История эта произошла со мной на самом деле. Три года назад наша семья собралась отдохнуть на славном Канарском строве Тенерифе. Попасть туда я мечтала давно. Планов было много – полюбоваться вулканом Тейдо, искупаться в океане, позагорать, попить вина...
Холода в Норвегии начинаются рано. В ноябре, как правило, уже настоящая морозная зима. А в конце марта - начале апреля снега ещё так много, что норвежцы массово катаются на лыжах. Наша семья решила хотя бы один год не участвовать в этой всенорвежской забаве. Особенно радовалась я, потому что катаюсь на лыжах так себе.
И вот, в марте мы полетели на Тенериф. На второй день нашего отдыха, я подскользнулась на плитке у бассейна (кто-то разлил масло для загара) и умудрилась сломать ногу.
Вместо пляжа я оказалась в испанской больнице. За больничными окнами шумела курортная жизнь, раздавалась музыка из ресторанов, смех. На пальмы и океан, я и целый этаж таких же незадачливых туристов теперь могли любоваться только через стекло.
Пока меня везли на каталке в палату, я успела заметить много интересного. В бесконечно длинном коридоре кипела жизнь. Грузный мужчина учился ходить на костылях. Рядом с ним, опасливо косясь на неловкого больного, вышагивала маленькая, худенькая медсестра. Видимо для моральной поддержки, так как она ловко отпрыгнула в сторону заметив, что пациент начал терять равновесие. При этом, они оба что-то бормотали. Каждый на своём языке. Думаю, что ругательства.
Потом я увидела загорелую девушку с загипсованной ногой. Она сидела в инвалидном кресле и глядела в окно на пальмы. Лицо обиженное и недоуменное. Полюбовавшись на её загар, я решила, что ей всё-таки повезло немного больше, чем мне.
Ещё привлекла внимания юная пара с переломанными левыми руками. Они брели по коридору неловко обнявшись здоровыми конечностями.
От обилия загипсованных и перевязанных людей, я стала приходить к выводу, что редкому счастливцу удаётся вернуться с этого курорта непокалеченным. Тепло вспомнила поездки с родителями на озеро Селигер, откуда каждое лето все возвращались без травм.
Надо отдать должное испанским властям, больница выглядела весьма респектабельно. Всё сияло и сверкало новеньким кафелем. В палате стоял шикарный телевизор. Меня подвезли на каталке к больничной кровати. Её спинка напоминала панель космического корабля, как это изображали в фантастических фильмах моего детства. К кровати прилагался пульт управления. Одним элегантным движением руки, кровать по замыслу испанских конструкторов, могла приобрести самые причудливые формы и изгибы. Маленькие рисунки у каждой кнопки изображали всевозможные углы наклона.
Я долго и безуспешно тыкала в кнопки пальцем. Сначала на одном, а потом сразу на двух пультах, мечтая принять сидячее положение. Или хотя бы включить телевизор. Потом позвала медсестру. Та выслушала мои желания, кивнула и почему-то не обратив никакого внимания на мои манипуляции с пультами, вышла. Вернулась она быстро. С большим деревянным ящиком из-под бананов в руках. Ящик она ловко запихала мне под матрас. Получилось подобие спинки кресла. Потеряв дар речи, я что-то замычала,нервно размахивая пультами. Она белозубо улыбнулась и сказала одно слово: «Капут!» Ну что ж, капут так капут. Я протянула ей пульт от телевизора, который тоже почему-то не желал работать. «Капут!» - повторила медсестра улыбаюсь ещё приветливее.
Потом медсестра поинтересовалась нужен ли мне переводчик. (Видимо, на неё подействовала моя кратковременная потеря речи.) Я ответила по-английски, что смогу самостоятельно разговаривать с врачом. Но она меня убедила (на английском), что очень важно, чтобы в беседе с врачом не было никаких недопониманий и лучше всего всё-таки довериться профессионалам и воспользоваться услугами переводчика.
Мои знания русского и норвежского оказались весьма экзотическим набором языков для тенерифской больницы. Специалистов владеющих этими языками в больничном бюро переводов не нашлось. Но у них была финка, которая знала шведский. Она-то и работала со скандинавами. Норвежский и шведский похожи друг на друга примерно как украинский и русский. Я как-то затосковала от перспектив вести медицинские переговоры таким образом и опять выразила желание самостоятельно общаться с врачом на английском.
Это обещали выяснить, а тем временем в мою палату привезли немецкую пенсионерку с переломом руки. Бабуля выглядила слегка невменяемой, может от боли, или от стресса. Она очень хотела поделиться своими переживаниями и принялась что-то горячо мне рассказывать на немецком.
Должна признаться, что мои знания немецкого очень ограничены. Если не сказать проще – немецкого я не знаю совсем. Но фильмы про войну в детстве любила, так что фразами типа: «Хенде хох! Шнеле, шнеле и Гитлер капут» могу блеснуть при случае. Вот например, значение слова «капут» в испанском исполнении вспомнила сразу.
Ну вот, лежим мы с немецкой бабулей на соседних койках. Она продолжает что-то оживленно рассказывать. Я слабо киваю в ответ на её особо громкие и эмоциональные реплики. Изредка предпринимаю попытки обьяснить, что ничего не понимаю. Разговорчивая пенсионерка не обращает внимания на мои "Ай донт андерстенд" из чего я делаю вывод, что травма её не ограничилась сломанной рукой, наверное ещё и головой сильно треснулась.
В это время в палату забегает врач. Вместе с медсестрой они подходят к моей соседке и пытаются ей по-английски обьяснить, чтобы она подняла руки, так как её надо переодеть в больничную рубаху перед операцией. Бабулька не может взять в толк, чего от неё хотят.
Тут я подаю голос со своей койки: «Хенде хох!» Немка радостно закивала, вскинула руки вверх, а медперсонал обрадованный неожиданной переводческой помощью, решил вести переговоры с ней через меня. Врач сказал по-английски, типа, пусть поторопится ! Хирург ждёт! Я небрежно кивнув, сократила его тираду до одного ключевого слова, которое повторила дважды: «Шнеле, шнеле!»
В этот разгар моих лингвистических успехов в палату вошла ещё одна медсестра с моей медицинской картой. И сообщила, что поскольку русского и норвежского переводчика они не нашли, я должна решить, буду ли я сама общаться на английском или через финско-шведского переводчика.
И тут медсестра, переодевавшая пенсионерку удивленно спрашивает меня по-английски: «Как, помимо немецкого и английского Вы ещё знаете несколько языков?! Русский, норвежский, шведский, финский?!»
Это был мой триумф. Я оперевшись на ящик из-под бананов горделиво приосанилась. Через некоторое время в палату пришла худенькая медсестра, обучавшая искусству хождения на костылях мужчину в коридоре. Сказала, что специально пришла полюбоваться на полиглота. Мои попытки обьяснить что с языками у меня не так хорошо, как им показалось, ни к чему не привели. Списали на мою природную скромность.
Перед выпиской, сраженная моими якобы языковыми познаниями, медсестра, та которая переодевала немецкую бабульку, принесла мне крем для автозагара и несколько открыток с видами Тенерифа. «Я хочу, чтобы ты приехала в Норвегию загорелая! – сказала мне милая испанская девушка. - И скажи, что видела вулкан Тейдо. А то что только на открытке, можно не рассказывать!»