Когда оленеводы начинают каслать оленей с юга на север и по пути заезжают в населенные пункты, на Ямале начинается Праздник народов Севера. От одного поселка к другому, из одного города в другой – так передается эстафета этого красочного действа. Праздник уходит корнями в глубокое прошлое и означает начало всего живого. На него стекается много народа – и местного и приезжего. В тот день, о котором сейчас пишу, были даже немцы, которые посетили Новый Уренгой в составе делегации по культурному обмену (если мне не изменяет память). Однако не это суть важно. Главное – праздник задался шумным, многолюдным, насыщенным по программе и полным экзотики для тех, кто был на нем впервые.
Коллеги попросили меня прислать фотографии с этого праздника для нашей корпоративной газеты. Не отсылать же чужие работы, надерганные из интернета! Да и личный архив пополнить не мешало бы. Не так часто увидишь настоящих оленей, чумы, людей в малицах. Можно таких кадров наснимать! Себе на память, родственникам отправить, знакомым. Когда смотришь на такую фотографию – от нее как будто северным морозцем веет. Здорово же! И вот, прихватив фотоаппарат, я отправилась на фотосессию, к городскому озеру, где обычно проходят все мероприятия праздника.
Смешавшись с толпой, я начала щелкать затвором фотоаппарата. Привычное нехитрое дело.
Парень лезет на шест. Голый по пояс, а на улице приличный мороз. Как не запечатлеть такое. Вот добрался до верхушки шеста - и в толпу летит валенок, который ему удалось захватить в качестве трофея. Получился и этот кадр.
Одно удовольствие снимать девушек (не сочтите за особое пристрастие). Не только потому что они красивые и обаятельные, а потому что любят позировать. Женщина – она и есть женщина, у нее в инстинкте, наверное, заложено демонстрировать саму себя и свое очарование. Даже с чересчур серьезными мужчинами – и то особых проблем не возникает. Похмурятся-похмурятся, потом все равно улыбнутся. Щелк – и вот он у тебя в кадре. И вовсе не хмурый, а вполне приветливый. Нарты около чума, сувенирная лавка, девушки в белых праздничных ягушках… Все это старательно фиксируется вниманием и камерой. Потому что любой кадр может потом пригодиться. И с каждым характерным звуком, когда аппарат наводит фокус, а потом звучит заветный «щелк!» поднимается настроение. Потому что каждый удачно пойманный кадр – это застывшее мгновение жизни. Которую невозможно остановить, но постараться запечатлеть этот миг вполне в наших силах. Одно плохо: руки очень быстро замерзают.
Я зашла в чум погреться. Пожилая гостеприимная женщина напоила меня чаем. Тепло побежало по телу, щеки порозовели, а пальцы ожили. Поблагодарив хозяев, я снова отправилась на охоту.
Я наткнулась на этого малыша случайно. Собралась сделать крупные планы зрителей, но почему-то обратила внимание на маленького человечка в длинной синей малице. Одежда была явно навырост, потому что рукава закрывали полкисти рук. И двигаться, судя по всему, ему было не очень удобно, потому что он смешно переваливался при ходьбе как маленький пингвин. Но даже не это бросалось в глаза при виде этого мальчика. Он был как будто сам по себе. Рядом с ним никого не было - ни папы, ни мамы. Однако ребенок не плакал, как это делают дети, потерявшись среди взрослых. Наоборот: малышу все было интересно. Он блуждал по узким коридорчикам свободных мест среди толпы, внимательно следил за всем, что происходило вокруг, иногда улыбался - мило и непосредственно - и, никого не расталкивая, легко лавировал между потоками людской толчеи. Очень самостоятельный оказался малыш. И такой непосредственный, что руки сами поднесли фотоаппарат к глазам.
Однако фотографии не получилось, потому что малыш неторопливо выплыл из кадра. Что-то интересное зацепило его детское внимание, и он отправился дальше. Через пару мгновений, пока я грела остывшие руки, он словно растворился в толпе. А я направилась к озеру, где должны были проходить гонки на оленьих упряжках. Пропустить такое зрелище я не могла, потому что коллеги просили кадры с оленями.
Ожидание заняло почти час. Что-то у устроителей не получалось. За тот утомительный промежуток времени, когда пришлось померзнуть на морозе, в батареях начал иссякать заряд, но его, как ни странно, хватило на все мероприятие. Я засняла и одних оленей на фоне снежного простора, и вместе с оленеводами, в руках у одного из которых был длинный хорей, едва поместившийся в кадре, и упряжку с детьми, когда им разрешили покататься. Довольная, что все прошло удачно, я вернулась на берег – туда, где проходило гуляние.
И снова увидела этого маленького мальчика. Вновь попыталась его снять, но сделала всего два-три кадра, потому что он не стал меня ждать. Малыш улыбнулся и пошел себе дальше. Позировать он явно не хотел. Ребенок жил своею жизнью, и то, что было интересно взрослым, его совсем не волновало.
Позже я заметила, как парни с телевидения тоже попытались его снять, но он улизнул и от них, все так же невозмутимо и безмятежно выбывая из кадра.
Немцы попытались завести с ним разговор. Через переводчика, разумеется. Снова улыбнувшись, малыш ничего не ответил и пошел изучать местность дальше.
Потом я заметила, как малыш нашел и подобрал монетку. К нему тут же подскочил мальчишка, довольно крепкий на вид, и попытался монетку отнять, но в дело вовремя вмешался строгий родитель крепыша, и малыш благополучно ушел со своей монеткой в другое место.
Вот тут-то и сели батарейки окончательно.
Я нашла палатку, где продавалась всякая мелочь. Открыла сумку, затем кошелек… А денег-то похоже не хватит! Не додумалась взять их побольше. Вот ведь жалость! Столько интересного – снимать да снимать! А фотоаппарат как будто умер. И тут я почувствовала, как кто-то потянул меня за полу полушубка. Повернувшись, я увидела все того же малыша в синей малице.
Мальчик по-прежнему улыбался и протягивал мне руку. В маленькой покрасневшей от холода ладошке лежала та самая монетка, которую он случайно нашел. Именно этого пятака и не хватало, чтобы купить комплект новых батареек.
Я перезарядила фотоаппарат и побежала дальше. Потом, когда уже сняла все, что можно было снять на этом пятачке, попыталась найти малыша. Нет! Как настоящий добрый волшебник он скрылся.
Больше я его никогда не видела. Осталась одна фотография. Из тех, что чудом удались. Не самого хорошего качества, но памятная. С доброй историей за кадром.