S. T. 3

 
– Да, Игорёк, хороший мобильник, отличный звук. Говоря красиво чьими-то словами, становится понятным, что «подлинное освобождение  происходит в сознании личности,  а не в сфере политики».

– Как потом выяснилось, Зарион всё это насочинял и исполнил только, чтобы произвести впечатление на мою Светку. «Я, говорит, только прикоснусь взглядом к её улыбке, так забываю всё на свете».

– Игорёк, а  ты не читал то ли Арефьева, то ли Астафьева «Москва-Петушки»?
– Нет, но не проблема найти. Было бы желание.
– А «Доктора Живаго»?
– Нет.

– И я не читал. На  пенсию  выйду обязательно прочту. Платонов мне нравится, а жена зудит: «Как ты такое можешь читать? В доме ни одной лучины нет, а его творчество гложет». Уходишь за луком, а бедный Платонов лежит недочитанный.
– Так она против творческих?
– Она против полутворческих как я. У меня ведь только эпистолярный жар.  «Эх, прозвенели года бубенцами. Мы за кем-то, а вы вслед за нами…», – нараспев проговорил водитель и добавил. – Кстати,  Лечи сказал, что на их языке «жена, супруга» и означает «зуда».
* * *

Через семьдесят километров машину вновь тормознули. Снова пост ДПС.

– Чего везём?
– Пустой.  Возврат.
– Отпирай калитку!  Освобождай помещение!

Прошёл час. В кабине и в кузове всё перерыто.  Сдвигов нет.  Два копавшихся сотрудника в поту.
– Мужики, что ищем-то? Да бросьте вы практику бесстыдства! Что молчите? Снова 37-й?
– Икра где?
– Кака… какая икра?!

– По достоверным сведениям у вас имеется запас чёрной икры!
– Да нету.
– Как это «нету»?
– Съели!

– Как это «съели»?!
– С аппетитом.  Я ведь дедом стал.  Вот и отметили.
– И пили?

– «Только чай!» Питие за рулём несовместимо как Рамштайн и Адамо. С рейса приду, там и приму.  Со всем семейством.  «До основанья!»

… Когда машина скрылась, лейтенант с сожалением произнёс:
– Только банку катать начали, а её уже слопали. И не поперхнулись.  Вот коварные…  Где теперь реквизит доставать будем?
– А…  будет ещё конфискат.

– У тебя, брат, железная логика, но кое-где она проржавела. В том году мы с одной банки как наварились? Точно ты сказал, когда мы её ели «Счастливая!», а эта…  Звони Тулику, скажи:  «Ожидания напрасны».
* * *

– Мне бы ничего не лезло в голову, а сейчас я могу задать себе вопрос: «Что спать?  Зачем так много спать?  Ты  перетрудился? Тебе нужно восстанавливать силы?  Жить надо, а не проживать».  Мне кажется, это у Гегеля на всякие фигли-мигли трансцендентальное время было, а нам необходимо ликвидировать хаос в голове, и поторопиться чего-нибудь добиться, но в этом мире соблазнов больше, чем положено.

– Игорёк, можно я тебя перебью? Меня жена частенько ругает за моё умение лезть, куда не надо. Выражается она прямо, можно даже сказать, вульгарно: «Как  тампакс  во  все дыры лезешь».  Натура у меня  такая. И у гладкого времени есть шероховатости.  Конечно, легче всего человека сделать бедным и несчастным, чем счастливым и задорным.  Человек как  продукт цирроза Вечности.  В деревню летом приедешь,  ходишь, ходишь никого не видно.  СтОит без штанов по улице пройти или потащить чего-нибудь, сразу столько любопытных.  «Во–о!  Куда попёр?»  Но человек способен и на иную сторону жизни.  Иной раз  нужно  совсем немного – увидеть небо, поговорить с людьми. Я  люблю на своих маршрутах смотреть на знакомое и каждый раз улавливать новую сторону рисунка улицы.  И вот, что я заметил,– жизнь пример несостоятельности.  Такой её мы делаем сами. Вот ты, видел счастливого человека или около того?

– Стоп!  Ещё один шаг к обрыву литературной бездны!  Вот он – я!  Вполне счастливый человек возле вас. Частично счастливый человек возле жизни. Утром, просыпаясь, я вижу небо, слышу людей. Вечером я говорю: «Спокойной ночи, микробы, звери, люди, звёзды!»  Однажды я прочёл журнал «Юность» от корки до корки и подумал, что что-то случилось в этом мире. Сейчас я сплю спокойно, не кинувшись как другие исправлять его. Я был счастлив, поняв, что  не обязательно  выражать своё неудовольствие к тому, что есть, когда можно отразить то недовольство, которое есть вокруг. Когда в  разных уголках города в один день я встречал троих или пятерых знакомых, друзей или приятелей  это тоже было счастьем.  Даже наше стремление к «честным мыслям»  здесь – уже ступенька к счастью. Знаете, доказывать в этом мире что-то кому-то совсем не обязательно. Если Лермонтов погиб, доказывая свою правду, то зачем он её доказывал какому-то  мудаку? Правда поколения?!  Кому она нужна? Нужна ли вообще? Могут ли собрания  Бестужева-Марлинского  волновать юную душу современного архаровца? Ещё я вполне удовлетворён тем, что умею отличить относительность от тупого безобразия.

–Тут уместна фраза товарища Кржижановского: «Главная удача в жизни – найти самого себя». Наверное, ты обрёл себя, потеряв жену, обретя часть свободы. Сможешь увидеть наши призарубежные просторы.  На выезд в загранку  деньжищи нужны.

– Деньги не проблема.
– Жена наследство оставила или ограбил кого?
– Можно сказать,  лотерею выиграл.

– Спортлото?
– Хуже.  Когда с музыкантами  встречался, то познакомился с одним воротилой. Он мне лет на десять вперёд и дал.
– Такой аванс он всем даёт или только тем, кто возле него?

– Вроде я как-то не возле него. Самир про своих предков рассказал, я про своих.  Оказалось,  они по истории где-то вместе топали. Его дед так ненавидел Россию, что записался в латышские стрелки. А другие его предки кодекс чести нарушили ещё за совдепским горизонтом. Всё наслоилось. Самир в свободное время разыскивал потомков моего деда.  Вот судьба и свела меня с ним.

– Самир  Хандроскин?
– Хандроскин!  Вы слышали за него? 
– Пересекались. Тесны дороги в море!  Он раньше при встречах назывался «Сам».
– Теперь при знакомстве представляется – «Сам  Хан».

– Растут люди.  У него ведь продольный шрам слева на щеке?  Сантиметра два.   
– Да. Только поперечный и справа.
– Точно. Справа.  Так, что там предки?

– Им казалось, что в жизни всё гладко будет, что всё затрётся, но чего корысти ради не сделаешь, всё у них отзывается эхом из старых годов. А болезни родителей стали приумножаться в детях. Самир сам про то говорил. Им чего только не советовали. Из «Шамановедения» главу десятую выучили – «Методику заклинаний» не помогло.  Это из  культового собрания сочинений. Тяжело им приходилось идти сквозь  SOFT  INDUSTRIAL.  Вот им и привиделось, что жизнь их изменится в пользу позитива, если они сделают благо для нас Ганихиных, которым в прошлом они насолили. А я ведь почти один на свете и остался из нашей семьи. Они думают, что со мной им повезёт. 

– Ты какой-то особенный?
– Местами обыкновенный, а другой раз самого оторопь берёт. Один раз стою с парнем на лестничной площадке в его подъезде, Тут выходит Васькин сосед и давай мне права качать. Можно было бы и помахаться, но я не любитель этих выкрутасов. Следующим вечером встречаю Ваську, он мне рассказывает:  «Сосед полез через крышу в свою квартиру. Жена от него пьяницы ключи заныкала. С козырька сорвался и аллес.  Квакнулся с девятого этажа».  Другой раз встречаю одного керика, а он с перевязанной рукой.  Так и так, мол, «вчера про тебя с женой плохо разговаривали. Ругали тебя, почём свет стоит, а через два часа я руку сломал, а жена ногу обварила».  Я ему в ответ, что не при делах, что хаять людей за глаза последнее дело, что я знаю, что на всех не угодишь и т.д.  Другой раз два телкА к моей приклеились, естественно со мной дело поимели.  Через три дня узнаю, их папа на машине разбился. До сих пор не знаю, может миссия у меня  какая, предназначен, что ли для чего? Как-то вечером к дому подхожу, слышу, у кого-то в окне телевизор за переворот в какой-то Африке говорит.  Подумал: «А вот проснусь однажды, а у нашей страны вывеску поменяли?» Через год и поменяли.

– Редкий американец знает о нашем  Крякутном, а кто вообще из них знает, что у нас на каждого Крякутного своя колокольня? Недавно фильм смотрел «Ермоловы». Там фраза прозвучала о зависимости от «времени–эпохи». А мне думается, что прослеживается двоякая зависимость человека от времени и, если от первой можно отвертеться, то можно ли не зависеть от второй «времени–моменте»? Вот продумаешь на досуге о третьей или четвёртой зависимости, наполнишься величием своим, притопаешь на Северный Кавказ, примиришь народы этого края, прослывёшь легендою живою, сочинят про тебя «Слово об Игоре». Во!!!

– Сами же сказали: «Там Киров нужен! Он разнимал целые аулы!»  Самир мне тоже условие  поставил: «Долг тебе не просто дастся, чтобы он во благо был – ты должен во благо сработать. Иди и исправляйся!».  Вот я и исправляюсь.

– «Да! Тяжело  пожатье каменной его десницы!»
 – Самир сказал: «Человек рад мирному небу над головой, но ведёт себя так, будто ему нет дела до бессмертия! Наша среда между атомами и галактиками, а ты сидишь на печи!»  Что-то про Вудсток  говорил…  А… «Разбуди Вудсток в Душе своей!»  Потом и я решил для себя, зачем я стою бестолково на перепутьях  жизни,  зная, что завтра наступит новый день, стирая вчерашний.

– Точно как там: «Почему человеку не прививают уверенности в светлое завтра?  Пусть возьмут моё сомнение на вооружение и сделают твёрдость духа.  Колебаться не нужно! Стойкость духа во имя Светлого Завтра!»

– Я думаю, потёмки в мозгах нашего народа всегда были и всегда будут и потому он всегда в середине бед. Недавно я высчитал, что рождён в понедельник. Сначала погоревал, песенку вспомнив.

– В понедельник это что, я вообще родился в командировке, а батя мой на Волге!  Я его спросил, где именно? А он – «на плоту»!
– Вот погоревал, – продолжил Игорь. – И подумал: «Если понедельник – начало недели, то значит и новой жизни! Пойду в горы, удостоверюсь, что ТАМ НЕ ТОЛЬКО КАМНИ».  В один прекрасный понедельник три недели назад взял цифровик, тетрадь, карандаш и вот я здесь с решением фольклором попутно заняться.

– Как Шурик Гайдая?
–Почти что.  Только не тосты и предания, а песни разных авторов и исполнителей. На «Маяке» Стилавин и его друзья собрались было воз везти такой, но вылезли, нарисовались и заглохли. Поломались на полпути. 

– Это не «Народный продюсер»?  Сын у меня увлёкался этим делом. Что-то даже записывал. На Северном Кавказе с песнями проще. Там особая зона для сказителей. Москву они не стремятся одолеть. Их устраивает своя культура звучания. Там предостаточно киосков на базарах, где песни, песни, песни. Мне говорили, там один чудак песни слагает на темы работ В. И. Ленина (?)  Пел же Высоцкий сериалы про спортсменов? А в Черкесске «Чико» поёт и не плохо. Просто, сердечно.

– Доберусь до Дербента, посмотрю знаменитую стену, потом правее до Гудермеса и Грозного.
– Там у меня нет знакомых, а вот в Дербенте на Верхнем Рынке Курабеков проживает.  Его дед в тридцать седьмом такие чудеса делал, когда пришли за ним. Ещё и без руки был.  А в Кизил-Юрте  живёт ещё один хороший человек. Историей края, Словом занимается.   Самого Виноградова из Армавира знает, Гамзатом зовут. Истинный Кавказовед, правда, очень горячий. Он однажды теорию о Бессмертных поведал. Из Бзкона пример привёл.  Говорит и Прометей был.  Он у Бессмертных за предателя. Зря, мол, людям сведения лишние  поведал. Ты Ивана Андреевича Крылова  только по басням знаешь, а о его «Почте Духов» и не догадываешься. Хитрый товарищ этот Крылов – Эзоп его учитель.

– Да…  с забвением у них всё отлично получилось.  В городах наших улицы именами бомбистов пестрят, а улицы его имени, мне кажется, нет.

– Было бы удивительно побывать на такой улице. Да видать, уже не встретить, как не встретить спорткомплекс под названием «Цыганский». Я бы так делал… Что находится на этой улице?  Бюро Инвентаризации?  Значит улица имени Бюро Инвентаризации! Ладно. Про формальдегиды ни слова!  Смотри, авария! Святой Георгий!  Пособи!  Огради! 

Машина съехала на обочину и остановилась. Дмитрий и Игорь кинулись помогать пострадавшим и другим, которые уже делали это. Другие машины, притормаживая, проезжали мимо. Раненых усаживали в «КАВзик», который остановился первым. Автобус с пятью пассажирами следовал в Москву, на их глазах, спереди идущий, старенький  «Икарус», протаранил правой стороной, стоящий справа «КАМаз». В кювете лежала женщина. Помощь ей уже не требовалась.
 
– «Москва – Дербент».  Проходил   мимо   минут за двадцать, как я сел к вам. Сержант меня к ним сажал, но я  отказался, – сказал Игорь, когда «КВЗ» с номером тридцатого региона скрылся за поворотом.

Возле разбитого автобуса сновали уцелевшие пассажиры. Кто-то из старших уже  командовал ими и переговаривался по телефону.

– Игорёк, тут такое дело. Там наша машина подкатила. Водитель Талгат.  Я уже сказал ему и если ты не против, то поезжай с ним. Он тебя до самого автовокзала довезёт. В нашем городе есть на что взглянуть. Вот тебе мой адрес, номера телефонов. Переночевать потребуется, моя поможет. Адреса друзей моих там запишешь. Сын пособит,  если что. А  я налево!

– Мадам здешняя?
– Друг армейский. Через десять километров поворот, там ещё чуток и я на месте.  Жизнь, как видишь, наглядно демонстрирует неприглядные стороны. Мотаюсь здесь частенько, но всё мимо друга. К тому же, следуя за самим собой, не нарушая наставлений, вывожу: «Утренняя мысль далека от ночной».  А чтобы эту утреннюю мысль услышать, нужно покемарить. Но всё же: «Кто ездит на стареньком Зидане?»
– Кто? Внуки?
–Дигдушеньки! Как говорит сосед Ахмед.  Привет организаторам бизнесурожая!
– Хандроскину что ли?

–Скажешь «Бразерс» привет передаёт. А тебе на дороженьку газетки кавказские «Республика», «Черновик», «Новое Дело». Познакомишься с проблемами.  Мне такие друг привозил постоянно прямо из Дагестана. В нашем городе их не найти. Не смотри, что они из  автобуса, но смотри туда, куда завещал великий Кузьма Прутков. Мне ребята дали в благодарность. Хотя какая там благодарность… Им теперь не до чтения. А тебе я желаю в последующем превзойти себя предыдущего, чтоб жизнь не была напрасной как кубанское водохранилище. Чтобы из всех шастающих ты  был самым шастающим!  Жаль ты в Израиль не идёшь. Я бы тебя тогда попросил узнать, какие названия носят их колбасы, квасы и другое съестное. У нас ты знаешь, «Старорусские сосиски», «Русские чипсы», «Пельмени славянские» и т.д., может это уже предупреждение, что пища только для русских, что другим это противопоказано кушать? 

– У меня сосед дядя Миша Матвеев, бывший Гринберг, на досуге расспрошу его о вашем вопросе.  Потом созвонимся. И вот вам тоже на память.– Игорь маркером сделал надпись на портрете Сюзи – «Сюзи Кватро жива!»

Они попрощались, чтобы снова остаться наедине со своими  поперечными и неупорядоченными мыслями.

ИЮНЬ – ИЮЛЬ  2010.
  =16.06.10.-13.07.10=   PS