Если ехать из Абазы в Ак-Довурак…. Абаза – это АБАканский ЗАвод. Конечно, лет через пятьдесят сторонники единого архиязыка дадут другую трактовку.
Если близко к хакасскому языку, то это правильно будет выглядеть как – «Дальше медведи не ходят». Но это с какой стороны смотреть…
Так вот… если ехать, то на полдороге на правой стороне будет перевал Веселый.
Понять почему – «Веселый», можно только преодолев две трети подъема и посмотрев вниз. Пониманию будет способствовать неправильно уложенный рюкзак и возможные голоса снизу. Голоса будут, если внизу кто-нибудь остановится набрать воды у моста.
Поднявшись чуть выше они уже не будут раздражать, поскольку их уже слышно не будет. Поднявшись, и отряхнув ладони от каменисто-песчанной смеси, поскольку именно ладони выполняли большую работу во время подъема, можно оглядеться, предварительно облизав три – четыре довольно крупные ссадины на них.
Если встать спиной к дороге, то перед вами где-то там далеко будет Телецкое озеро. Его видно не будет, поскольку до него будет около двух десятков перевалов. Слева будет Тыва, справа – Хакасия. Их видно не будет тоже. Если смотреть на десять часов, то там будет место, где жили Лыковы. Но его не будет видно тоже. Прямо внизу будет Каратошская застава. Хоть ее и не будет видно, но это ближайшее место на пути, где жили люди.
Заставой она была до объявления Тывой войны Германии осенью 1944г, тогда же она и присоединилась к СССР. Границу упразднили. Однако до 1965г. казармы, баня, библиотека все было на месте и кто до туда доходил – пользовался благами цивилизации.
Следует заметить, что кавалерийский Тывинский (в то время Тувинский) батальон был сформирован в Туве, прибыл на фронт со своими лошадьми. Было разрешено оставить атрибуты национальной одежды, в том числе и лисьи малахаи, и короткоствольные карабины. Храбрость бойцов была безгранична.
Говорят, что весь батальон был награжден орденами, командир получил звание Героя Советского Союза. Трудно, но можно, представить состояние жителей населенных пунктов Европы, во взятии которых участвовал батальон.
Очевидцы рассказывали, что мозг жителей этих городов просто переставал работать. Поэтому особых претензий к жителям, не вывесившим наволочки в окна – не было.
Бойцы понимали людей, увидивших их на низкорослых лошадках, в лисьих малахаях, услышав боевые крики тувинцев -"уран", "орус" и знакомое "ура".
Позднее к очевидцам приходило сознание и понимание того, что если бы войска Батыя и Мамая не растворились бы в Руси, то в Европе не появились бы желания защищать Гроб Господен. Не нужны были бы специи, не было бы Америко Веспучи, Колумба, да и майя бы не нагородили со своим календарем. Все жили бы себе спокойно, дружили бы с ацтеками, а Кортес не запятнал бы историю великой страны, стрельбой из ружей. А Европе пришлось бы признать, что к болезням, которым покровительствует Венера, Американский континент не имеет никакого отношения, что это так сказать - «все свое».
И богиня своя - европейская и все, что с ней связано. Хотя идея свалить все на американцев неплоха. Но «история не знает сослагательного наклонения». Но да ладно об этом….
...Путь мой был мимо Каратошской Заставы к Телецкому озеру.
Реалии оказались несколько иными. Место где была Каратошская Застава отличалась от окружающих мест и выглядило островком "цивилизации" в тайге.
...Вообще, грамотнее поступков, чем отказ при любом случае от территории Турции русскими предками – трудно придумать.
Все-таки забота о будущем государства Российского проглядывается во всех поступках начиная от Святого Олега.
Трудно представить, где отдыхали бы россияне сегодня. Не дай Бог, если бы их потянуло здесь, дома, к Природе. Можно сказать, что отказавшись от Турции Россия себя сохранила. Природа же просто несказанно выиграла от того, что сегодняшним россиянам нужны и «берег турецкий и Африка», а не наша тайга и озера. Это я про то, что они могут оставить после себя.
Но я что-то опять не про то…
Однажды утром меня разбудил хруст камня. В тайге всегда спишь чутко. Вроде и оснований для этого нет, но вот включается в работу какая-то из хромосом и поэтому во сне все слышишь и видишь.
Я обычно сплю во мху. Подрезаешь мох и залезаешь в него как в спальный мешок, а на лицо шапочку вязанную потолше. Вообще тут тоже нельзя переборщить. Толщина шапочки должна быть на один-два миллиметра больше, чем длинна хоботка комара той местности, по которой пролегает твой путь.
Так вот лежу я во мху на лице шапочка и слышу хруст камня. В тайге камнем хрустеть может только турист или лошадь. Но одна лошадь по тайге не ходит. Заставу закрыли давно – военных нет. Это я все думаю, пока кто-то, разглядывая место, мой рукзак, кострище, думает,- где я.
Все стихло. Хруст прекратился. Значит - лошадь. Лошадь не будет стоять и перебирать ногами. Зачем? Она силы бережет. Хорошо, что не туристы. Раз лошадь значит она с людьми серьезными – можно вылезать. Но вылезать надо тоже грамотно. У разных людей - нервы разные.
Я сначала высунул наружу руку. Ну, во-первых, в руке нет ничего, и это видно, во- вторых, ясно, что из мха я не выпрыгну. Стянул шапочку, – вижу, точно, стоит лошадь, да не одна, а три. С ними человек.
Человек теперь тоже понял, чьи рюкзак, котелок, и лежат они там потому что,- а где им еще лежать?
Смотрю – не турист. Ну, это я еще во мхе догадался. Если бы туристы – они бы не стояли и не молчали.
Вылез.
– Здравствуйте – говорю.
- Здравствуйте – отвечает. Головой не крутит, не смотрит один я или где еще кто закопан. Из местных, может хакас, но скорее всего или тувинец, или алтаец.
Представился я. Он тоже руку протянул – Петр. – Рука мягкая – охотник значит. У тех, кто в тайге постоянно, руки в воде раз по пять на день. То рыбу ловят, то чистят. В общем, кожа на руках у них помягче, чем у людей случайных. Две собаки подбежали – лайки. Точно – охотник. Умные. Одна между нами села, другая сзади зашла. Охотник.
- Чай будем пить? – мне надо же что-то говорить? Да и чай надо попить.
- Собаки то не тронут – если отойду? – это я намекаю, что после сна мне бы отойти в сторонку.
Петр сделал головой из стороны в сторону, не в Болгарии, я понял, что не тронут. Но осторожненько так все-таки пошел.
Вернулся – смотрю, Петр развьючивает лошадь. Значит рано вышел, или долго еще идти будет. Повел лошадей поближе к ручью. Я за котелок и с ними. Я вернулся, Петр с лошадьми остался. Собаки с ним.
Открыл банку тушенки, чай заварил, зову.
Посмотрел он на банку, понял, что на двоих значит. Кто же с утра, если для себя одного, банку открывать будет?! Петр достал хлеб. Хлеб мягкий. Конечно, кто сразу сухари в ход пустит? Да и жир из банки, чем соберешь.
Сели, поели. Петр достал трубку. Трубка была магазинная с длинным эбонитовым мундштуком. Дети подарили. В тайге с такой неудобно. Сломать легко. А от подарка не откажешься, опять же – дорогая. Вообще, чем бесполезнее вещь – тем она дороже. Закурили, молчим. В тайге двум людям всегда, о чем помолчать есть.
- Ты куда идешь? – Петр смотрел прямо на меня.
- В Алтай!- Я тоже смотрел.
Молчим. В тайге все люди делятся на две категории. Одни спрашивают – «Откуда ты?» Другие – «Куда идешь?»
Первые – это так…. Вроде сразу говорят тебе, что ты пришлый, а они вроде как здесь всегда живут и все знают.
Вторые – люди серьезные. Поэтому сразу никогда не спросят –Откуда куда, зачем?- Сначала посмотрят на тебя. Как ходишь, как на звук поворачиваешься, как на землю садишься. Да много на что посмотрят. А то и не спросят ни о чем. Вот тогда - худо. Не интересен ты им. А раз не интересен – то ни на что хорошее не рассчитывай. Нет тебя!
- По пути значитца. – подвел итог Петр.
Тут надо молчать. Он определил, что по пути, значит вроде как он и решает все. Молчу.
- Рюкзак-то можешь на молодую положить. – Петр мотнул головой в сторону лошадей. Оно, конечно, можно сразу и показать, что понял все. А надо ли? Тут ведь еще надо решить, принимать предложение или нет. Лошадь, конечно, в тайге подмога. Но не всегда. Ей ведь тоже помогать надо. Особенно на спусках. Побаиваются они, когда голова вниз. Тут надо ее за хвост брать внатяжку, чтоб она чувствовала, что ты ее держишь – тогда пойдет. А так с ними тоже мороки много, да и ответственность тоже. Ясно - Петру с тремя тяжело. Выручу.
- А как закрепить то его? – я перевел взгляд на свой рюкзак.
Петр подошел к лошади. Точно подошел к молодой.
- Давай.- Петр отстегнул от подсумок автомат. Да! Обычный - АКМ. Ну не совсем обычный. На них, как правило, нет ни одной ни цифры, ни буквы. Рожок опилен в треть. Куда в тайге с крючком таким? Вообще формально при задержании еще надо доказать, что это автомат, а тем более, что это – АКМ. Конечно, отбирают их. В акте пишут - «изъято оружие, похожее на огнестрельное, похоже на изделие марки – АКМ». Автомат то заберут, расписку выдадут, а тебя в покое оставят. За что забирать? Без заключения экспертизы, - на каком основании? А экспертиза эта где?
Пошли.
Дня три, наверное, вместе шли.
Как-то вечером, Петр говорит – Я завтра левее ухожу, а тебе прямо. –
Завтра так завтра. Тут, что-то не выдержал я и спросил – А как здесь раньше было? –
- Раньше или давно? – помолчав, уточнил Петр.
- Раньше… - уточнил я.
- Раньше лучше было! – Петр глубоко затянулся из трубки.
У него давно уже была нормальная, обкуренная трубка, с маленьким удобным деревянным мундштуком. То, что «раньше было лучше» я и так знал. Вообще, наверное, и в Африке все знают, что «раньше было лучше». Я так думаю, что в человеке сидит какая-то хромосома, которая не дает человеку соврать. Если кто и скажет, что «сейчас лучше» - то наверняка у него нарушение в ДНК. А может он и не землянин вовсе? Я вот замечал, что если кто так говорит, то у него что-то в облике неправильное. Какое-то не наше, не земное. Может вправду говорят, что рядом с нами инопланетяне живут? У них ведь тоже есть земная хромосома. Она тоже не дает врать. Вот они и режут правду, выдавая свое внеземное происхождение.
Я молчал.
- Тебя, конкретно, в каком регионе интересует? – Петр посмотрел на меня. Да! Ни больше, ни меньше! В «регионе». Это надо знать, где мы сидели. Вот проведите линию от Абазы к Ак-Довураку, от середки к Телецкому озеру, поставьте в середку палец и посмотрите.
- Я вот был недавно на Саяно-Шушенской ГЭС. Там Карлов Створ.
Как там раньше было? – мне, правда, было интересно.
Петр смотрел куда-то чуть повыше кедров, словно вспоминая, как там было раньше.
Довольное его лицо говорило о том, что воспоминания ему приятны. Он встал подошел к костру, поправил ветки. Налил чаю, выпил, медленно подошел, сел.
- Означенное там было, - он выжидательно посмотрел на меня.
Я выжидательно смотрел на Петра.
- Когда-то Петр Первый ткнул пальцем в карту и сказал, чтоб там поставили отряд. Чтоб, значит, все знали, что это русская территория.
Ткнуть-то ткнул, а сказать толком ничего не сказал. А команда и пошла сверху вниз.
А как командовать? Вот и писали во всех бумагах «направить, выделить, ну и прочее в «означенное» место». Что за место – все боялись спросить. Так и пошло. Идти-то надо, - приказ! А куда идти?!
Вот людишкам служивым отдали ту карту, точку поставили и приказ выписали – «Идти в означенное на карте место.»
Пошли и пришли, конечно. А потом к царю надо с докладом возвращаться.
Кто переженился, кому места по душе пришлись, а жалование? Отправили гонца к царю. Тот добрался, знамо дело!
Отчитались: – В означенное место – прибыли.» Приказные, -те к царю – Дошли, мол, служивые до означенного Вами, Государь, места. Выполнили Ваш приказ. Поставили заставу на рубеже Российском! -
Тот: – До какого?-
Ему: – До означенного!-
Тот: – Кем означенного?-
Ему: – Вами, Государь?-
Тот: – Зачем означал? Или пьян был?-
Петру нравилось рассказывать. Чувствовалось, что эту историю он знал назубок и рассказывал её не первый раз.
Ему: - Не знаем. Тайна великая. Государственная!-
Тот: – А, где означил-то я? –
Ему: – Не знает никто. Карта у офицера была. –
Тот: – Кто доложил, что в означенное место прибыли? –
Ему: – Служивый какой-то? –
Тот : - Подать сюда служивого! –
Все было бы просто. Но служивый на всю службу деньги получил, да и обратно уже убыл.
Бросились искать его – нет.
Доложили царю: – Так мол и так – служивый деньги под роспись получил и в означенное место убыл. –
Царь: – Куда убыл? Когда убыл? –
Ему: - В означенное место! Да вчера и убыл.-
Царь: – Искать по кабакам. Найти, если шкура дорога!-
Нашли служивого. Точно по кабакам шастал. Привели к царю.
Царь: – Откуда прибыл, орел?-
Тот: – Из означенного Вами места, царь-государь. –
Царь: - Где место? -
Тот: - Там, где означено.
Царь заходил по комнате.
Царь: – Дорогу помнишь? –
Тот: – Дорогу помню. Чай туда шли, потом обратно шел. –
Царь: – Несите дислокацию. Показывай, орёл, откуда прибыл.
...Два дня царь со служивым и немцами-картографами разбирались, откуда гонец прибыл.
Потом еще два дня вино пили, царь думал, что делать-то теперь. Территории-то прирезали немало. С Китаем как-то надо ещё вопрос решать...
Ещё оказалось, что прошли служивые по землям, где постов российских-то и не было никогда.
- Показывай, где постов нет! – царь ткнул служивого в карту.
- Да почитай нигде и нет. Вот, от сих и до сих – нет наших
ни служивых, ни-кого. Но все по-русски говорят. Даже хакасы.– гонец и накрыл ладошкой пол карты.
- Вот! Все по-русски говорят, а царю невдомек!
...Где начальник караула? Позвать срочно! – царь заходил по комнате.
- Где офицер? Долго царь его ждать будет? – все забегали. Быть грозе.
Прибегает офицер: – Чего изволите? –
- Где тебя черти носят, когда царь зовет? –
- Да вот локшины только сел поесть. Зовут – сразу бегом.-
- Тут дела, Государевы, не терпят, а он лапшу куриную трескает? Бери отряд и бегом сюда,- царь ткнул в середку карты недавно накрытой гонцом.
Вот здесь свою локшину и доешь. Гонца в провожатые возьмешь. –
- Куры там есть?- спросил царь у гонца.
- Есть! – кивнул гонец.
- Вот и доешь там. Вот здесь и доешь!- Петр ткнул пальцем в карту замолчал.
А был 1725г.
- Может, и не так было. Но есть там село Локшино. Севернее. Перед Хакасией. В 1727г. образовано.
Доел знать караульный лапшу свою. Да не узнал уже об этом Пётр Великий.
У нас ведь как? Царь скажет – сделают. Другим-то дела нет. Все ждут указки от царя. Вот говорят, что так же и дорогу где-то строили. Царь по линейке дорогу прокладывал, а палец под карандаш и попал. Так и построили. Прямая, прямая, а где палец царя был – там загогулина.
Не царское дело – дороги прокладывать. Дороги должны прокладывать знающие люди. А в России кроме царя - некому! – Петр опять посмотрел куда-то поверх кедров.
Покурили.
- Ну, и что с означенным-то?- я смотрел на Петра.
- Так на месте села Означенного, там Саяногорск теперь. Ты же про Карлов Створ спрашивал. В нем же ГЭС и стоит,- Петр опять посмотрел на меня.
- Так откуда название такое – Карлов створ?- я опять ласково посмотрел на Петра.
- Так это, еще раньше было! – Петр явно ждал моих расспросов.
- Расскажи. – я, всем свои видом, старался выглядеть просящим. Мне даже показалось, что собаки с зависть к моему искусству смотрели на меня.
- Это вообще давно было. На твой слух-то ведь не запомнишь.- Петр ждал просьбы.
- Запомню!-
- Я тебе расскажу, как положено. Ладно?-
- Кем положено? –
- Не важно, кем положено. Как мне положено, так и буду рассказывать. Мне положили, мое дело сохранить. Я тебе положу – твое дело сохранить. Отсюда и «положено». Понял? –
- Понял. –
- Давно было. Встретились прекрасная Ка-Хем, что означает "Малая река" и могучий Бий-Хем, что означает "Большая река" у непроходимой саянской тайги и родился сын от любви великой.
И назвали его Улуг-Хем, что означает "Великая река". В честь отца Бий-Хема, деда Улуг-Хема - Улуг-О - "Великого покорителя гор".
Быстро сын набрался сил, бурлила в нем сила родителей, своенравный степной нрав матери и сила отца и дедов своих, стремился он на просторы, тесно ему было.
Но не хотели родители отпускать сына. Объясняли ему, что за горами степь широкая, что Духи Гор и Духи Степей договорились, что не нарушит степные просторы ни одна река, что реки слово дали не тревожить покой курганов степных и ковыля. Но своенравен был сын.
Обратились отец с матерью к Духам Гор, помочь им удержать сына.
Возвели Духи на границе гор и степей стену непроходимую. Попросили Духи Гор Духов Всего-Живого помочь им удержать строптивого Улуг-Хема. Духи Всего-Живого поставили охранять стену самого большого медведя, превратив его в громадную гору. И назвали они гору -Аба – что означает - «медведь». С радостью и благодарностью восприняли известие Духи Степи об охране границ.
Опечалился Улуг –Хем. Но, не даром в Улуг-Хеме текла кровь деда – Улуг-О. Обратился он с просьбой помочь ему сокрушить стену к Хан-Тегиру (Кантегиру), что означает «Повелитель Неба». Кантегир тоже был шумным и строптивым, имя ему дали самые высокие вершины, поддерживающие Небо и родившие его, напитавшие его силами Неба.
Вот так и подружились Хан-Тегир и Улуг –Хем.
Встретились они почти у самой стены и сказал Хан –Тегир:-«Возьми меня с собой! Другом и помощником тебе буду. Со мною силу Неба обретешь.» И почувствовал в себе Улуг–Хем силу необъятную родителей и дедов своих, твердость самых высоких гор и чистоту помыслов Великого Синего Неба.
И вот однажды ночью разбежался Улуг-Хем и ударился грудью в стену могучую. Сотряслись горы Саянские от этого удара. Словно мечом богатырским разрубил стену Улуг-Хем и вырвался на свободу.
«Кар-кар-кар,»- возвестил Ворон – смотритель всей Земли Духов Гор, и Духов Всего-Живого, и Духов Степей о поступке Улуг-Хема. Стали Духи горы сдвигать - створять, дверь пробитую закрывать, а сил не хватает. Стала им гора Аба помогать – но от напряжения лопнули жилы на лапах и вырвались из-под них два потока крови, сливаясь в один.
А Улуг-Хем, не мешкал - силу набирал, да вперед стремился, могучими плечами все шире раздвигая створы двери. Видит перед собой Улуг-Хем степь бескрайнюю. Вспомнил слова отца с матерью о договоре - не трогать степного покоя. Постоял, подумал, да и повернул направо, обходя владения Духов Степей. Слышит голос рядом.
Река красная догоняет его. «Ты кто?»- спросил Улуг-Хем.
«Я – Аба-кан, что означает - «кровь медведя». Возьми меня с собой. Другом и помощником тебе буду. Со мною со всеми живыми язык найдешь, и все живое тебе радоваться будет,» - ответила река.
«Пойдем, вместе веселее. Да и скучать я буду без отца и матери да без гор Саянских. Да и плечо крепкое в дороге не помешает,»- ответил Улуг –Хем. И принял он в себя кровь живую, и стал понимать он все живое. И все живое стало звать его «Батюшкой», за доброту, за понимание, за заботу и характер незлобивый. С тех пор всегда медведи приводят на его берега медвежат, чтоб испили они воды, чтоб стали сильны и благородны, как прадед их – Аба, отдавший кровь свою Улуг-Хему. Увидели Духи Степи и Духи Гор, что договор не нарушается – успокоились. Устлали Духи Гор дорогу от створок двери, открытой Улуг-Хемом, разноцветным мрамором и гранитом, провожая его в путь и желая удачи. А люди дверь, в которую Улуг-Хем отца с матерью покинул, сначала называли просто «Дверь ворона», горы слева и справа называли «Створками», а потом, дабы не поминать зря, не тревожить Ворона – верного и ближайшего слугу Духов Земли стали называть «Карлов створ» - в память о крике Ворона. О крике, возвестившей о рождении реки Великой. И никто не знает уже, как вправду было. То ли Ворон позвал в дорогу Улуг-Хема и помог стену преодолеть, то ли пожелал удачи ему в дороге, то ли прокричал Духам Гор, чтоб не очень они старались удержать его.
Сразу же поселились там люди, через «Дверь» ходили они в Саяны, и охраняли их от людей корыстных. И стали их звать - Карловы. Невысоки они были, но крепко на земле стояли.
Это уже потом, после слияния могучего Улуг-Хема с красавицей, любимой дочерью Байкала - Ангарой эвенки переведут на свой язык его имя, как Йэнэ или Енэ, что означает просто "Великий", а иногда и "Иоанес", а народ кеты вернет название и добавят опять к слову "Великий" - Сес или Сьесь - что означает "Река". А русские для простоты "Енэсес" и "Йэн-Эсьесь" объединят в одно слово "Енисей". И под этим именем станет Енисей известен всему миру, как Величайшая река Земли, но все народы оставят ему имя, данное всеми живыми когда-то - «Батюшка». – Петр замолк.
- Запомнил? – он закурил.
- Запомнил, -
- Давай спать. Выйдем пораньше. – Петр отошел от костра.
Утром, молча, собрались. Как будто и не было вчерашнего вечера. Не прошли мы и часа Петр остановился.
- Мне туда,- он мотнул головой влево.
- Тебе прямо,- он подбородком указал на тропу по которой мы шли.
Петр подкинул рюкзак. Мы стояли не знали о чем говорить.
- Вечером дождь будет,- Петр опять ткнул подбородком, глядя в сторону моей тропы.
Я посмотрел – туда же, –Не будет. –
Петр немного помолчал, - Будет.- для убедительности он повел плечами.
Я, конечно, понимал все, что он хотел мне сказать. И про то, что там граница, что дальше меня его духи провожать не будут, что там меня будут встречать другие. Все многое хорошее, что надо бы сказать, но нельзя. Я еще раз посмотрел в ту сторону. В небе кружил орел.
- Не будет! – я так же повел плечами, словно поправляя, лямки рюкзака.
Петр внимательно посмотрел на меня, на орла.
- Дай сигарету свою, – он выжидательно смотрел на меня.
Перед расставанием, что-то давать из рук в руки – это было слишком. Еще хуже было не выполнить просьбу. Я стал доставать пачку, думая, как поступить. Пачка была почти полная. Я стал доставать сигарету, незаметно вытягивая с ней и вторую. Петр посмотрел на меня и улыбнулся.
- Просится,- я виновато покосился на две сигареты.
- Ладно. Давай.-
- Вечером покуришь?- мне было неудобно.
- Вечером.- Петр засовывал сигареты куда-то под куртку.
Стояли. Я понимал, что Петр не тронется с места, пока я не пойду.
- Я пошел, - я протянул Петру руку.
- Я тоже, - Петр сделал вид, что ее не заметил.
Я шел и думал о Петре. Еще думал о том, какие молодцы мать с отцом, что воспитали хорошего мальчишку. Думал о том, что повезло ему с друзьями. Что много сделал, повидал. Что дед тоже доволен. Что доволен и сыном, и внуком, и друзьями внука. Думал – как хорошо у них в доме. Надо мной кружил орел.
Я был прав - вечером дождя не было. Не было его и на следующий день, когда я был уже в Алтае.