Крылья напрокат
Елена включила свет, когда уже совсем перестала различать буквы, которые слились в сплошные длинные и короткие черточки. Желтые лучи озарили маленькую комнатку и в миг отделили ее от общего унылого серого пространства, что было за окном, наполнив уютом. На улице смеркалось, вечер поздней осени с серо-коричневыми тонами утратил свои удручающие чары над Еленой. Фотографии глянцевого журнала в электрическом свете преобразились, заиграв неестественно яркими красками. Елена уже час, переворачиваясь с боку на бок на разложенном диване, в грустном настроении перелистывала модное издание, но только сейчас обратила внимание на статью, набранную мелким шрифтом, в которой излагались условия фотоконкурса. В нем предлагалось принять участие простым читателям, имеющим любительские навыки в фотоделе, а после подведения итогов редакция намеревалась пригласить троих счастливчиков в издательство и отметить их наградами. Елена провела указательным пальцем по тексту статьи снизу вверх и остановила свой длинный ноготок, с облупившейся красным лаком на словосочетании «Необычное в жизни». Это было название темы конкурса, показавшееся ей пространным и непонятным. Поднявшись с дивана, что в разложенном состоянии занимал практически всю площадь крохотной комнатки, Елена взяла с подоконника мобильный телефон и вызвала абонентский номер своего знакомого фотографа Алексея. В напряженном ожидании ответа она задумчиво проверила сухость земли в керамическом горшке, занятом кактусом. «Еще можно не поливать», - подумала она, и ее рассеянный взгляд остановился на сумрачных, густых красках поглощающей закат ночи. Стекло окна бликами фрагментарно отражало хрупкие черты Елены, словно это был набросок будущего витража.
- Привет, - тихо прозвучало в телефонной трубке.
- Привет, - радостно ответила она. – Ты можешь говорить?
- Говори, говорю, - каламбуром ответил ей он.
Елена вновь забралась на диван, поправила шелковый халатик, собравшийся на животе и бедрах складками, и подтянула к себе журнал, пробегая глазами только что прочитанное.
- Я тут, нашла статью о конкурсе фотографов и вспомнила о тебе.
- Что за конкурс? - в голосе не мелькнуло даже намека на заинтересованность.
- Конкурс на тему «Необычное в жизни», можно получить призы.
- Ты мне лучше работу подкинь. Подруги есть?
- Подруги? Ну, есть, - не понимая намека, ответила она.
- Будут выходить замуж, звони. Снимем в лучшем виде. С меня магарыч. А что сама?
- Что – сама? – переспросила Елена.
- Когда выйдешь замуж? Выпьем, закусим. Для тебя у меня будут хорошие скидки.
- Не-е, - протянула она и почувствовала прилив крови к щекам.
Воцарилась небольшая пауза.
- А что такое «необычное в жизни»? – продолжила Елена.
- Если честно, то не знаю. Все, что угодно.
- А красивый закат?
- Банально.
- А если ходить по городу, то можно сфотографировать что-нибудь необычное?
- Пустая трата времени. Надо деньги зарабатывать. Кстати, вчера видел облако, похожее на ангела, и свет так красиво падал.
- Сфотографировал?
- Нет. Лень было фотоаппарат из кофра доставать.
Утро следующего дня ей казалось вязко-тягучим. Заняв очередь в кассу метрополитена, Елена достала из рюкзачка тощий кошелек, сшитый ею же из старых джинсов, и в ожидании погрузилась в задумчивость. В стороне кто-то кашлянул, она машинально повернулась, и ее взгляд упал на вход станции метро, внимание сосредоточилось на маленькой хрупкой девочке, отодвигающую массивную дверь. Утренний свет утончил ее силуэт и мягко лег на кукольное личико. Елена проводила ее взглядом в конец очереди. Впереди колыхнулось серое пальто, и драповая спина грузного мужчины удалилась вправо. Она отправила деньги в окошко кассы. Получив билет, Елена отошла к стене и как бы невзначай стала наблюдать за девочкой.
Утренний маршрут Елены изменился радикально. Она по пятам следовала за незнакомкой, стараясь не привлечь к себе внимания. Азарт и робость одновременно овладели ею. Проехав две станции по радиальной ветке, перешла на кольцевую, а потом оказалась на одной из северных. Два раза теряла свою «цель» в людском потоке и, прибавив ходу, чуть ли не бегом догоняла ее. Но, выбравшись наверх, в город, поняла, что другого случая подойти не предвидится. Ускорив шаг, она поравнялась с ней.
- Привет, с тобой можно поговорить? – запинаясь и пытаясь восстановить дыхание, произнесла она.
- Чо надо? – остановившись, грубо спросила девочка.
- Надо поговорить, - Елена старалась выглядеть доброжелательной.
- Чо надо? - маленькая незнакомка посмотрела на нее с вызовом.
- Я тебе хочу предложить кое-что, - сбилась с мысли она.
- Ты что, эта?
- Кто – эта? – растерянно спросила Елена.
- Ну, эта, розовая.
- В смысле – розовая? – опешила она.
- Есть голубые, а есть розовые, что тут непонятного.
- Не, я не розовая, я фотограф, - неожиданно для самой себя соврала Елена. – Хочу предложить тебе фотоссесию.
- Голой фоткатся не буду, - категорично заявила девочка.
- В костюме, - выпалила Елена, боясь спугнуть этот призрачный образ, наметившийся на горизонте ее фантазии.
- В костюме…
Они обменялись номерами мобильных телефонов, и Елена тут же сделала вызов нового абонента, желая проверить, правильно ли вбила цифры, и осознала, что в спешке не предложила познакомиться.
- А как тебя зовут? – смущенно спросила она, наверстывая упущенное, и услышанное ее изумило.
- Ангелина.
Хрупкая фигурка девушки скрылась в людском потоке, и Елена еще какое-то время смотрела на спины прохожих. Оторвавшись от своих пространных размышлений, она, не откладывая, решила позвонить Алексею. Подошла к павильону, где подавали напитки в пластиковых стаканчиках и выпечку. Расположив порцию дешевого кофе на краю круглого столика на длинной ножке, она одновременно, сжав двумя пальцами правой руки пластмассовую палочку, размешивала сахар, а левой крепко держала телефонную трубку. Голос Алексея был сонным, и свое недовольство он выдал несколькими междометиями.
- У-у. А-а. Ты?!
- Я что, тебя разбудила? - робко проговорила она, продолжая водить палочкой в темно-коричневом напитке, в котором уже растворился сахар.
- Говори, говорю.
- Я насчет фотоаппарата. Мне пару снимков надо сделать, - ее взгляд в напряжении упал на плоскость соседнего столика, где лежали смятые салфетки и отработавшие свое пластиковые стаканчики, изломанные рукой насытившегося городского путника.
- Я так и знал, что ты что-то задумала.
- Да мне всего пару снимков, - протянула Елена, и в ее словах звучала мольба с нотками лукавства.
- Для конкурса?
- Для конкурса, - выдохнула она.
- Будет тебе фотик, только старенький. Не беспокойся, работает хорошо. Приезжай, заберешь, - сдался он.
Остывший кофе показался ей невероятно вкусным.
Прошло около четырех часов, прежде чем Елена вернулась домой. Не выпуская из рук фотоаппарата, она уселась на диван. В ее распоряжении находился бесценный прибор с бесконечными возможностями. Его уголки были потерты, и от этого он выглядел солидным и опытным. Но надо было что-то предпринимать. Эта сцена походила на неожиданную, но дорогую сердцу встречу, когда многое хочется сказать, и смущенное радостью сознание переполнено образами теплыми и желанными, но все они неясные и никак не хотят оформляться в слова. Возникает неловкая, затянутая пауза. И кажется, что впереди, несомненно, много-много прекрасного и доброго. И вот, наконец вылетает первая фраза, только она оказывается неуклюжей и нелепой. Елена осмотрелась вокруг, и ее взгляд упал на кактус.
Горшок с лопоухим растением был водворен на середину дивана, а сама Елена, недолго постояв в задумчивости, устроила ему яростную фотосессию. Она отходила, приближалась, присаживалась на корточки, становилась на стул и снимала с уровня люстры, и, когда фантазия, суженная объемом маленькой комнаты и скромным объектом, исчерпалась, Елена плюхнулась на диван и внимательно начала изучать каждый снимок, застывавший на электронном экране. Перелистав все кадры, она еще раз прогнала портфолио кактуса. Вывод напрашивался один – нужен масштаб.
Елена не стала томить себя ожиданием и набрала номер Ангелины.
- Привет, это я, Елена, фотограф, - уточнила она, и ей показалось, что сделала она это уверенно и не без гордости.
- А, ты. Чо надо? – равнодушно прозвучало в ответ.
Такой реакции она никак не ожидала.
- Я насчет съемок. Надо встретиться, обсудить детали, - сказала Елена, четко проговаривая звуки, словно произнесенное ею должны были прочитать по движению губ.
- Я сейчас не могу говорить. Я перезвоню. Только у меня на счету ноль, а денег осталось только на обратную дорогу домой. Не положишь мне на счет денежку?
Не успела она выразить свое согласие, как связь оборвалась.
Через двадцать минут Елена стояла около уличного терминала. В ее руках сначала оказалась пятидесятирублевая бумажка, но потом она достала сотню и перевела эту сумму на счет Ангелины, решив показать свою щедрость и твердые намерения на сотрудничество.
Наступил вечер, такой же сумрачный и тоскливый, как и вчерашний. Обещанного звонка так и не было. Елена несколько раз проверяла работоспособность мобильного телефона, звонила бывшей школьной подружке и спрашивала какую-то ерунду, а та, сначала озадаченно, а потом с едва скрытым раздражением, отвечала. По прошествии часа она набрала наугад цифры городского номера и, как только услышала незнакомый мужской голос, нажала кнопку сброса. После этого сразу же вызвала абонента Ангелину.
- А, это ты, - отозвалась с безразличием в голосе девочка. – Чо хотела?
- Ты почему не перезвонила?
- Деньги закончились.
- Так я же тебе перевела.
- Я подруге по делам позвонила, и деньги опять закончились.
- Хорошо, - твердо выговорила Елена. - Я хотела бы с тобой встретиться завтра.
- А аванс будет?
- Аванс? Будет аванс.
Во второй половине следующего дня Елена решила провести подготовительную работу. Первым делом надо было встретиться с Ангелиной, а вторым – попасть в театр, где были кое-какие связи, и выбрать костюм для съемок. Ясной картины фотосъемки у нее не было, и она думала, что как раз что-нибудь вырисуется в театре, где работала ее дальняя родственница. Предполагая, что девочка опоздает, Елена, тем не менее, пришла на место свидания заранее и набралась терпения. Так и вышло: Ангелина появилась на сорок минут позже назначенного времени и выглядела недовольной и не выспавшейся. Вместо приветствия она протянула:
- Ну-у?
- Привет, - сказала Елена, скрывая свое удовлетворение. Она уже начала думать, что встреча сорвалась, и несколько раз брала мобильный телефон, но так и не решилась им воспользоваться. – Сейчас идем в театр к одной моей знакомой. Посмотрим костюмы, - и, чтобы не услышать в ответ никакого недовольства, на всякий случай уточнила: – Тут недалеко.
- Ну-у, а это? – Ангелина стояла как вкопанная.
- Что – это?
- Аванс.
- Вот тебе триста рублей – и вперед, - она сунула три сложенные пополам бумажки в руку девочки.
Елена шла быстро, ее спутница еле-еле поспевала за ней. За всю дорогу не проронили ни слова. В театр зашли с черного хода. Поблуждав по узким коридорам, они оказались перед дверью, на которой была табличка «КОСТЮМЕР». Елена постучалась и, услышав приглушенное «да», произнесенное женским голосом, ладонью несильно толкнула дверь вперед.
- А вот и мы, - сказала она.
- А, девочки, проходите, - услышали они в ответ.
- Тамара Васильевна, это Ангелина. Ангелина, это Тамара Васильевна, - представила их Елена и, тут же вспомнив сценку из «Алисы в стране чудес», чтобы не было комично, как ей самой показалось, добавила: – Тамара Васильевна – самый лучший костюмер.
Одним движением Ангелина оседлала стул, стоявший рядом с дверью. Она расстегнула куртку, ослабила серый шарф крупной вязки, одним кольцом обвивавший ее шею, опустила свою сумочку на колени и принялась самозабвенно болтать ногами, не достающими до пола.
- Ах, девочки, если бы вы знали, сколько завистников кругом!
Точного возраста Тамары Васильевны Елена и сама не знала. Что-то около пятидесяти. Сын уже несколько лет как вернулся из армии и жил отдельно от матери, а она практически все время проводила на работе. Старалась следить за своей внешностью, радовала себя обновами, но личная жизнь не налаживалась, и Тамара Васильевна иной раз для поднятия бодрости духа позволяла себе пару рюмок хорошего алкоголя.
- Я вот тут принесла, - произнесла смущенно Елена и достала из своего рюкзачка бутылку коньяка.
- У меня, девочки, есть хороший чай, - сказала Тамара Васильевна и почему-то достала из гримерного столика рюмку и кусочки темного шоколада, завернутые в алюминиевую фольгу.
Открыв бутылку, она налила себе коньяку, выпила и, слегка поморщившись, подошла к трюмо. Слегка наклонившись к зеркальной поверхности, начала рассматривать свой макияж. В комнате повеяло коньячным ароматом.
- Я тоже хочу коньяка, - вдруг заявила Ангелина. - Я ни разу его не пила.
- Обойдешься, я и так думаю, что мало взяла, - шепотом сказала Елена так, чтобы это осталось между ними.
Вторая рюмка пролетела быстро, без должной выдержки и такта.
- Вам что конкретно нужно? – спросила Тамара Васильевна, слегка гримасничая после принятого коньяка.
- Что-нибудь ангельское. Крылья. Ангелина у нас будет в образе ангела, - уточнила Елена.
- А я бы хотела сыграть Офелию, - заявила Тамара Васильевна и, отправившись в дальний угол, начала перебирать костюмы.
Выбрав темно-синее платье с облегающим верхом и объемной юбкой, она скрылась за ширмой и принялась переодеваться. Елена, немного постояв и поняв, что аудиенция затягивается, села на свободный стул.
- А кто такая Офелия? – тихо спросила Ангелина.
- Офелия влюбилась в Гамлета. А тот, чтобы узнать о причинах смерти своего отца, притворился умалишенным. Гамлет случайно убил ее отца, Полония, после этого она по-настоящему сошла с ума, а потом утонула. Как-то так, - смяла историю Елена.
- Я знаю Гамлета. У него есть друг. Я забыла, как его зовут.
- Да, Горацио.
- Нет. Вспомнила. Ашот. У него старая иномарка. Красненькая такая.
- Это другой Гамлет. Тот был Принц Датский, - с досадой произнесла она.
- Принц Датский – это что, кликуха такая?
- Кликуха? – опешила Елена, но тут же нашлась и продолжила: – Да, теперь это точно кликуха.
Выйдя из-за ширмы, Тамара Васильевна остановилась перед зеркалом. Рассмотрев свое тройное отражение, она повернулась к гостьям.
- Ну, как вам? - довольным тоном спросила она.
В начале своего служения в театре Тамара Васильевна лелеяла надежду на актерское поприще. И она с упорством и терпением принималась за зубрежку текстов, и ее, действительно, выводили на замену во второстепенных ролях. Но костюмера всегда воспринимали только как костюмера. Она все еще следила за собой, вовремя красила волосы в темно-каштановый цвет, не допуская седых прядей и отросших корней. Руки всегда непременно ухожены, а так называемые гусиные лапки у глаз были аккуратно спрятаны под слоем тона. Обида на актерскую нереализованность постепенно угасала, но иной раз прорывалась всплеском не совсем адекватного поведения, хотя и вполне безопасного для окружающих, все же удручающего.
- Я не хочу быть ангелом, хочу быть принцессой, - наморщив лобик, с серьезным видом произнесла Ангелина.
- Какой еще принцессой? – Елена никак не ожидала такого поворота.
- Ну, как в мультиках.
- В каких еще мультиках? Я дам тебе еще сто рублей.
- Триста.
- Двести, и не больше, – решительным тоном отрезала Елена.
- Какой меркантильный ангелочек, - не оборачиваясь, бросила через плечо Тамара Васильевна. Она опять была увлечена своим отражением.
- Тогда коньяку налей, - заныла Ангелина.
- Пусть она выпьет граммов пятьдесят, - сказано было беззаботно, и вполне возможно, что не совсем Тамарой Васильевной, а скорее Офелией в последние ее часы – она поправляла подол платья и продолжала самозабвенно наблюдать себя преображенную.
Елена сдалась.
- Девочки, у меня есть хороший чай, - произнесла Тамара Васильевна и достала вторую рюмку.
Елена с любопытством смотрела на Ангелину. Та, выпив коньяк махом, выпучила глаза и надула щеки, которые моментально покраснели. Сейчас она напоминала аквариумную рыбку.
- Девочки, вы же у меня красавицы. Только надо следить за собой. Тебе, Ангелина, – хорошенько промыть голову. А тебе, Елена, – следить за ногтями: лак облез, а ты его не снимаешь, - с третьей попытки она закинула ногу на ногу, путаясь во множестве складок роскошного платья, закурила сигарету наоборот, поджигая фильтр, закашлялась, часто и продолжительно заморгала, так что потекла тушь, и, раскачивая ступней тапочку, завершила свою мысль. – Надо всегда быть настоящей леди.
- Я хочу курить. Дайте мне сигарету, - на этот раз звуки, произнесенные Ангелиной, напоминали стон.
- На, кури, - Тамара Васильевна беззаботно протянула ей сигарету.
Происходящее ненадолго ввело Елену в ступор.
- Так что вы собираетесь снимать? – вопрос прозвучал с интонацией наставника.
- Романтичный, грустный ангел, - Елена попробовала улыбнуться, но вышло как-то вопросительно и кисло.
- Может, вам какое-нибудь платье?
- Нет, нам только крылья ангела, - категорично заявила Елена.
- Белые, черные? – по-деловому продолжала расспросы Тамара Васильевна.
- Черные, прикольно, - пьяненьким голосом проговорила Ангелина, вальяжно развалившись на стуле и выпуская кольцо дыма, как доморощенный фокусник. Белый извивающийся бублик, разрастаясь, растворился в воздухе.
Еще несколько секунд Елена заворожено смотрела на то место в пространстве, где исчезла фигура из сигаретного дыма.
- Белые, - ее голос дрогнул.
Нырнув за вешалку с платьями, Тамара Васильевна показалась с крыльями в руках.
- Ну, вот, пожалуйста.
- Что-то они у вас потрепанные какие-то, - Елена приняла их и начала внимательно разглядывать.
- В теплую воду добавишь немного порошка, замочишь ненадолго, а потом в холодной аккуратно прополосни, и будут как новые. Рецепт оттуда, - сказала Тамара Васильевна и, вытянув левую руку над головой, показала указательным пальцем наверх.
- В смысле? – изумилась Елена.
- Кабинет завхоза над нами, - пояснила та.
Чувство, которое она испытала, трудно было назвать полным удовлетворением. Искомое было в ее руках, но это было не совсем то, что она представляла. И, тем не менее, визит можно было завершать. На устах Тамары Васильевны появилась кривая ухмылка.
- Эх, девочки, если бы вы знали, как здесь тяжело. Одним – одно, другим – другое, все вечно недовольны. Видите ли, у них творческий поиск. А у меня его, значит, нет.
Налив коньяку себе и Ангелине, она жестом предложила выпить и Елене, на что та, поморщившись, мотнула головой. Подняв рюмку, Тамара Васильевна нараспев начала цитировать:
- Клянусь Христом, святым крестом. Позор и срам, беда! У всех мужчин конец один, или нет у них стыда. Ведь ты меня, пока не смял, хотел женой назвать! – Она резко выдохнула и выпила.
- И было б так, срази нас враг, не ляг ты ко мне в кровать! – едва слышно промолвила Елена.
- Давно она такая? – удивленно шепотом спросила Ангелина, цедя коньяк.
- Тетя Тома, нам пора, - сказала Елена и, к своему ужасу, обнаружила, что Ангелину от выпитого развезло. Она и предположить не могла, что от такого небольшого количества алкоголя может такое приключиться.
Вызывая по мобильному телефону такси, Елена краем уха слышала причитания Тамары Васильевны.
- А режиссер - курица облезлая – говорит: «Ну, если хочешь, сыграй олененка». Ну Бабу-Ягу, Офелию – куда ни шло, но олененка… Какого еще олененка?! Она сделала многозначительную паузу, углубившись в свои мысли, и секунд через пять, встрепенувшись, произнесла. - Девочки, у меня есть хороший чай.
Вечер сгущал свои краски. Уличная прохлада освежала. Еле заметный пар срывался с губ. Елена с радостью обнаружила, что такси уже на месте и не придется ждать. Она хотела усадить Ангелину на заднее сиденье, но та с гонором заявила, что поедет рядом с водителем. Елена не противилась и уступила ее очередному капризу. В салоне пахло бензином и табаком. Водитель – мужчина лет пятидесяти, грузный, небритый, в кожаной черной потертой куртке – спросил о маршруте. Животом он упирался в руль, и казалось, что он сам втиснут в салон машины посторонней силой и определен на это место не своей волей.
- Штурман впереди, - бросила Елена.
- Куда едем? – с раздражением повторил свой вопрос водитель, небрежно и даже грубо пристегивая ремнем безопасности Ангелину, как большую тряпичную куклу. Он, очевидно, посчитал, что сама она этого не сделает.
- Едем прямо. Прямо ко мне, - ответила та.
Поездка напомнила Елене фрагмент фильма-триллера, где машина мчится мимо смазанных скоростью городских огней, серых человеческих силуэтов, похожих на тени, и впереди если не преисподняя, то обязательно мрачное место. «Только что серой не пахнет», – подумала она, и тут водитель залихватски чиркнул спичкой и закурил. На мгновение повеяло жженой серой, но ее запах поглотил едкий дым дешевых сигарет. В боковое стекло ударился и прилип к нему мокрый кленовый лист. Пятипалый, он напоминал желтую руку больного человека, пытающегося ухватиться хоть за какую-то надежную опору. Елена невольно всматривалась в это осенний знак, пока на очередном повороте его не сорвал порыв ветра.
Штурман из Ангелины был неважный: машина сделала большой крюк и дважды проехала мимо ее дома, в результате Елене пришлось заплатить за такси сверх положенного. Она вышла первой, подхватила свой рюкзачок и помогла Ангелине выбраться из машины. Взяв девочку за талию, повела ее к подъезду и, когда они уже подошли к двери, услышала сиплый голос водителя:
- Эй, ангелы, крылья потеряли.
Обернувшись, Елена увидела сиротливо лежащие на мокром асфальте крылья.
Попасть в квартиру сразу не получилось. Сначала совместно искали ключ, ощупав все карманы, имеющиеся на одежде девочки, потом обратились второй раз к сумочке, где в захламленном пространстве его и обнаружили слипшимся с подтаявшей карамелькой. Дверь отворилась, и в ногах сразу оказался черно-белый кот-подросток. Оставив верхнюю одежду и обувь в тесной прихожей, они прошли в единственную узкую прямоугольную комнату этой квартиры. Тусклый желтый свет исходил от лампочки, державшейся на проводе. Старый диван, небрежно покрытый смятым пледом, кресло с потертыми деревянными подлокотниками, письменный стол, стопка прошлогодних журналов моды, пустая кошачья миска в углу, маленький телевизор и комнатная антенна на подоконнике были предметами пыльного быта девочки. «Так вот как живут ангелы», – грустно подумала Елена, не ощутив уюта, в котором стала нуждаться еще в такси. Ее плечи отяжелели от усталости. Котенок начал играть с крыльями, что Елена держала в руке. Она подняла их выше и опустила на письменный стол, а затем помогла Ангелине снять свитер и лечь на диван. Девочка сразу же свернулась калачиком и уткнулась лицом в подушку. Накрыв ее пледом, Елена села в кресло.
- Не уходи, - жалобно протянула Ангелина и тут же спросила: - Ты же меня не бросишь?
Вздохнув, Елена тем самым невольно показала свое недовольство ситуацией, но согласилась:
- Хорошо, я посижу немного.
К ней на колени запрыгнул котенок. Вытянув ноги и усевшись удобней, она начала ласкать его – зверек замурлыкал.
Слабая ноющая боль в бедре от однообразного положения в кресле разбудила ее. Елена опустила проснувшегося котенка на пол и подошла к окну. Серые краски неба смутили ее. «Неужели еще вечер, ведь, вроде бы, было уже темно, когда мы пришли сюда», - подумала она.
Часы мобильного телефона подсказали – ночь прошла.
На кухне Елена попыталась найти кофе, но его, очевидно, в этом доме не жаловали. В тумбочке она обнаружила лишь черный чай в количестве трех одноразовых пакетиков. Сахар отсутствовал. Во время этих поисков котенок терся о ноги Елены, открывал рот и беззвучно или, по крайней мере, так тихо мяукал, что она не слышала его обращения. В холодильнике не было ничего, кроме кошачьего корма. «Почему миска в комнате, а не на кухне?» - подумала Елена. Сходив за ней, помыла и, выложив содержимое банки, опустила на пол. Котенок накинулся на еду, жадно хватая кусочки пищи, при этом мордочкой толкал миску, пока та не уперлась в плинтус. Заварив чай, Елена обхватила кружку и задумчиво смотрела на первые проблески рассвета. Темно-синее облако, подкрашенное пурпуром снизу, отдаленно напоминало летящего ангела. «Жаль, что нет фотоаппарата», – сокрушенно подумала она и вспомнила рассказ Алексея об ангеле-облаке. «Интересно, он был похож на этого, или, быть может, он один и тот же, но появляется в разных местах?» – возникла детская мысль и тут же исчезла вместе с трансформацией небесного пара потерявшего ангельские черты и превратившегося в нечто бесформенное. Она отпила терпкий горячий напиток, и его тепло породило сиюминутное чувство умиротворения.
Вернувшись в комнату, Елена обнаружила, что Ангелина проснулась. Девочка подняла голову и, щурясь, попросила:
- Ты мне воды не принесешь?
Елена сходила на кухню и принесла стакан с водой.
- Теплая. Ты что, не могла спустить воду, пока не пойдет холодная? - уже более бодрым голоском упрекнула Ангелина.
- Я что тебе – Ангел-хранитель?! - раздраженно крикнула Елена.
Не раздумывая, она схватила крылья, вышла в коридор, оделась, и только у самой двери ее порыв немного умерился. Пройдя на кухню, оставила на обеденном столе две сотенные бумажки.
Душевное равновесие к ней вернулось только на улице, когда она, обогнув дом Ангелины, вышла в парк. Грусть поздней осени, разлившаяся по узкой дорожке и поднимающаяся к вершинам пирамидальных тополей, подействовала на нее успокаивающе. Утро впускало в мир свои еще несмелые краски. И тут Елена осознала свою находку – лучшего места для съемок невозможно было представить.
Накануне, перед свершением задуманного, Елена сделала себе маникюр и накрасила ногти в ярко-красный цвет. Она взяла фотоаппарат в руки, и некоторое время любовалась этой дерзкой картиной – утонченные девичьи пальцы, словно стрелы с красными наконечниками, держат технику, в который скрыт ощутимый, но не раскрытый еще потенциал. А под утро выпал первый снег, будто природа решила добавить его в эти промозглые озябшие декорации, выразив свое стремление к обновлению.
Как никогда Елена была решительна. Прибыв к Ангелине, она первым делом выложила на стол фен. Время терять не хотелось, и она буквально потащила ее в ванную комнату. Заставила принять водные процедуры и собственноручно помыла ей голову. А потом они обе отправились на кухню. Елена заварила принесенный ею кофе, а девочка принялась, сушить свои жиденькие пепельного цвета волосы. Сегодня она была тиха и послушна.
- Я еще тогда хотела тебя спросить. Что с глазом у твоего котика? – прислонившись к подоконнику, она отхлебнула пару глотков горячего напитка.
- На улице коты подрали. Я с тех пор его не выпускаю, - смотря себе под ноги, управлялась с прической Ангелина.
В это время зверек уплетал купленный Еленой корм. Правый глаз у него был здоровый, а вот левый – меньше, и со стороны только разность размера выдавала дисгармонию. Зеленая радужка и узкий вертикальный зрачок, изменяющий свою ширину в зависимости от степени освещенности, выглядели вполне нормальными.
- А он видит им? – поинтересовалась Елена.
- Не знаю. А как можно проверить?
- Сделай повязку как у пиратов, - пошутила она и, не желая тратить ни минуты, направилась в прихожую. – Я тут видела старое пальтишко. Ты что, в нем в школу ходила?
- Угу-у, - ответила Ангелина.
Серое, в крупную бордовую клетку драповое пальто, очевидно, было куплено для девочки в средних классах. Старомодное, до сегодняшней минуты невостребованное, оно продолжало висеть среди немногих новых предметов гардероба. Елена позвала Ангелину и попросила надеть его. Та послушно и без единого слова влезла в пальто. Выходило, что девочка за прошедшее с момента покупки вещи время выросла всего на пару размеров: короткие рукава, и длина выше колен. Объем в спине и бедрах остался практически тем же, по крайней мере, драповая ткань легла по фигуре без натуги. Английскими булавками Елена ловко приколола крылья к спине.
- Снимай пальто. Там наденешь, - сказала она.
Тонкий ковер из первого снега в парке был практически не тронут ни дворниками, ни прохожими. Пройдя метров сто, они остановились у скамейки. Елена смахнула с досок
пушистый белый покров; здесь они и расположились. Ангелина сняла куртку и, переодевшись в пальтишко, медленно, останавливаясь после нескольких шагов, пошла по дорожке в глубь парка. Азарт охватил Елену. Она делала новые и новые кадры, кричала Ангелине, давая указания остановиться, застыть в какой-нибудь позе или идти дальше. А затем, увлеченная просмотром полученных снимков на мониторе фотоаппарата, она не заметила, как девочка вернулась к ней.
- Я замерзла, - сказала Ангелина, шмыгнув покрасневшим носиком.
Елена оторвалась от последней картинки и вдруг увидела рядом с собой одинокую маленькую девочку и поодаль – рисунок ее спутанных следов, показавшийся в это мгновение нелепым и бессмысленным.
- Тебе что, не понравилось? – озадаченно спросила она.
- Не-а, - уныло ответила Ангелина. – Пошли домой?
- Пошли, - согласилась Елена, чувствуя как самозабвенный эмоциональный подъем, захвативший ее во время работы, уходит.
Минула неделя. Зима уже не уступала своих позиций. Снегопад, начавшийся еще днем ранее, шел весь вечер и завершился глубокой ночью. Крупные белые хлопья, словно пушинки крылатых небожителей, завалили улицы города, и на следующее утро сугробы разгребали еле-еле справляющиеся со своей работой уборочные машины.
Поднявшись с постели, Елена обнаружила белое перышко, выпавшее из крыльев и несколько дней пролежавшее незамеченное под диваном, уже, после того как театральный реквизит вернулся в костюмерную. Она положила его на ладонь и несколько секунд задумчиво смотрела на это нечаянное обретение, а потом сдунула на плоскость подоконника. Оно плавно колыхнулось и легло рядом с горшком кактуса.
Ей не терпелось увидеть Ангелину и поделиться с ней своей удавшейся работой, которая вызвала неподдельное удивление и даже восторг у Алексея. Елена зашла в кулинарию и купила торт. Всю дорогу она думала о странной девочке, похожей на неуклюжего ангелочка, живущей в неуютной квартире, разделяя свое одиночество со своим не менее странным котиком.
- Что у тебя со щекой? – спросила Елена, проходя в прихожую.
- Кот оцарапал, - ответила Ангелина, пропуская свою гостью.
- Ты что, с ним целовалась, а он не желал этого?
- Нет, я ему сделала пиратскую повязку.
- Пиратскую повязку?! – Елена рассмеялась. У нее было прекрасное настроение.
- Наверное, он все-таки видит тем глазом, - серьезно констатировала результат своего эксперимента Ангелина.
- Это хорошо. Давай пить чай.
- Сейчас по телику будет моя любимая передача, а антенна барахлит.
Включив телевизор, Ангелина переключила несколько каналов. Экран заполнили дрожащие белые точки, словно прошедшая пурга спряталась за ним, ожидая нового выхода на волю.
Елена принялась крутить комнатную антенну, переставляя ее по всей длине подоконника.
- Не, она не работает. Надо настроить наружную, - сказала Ангелина.
В открытое Еленой окно ворвался студеный воздух. «Надо бы хорошенько проветрить квартиру», – мелькнула у нее мысль. Она забралась на подоконник и потянулась к завалившейся на бок антенне, чтобы ее поправить. Дотянувшись кончиками пальцев до металлической конструкции, Елена едва коснулась ее, и тут нога сорвалась вниз, рука скользнула по жести оконного козырька, не сумев зацепиться.
Переводя дух, она, отчетливо слыша биение пульса в висках, посмотрела на сломанный ноготь, а потом подняла голову и взглянула на окна третьего этажа. Пришло осознание, что падение в снежный сугроб было удачным. Снег, заваливший все и вся, спас ее. В проеме окна появилась Ангелина.
- О, телик начал показывать. А ты на чертика похожа.
Машинально Елена поправила всклокоченные волосы, заворожено смотря на девочку. Худые плечики, милое личико, нежная улыбка – она как никогда была похожа на ангелочка. Солнечные лучи ласково подыгрывали ее образу, отражаясь от оконного стекла искрящимся ореолом.
- Ты мне пятьсот рублей не займешь? - прозвучало сверху.
Елена кивнула.
6 ноября 2010 г.