Глава вторая
Весенняя лесотундра радовала глаз обилием красок. Сквозь пятна серого снега, покрытого слоем пепла принесённого зимними ветрами, пробивались зеленеющие ветви карликовой берёзки. Южные склоны холмов и оврагов были сплошь усеяны ярко-оранжевыми головками тундровых цветов - жарков и скромными желтыми венчиками полярных маков. На многочисленных озёрах, покрытых ещё льдом, в узких заберегах открытой воды уже плескалась перелетная водоплавающая дичь.
Чем дальше мы пробирались на север, тем мрачнее и безрадостнее становился пейзаж. Количество не растаявшего снега становилось всё больше. Наш бронепоезд не был оборудовал снегоотвалом и нам часто приходилось лопатами расчищать себе путь. Старинная железная дорога была в ужасном состоянии. Похоже было на то, что последние лет сто по ней никто не ездил. Местами, вместо рельсов, оставалась только одна насыпь с глубокими промоинами и ямами. Автоматическим рельсоукладчиком наш бронепоезд не был оборудован. Приходилось вручную наскоро прокладывать легкосъемные рельсы, запас которых в бронепоезде был ограничен и черепашьим шагом пробираться вперёд. Поехав незначительный отрезок пути, мы снимали рельсы, перетаскивая их вперед. И так до бесконечности…. Более современные бронепоезда оснащались одной огромной рельсо-гусеницей, проходящей по специальным каткам над вагонами, но нам досталась допотопная модель, приспособленная в основном только для езды по готовым двухрельсовым железным дорогам. Впрочем, такие старинные машины оснащалась толстой титановой бронёй и обладали солидной огневой мощью. Поздние модели были облегченными и соответственно более уязвимыми – в них ставка делалась на быстроходность.
На ночь мы останавливались на отдых. Возле насыпи разжигали костёр и покорный Голован, как заправская кухарка, начинал готовить ужин. Запасы продуктов в бронепоезде большей своей частью были безнадёжно испорчены. поэтому мы с Алексом шли на охоту. При удивительном обилии перелётной птицы не составляло почти никакого труда добыть на ужин несколько уток или даже гусей. Ловили их просто. К тонкой капроновой нити привязывали крючок с наживкой и вместе с самодельным поплавком забрасывали плавать в озеро. Через час проверяли ловушки и скручивали головы попавшимся пернатым.
Я приглядывался к своим спутникам, раздумывая, что же мне с ними делать дальше. Сканируя мозг бывшего тирана-деспота не переставал удивляться набору пакостей и извращений, царивших у него в голове. Поражало то, что ему совершенно была неведома другая жизнь и другие чувства. Голован искренне удивлялся тому, что кто-то мог добровольно проявить снисхождение к нему или просто подумать о чем-то похожем на сострадание. Обладая слабыми телепатическими способностями, он мгновенно воспринимал это как слабость, и его начинало «заносить», за что бедолаге постоянно перепадало тумаков от меня и Алекса. Вместе с тем, силы, таившиеся в Светящемся Облаке, начали оказывать на бывшего диктатора своё непонятное воздействие. Иногда в его голове появлялись мысли о божественном промысле и святых заповедях. Какие-то непонятные процессы осуществляли метаморфозы в его сознании.
Алекс же первое время смертельно боялся радиации и постоянно ныл о том, что его ждёт скорая смерть от страшной болезни, которую он почему-то называл «лучевой». Он страшно удивился, узнав о том, что уже не одно поколение людей живёт, имея иммунитет, делающий сравнительно небольшие дозы радиации практически безвредными и даже полезными. Изредка встречались люди без этого иммунитета. В таких случаях применяли радикальные методы лечения. Достаточно при помощи простейших приспособлений полностью перелить кровь от имуннозащищённого человека, а это, как правило, были здоровенные быдлы, то все симптомы тут же пропадали. Когда я пообещал в ближайшее время, как только попадётся подходящий материал, сделать ему эту операцию, он побледнел:
- А что потом произойдёт с донором?
- Естественно умрёт. Без крови человек жить не может.
- Как же так? Я останусь живым ценой другой жизни? Мне так не подходит! Неужели ничего другого придумать нельзя?
Я пожал плечами:
- Как хочешь. Можешь сдыхать. Произойдёт это максимум через пару лет. Взгляни, у тебя уже шатаются зубы и начали выпадать волосы. Моли Бога о том, чтобы нам встретился кто-нибудь. Впрочем, когда приедем в Коммуну, какого-нибудь коммуниста с подходящей группой крови мы используем.
После этого разговора Алекс приуныл. Однако, через несколько дней, когда очередная прядь его белокурых волос осталась в руках, он дрожащим голосом торжественно сообщил о том, что согласен на операцию, если это будет не очень больно для другого человека… Я расхохотался.
Этот молоденький пилот-курьер непонятного летательного аппарата был удивительно инфантилен. Всю свою жизнь он провёл в подземелье на неизвестном мне материке и отличался крайней неприспособленностью к жизни. Было поразительно, как он умудрился выжить среди себе подобных. В нашем обществе он не протянул бы и месяца, не умея добыть себе пищу и дать отпор любому, кто посягнёт на неё.
От него я знал много новых удивительных подробностей о нашем мире. За десятки тысяч километров отсюда, за непроходимыми горами и огромным водным пространством находится ещё три земные суши – Австралия, Африка и Америка. Самым крупным центром, где сохранились остатки человечества, он считал Австралию. Там люди укрылись от радиоактивного облака и губительных осадков в глубоких подземных убежищах. Их несовершенные организмы практически не могли переносить даже самые слабые дозы радиации. Размножались они примитивно, так же как и коммунисты – с помощью женщин, а не посредством клонирования.
С его слов ещё сохранилось два мелких очага цивилизации в Англии и на Аляске, куда Алекс совершал рейсы на своём самолёте (так он называл летательные аппараты, способные подниматься на невообразимую высоту над землёй). Кроме этого, совершенно дикие племена жили где-то в Африке. Любопытно, что, по мнению австралийцев, ничего живого не могло существовать на огромной территории, называемой Сибирской Евразией, то есть там, где мы сейчас находимся.
Совсем по-иному в австралийской цивилизации трактовалась и новейшая история. По мнению их историков, в двадцать первом веке, по старому летоисчислению, стали происходить социальные метаморфозы в мировом сообществе. Нефть и другое сырьё, добываемое из-под земли, иссякли. Страны, традиционно жившие за счёт экспорта полезных ископаемых, начали стремительно нищать и деградировать. Государства, расположенные в Америке и Европе научились использовать в качестве источников энергии практически неиссякаемое ядерное топливо. (Скорее всего, это было то самое чудо-горючее, о котором мне рассказала перед смертью Ева). Научный прогресс позволил им жить богато и счастливо. На большей же части суши воцарило беззаконие и хаос. Вымирающее от голода и болезней население в слепой ненависти рвалось к захвату земель и имущества своих богатых соседей. Всё это, в итоге, привело к страшным Большим Взрывам, после которых осталось жить только те, кто смогли укрыться в подземельях и метро.
Не было оснований не верить Алексу. Новая информация заставила меня совсем по-другому взглянуть на жизнь. У меня возник совершенно новый план боевых действий. Вместо тяжелой войны с амазонками на юге и полчищами пидорасов на северо-востоке целесообразнее было бы захватить Австралию. На большом плавучем бронепоезде вместе с коммунистами напасть на этот удивительный континент. Если судить по рассказам Алекса, население там было изнеженным и совершенно не воинственным. Они сдадутся без боя после первого ракетного удара. Победа, скорее всего, достанется малой кровью, а вот добраться по воде до Австралии будет проблемой.
Всё моё мореходное умение сводилось к тому, что я мог построить простейшую вёсельную лодку и сделать примитивный опреснитель для воды. Напрягая память, я вспомнил краткий курс водоплавания, который когда-то изучал в школе выживания. Преподаватель, пожилой мут со странными татуировками, состоящими из множества параллельных полос во всё тело, которые он именовал «тельняшкой», рассказывал удивительные вещи. Где-то на краю северных земель существовали громадные водные пространства, называемые морями. Вода в них была ещё до Большого Взрыва горькой и непригодной для питья. Люди плавали по этим водоёмам на тяжёлых металлических лодках, величиной больше чем несколько десятков бронепоездов. Правда, подробностей об устройстве этой водный техники он не знал и рассказывал о ней только в самых общих чертах.
В одном я не сомневался – если что-то и когда-то было создано человеческим разумом, то это можно постичь. Если не хватает собственных знаний - нужно копаться в развалах книг старинных библиотек или попытаться реанимировать какой-нибудь древний компьютер. Так нас учили, готовя к длительной войне в любых условиях и с любым противником.
Часто, уединившись в командирском отсеке и передав управление бронепоездом Алексу, я подолгу рассматривал выдубленный до восковой прозрачности кусок кожи с бедра Евы. План нахождения базы подлодок времён, предшествующих Большому Взрыву, был составлен на удивление подробно и внятно. Найти эту точку на местности, похоже, не оставляло особого труда. Самое удивительное заключалось в том, что находилась она не так уж далеко от Коммуны. Мне было даже жалко отдавать эту удивительную находку в жадные руки коммунистов. Коварством и жестокостью они ничем не отличались от амазонок... Старинная мудрость говорила, что нельзя наступать на ритуальную палку с горизонтальными зубьями два раза подряд. При этих мыслях я непроизвольно расхохотался. Мне вспомнилось весёлая шутка из далёкой молодости: мы подкладывали этот забавный предмет, служащий для проверки интеллекта, под ноги быдлам, наблюдая как они, раз за разом, получали древком по лбу…
Мои мечты простирались дальше. После победоносной войны я смогу легко завоевать весь мир. Загадочные летательные аппараты австралийцев помогут быстро преодолевать немыслимые пространства. Железнодорожная эра бронепоездов уйдёт в прошлое. Империя амазонок рухнет под угрозой нового Большого Взрыва. Возможно, я просто уничтожу их всех. Главным козырем будет ракетное оружие с носителями Больших Взрывов, о местонахождении которого мне рассказала Ева перед смертью. Кусок гладкой женской кожи, величиной с две ладони, таил в себе бесценную информацию. Сложенный в несколько раз и свёрнутый в тугую трубочку, он, на толстом шнуре, всегда висел на шее.
С возрастом я стал сантиментален. Мне было приятно осознавать то, что частичка Евы постоянно находится у меня на груди. Я часто с грустью вспоминал её, хотя, честно говоря, не совсем представлял себе, как бы вернулся к своим амазонкам вместе с ней. Недолгое общение с этой удивительной женщиной много дало мне. Я стал совсем другими глазами смотрел на женщин, а это, по моему личному опыту, ни к чему хорошему не приводило. Пожалуй, даже лучше что она погибла. Частенько, закрывшись в кубрике и хлебнув спирта из аптечных запасов, я с тревогой думал о судьбе моих детей и амазонок, оставшихся в Коммуне.
Продолжение: http://www.proza.ru/2011/01/13/231