Тринадцатый пакет. Не верь этому числу. Второй курс был смешной, глупый, но прекрасный! Если в расписании у Лёки не было первой пары, я плевал на свои занятия и шёл к ней домой. Зоя Михайловна, твоя бабушка, имела добрую советскую привычку ходить на работу с утра (как мы сегодня). Мы проводили время в какой-то предпраздничной суете.
Лия, в канун нового года (1969), согласилась прийти к нам в общагу №4 на второй этаж, где праздновали её согруппники в крыле, ближе к «Крематорию». Может быть наивно и смешно, но у меня накануне этого события вскочил нарыв под левой лопаткой. Когда меняли лампу в комнате, она взорвалась. Кусочек попал мне за шиворот.
Шампанское, свечи, море робости, наива и искреннего желания побыть вдвоём и, одновременно, боязнь вспугнуть хрупкое равновесие.
Потом они с Ольгой Слободчиковой поехали отдыхать в Крым. Алушта, море и т. д.
Встречаю на Главном, счастлив, до изумления! Лия обратилась ко мне, как к доброму и желанному парню. Впервые в жизни она при маме признала моё право её встречать. Зоя Михайлова постаралась этого не заметить. Да и мороз к тому не обязывает. Я ухожу в тень. Всё идёт своими ходом.
В течение года мы обретаем состояние равновесия. Весной пришло решение. Мы, как всегда по ночам, лепили на полу нашего деканата факультетскую газету: «Энергия», где и порешили в аудитории № 418 в четвёртом корпусе, пожениться.
К тому времени я уже был записным туристом и , к тому же, играл на бас-гитаре в составе факультетского состава а la Beatles.
Потихоньку пролетает зима, и мы поступаем в распоряжение весны и лета. Походы с забавными, чокнутыми приверженцами бродяжничества, любовь в комарином раю, короче – мы влюбились!
Это невозможно объяснить. Много лет позже я пытался всё это подвергнуть анализу, ничего не получилось. Любовь трудно объяснить и понять. Скорее всего – невозможно.
До сих пор у меня перед глазами её лицо, запорошенное снегом, удивительно круглые и счастливые глаза, шаль, обрамляющая этот прекрасный, запавший на всю жизнь портрет. Сколько доверия и любви в них светилось. Я губами снимал у неё снежинки с ресниц и высшего счастья не хотел знать.
Вот так всё и прошелестело. Летом 1969 г. мой брат женился на Людмиле. Ровно через месяц мы повторили этот ритуал. 26 июля, день Кубинской революции.
Помню, загодя, мы пошли в центральный дворец и подали заявления, не поставив родню в известность. У нас были каникулы, и планы наши совершенно не расходились с нашими желаниями.
Родители были в шоке, но, понимая наше стремление доказать свою самостоятельность, пошли навстречу. Все было прекрасно. Зоя Михайловна терпеливо перенесла ритуал, совершившийся во Дворце Бракосочетания, такси упорно не хотели подлетать к молодожёнам на рысях…
Тем не менее, едем в Новый Посёлок. Два мотора несут к свадебному застолью нас и гостей. Гостей немного. Ольга Слободчикова и Юра Семёнов. Родители.
Замечательный семейный вечер, вежливое незамечание скромности обряда, безмерная радость щенка, подаренного и наречённого именем «Грей» с лёгкой руки моей жены. Фото этого чертёнка должно быть в нашем семейном архиве.
Эти скромные крики: - горько!..
Скучно.
Потом нам уступили комнату. После всего, под утро, Лия просыпается в ужасе! Оказывается, моя рука, когда я уснул, упала на неё и придавила ей дыхание. Я просыпаюсь и вижу её, сидящую в углу постели, испуганную и не понимающую, что произошло.
Потом мы просто открыли окно, выпрыгнули в малинник, прокрались до калитки и ушли на склон оврага, где расстелили одеяло и забыли о комарах.
Вот так случилась наша семейная жизнь. Только сегодня мы можем понять, что наши родители делали всё, что могли, дабы не нарушить наш удивительный марьяж.
Но, прости, забыл. До этого события случилось вот что. Незадолго до свадьбы, мы с Лёкой просидели долгий вечер на берегу Обского моря, недалеко от платформы того же названия. Там я и сделал ей предложение. Каждый раз, проезжая мимо тех берёз на электричке, я с фотографической памятью помню эти минуты.
… Мы жили в Новом Посёлке, гуляли по окружающим местам и, однажды вечером, потеряли Грея. Он в сумерках завернул за поворот ограды и больше мы его не видели. Долго искали, кричали, но всё безуспешно.
Начало учебного года заставило нас переехать в Новосибирск.
Вот и будни молодой семьи. За тонкой дверью родители, а у нас запросы в самом начале. Два года.
Поражаюсь удивительному терпению Зои Михайловны. Терпеть такого нахала как я – это что-то!
Год прошёл немного нервно. Пришлось бросить участие в музыкальной карьере. Учёба требовала. Тем более что Яшка Рейхер, наш музыкальный босс, уехал с первой волной в Израиль.
Дабы поддержать семейный бюджет, по окончании третьего курса, напросился в стройотряд на Север. Лия на всё это смотрит спокойно. Борис Иосифович пытается меня инструктировать. Зоя Михайловна молчит.
Если я буду воспроизводить мои записи тех времён, это будет…
Всё подробно описано в дневниках тех лет.
Толмачёво, полет до Магадана. Принимающая взлётно-посадочная полоса зажата между сопок. До вылета в Анадырь почти сутки. Ночуем в спортивном зале местной школы. Ледяной душ на ночь – это круто! Краткая лекция, прочитанная комиссаром отряда о популярности в этих местах венерических заболеваний и здоровый, молодой сон.
Потом салон старенького ИЛ-18, побережье Охотского моря под крылом и заход на посадку в Анадыре. Полоса принимает только с моря. Под крылом проплывает островок, похожий на затонувший корабль, касание. Мы на восточном берегу лимана. На дворе ночь, а солнце слегка прикорнуло за сопками. Можно газеты читать. Холодновато.
Идём к берегу залива. Как-никак, Тихий океан. Недалеко играет стадо белух. Похоже на стаю дельфинов, только цвет противоположный и габариты поболее, около трёх-четырёх метров. Совсем рядом, из воды поглядывает на нас нерпа. Мордочка почти собачья.
У берега промышляют рыбку солдатики в ватниках. Наверное, в самоходе. Обрывок сети среднего калибра длинным шестом они заталкивают в волны. Пара минут ожидания, и сеть опять на берегу. Несколько рыбин кеты добыто.
Всё внове и удивительно. Аэродром похож (скорее всего, так оно и есть) на авиабазу. Регулярно взлетают пары ЯКов на велосипедном шасси. Уходят барражировать территориальные воды. С неимоверным рёвом отрываются от полосы ТУ-16. Да, здесь шинель мелькает чаще штатского наряда.
Нам вылетать до прииска «Отрожный». Вертолёты ходят нерегулярно. Выезжаем на ознакомление с городом, расположенном на противоположном берегу лимана. Типичный шахтёрский городишко с неказистым портом.
Начало 12