Однажды Бушуеву поступила задача: Из «столицы полярной авиации» аэродрома Черский вылететь на Шмидт. А там, заправившись «под завязку», лететь на СП-24, станцию на полярной льдине.
Туда, накануне Нового 1979 года, с Аляски слетали американцы – привезли ёлку и подарки советским полярникам. Задача в виде красной телеграммы с пометками – «правительственная, срочно, секретно» - так возбудила командование арктической эскадрильи КГБ, что не было никаких сомнений, что задача будет выполнена, и было доложено:«Почётную задачу выполним».
Срочно надо было на льдину доставить пару "особистов" – собрать с полярников объяснительные о контакте и содержании бесед с капиталистами.
И эту задачу поставили экипажу Бушуева.
Из Якутска прилетел самый главный якутский генерал КГБ и его заместитель полковник.
Я слушал новую историю своего друга, поседевшего, волнующегося и хорошо помнящего подробности всех своих прошлых и удивительных перипетий.
Бушуев рассказывал памятные невероятные подробности:
"В мой красавец ИЛ-14 загрузили здоровенную бочку, из которой на льдине мне предстояла перекачка бензина в крыльевые баки.
И полетели мы на Шмидт. Там предстояло оценить условия предстоящего полёта и, что – главное, принять решение на полёт на аэродроме вылета и возврата.
Время шло и полярная станция «Северный полюс 24» двигалась к “вражеским” берегам»".
«Я понимал – каким необычным, сложным, интересным и напряжённым должен был оказаться этот полёт. Слетать в далёкие просторы Северного Ледовитого океана, где сгинул когда-то самолёт и экипаж лётчика-героя Сигизмунда Леваневского, - это было искушением.
Да и генерал КГБ, к которому я попал в распоряжение, не уставал упоминать про ордена и всякие блага.
Мне было 27 лет, я недавно стал капитаном и военным лётчиком 1-го класса.
Штурман опытный и старый капитан, бывший майор и орденоносец, Николай Иванович, сосланный на Север искупать какие-то грехи. И вот, он загорелся перспективой - отличиться в этом задании, чтоб выбраться с Севера на Юга, и там уйти на пенсию.
А мой молодой второй пилот, одержимый приключениями, – его после училища всё в Арктике радовало – хотел тоже совершить какой-то личный подвиг.
В штурманской аэродрома Шмидт мы провели весь день – оценивали все условия и свои возможности, а решение на вылет надо было принимать завтра.
В итоге выяснилось, что задача на полёт может быть выполнена, но лишь - на грани наших возможностей, точнее – возможностей самолёта по запасу топлива. И это ставило под сомнение успех затеи.
Я помнил слова инструктора в училище: «Ты должен знать и не забывать, - когда есть сомнения в успехе – никогда не взлетай. Но, если уж взлетел, помни – точка возврата недолгая, пройдёшь – станет точкой невозврата и ты сгинешь».
Оказалось, когда рассчитали, топлива на полёт до льдины СП-24 хватало на баках самолёта, и хватало обратно на том топливе, что мы собирались везти в бочке. Но, это – при штилевых условиях. Однако, в реальности такого не бывает.
И назавтра, когда мы изучили метеообстановку, выяснилось, что туда – нам попутный ветер, а обратно – встречный. Туда - 7 часов, а обратно – 8. И выполнить задание можно было лишь наполовину - в один конец.
Вернуться на аэродром вылета можно было только с попутным ветром. Но льдина плыла бы с нами, и дождаться там попутного ветра было нереально. Словом, всё было авантюрой.
Об этом доложил генералу, чем вызвал его национальный гнев - грузинский, а не якутский, как оказалось. – «Малчышка! Ты нэ панымаешь?! - Это надо здэлат!!!» Ну и т.д.
Выручил меня его заместитель, который, похоже, был рад не рисковать, и, кажется, желал подсидеть своего начальника. И я предложил позвать старшего штурмана аэропорта, чтобы тот доказал им мою правоту. Полковник всё смекнул, и убёг.
А генерал построил мой экипаж, и взялся выяснять, кто из них уверен, что полёт наш возможен.
И вот, он - момент истины, когда штурман Николай Иванович, и правачок мой, робея перед грозным генералом, и, живя своими искушениями. – Они решение моё, с которым ещё недавно согласились, теперь – оспорили, сдались – сказали, что возможно.
И только генерал засобирался поменять меня местами с моим правачком, как пришёл полковник со старым авиатором-полярником, самым старшим штурманом аэропорта Шмидт, главного аэродрома на Чукотке.
В пять минут этот дед, объяснил сумасшедшему генералу КГБ, чем его авантюра может закончиться.
Потом этот дед изрёк, - Вы на этого парня не орали бы, а молились. Он спас всех вас, дураков, от погибели. И какой чёрт вас несёт туда? За объяснительными? Чтобы тех героев, что на льдине, приструнить? Не понимаю. А ты – молодец, устоял. – Это сказав, он даже обнял меня.
И эта оценка показалось дороже всех орденов, важнее всех рисков от невыполнения правительственного задания на красных телеграммах
- Чаще эта точка называется - «точка невозврата». В том несостоявшемся полёте это - точка маршрута к СП-24, когда обратно, на Шмидт, я бы уже никак не смог вернуться – только вперёд на льдину. Она, эта точка, примерно на полпути в штилевых условиях, и она высчитывается, чтоб хватило топлива на обратный путь с некоторым резервом. Но с учётом ветра она всегда ближе к началу маршрута, не на середине, при любом ветре – встречном, попутном, поперечном. Ветер – это реальность, это непредсказуемость, это стихия, которой пренебрегать – значит погибнуть. Всё как в жизни, где кануть - подобных "мелочей" хватает с избытком.
*
Фильм "ТОЧКА ВОЗВРАТА" 1 - 2 серии (1986, СССР) на тему приключений в Арктике
https://youtu.be/ETq-yf2g2_A
Примечание:
Графика дрейфа СП-24 на сайте - http://ria.ru/infografika/20151109/1317148408.html
Опубликовано впервые 09.09.09 на блоге http://www.liveinternet.ru/users/3350215/blog