В одну из апрельских ночей 1834 года многочисленное семейство Менделеевых угомонилось поздно. Причиной был приезд из Москвы в Тобольск Василия Дмитриевича Корнильева, родного брата Марии Дмитриевны. Все долго сидели в гостиной, слушали рассказы гостя об его московском житье. Наконец, детей отправили спать. Но, и улегшись, Поля и Лиза, девочки двенадцати и одиннадцати лет, то и дело вскакивали с постелей, чтобы еще раз полистать книжки с картинками, которые привез им дядя. Восьмилетний Иван, засыпая, проверил, не вытащил ли кто из-под его подушки сверкающих оловянных солдатиков; шестилетняя Машенька обнимала новую куклу. Только Паша, которому не было еще двух лет, и четырехмесячный Митя уже давно крепко спали.
Вскоре двухэтажный дом на Большой Болотной улице затих. Не могла уснуть только Мария Дмитриевна.
– Ты всё-таки подумай, Маша. Отказаться-то проще всего, – сказал ей брат уже после вечерней молитвы. Вот она и думала. Было о чем подумать.
Василию Дмитриевичу принадлежал стекольный завод в селе Аремзянское в 25 верстах от Тобольска. Он этот был основан в 1750 году прадедом Корнильевых. Потом заводом управляли их дед и отец. Нынешним владельцем предприятия был Василий Дмитриевич. Но он, как поехал в Москву учиться в университете, так и стал постоянным тамошним жителем. Сестра жила в Тобольске, а Аремзянах бывала наездами, и стекольное производство приносило больше убытку, чем дохода.
Но расстаться с заводом, Василию Дмитриевичу не хотелось. Тогда-то он и вспомнил о сестре, о Марии Дмитриевне, которой внезапно понадобилась его помощь… Иван Павлович Менделеев, муж Марии Дмитриевны, несколько лет был директором гимназии и училищ Тобольской губернии. У него было хорошее жалованье, он занимал видное положение в местном обществе. Семеро детей наполняли радостью дом, Мария Дмитриевна ждала рождения восьмого, когда на семью обрушилось горе: Иван Павлович ослеп.
Слепота его наступила быстро – родившегося в феврале 1834 года Митеньку отец уже не мог видеть. Пришлось Ивану Павловичу выйти в отставку с пенсией 275 рублей серебром в год, на которую большой семье было не прожить.
Мария Дмитриевна понимала, что теперь вся ответственность за семью легла на нее: надо дать образование сыновьям, скопить денег на лечение мужа – говорили, что можно сделать операцию и удалить катаракту. Тут-то и предложил ей брат Василий вступить (по его доверенности) в управление заводом в Аремзянском. Пусть вся прибыль теперь, если, конечно, удастся ее получить, пойдет семье Менделеевых.
– Смеешься ты надо мной, Васенька! Грех это... – ответила Марья Дмитриевна. – Без опыта, без капитала, без кредитов взяться за разваливающееся хозяйство?
– Вовсе не смеюсь, – возразил брат. – Ты вспомни, как я в гимназию ходил, а ты дома сама учила все уроки, которые мне задавали. А иногда даже за меня письменные задания делала по словесности и карты срисовывала по географии. Меня хвалили в гимназии за эти работы. Ты же всегда была очень способной. Справишься и теперь...
– Да как же мы в село переедем? Ванечке-то в гимназию осенью надо идти, – сказала Мария Дмитриевна и обрадовалась удачной отговорке.
– Ванюшу я в Москву забираю, – настаивал брат. – Там он у меня будет определен в университетский благородный пансион, а это не хуже, чем Тобольская гимназия.
Мария Дмитриевна увидела, как загорелись при этих словах глаза Вани, присутствовавшего при этом разговоре... Ночью, она не могла уснуть и думала, какой ответ даст утром брату. Что женщина управляет делами – случай не редкий. Чаще всего это купеческая вдова, взявшая в свои руки торговлю после смерти мужа, или помещица. Тут и за примерами далеко ходить не надо. Но женщины эти и при жизни супруга своего были достаточно осведомлены в делах его предприятия или имения, иная и советы полезные могла подавать.
А она, Мария Дмитриевна, что знает о производстве стеклянной посуды? Видела, конечно, в детстве, как стеклодувы работают. Но надо ведь и сырье где-то сыскивать, и с купцами уметь сторговаться, чтоб не в убыток себе товар отдавать. Как ей все это суметь? И детей ведь на одних кормилиц да нянек не оставишь. Чему они от неграмотных баб научатся? Детям материнский догляд нужен... А как дело-то на лад не пойдет, так и вовсе в долгах увязнем? И весь грех на мне...
Прежде в сложных положениях находила она помощь у первого друга, у мужа своего. Но теперь знала, что Иван Павлович, жалея ее, не станет советовать ей браться за управление заводом, не посмеет своими руками взвалить на плечи жены такой груз.
Оставаться наедине со своим мучительным вопросом было Марии Дмитриевне невмоготу. Она встала, стараясь не разбудить мужа, прошла через смежную комнату, где спал маленький Митя с кормилицей, и, осторожно ступая по коридору, направилась в мезонин, в комнату старших своих дочерей. «Будить не стану, но вдруг и они не спят?» – с надежней думала Мария Дмитриевна.
Услышав скрип дверей, открыла глаза восемнадцатилетняя Катя. Она была на год младше сестры Ольги, но сообразительней. Именно с ней, с Катей, и хотела посоветоваться Мария Дмитриевна. Мать и дочь спустились в гостиную, сели за обеденный стол. Велик стол, но и семья немаленькая; когда подрастут Паша и Митя, за него будет садиться десять человек. А что ставить на этот стол, если жить всем на одну отцовскую пенсию?
– Маменька, вы ведь не одни, – взволнованно сказала Катя, выслушав Марию Дмитриевну. – Я помогать во всем буду, и книги конторские на заводе вести и за детьми младшими присматривать. И Оля поможет.
На глазах Марии Дмитриевны выступили слезы умиления и гордости за свою дочь. Теперь она уже знала, что ответит утром брату...
Через несколько дней Василий Дмитриевич с Ваней уехали в Москву, и вскоре вся семья перебралась в Аремзянское. Самоотверженность Марии Дмитриевны, помощь Кати и советы Ивана Павловича смогли выправить положение на стекольном заводике. На нем снова, в еще большем количестве стали изготовлять стеклянную, фаянсовую и фарфоровую посуду, бутылки, стаканы и даже колокольцы для коров.
Аремзянская посуда расходилась по всей Западной Сибири. На доход от завода и жила семья Менделеевых. Через три года удалось накопить денег на операцию: известный доктор Боссе в Москве удалил с глаз Ивана Павловича катаракту, и тот вернулся в Тобольска зрячим.
…Нелегко приходилось Марии Дмитриевне, но с делом она справлялась. Видно, унаследовала лучшие качества славного предпринимательского рода Корнильевых, людей энергичных и образованных. Ее дед Василий Яковлевич открыл при бумажной фабрике частную типографию, где печатались: известный на всю Россию журнал «Иртыш, превращающийся в Ипокрену», «Исторический журнал» и другие издания «в пользу и удовольствие всякого звания читателей».
Пять лет управляла Мария Дмитриевна заводом, живя в Аремзянском. Потом, когда Паше и Мите пришло время поступать в гимназию, она перебралась с семьей в Тобольск и снова вела дела, мотаясь между городом и селом.
И кто знает, не будь этих тяжких материнских трудов, смог ли бы младший и любимый ее сын получить образование, и стал ли бы он впоследствии той громадой человеческого разума, которую мы представляем себе, слыша имя Дмитрия Ивановича Менделеева.