Милые сердца. III Сестры по несчастью

Екатерина Лукомская
       
               

    Этим летом мама почему-то решила меня обрить наголо, наверное она руководствовалась какими-то очень важными вещами, но мне было четыре, и я чувствовала себя очень взрослой и такой шаг стал для меня ужасным событием. Папа не одобрял этого решения и я помню как они спорили, но дело уже было сделано и мне предстояло с этим жить.

   В эти дни я стала прекрасной маминой помощницей и наотрез отказывалась идти на улицу, чаще сидела в огороде, или в старой бочке с водой. Лето было жарким и развлечений в собственном дворе было немало. Но выдержала я без компании недолго, как только голова стала покрываться новой растительностью, отправилась в свет, придумав себе легенду про какую-то страшную болезнь.

   Возраст моих друзей, да и социальное равенство, усилено насаждаемое в головы граждан нашей могущественной страны, не позволяли слишком уж сильно издеваться над моей несчастной бритой головой. А тех немногих, кто на это отважился, быстро приструнивал мой вздорный характер, благодаря которому я всегда была готова к бою. И все же чувствовала я себя не очень комфортно, с Димкой к тому времени я еще не помирилась, а сил искать в нем жалости в момент потери душевного равновесия, я почему-то не находила и посему отправилась на самые дальние улицы нашего городка в поисках новых ощущений.

   Мое немного рассеянное внимание привлек дом, во дворе которого суетились рабочие. Перед гаражными воротами лежала большая куча гравия, кто-то замешивал в выворочном тазу раствор, остальные монотонно переругиваясь, было слишком жарко для громкой интеллектуальной беседы, составляли план дальнейших ремонтных работ, сидя в тени большого дерева и хлопая по деревянному столу костяшками домино.

Перестройки, переезды, ремонты-это заметное событие в сонной жизни маленького провинциального городка. Похоже хозяева, уставшие от вечного двигателя большой стройки, который они же сами и запустили, давно ретировались к родственникам или иным новым приключениям. Я уже было собралась поплестись дальше, но меня остановила песенка, кто-то маленький пел красивую песенку и даже скорее не пел, а мурлыкал. «Значит в этих мангровых зарослях помимо крупных ленивых хищников водятся чудесные маленькие птички?» Мама всегда говорила, что я много читаю, надо сказать, что в четыре я уже хорошо читала, хотя буквам мама выучила меня в три, но складывать их в нечто звучащее она меня так и не смогла научить,  махнув на меня рукой, она оставила юного дислексика в покое. Но не тут то было, мне бросили вызов и я его приняла с распростертыми объятиями. Я училась складывать эти несносные буквы повсюду, тренируясь на конфетных обертках, остановках и вывесках. И о чудо, в один из прекрасных дней поразила свою родительницу такой ловкостью в чтении, которую она и не могла предполагать. Так для меня открылся новый мир чудесных образов, волшебных лесов  и прерий и мои собственные детские фантазии прочно переплелись с вполне взрослыми приключениями от Киплинга, Купера, Хаггарда, известными каждому из детства по подписной иностранно-советской литературе. Кстати о птичках, во дворе этого дома обнаружилась жизнь и я отправилась на нее посмотреть.

   Обычное устройство внутреннего двора привело меня в небольшой сад-огород. Такое экономное распределение приусадебного хозяйства с детства знакомо многим жившим в собственных дворах. На шести сотках советские хозяйки рачительно воплощали свою тягу к прекрасному и желание накормить семью. На охапке жухлой травы, результате давней безуспешной борьбы с сорняками, сидела маленькая девочка. Скорее всего мы были одногодками, она пела песню своим шести разнокалиберным куклам. Но самое удивительное было не такое неслыханное богатство, а то, что девочка была такой же безволосой, как я.

  Я остолбенела, увидев ее блестящую голову и долго не решалась подойти. Уже и не помню с каких конкретно слов завязалось наше долгожданное знакомство, но на многие дни моей жизни в этом тихом городке, Анюта стала горячим союзником и другом на всю жизнь.

  Заходящее солнце окрашивало горизонт в теплый пурпурный свет, ветер настойчиво и тревожно нес в маленький городок проливные дожди и долгожданную осень, а под раскидистой яблоней, у самого забора, две маленькие девочки, сидя в старой эмалированной ванне, выброшенной за ненадобностью на задний двор, о чем-то громко говорили, и смеялись, глядя на круглые голые головы друг друга.