоров, генерал, умер?!
- Да что вы такое говорите, Марьяна Матвеевна?! Быть этого не может! Я ведь только вчера их превосходительство видала, как они в коляску садились. И ничего, здоровее нашего выглядывали.
- Так в том и дело, мать моя, что здоров был мужчина, ровно медведь. А ведь только не своей смертью помер... Убили его!
- Свят-свят! С нами крестная сила!
- То-то и оно-то. Убили и, говорят… причинное место злодеи отрезали, и с собой унесли.
- Ох-ти, Господи! Да как же это?!
- А вот так! Олуша, генералова кухарка, сказывала, что это евреи. Для своих ритуальных надобностей.
- Быть не может! Евреи христианских младенцев крадут, чтобы кровь спустить и в тесто для мацы замесить. Да и то – на Пасху, а не под Новый Год.
- Ну, не знаю, Верочка Никитична. Вы, словно Фома Неверный. Вам говорю, что и это дело для ритуала еврею потребно. Не всё-то мы знаем про них. У них вера, известно какая, мусульманская.
- Здрасте-пожалуйста! Мусульмане – это турчанины и кавказцы, а еврейская вера – иудейство.
- Какое там название, может и вам, мать моя, лучше знать. А только все у них не так, как у нормальных людей, а навыворот!
- Ох-ти, батюшки святы! Побегу, свояченице по мобильному наберу. У нее муж в телевиденье служит. Он-то, наверное знает, что к чему.
- Вы уж, мать моя, как все выведаете, так непременно мне расскажите, не забудьте.
- Не извольте беспокоиться, Марьяна Матвеевна, непременно все вам первой и доложу. Кому ж еще?
- Ну, бегите, с Богом! Я за бульоном вашим присмотрю…
4
В этот год небеса снова, как с ума сошли. Еще свежи были в памяти прошлогодние аномальные морозы и снеговые заносы. И обещания градоначальника, что в нынешнюю зиму подобное не повторится. Однако же, всё повторилось с точностью до деталей. Затянувшаяся теплая осень сменилась на вьюжную, скорую на дело северную зиму. Снегу перед Новогодними праздниками намело выше человеческого роста. Закупленные на деньги налогоплательщиков финские и шведские снегоуборочные машины не справлялись с разбушевавшейся стихией. Посланные на верхотуру сбрасывать снег, узбеки с таджиками, падали с крыш, словно переспелые яблоки. Хорошо еще внизу были сугробы, так что некоторые летуны остались, если не целы, так живы. Метеорологи не радовали прогнозом, обещали осадки чуть не до марта месяца. А на Крещение сулили изрядное похолодание.
5
Видит Бог – мы стараемся. Не всегда, правда, выходит. Но усердствуем изо всех наших малых сил. Пыжимся, взявши непосильный груз христианской морали. Тщимся не украсть, не возжелать, не убить, не прелюбодействовать, не противиться… Однако, слаб человек. Особливо тогда, когда действительно начинает понимать, что время ему отпущенное тает без следа, а толку, как не было, так и нет. Что нет правды на земле и выше. И ближний, коего следует возлюбить, как себя самого, утащил из под носа выгодный заказ, и увел, заодно, любимую женщину, а по ходу еще и дал тебе в рыло. И что, пока ты раздумываешь о добре и зле, и о своем в этом мире месте и предназначении, вокруг творится беспредел и паскудство.
А паче всего, разуверившись и потерявши надежду на вечную жизнь и грядущее спасение, человецы начинают пускаться во все тяжкие. И принимаются убивать, красть, клясться небом, землею и головою, прелюбодействовать, и желать вола и осла, раба и жены ближнего своего, и собирать сокровищ на земле.
***
Люди смеялись, пели, жрали окровавленные бифштексы, вареную полбу, и печеную кукурузу, запивали их литрами красного вина, водки и односолодового виски, рыгали от сытости, блевали и мочились под деревьями; совокуплялись, ровно кролики; плясали вкруг взвивающихся под небеса костров и на вышибающих барабанные перепонки дискотеках; сотнями тысяч убивали себе подобных бомбами, из револьверов Кольта, автоматов Калашникова и просто ударом мотыги по черепу; портили воздух вонючими автомобилями, печными трубами и мартенами; делали в небе сотни дыр своими спутниками, превратив его из сияющей небесной тверди в пошлый немецкий дуршлаг; выливали в океан миллионы галлонов мочи, кала и сырой нефти; вгрызались в камень и почву кирками, заступами и шагающими экскаваторами; в общем, делали, что хотели. А в это время на небесах велся строгий учет дольним безобразиям и подводился баланс соотношения добрых дел и отчаянного бесчинства.
6
Покойный наказчик Егоров был, как это говорится, не без грешка. Нет, что касается службы, старался не выходить из общепринятых рамок. Наказания под его водительством производились соответственно закону и в положенный срок. «На лапу», конечно, брал, однако, не зарываясь, как и сколько положено человеку, имеющему генеральский чин. Да и то, только сообразившись с мнением стоящего выше него начальства. Так что связывать его гибель с характером работы, следствию не пришлось. Хотя и такая причина тоже полностью не исключалась. Но разрабатывали это направление, как бы, между прочим.
В основную линию расследования были выделены амурные приключения г-на Егорова. Очень уж он был охоч до «сладенького». А, строго говоря, волочился за каждой мимо проходящей юбкой. Как увидит «хорошенькую», так прямо места себе не находит, пока ей не овладеет и не удовлетворит свою страсть. Шепоток по департаменту шел, но не злой. Чиновники отчасти даже с некоторой завистью судачили о похождениях своего патрона на любовном фронте, втайне мечтая о том дне, когда самим доведется присесть в генеральское кресло и получить все соответствующие званию привилегии.
Особым расположением генерала пользовалась и одна, недавно взятая в штат, молоденькая сотрудница, некая Ирина Петровна Шилова. Была она действительно, ничего себе. Несколько полноватая, но с премиленькая лицом, обладательница высокой груди, роскошной рыжей гривы волос и длинных, прекрасной формы ног. Генерал сразу на нее глаз положил. Однако в то время ему не до кобеляжа было. В связи с начавшейся ни с того, ни с сего государственной противукоррупционной кампанией дел у департамента исполнения наказаний накопилось выше всякой крыши. Так что Ирина Петровна до поры оставалась недосягаемой до генераловых рук.
7
Андрей Шилов слыл среди знавших его людей бирюком. Он и раньше не больно-то славился веселым и общительным нравом. А, побывавши на Войне, так и вовсе замкнулся и ушел в себя.
Плотный, коренастый, рыжий, как старая красная медь, с крепкими руками и мощным, для сравнительно небольшого роста, хорошо развитым торсом, Шилов не располагал окружающих к тесному общению. Взгляд его зеленоватых глаз был тяжел и не обещал случайно случившемуся собеседнику ничего особенно хорошего. Про подобных людей ходит поговорка, что, дескать, не хотелось бы встретить такую фигуру в темной подворотне.
И только сестра его единоутробная, Ирина, знала наверное, каков он есть на самом деле. Они с Андреем были близнецы, причем она появилась на свет несколькими мгновениями раньше брата. Однако, брат не признавал сестриного старшинства, и твердил, что в родовспомогательном доме все перепутали, и только записали Ирину первой, и что он, де, Андрей, и есть по-настоящему первенец в семье.
В школе они сидели за одной партой. Учились пожалуй, что одинаково, но Андрей немного поленивался и бывало списывал у сестры неприготовленные дома уроки. Ирина была сильна в математике и естественных науках, брат же различия в предметах не искал, а учил все одинаково ровно, правда без особого интереса и старания.
Когда сестра вошла в интересный для противуположного пола возраст, оформилась и из вечно румяной толстушки-хохотушки стала превращаться в довольно интересную молодую особу, Андрей стал непреодолимой препоной для соискателей девичьего сердца. Тем более, что некому более было защитить Ирину от жизни. Родители близнецов рано ушли из жизни, ставши жертвами нашумевшего в прессе, случившегося в студеных водах Балтики, кораблекрушения. Суровое воспитание сиротам дала бабка по материнской линии, «смолянка», Серафима Никитична, особа требовательная, но справедливая. Она прожила семьдесят с небольшим хвостом лет – ровно столько, чтобы дети стали на крепкую ногу, получили среднее образование и подошли: одна к дверям финансового ВУЗа, а другой к железным, отмеченным жестяной красной звездой, воротам военного училища. Решивши, что миссия ее на земле достаточно исполнена, строгая старуха преставилась в ночь накануне своего Рождения.
8
Страна напрягалась. Как, впрочем, и остальной мир. Людей становилось всё больше, а обеспечивающие существование человечества природные ресурсы вопреки чаяниям, как оказалось, исчерпывались. Правительства мобилизовали лучшие умы отечеств на поиски альтернативных источников энергии. Попутно с тем повсеместно велась борьба с мздоимством и разворовыванием общественного достояния. Департамент исполнения наказаний лихорадило. Дела на всякого рода расхитителей и коррупционеров пачками доходили до суда. С некоторых пор в Фемидины сети стала попадать не только мелочь, но и рыба покрупнее. Заплечных дел мастера работали, не покладая рук. Плаха не пустовала.
Но и в работе наказующих органов под Новый Год случается перерыв. В Рождественские каникулы было объявлено негласное перемирие. Злодеи, зализывая раны, отползли во вторую линию окопов, каратели же до времени отложили топоры, зачехлили дыбы и шибеницы, и поставили газовые камеры в режим проветривания.
У генерала Егорова образовалось свободное время. Никифор Ильич расслабился и со свежими силами взялся за старое. Казначею департамента Ирочке Шиловой не стало проходу. Чиновник под любым предлогом находил возможность встретиться с полюбившейся ему сотрудницей в узком месте. В конце концов, все более настойчивые и все менее церемонные приставания старого сластолюбца вконец досадили девушке, и она пожаловалась брату.
9
Учеба в военном училище не задалась. Андрей был слишком строптив для того, чтобы подчиниться старшекурсникам. Несколько раз по ночам ему устраивали «темную» – другие попытки «дедов» установить status quo разбивались о природную силу и навыки рукопашного боя, полученные новичком «на гражданке». Шилов учился драться у школьного педагога физвоспитания, корейца Ким-Ен-Суна. Ким был мастером «ки-хаба» – тайного боевого искусства корейских монастырей. С приходом к власти коммунистов обители разогнали, а древнюю борьбу запретили. Новому государству не нужны были неорганизованные совершенные бойцы. «Ки-хаб» перекочевал в спортивные залы корейского спецназа. А Ким-Ен-Сун отправился учиться в Россию реалистической живописи. Закончивши Академию, хитрый кореец в колыбель Чуч-хе на корейский полуостров возвращаться не подумал, а окрутился с русской девушкой Наташей Сергеевой в Красносельском отделении ЗАГСа и устроился педагогом рисования и черчения в среднюю школу. От скуки он взял полставки учителя физкультуры и, на факультативных началах, учил перспективных русских мальчиков тайному боевому искусству.
На втором семестре обучения в училище появились «покупатели» из войск Спецназа ВДВ, крепкие, мрачно веселые парни в крохотных, кирпичного цвета, лихо заломленных на ухо, беретах. Посоветовавшись с наставником рукопашного боя и побывав на полевых занятиях, «краповые береты» отобрали семерых первокурсников. В их число попал и Андрей Шилов.
***
Война – штука бессмысленная, поганая и хлопотная. Известное дело – грязь, кровь, гной и окопная вша. Придумали люди – уничтожать себе подобных всеми доступными способами. Бросают друг в дружку бомбы и гранаты, стреляют картечью и пулей со смещенным центром тяжести, какая шинкует внутренности, ровно капусту для соленья, травят газами и жгут напалмом, колют штыками и рубят саблями – и всё ради того, чтобы где-то, за тридевять земель от места боевых действий, какая-то жирная сволочь присовокупила еще один мешок денег к, и без того ни во что не лезущему, капиталу. Чтобы эта тварь, в компании первых красавиц, жрала на золоте, унизанными драгоценными каменьями перстами цепляла на серебряную вилку свежайшую, доставленную нарочно для нее из Мален-Олерона, сбрызнутую соком лимона зеленую устрицу, и запивала изысканное яство превосходным Сhablis premier cru 2004 года. И мучалась бы потом ночью от изжоги, вызванной обжорством и невоздержанностью в питье.
***
С Войны Шилов воротился серьезно раненым и еще более угрюмым и неразговорчивым, чем был прежде. Из роты спецназа, попавшей в засаду, в живых остались только трое. Кто-то «наверху» не озаботился о прикрытии вертолетами и бронетехникой. А глупее всего было то, что две дезинформированные противником боевые группы по сути дела перестреляли друг друга.
На праздники ВДВ Андрей не ходил. Не шатался по улицам Города в тельняшке, не задирал проходящих мимо граждан, не горланил боевые песни, размахивая флагом, не мордовал кавказцев и попавшихся под горячую руку таджиков, не прыгал в фонтан. Сидел дома один и тупо пил водку у телевизора. Напившись, уходил спать. В такие дни Ирина предпочитала дома не бывать, а отправлялась на дачу или в поход по музеям.
10
- Категорически приветствую вас, Василий Кузьмич! – следователь Городской прокуратуры Семипядьев склонился на пороге скорбного помещения в церемонном поклоне.
- А-а-а! Гаврила Николаевич, пожаловали! Наше вам с кисточкой. Милости прошу, присаживайтесь. Чайку с ромом не прикажете ли подать? – судебный медик Бахтин отсалютовал приятелю, подняв вверх свою «фирменную» кружку с изображением костлявой старухи с вострой косой наперевес.
- Вот скажите мне, любезный моему сердцу, Василий Кузьмич, отчего это все патологоанатомы так бравируют своим умением поглощать пищу в присутствии распотрошенных ими же покойников?
- Здрасте-приехали! – возмутился медик, - А где ж еще прикажете закусить в положенный по закону об охране человеческого труда обеденный час, если в нашем бестиарии и буфета-то приличного днем с огнем не сыщешь? И, опять же, покойники, осмелюсь вам доложить, ничуть не хуже живых людишек, а во многом и превосходят их. По крайней мере, не пристают к порядочным трудящимся гражданам с глупыми вопросами и не портят им тем самым аппетиту.
- Ну, вот уж и рассердились, господин эскулап! Не гневайтесь, дуся, - повернул на мировую следователь, - а лучше скажите мне, как дела у нашего голыша-генерала, что нашли давеча на Петроградской стороне.
- А какие у него могут быть дела? – медик отпил еще глоток чаю и подал Семипядьеву бумагу с результатами предварительного медицинского обследования, - Лежит, зажмурившись, и в ус себе не дует. Как и прилично мертвому телу.
- Какого вы мнения насчет характера нанесенных ему ранений?
- Дырок в нем наделали, ровно в решете… Угощайтесь, - Бахтин добыл из кожаного портсигара папиросу и предложил закурить товарищу, - Да. А только это для отвода глаз сделано. Убили господина наказателя одним точным ударом, прямиком в сердечную мышцу. Именно это ранение и явилось причиной смерти. Остальные – просто тычки куда ни попадя. Так-то вот, Гаврила Николаевич. В таком вот, простите за невольный каламбур, разрезе...
- Ну, а пиписку-то ему, как по-вашему, по какой такой причине отхватили?
- А это уж одному только Богу ведомо, по какой. Совал, должно быть, свою штуковину, куда не следует. Вот и отчекрыжили, чтобы неповадно было. А может быть, тоже, для большего туману. Чтобы было похоже на ритуальное убийство. Хотя…- тут эксперт пожал плечами и скроил такую физиогномию, что у следователя сразу пропало желание доставать приятеля лишними расспросами.
11
Следствие зашло в тупик. Картинка не складывалась. Киллер профессионал, кастрация, снежный болван с трубкой, дурацкая надпись на снегу… Ни одна из «жертв» Егорова с заявлением об изнасиловании в полицию не обращалась. Генерал умел загладить свои шалости щедрыми подарками. На всякий случай отобрали анализы мочи у мужей потерпевших дам. Безрезультатно.
К тому же ведшего разбирательство дознавателя Семипядьева срочно затребовали в Столицу с повышением. Справедливости ради нужно сказать, что Гаврила Николаевич с некоторым сожалением передал дело в руки следователя Семена Ботанова. Ботанов слыл в прокуратуре «черной овцой» дознавательского семейства. Был он блатным, патологически глупым, но амбициозным типом, институт закончил по «лапе», папенька его в Министерстве заведовал хозяйственной частью. Вот и пристроили министерского отпрыска в Управление на теплую должностишку. Ну и сидел бы себе, штаны протирал, коли так. Дык нет же – приключения ему на задницу захотелось. Пороху понюхать юноша пожелали. Ощутить, так сказать, вкус полевой крови. Гаврилу Семипядьева повысили, чтобы отдать его место папиному сыночку. У нас всегда так – вечно запустим козла огород охранить – с мздоимством частенько «борются» самые отчаянные взяточники, а с хищениями – воры записные. И это притом, что Прокуратура не успевала разгребать дела «оборотней в погонах».
Дальше – больше. В Василеостровский районный дом трезвости на Крещенский сочельник привезли замерзавшего под забором алкаша-бомжа. Принимавший в ту ночь аматоров экстремальной выпивки дежурный лейтенант Угрюмов обратил внимание на то, что доставленная для отрезвительных процедур хмельная персона, обута в уж больно неподходящие к остальному платью полсапожки. А именно, сработанные из превосходно выделанной буйволиной кожи, щегольские Santiago. Угрюмов сам любил хорошую обувь, но не мог бы позволить себе подобную роскошь. Очнувшись на следующий день, бомж показал, что «справную обувку» нашел в мусорном ящике. Каким-то образом весть о моднике-алкаше достигла территории Горпрокуратуры. По описанию сапоги ранее принадлежали нашему убиенному генералу…
В результате… В результате удалой дознаватель Ботанов списал убийство на несчастного, ни сном, ни духом к делу не причастного алкаша. А заодно пристегнул к нему еще пару приданных к рассмотрению смертоубийств. И вся, как говорится, любовь.
ЭПИЛОГ
- Дюшка! Обед подавать?
- Ну...
- Что, «ну»? Да оторвись ты от компьютера своего! Есть, говорю, будешь?
- Я и говорю – «ну» – буду, то есть. А что есть поесть?
- Что приготовила, то и есть. Ишь, расселся, барин-татарин. Марципанов вашей светлости не приготовили. Суп гороховый с копчеными ребрышками.
- Неси.
…………………………………………..
- Господи! Не в коня корм! Кормлю тебя, кормлю, а ты, как с Войны пришел, ни жиринки не набрал. Горе ты мое! Эдак, я тебя и не женю никогда.
- А что я тебе, надоел?
- Ну, не век же тебе с сестрой жить.
- Надо мной не каплет.
……………………………………………
- Дюшка! А ты знаешь, генерала нашего, что ко мне приставал…
- Ну?..
- Убили зверски!
- Так ему, ****уну старому, и надо. Не будет руки распускать.
- Ну, не скажи. То - руки, а то… Ему даже… эт самое отрезали. А сегодня к нам в департамент посылка пришла. На имя директора. Сотрудники охраны коробку-то вскрыли, а там!.. – стеклянная банка, а в ней - половые органы в спирту!
- Брехня! Не в спирту, а в формалине.
- А ты почем знаешь?
- Да уж, знаю. У нас кенты в формалине уши отрезанные вымачивали. И на шее, вроде ожерелья, носили. Для устрашения.
- Врешь!
- А вот я твою красивую глупую голову, будешь со мной спорить, отрежу и в кадушке с капустой, как антоновское яблоко, засолю. Больше проку от нее будет.
- Дурак ты, Андрюшка! Я теперь после этого год капусты есть не смогу!
СПб, Январь 2011 г.