Дело было в Ленинграде, в начале 80-х годов, время тотального дефицита, всего и вся, при этом, Ленинград, понятие условное, тоже самое характерно и для других городов самой большой державы в мире, может быть, несколько лучше жила Москва и москвичи, но не намного. Работники торговли и сферы обслуживания процветали, были в почете, от них многое, если не всё, зависило, что приводило к ажиотажу, очередям и курьёзам.
Однако, как это не странно, тотальный дефицит, в случае удачи, позволял простому народу получить комплекс радости: достал, получил, посмотрел, прочитал, съездил и тому подобное. В рамки комплекса входило также: зависть знакомых и родственников, обиды, злословие, каверзы и прочие чувства и действия неудачников, что ещё больше усиливало весомость достижений победителей.
Как раз в эту пору супруга купила мне в своём любимом Гостинном дворе вельветовые джинсы. Так получилось, что она вовремя там оказалась, простояла в очереди всего несколько часов, и вечером у меня исполнилось из самых больших желаний в области обуви, одежды, гардероба.
Я, почему-то, всегда любил вещи из вельвета, казалось, что это одежда вельмож, дворян, элиты, люди в нём особенные, важные и знатные. А тут я получаю в личное пользование не просто вельвет, джинсы из вельвета, производства или Чехословакии или Польши, не помню, последний писк скромной советской моды, суперсобытие, суперрадость, ликование. Как и большинство мужчин, я ужастно не люблю магазины, а бесконечная примерка брюк напоминает средневековые пытки, так что новое приобретение было особенно ценно.
И всё равно я их недооценил. У меня довольно нестандартная фигура и подборка брюк или костюма всегда были сложной, трудоёмкой процедурой, как правило, с печальным результатом по тем или иным причинам, а тут фикс, идеально подошло. Толи у чехов или поляков все такие как я и стандарты соответствующие, толи партия джинс была не самого лучшего качества, а может ещё какие-то там причины, но факт остаётся фактом, как будто это с меня снимали мерки, кроили лучшие модельеры мира, а шили передовики производства из соцлагеря.
Из вельветовых джинс я почти не вылезал, уж больно удобно, да красиво, но приходилось, было жалко, ясно, что второго такого случая не будет. А тут пришло время их освежить, опыта ухаживания за вельветовой одеждой не было, стирать страшновато, техника допотопная, руками вроде слабовато, решили отдать джинсы в химчистку.
Прошла неделя. После работы я зашёл в пункт приёма одежды, ещё не готово.
Через три дня не готово, на следующей неделе, пока нет, ищем.
Так прошёл месяц, я написал жалобу, ни вельветовых джинс, ни ответа на жалобу, ничего нет. Обратился к Генеральному директору Химчистки, тишина. Тут уже стало не до джинс, вопрос становился принципиальным, может быть, даже революционным, а где же советская власть, что с народом творит сфера обслуживания того же народа
Я написал всю историю в "Вечерний Ленинград", меня поддержали, Генеральный директор Химчистки прислал письмо, без извинений, но предлагал вернуть деньги, что,
конечно, было с гневом отвергнуто, копия письма с моими комментариями пошла в Москву.
Наконец, через полгода, мне позвонил Генеральный из химчистки, уговаривал успокоиться, беречь здоровье, ерунда всё это и сказал:
- Вы подъезжайте, мы Вам, что-нибудь подберём !
Я сразу всё понял, эти талантливые рационализаторы и изобретатели придумали круговращение вещей в химчистке, без всякой ответственности. В моих любимых, почти новых, вельветовых джинсах щеголяет кто-то другой, мне предложат чью-нибудь шмотку и так до бесконечности, очень даже впечатляет и радует.
Я сдался, систему не победить.
Александров 2