Украсть прошлое

УКРАСТЬ ПРОШЛОЕ



Посвящается А.Ш.



С детства я был немного необычным ребенком. Вернее даже будет сказать странным, так как любой ребенок по-своему не обычен, если к нему присмотреться. Ко мне же никто даже не присматривался, так как я был тихим, неприметным ребенком с белесыми волосами и светлыми глазами, в которых не отражалось ничего интересного ни для других детей, ни для взрослых, поэтому я был просто странный.

Моя странность заключалась в отсутствии естественных эмоциональных реакций. Тех эмоциональных реакций, которые необходимы и возникают при интимной близости в дружбе или любви. Хотя в таком отсутствии нормальных человеческих эмоций не было в моем случае ничего неестественного или патологического.

Деда моей матери репрессировали в годы советской власти как врага народа, когда ей было всего пять лет. Хотя вся его вина заключалась в том, что он будучи учителем труда изготавливал, нужно думать за определенное вознаграждение мебель близким и знакомым. В послевоенные годы, особенно на селе, где родилась моя мама, со всем было плохо, в том числе и с мебелью. Но что сейчас называется частное предпринимательство, тогда считалось пережитками капитализма, которые нужно нещадно уничтожать. Поэтому то ли из идейных соображений, то ли из зависти, которая свойственна негативной человеческой природе во все времена, на маминого деда написали донос и его репрессировали как врага народа.

Маме тогда с ее детской наивностью было не понятно, как могли ее любимого деда и уважаемого другими людьми человека, которым он делал много доброго, могли забрать. Тем не менее, в те времена, когда ночью подъезжал черный воронок, раздавался громкий в ночной тишине топот сапог чекистов и резкий стук в дверь и человека увозили без суда и следствия, и больше его никто никогда не видел, все вокруг и даже члены семьи которые прожили с этим человеком всю жизнь, считали, что все правильно и как они могли только не замечать, что они жили под одной крышей с врагом народа, который все это время претворялся хорошим соседом, другом, любящим отцом или любимым сыном, дочерью и так далее.

Сейчас это может казаться смешным или ужасным, до какого состояния должны были быть доведены люди, чтобы верить партии и правительству больше чем себе и своему сердцу. Не нам их судить, но факт в том, что если партия решила, что это враг народа, то не у кого, даже у близких людей не должно быть ни сомнения, ни сожаления об этом человеке, в противном случае их могла постичь та же участь. Уже одно то, что это семья врага народа меняло к ней отношение окружающих. Поэтому ни о каких эмоциях грусти или страданий по поводу репрессированного человека и речи быть  не могло.

 Однако ребенку в пять лет, еще не испорченного ни какой идеологией и никакими социальными стереотипами хотелось выразить все горе своего маленького сердца от потери деда. Его горе не могла сдержать никакая идеология, но могли сдержать окружающие близкие люди, которые свято верили в непогрешимость решения партии и не верили своим сердцам. Поэтому или веря партии, или боясь социального осуждения за  печаль дочери по врагу народа, моей маме в детстве разными способами запрещали выказывать свои отрицательные эмоции по этому поводу.

Ребенок же понимал, что ей запрещено проявлять любые отрицательные эмоции вне зависимости от того к кому или чему они относились. И для того, чтобы сохранить любовь родителей и домашних, она старалась скрывать свои чувства связанные с утратой деда.

Беда ребенка в том, что он в пять лет еще не разделяет собственную личность и собственное поведение, поэтому непринятие его поведения и эмоций для него было равносильно не принятию его самого жизненно важными для него людьми, такими как мама. То есть не принятия своей  части личности, которая отвечала за эмоции.

У нас в жизни больше отрицательных эмоций, и так уж распорядилась природа, что они оказались более значимыми в процессе эволюции, чем положительные. Отрицательные эмоции сигнализируют человеку, что что-то не так и  беспокоят его до тех пор, пока он что-то не предпримет. Положительные же эмоции просто сигнализируют, что все хорошо, они были не так важны для наших далеких предков в процессе выживания, поэтому они, как правило, не столь интенсивны и не так глубоко затрагивают человека и длятся не долго, смысл напоминать человеку, что все хорошо? Таким образом, блокировка отрицательных чувств и переживаний отразилось в целом отрицательно на всей эмоциональной жизни моей мамы.

Хотя в женской, как правило, очень не контролируемой эмоциональной среде, такое качество как взглянуть на ситуацию выше всех эмоций должно быть цениться очень высоко, поэтому у моей мамы всегда было много подружек, которые без конца сплетничали с ней. Шутки, что маму невозможно оторвать от телефона были самыми распространенными в нашей семье.

Проблема могла возникнуть у мамы при отношениях с противоположным полом, так как, не смотря на то, что мужчины постоянно жалуются на эмоциональность, нелогичность, непоследовательность женщин, именно это их в них и привлекает. Они жаждут, чтобы женщина проявила к ним свои эмоции, разумеется, лучше положительные, так как мужчины подсознательно знают, что проявление истинных эмоций, а особенно у женщин не контролируется, и одна женская положительная эмоция для мужчины значит много больше, чем тысяча слов, что ты хороший парень от других мужчин. Именно из-за этого возникает потребность мужчины в любви женщины, как безусловное подкрепление ценности своей личности. Если для мужчины такое подкрепления является уникальным, то рано или поздно он вступает с этой женщиной в брак.

Но, несмотря на определенную эмоциональную ущербность для межполовых отношений, моя мама, как вы можете догадаться, успешно решила вопрос брака. Она вышла замуж за моего отца, который боялся проявления любых эмоций.

После войны его будущий отец вернулся молодым победителем с войны без серьезных увечий и со званием лейтенанта, а с женихами в послевоенное время был напряг. Он женился на прекрасной девушке. Их отношения, как до брака, так и в браке развивались очень бурно с эмоциональным выяснением отношений и с такими же бурными примирениями. У них и родился мой отец, но когда моему отцу не было еще и семи лет, у его мамы во время одной из таких эмоциональных сцен случился сердечный приступ, она слегла в постель и в скором времени умерла.

Его отец через какое-то время опять женился в этот раз на девушке, которая подходила ему по темпераменту, и оставшуюся жизнь прожил с ней. Может быть, у него не было к ней таких сильных чувств как к первой своей жене, но в доме был покой и порядок. Однако на моего отца такой катастрофический итог выражения эмоций оказал шок и о ставил отпечаток на всю жизнь. Он боялся проявления любых эмоций, они подсознательно связывались у него со смертью. Поэтому встреча с моей матерью, которая не проявляла естественных чувств, была для него находкой.

К тому же он находился в таком критическом возрасте после двадцати пяти, когда уже по социальным стереотипам пора обзаводиться семьей и детьми. Маме тогда тоже было под двадцать пять, и на нее давили даже еще сильнее те же стереотипы. Поэтому, недолго думая они сходили в ЗАГС и подали заявление на ближайшее число, пятницу тринадцатого. Для эмоциональных людей такое сочетание, наверняка, показалось бы не самым хорошим для того, чтобы связывать свою судьбу, но для моих родителей игнорирующих эмоции и живущих рассудком эта пятница показалась не хуже не лучше многих других.

Вот в такой семье через пару лет на свет появился я. Поэтому нет ни чего удивительного, что в семье, где мать не проявляет эмоций, а отец не только их боится, но и показывает свое отрицательное отношение к любым эмоциям, я вырос ребенком лишенным проявлений искренних человеческих эмоций, хотя никаких жизненных травм, которые были у моих родителей, у меня не было.

То, что я не проявлял естественных эмоций в интимных ситуациях, отразилось на моих отношения с другими людьми. У меня никогда не было закадычных друзей, с которыми я мог бы поделиться своими чувствами и переживаниями, да, честно говоря, не было и такой потребности, я все привык держать в себе.

Ситуации интимности в дружбе и далее в любви вызывали у меня ощущения дискомфорта из-за того, что я знал, что по фильмам и книгам в такие моменты должно происходить, но не осознаваемые мною барьеры из детства не давали мне проявить свои чувства. Эта рассогласованность вызывала во мне и в другом человеке чувство неловкости и в дальнейшем я старался избегать таких ситуаций. А там где нет такой подлинной близости, нет и истинной дружбы или любви.

Все это привело к тому, что у меня не было в детстве и юности настоящих друзей или подруг, только товарищи по школе и играм. Но так как у меня не было настоящих друзей, то меня редко звали куда-нибудь погулять или играть. Сам же я был очень стеснительный, чтобы пойти кого-нибудь позвать погулять. Поэтому все свое время в детстве я проводил в размышлениях. Я жил в своем внутреннем мире.

Потом в школе научившись читать, я посвящал все свое время, которого у меня было предостаточно, чтению книг, обогащая свой внутренний мир их содержанием. Особенно мне нравились фантастические рассказы. Не знаю почему, но меня всегда волновали рассказы о путешествиях во времени. Но, не смотря на то, что я много читал, в школе я учился плохо. Меня не интересовало то, что обязаны знать все, мой внутренний мир был индивидуален, и он требовал чего-то столь же индивидуального.

К концу школы я заинтересовался техникой и компьютерами, а также биологией. Поэтому после девятого класса встал вопрос идти в радиотехнический техникум, но так как моих базовых школьных знаний и подготовительных курсов не хватило, чтобы сдать туда экзамены, не зря же я в школе на уроках считал ворон, то я перешел в другую школу в специализированный класс.

Благо там экзаменов сдавать было не нужно, только собеседование, которое каким-то образом я прошел успешно. Вероятно из-за того, что у меня специфическое выражение лица, по нему можно принять меня либо за очень умного, либо наоборот. В первой школе такого вопроса не стояло и наклеив на меня ярлык в первом классе плохо обучаемого, отстающего ученика, за мою мечтательность, классный руководитель и остальные учителя уже потом за этим ярлыком меня не видели, не смотря на иногда возникавшее у меня желание проявить себя в учебе.

В более зрелом возрасте моя мечтательность переросла в задумчивость, частый спутник умных людей, поэтому моя отстраненность от мира и начитанность стала ассоциироваться у людей с моими большими интеллектуальными способностями. Видимо именно так меня воспринял учитель, проводивший со мной собеседование. К тому же испортив к этому времени зрение частым чтением при плохой освещенности, я украсил себя большими роговыми очками.

В новой школе свободный от ярлыка вечного троечника и, вероятно, учитывая негативный опыт сдачи экзаменов в новое учебное заведение, я засел за учебу. Мне в этом ничто не мешало, так как товарищей по учебе у меня стало еще меньше. Уйдя из старой школы, я стал еще меньше видеться с товарищами, которые жили по близости. А с одним парнем, с которым я познакомился в новом классе, мы жили слишком далеко, в разных районах, чтобы встречаться за пределами школы.

Девушки у меня также не было. Отношения с противоположным полом у меня были на тот момент в школе своеобразные, хотя тогда это еще не так бросалось в глаза. Начиная с момента полового созревания, меня по понятным причинам начало не осознаваемо тянуть к противоположному полу. К тому же кроме биологических причин меня удивляла и привлекала женская эмоциональность. И на первых этапах отношений с девочками все складывалось очень даже неплохо.

Моя скромность, романтичность и неподдельный интерес к девочкам оказывал на первых порах благоприятное впечатление на моих дам сердца. К тому же в этом возрасте, как мальчики, так и девочки больше мечтают о любви, чем предпринимают реальные действия для сближению с объектом обожания. Поэтому на первых порах мое внимание и тайное переглядывание, было достаточно и в моем возрасте приемлемо, и самое главное оно исключало интимных ситуаций и выражения чувств, что мне было не доступно.

В своих же мечтах, в своем внутреннем мире, я любое увлечение воспринимал очень серьезно. Сам придумывал и переживал разные романтические ситуации, которые бы с нами могли происходить, и как я в них себя достойно проявлял. Мои фантазии охватывали все проявления, которые я знал или мог вообразить, в отношении между мужчиной и женщиной, в том числе и сексуальные. И доходили так далеко, как я мог себе представить, до брака, детей и счастливой спокойной старости вдвоем.

В общем, своей виртуальной половой жизнью в своем воображении я удовлетворял свою потребность в отношениях с девушками. Реальная девушка мне была нужна только как образ, который я наделял в своих фантазиях определенным характером, положительными чертами, определенным поведением и отношением ко мне в той или иной ситуации.

Самое сложное было для меня, это когда моя дама сердца вдруг начинала вести себя не так, или проявлять черты характера совсем не те, которые я ей приписал в своих фантазиях, или еще хуже, проявлять интерес или начинала встречаться с другим мальчиком. Все это усугублялось тем, что я считал ее в фантазиях уже чуть ли не своей женой, хотя она об этом даже не подозревала, так как я мог даже с ней не разговаривать, не то, чтобы пригласить на свидание и признаться в своих чувствах. Так вот, сложно мне это было даже не столько в эмоциональном, сколько в интеллектуальном смысле.

Сложно вообразить какие изощренных мыслительные конструкции способен выстроить человеческий мозг, чтобы не разрушить свой внутренний мир. Он активно борется против внешнего мира при его критическом несоответствии внутреннему, выстраивая защиты восприятия.

Я не видел и не замечал очевидных вещей, не слушал того, что говорили. Если все же до моего сознания доходили вещи, которые не возможно было игнорировать, то тут включался мой интеллект развитый многолетним построением виртуальных миров и обогащенный самой экстравагантной литературой, мне всегда нравилась не банальная литература, а та, которая показывала вещи с их необычной стороны. И мой интеллект позволял найти оправдание любому поступку моей любимой и доказать, что черное это белое и белое это черное.

Если моя пассия, и в виртуальном моем мире уже моя невеста, вдруг начинала встречаться с другим парнем, то я это объяснял себе тем, что она любит меня, но ей хочется вызвать мою ревность, чтобы я предпринял реальные шаги чтобы скорее сделать ее своей женой. Именно женой, а не завоевать ее сердце, так как в моем виртуальном мире фантазий этот этап был давно пройден и мы уже находились в таких близких отношениях, что самое время было подумать о женитьбе. В общем, в такой ситуации передо мной стояла задача начать предпринимать реальные действия в реальном мире. Причем цель стояла проявить действия, а не эмоции, которые я проявлять не умел.

Но мое подсознание пробивалось в виде неясного сомнения в мой внутренний мир, намекая, что мои планы вести себя с девушкой, которая тебя знать не знает, как с будущей женой и предъявлять ей какие-либо претензии, приведет к комичной ситуации для окружающих и к сильному удару по моему внутреннему миру и самолюбию. Поэтому мое сознание находило выход, чтобы избежать этой  ситуации, и я вместо реальных действий погружался в свой внутренний мир и усложнял его такими мыслями, что пусть она погуляет пока с другим, увидит его недостатки и потом будет сильнее ценить мои достоинства, которых у меня, несомненно, была масса, и которые я неоднократно проявлял ей в своих фантазиях в настоящей или будущей нашей совместной жизни. В фантазиях так легко перемещаться по времени. Поэтому я начинал рассматривать данное увлечение моей любимой как залог брака без измен, когда мы поженимся, так как она уже будет знать, что лучше меня нет.

В школе такая ситуация не соответствия внутреннего и внешнего мир была еще не так очевидна, так как в школе в основном мальчики с девочками еще не гуляли и я многие годы в средних и старших классах жил счастливый и влюбленный в своем внутреннем мире. И любовь, как правило, заканчивалась без травм при переходе в другую школу или институт. Я был очень влюбчив, поэтому при переходе в другое учебное заведение появлялась новая пассия, а внутренний мир старой влюбленности без его ежедневного подпитывания образом любимой, которая была центром этого мира, через ряд стадий постепенно замещался виртуальным миром новой влюбленности.

С учетом того, что этот мир строился на базе моего сердца и интеллекта, то сама новая пассия была только вдохновительницей его строительства, а так это был все тот же старый мир любовных фантазий, но под новой вывеской. Моей любимой аксиомой была, что любовь никогда не проходит, она всегда остается с человеком вне зависимости от того, на кого она направлена, разлюбить – значит перестать отдавать любовь. Такая эгоцентрическая теория любви мне очень симпатизировала. Наверное, именно потому, что именно такая и была моя любовь.

В более взрослом возрасте, когда уже юноши начинают встречаться с девушками и создавать семьи, моя необычность в этом вопросе начала бросаться в глаза. У меня ни когда не было ни одной девушки, хотя мой виртуальный мир был полон любовных переживаний и я не испытывал потребности в реальных отношениях с девушками. Мне нравилось высказывание одного психолога, что все наши несчастья оттого, что мы не умеем быть одни. Это было социальным оправданием моего постоянного одиночества.

Однако социальные стереотипы давили и я предпринимал попытки завести себе девушку в реальном мире, но так как я не умел естественно выражать эмоции, то я копировал самые романтические поступки для девушки, которую считал дамой своего сердца. Ирония состояла в том, что мои поступки не сопровождались соответствующими эмоциями. Так я мог найти и отправить девушке красивое любовное стихотворение, но когда окрыленная им девушка мне звонила в ожидании услышать соответствующие чувства, то я не только их не проявлял, но чувство, что от меня чего-то ждут, что я не могу дать, заставляло меня становиться еще более холодным.

Такая реакция, разумеется, шокировала девушек. Они позволяли за собой продолжать ухаживать, так как я не требовал от них ни чего взамен, все, что мне было нужно, я получал в своем виртуальном мире. Я писал им любовные записки, дарил цветы, подарки, они их принимали, но больше не ждали от меня никаких соответствующих любовных чувств и, вероятно, недоумевая, зачем я это делаю. Поэтому они не охотно соглашались на свидания, но и откровенно не отказывали мне в них, вероятно чувствуя себя в какой-то ловушке. Так как с одной стороны я не делал им ни чего плохого, даже пытался делать приятное, но с другой стороны на свидании со мной они чувствовали себя дискомфортно, не понимая, что мне от них нужно и как себя со мной вести. Так как один раз вначале обжегшись на ожидании адекватных чувств, они больше не рисковали на это надеяться.

Тем не менее, иногда, когда у них, наверное, совсем не было вариантов, они мне звонили, и я с ними встречался. Хотя сказать, что это доставляло мне большое удовольствие, если честно, тоже нельзя. Дело тут совсем не в том, что я обижался на них за то, что они отказывались от свиданий, когда я их приглашал, или вообще не брали трубку, когда я звонил. Я звонил и пытался пригласить их на свидание лишь потому, что так мне казалось правильным, что парень должен часто встречаться со своей девушкой, но зачем было мне не понятно.

Свидания не доставляли мне радости по той причине, что на них оказывалось, что девушка не соответствует тому образу, который я создал ей в своем виртуальном мире. Да и как могло быть иначе, когда я создавал себе виртуальную девушку и начинал взаимодействовать и жить с ней еще до того, как у меня представлялась возможность узнать реальную девушку поближе. Все что связывало мою виртуальную девушку с ее реальным прототипом, был лишь образ и какие-то характерные особенности поведения. Поэтому любое взаимодействие с реальной девушкой наносило урон мой виртуальной девушке. Я не говорю о том была ли реальная девушка лучше или хуже ее виртуального двойника, просто она была другая.

Поэтому на этих редких свиданиях я общался с девушкой не с той, которая была передо мной, а с той, которая была у меня в голове. Разумеется, такое несоответствие в лучшем случае угнетало девушек, в худшем для меня случае они начинали сознательно или нет пытаться показать, что они здесь реальные и живые и они не имеют ни чего общего с плодом моих фантазий. Это наносил сокрушительные удары по образу моей виртуальной девушки, с которой я уже давно жил, и с которой уже спланировал как мы назовем наших детей. На этих свиданиях я чувствовал себя не комфортно, и после него у меня уходила не одна неделя, чтобы с учетом новых данных и обстоятельств отреставрировать образ моей виртуальной возлюбленной.

И конечно самая главная моя особенность, не умение проявлять спонтанные эмоциональные реакции превращали самые романтичные и по идее интимные свидания в пионерский кружок по разгадыванию шарад. Понятно, что ни мне, ни девушке такие свидания не доставляли никакого удовольствия. В общем, все свидания заканчивались тем, что я благодарил девушку за приятный вечер и провожал ее домой с обещанием обязательно позвонить ей. Именно так должен был поступать джентльмен в моем понимании.

Движимый этим пониманием и подсмотренным у других поведении, что влюбленные должны постоянно встречаться, а не из-за того, что я сам этого хотел, я ровно три раза пытался дозвониться своей девушке, но воспоминания о пытках, которые я называл свиданием, были еще так свежи в голове девушки, что она либо не брала трубку, либо отказывалась от повторных свиданий.

Решив, что девушке сейчас не удобно разговаривать, или она стесняется перед кем-то, что у нее появился такой замечательный парень как я, либо просто в смущении от свидания, или ее нет рядом с телефоном, в общем, мой мозг находил тысячи удобных для меня объяснений, я ей больше не звонил, полагая, что увидев три моих вызова подряд, она мне обязательно перезвонит.

Исполнив свой джентльменский долг и не получив никакого ответа я с чувством некоторого облегчения, что мне не придется подвергать себя и свой виртуальный мир новым испытаниям, принимался зализывать раны и заделывать бреши в своем виртуальном мире. И благодаря моему натренированному с детства интеллекту, с помощью самых изощренных умопостроений, через несколько недель или месяцев после свидания, я воскрешал свою виртуальную любовь, искусно интегрируя в нее новые данные о моей пассии, которые раньше просто не возможно было бы представить в виртуальном образе моей любимой. Можно даже сказать больше, не было вещей, которые я бы не мог простить реальной девушке и добавить их в ее виртуальный образ в своем виртуальном мире. Через несколько месяцев у нас опять могло состояться свидание и все повторялось по кругу. Для меня же эти редкие встречи и были любовью в реальном мире.

Понятно, что такие отношения не могли закончиться ничем хорошим, так как рано или поздно у девушки появился бы настоящий парень за которого она бы вышла замуж и родила ему детей и тогда все мои умопостроения, что это моя девушка потерпели бы крах. Но мне постоянно в этом вопросе везло, я переходил в другую школу или поступал в институт, где появлялась новая дама сердца, и образ предыдущей пассии постепенно тускнел, по мере того как ее место занимала новая виртуальная любовь. Для самой же реальной прежней возлюбленной этот процесс был, вероятно, совершенно незаметен.

Когда я у одной своей прежней возлюбленной, которая вышла замуж и родила ребенка, спросил, что у нас что-то могло получиться, она удивилась и сказала, что я даже не предлагал ей стать своей девушкой. Хотя я писал ей любовные стихи, делал подарки и приглашал на свидания. Очевидно, что все эти действия, не подкрепленные естественными спонтанными эмоциями любви, воспринимались моими девушками в лучшем случае как трогательная забота хорошего друга.

В общем, как в школе, так и далее в институте, ничто не отвлекало меня от учебы и занятия наукой ни друзья, ни любовь. Я полностью посвящал свое время учебе и чтений научных книг, особенно меня привлекала биология, химия и техника. Изучая в институте стереохимию, меня поразил тот факт, что все белки живых организмов на нашей планете состоят только из  левовращающихся аминокислот другими словами L-форм аминокислот. Это значит, что при пропускании поляризованного света через раствор этих аминокислот, он будет его вращать влево. Если смотреть со стороны излучателя, то вращение будет соответственно вправо. Как будто часовые стрелочки во всех живых организмах на Земле, в каждой клетке, изо дня в день вращаются аминокислоты в нашем организме по часовой стрелке, отсчитывая наши прошедшие часы на Земле.

Позднее, поступив в аспирантуру и занявшись изучением биологических ритмов суточных и сезонных, я вспомнил про эти миниатюрные часовые стрелочки в нашем организме. Что если именно они отсчитывают время нашей жизни, и переводя их вперед или назад можно изменять время своей жизни? Не машина ли времени запрятана в нашем организме? Однако после ряда экспериментов с аминокислотами, я пришел к выводу, что перевод этих стрелочек вперед возможен только при увеличении их кинетической энергии или, проще говоря, повышения температуры, что для живого существа было бы губительно. Уже при повышении температуры ряда жизненно важных органов, таких как мозг, на три с половиной градуса привело бы к смерти человека.

Кроме того, ускорение химических реакций в организме при повышенной температуре привело бы к его преждевременному старению. Таким образом, сама природа противится путешествию в будущее, которое, кроме того, вероятно еще не создано. Поэтому я пришел к выводу, что самое надежное средство попасть в будущее, это просто жить, занимаясь любимым делом.

Можно, конечно, наоборот не жить погрузив себя в какое-нибудь анабиозное состояние, когда все механизмы жизнедеятельности будут находиться в пассивном состоянии. Как ретро-автомобиль в гараже какого-нибудь миллионера весь покрытый консервирующей смазкой, чтобы потом через век быть проданным за миллионы. Но для деятельного человека мне кажется это не выход. Нужно думать в будущем люди будут более образованными и вероятно более развитыми в других отношениях, особенно тех, которые связаны с техникой. Поэтому если человек не нашел себе место в своем времени, то сомнительно, чтобы он составил конкуренцию в чем-либо людям будущего.

Разве что перед анабиозом вложить все свои деньги в надежный банк, тогда по пробуждении через сто лет станешь обладателем крупного состояния и сможешь наслаждаться всеми благами будущего. Не знаю, мне кажется это путь для совсем пассивного человека. Кроме того, нужно будет заплатить хорошие деньги тем, кто будет все сто лет следить за твоим анабиозом. И есть вероятность, что за сто лет самый надежный банк перестанет быть самым надежным и разориться. Тогда судьба такого путешественника во времени без образования соответствующего времени, родственников, знакомых и средств к существованию окажется весьма не завидной. В общем, я откинул идеи о путешествии в будущее.

Но что будет, если повернуть эти часы организма вспять? Что будет на Земле с существом, у которого его часы в каждой клетке будут показывать время, которое было час назад, год назад, сто лет назад, потерпит ли это природа Вселенной? Не окажется ли это существо выкинуто из настоящего времени и перемещено в пространстве времени в то время, когда у всех живых существ на Земле биологические часы показывали такое же глобальное земное время по нулевому меридиану?

Мне эта идея показалась столь занимательной, что я начал фантазировать, что могло бы быть с человеком нашего времени в прошлом. Он бы наверняка был уважаемым и влиятельным человеком, так как мог бы быть самым лучшим специалистом в любой области. Мог бы запатентовать великие изобретения и стать самым богатым человеком в мире. Или совершить великие научные и географические открытия. Мог бы предсказывать будущее и лечить от неизлечимых в те времена болезней.

От таких приятных мыслей меня оторвал звонок телефона. Звонила мама, спросить приду ли я на юбилей к любимого дядюшки, я сказал, что уже выхожу. Я еще раз посмотрел на флюоресцирующий в свете лампы раствор аминокислот, который навел меня на такие мысли и убрал его в термостат. Все еще цепляясь своими фантазиями за прошлое, я подумал с улыбкой, что, вероятно, в будущем было скучно без телевидения, телефона, кино и интернета.

Выйдя на улицу, я почувствовал приятную свежесть на лице. После лаборатории с ее теплой, но душной атмосферой легкие безветренные сумерки были приятны еще не успевшему остыть после теплого помещения организму, и я радостно пошел в направлении выхода из студенческого городка. Настроение было замечательным, кроме того, я знал, что поздравлять дядюшку также придет какая-то его далекая внучка, которая недавно приехала к нам в город из Архангельска учиться в медакадемии и уже успела занять третье место на конкурсе красоты «Мисс ВУЗ».

На тот момент я чувствовал себя в любви достаточно комфортно и уверенно, хотя у меня до сих пор не было реальной девушки, но мне строила глазки одна аспирантка в институт. Кроме того, в моем сердце уже три года жила любовь к одной юной девушке, которой в следующем году исполнится восемнадцать. Таким образом, я выбрал очень удачный объект для своей любви. Так как ее несовершеннолетие по моим понятиям не давало мне права за нею ухаживать как за девушкой в реальном мире и, следовательно, избавляло меня от интимных сцен, в которых бы я потерпел очередной провал. А так благодаря тому, что наши мамы были подругами, то я знал эту девушку фактически с рождения и мог часто ее видеть.

Она была с детства прекрасным ребенком, а с начала половой зрелости становилась все более красивой девушкой. Я мог дарить ей подарки, делать комплименты и не попадать при этом  впросак, как это было у меня с другими девушками. Кроме того, ее мама очень любила меня, поэтому ни что не мешало мне сделать ее дамой моего сердца и строить с этой новой виртуальной любовью глобальные планы, до самой гробовой доски. Правда сама девушка относилась ко мне как к родственнику и как любимчику своей мамы. Никаких мыслей о возможном браке со мной ее вероятно никогда не посещали.

В таком приподнятом настроении и в предвкушении знакомства с прекрасной дальней родственницей я приехал к дядюшке. У моего дядюшки были золотые руки, поэтому у него дома всегда было тепло и уютно. Гости уже собрались и сидели за столом, но его племянницы, которую мне было интересно увидеть, еще не было. Я устроился за столом на диване. Все родственники воспринимали меня как умного, но немного замкнутого молодого человека, поэтому спросив у меня стандартные вопросы как мои дела, все принялись обсуждать обычные застольные разговоры про политику, детей и родственников, так что после того как я подкрепился, никто не мешало мне перед подачей горячего погрузиться в свои мысли.

Хозяйка дома, видя, что я ничего не ем и не поддерживаю беседу подумала, что мне скучно и решила развлечь меня беседой. Она относилась к тому типу людей, которые стараются привести всех людей к общему шаблону. Если уж человек пришел на юбилей, то он должен оживленно со всеми болтать за столом, единственная причина молчания может быть только пережевывание еды. Хотя она и знала меня с рождения и знала, что я немного странный, но ее натура приводить все к общему знаменателю не давала ей покоя.

Тема ее беседы была достаточно очевидна. Ей было интересно узнать как у меня дела на любовном фронте, так как она знала, что в свои двадцать три года у меня до сих пор нет девушки. Я к этим вопросам относился спокойно, так как в своем виртуальном мире я уже давно встречался с прекрасной девушкой и у нас с нею были глобальные планы на будущее, но я хранил это в тайне ото всех и думал, как же все удивятся, и какой будет сюрприз для всех, когда все откроется.

К этим вопросам я относился как человек, у которого в кармане лотерейный билет с миллионным выигрышем, но на данный момент у него в кошельке нет ни гроша. Я начал ей рассказывать свою точку зрения на социальные стереотипы, что в наше время молодые люди начинают встречаться друг с другом потому что так положено, а не потому что любят друг друга. А потом, понятно, что при таких отношениях появляются по залету дети и они вынуждены жениться и чувствуют неудовлетворенность браком, так как еще не нагулялись или не нашли того с кем действительно хотели бы быть. Да и сама причина женитьбы не по собственному желанию, а из-за ребенка.

У меня говорю, есть много знакомых, которые женились по залету, а потом развелись, оставив ребенка, и все это следствие социальных стереотипов. На что моя тетя возразила, что это любовь и что она очень сильно хотела бы, чтобы я влюбился без памяти в какую-нибудь хорошую девушку.

Тогда из противоречия и немного задетый тем, что по мне не видно, что я и так влюблен в замечательную девушку, я сказал, что в принципе любовь в браке не обязательна. Она даже является элементом риска распада брака. Если между людьми нет чувств, то они будут реагировать на поступки друг друга логически, а любому поступку всегда можно найти логическое объяснение. Если люди любят друг друга, то во-первых, они друг друга переоценивают, не зря же они его выбрали из тысяч других, следовательно, требования к своему партнеру уже изначально завышены, а во-вторых, чувства это такой не поддающийся логике инструмент и причем обладающей такой силой, что любящие люди способны на пустом месте начать ссориться и в пылу чувств наговорить друг другу такие вещи, которые никогда бы не сказали в здравом логичном уме. И все это слушать не от кого-нибудь, а от любимого, единственного избранного человека. Поэтому, говорю, вероятность серьезных ссор и разводов в любящей паре намного выше, чем в паре по расчету.

Раньше, когда родители выбирали пары и молодые люди вступали в брак без любви и только потом привыкали друг к другу, не было ни разводов, ни измен, да и церковь этого не позволяла. Сейчас же, когда есть полная свобода жениться по любви, процент разводов просто удручает. Но хотя я и высказывал такие идеи, но скорее, чтобы показать гибкость своего мышления и немного шокировать тетушку. На самом деле я считал, что скорее повешусь, чем женюсь без любви, так как думал, что любовь самое главное, что можно получить в этом мире.

Тут наш разговор прервал звонок в дверь, и хозяйка дома сразу засуетилась. Мною тоже завладело какое-то радостное любопытство, так как все гости кроме племянницы уже пришли. Я слышал, как в прихожей раздались радостные голоса, поздравления и поцелуи. Племянницу ввели в большую комнату и усадили во главе стола, так что я мог ее хорошо рассмотреть. Правильнее даже сказать, что я весь вечер не отрывал от нее глаз.

Я бы не сказал, что она была красавицей как с обложки глянцевого журнала, что было бы логично предположить от победительницы конкурса красоты. Правда, похоже, ей так тяжело дался этот конкурс, что после него она обрезала свои длинные красивые каштановые волосы, которые я потом мог видеть на ее фотографиях с конкурса, и немного набрала вес, особенно в области бедер. Грудь у нее была не большая, но приятная по форме. В общем, в мои критерии идеальной красавицы она не вписывалась, в то время мой идеал был что-то типа куклы Барби. Но, несмотря на все это ее лицо, речь, движения так притягивали меня, что я не мог оторваться и сидел с неудобно повернутой головой и больше за столом уже практически ни чего не ел, только смотрел на нее. Осознавая краем своего разума, что это, наверное, не хорошо, и такое мое пристальное внимание к ней, наверное, всем заметно. Но мне было так приятно смотреть на нее, что ничто было не в силах мне помешать.

Она произвела на меню впечатление мягкой, скромной девушки, но с какой-то внутренней силой. Такое приятное впечатление производят самодостаточные люди, которым не нужно выделяться тем или иным образом, чтобы кому-то что-то доказать. Она и участие в конкурсе красоты приняла лишь из-за того, что ее выбрали от факультета, и потом терпела диеты и другие процедуры сопутствующие конкурсу красоты, чтобы не подвести людей, которые ее выбрали, а не из-за того, что она сама этого хотела. Она отказалась после конкурса от предложений модельных агентств и кардинально сменила образ, чтобы на нее не навешивали ярлык красавицы академии. В общем, очевидно, что она обладала определенной силой, не зря же она родилась на севере, но вместе с тем в ней чувствовалось еще что-то, чего я не мог понять, но это пугало меня.

Разумеется, Машенька, так я ее здесь назову, увидела мою заинтересованность, это было сложно не заметить. Такая моя смелость в проявлении внимания к ней объяснялась тем, что я не боялся, что меня пошлют в праздничной домашней обстановке, где вокруг все родственники. В обычной обстановке с незнакомой девушкой я бы не один месяц за ней украдкой подсматривал и когда она замечала, я бы делал вид, что случайно на нее посмотрел и она меня совсем не интересует. При отсутствии естественного спонтанного проявления эмоций я это делал весьма убедительно.

В данной же обстановке, да еще подогретый вином я весьма однозначно показывал свою заинтересованность. Машенька, наверное, удивилась такому подходу, но благосклонно принимала мои ухаживания, которые я в течение вечера предпринимал. Когда она стала собираться домой, я под совершенно естественным предлогом навязался ей в провожающие.

На улице стояла тихая зимняя ночь. Легкий снежок припорошил деревья и землю, который еще не успели испачкать ни люди, ни машины. И разогревшись от сытной еды и выпитого спиртного на улице мне казалось очень приятно, свежий зимний чистый воздух только будоражил и пьянил голову. В толпе гостей и провожающих их хозяев я пристроился к Машеньке, и мы болтали о всяких пустяках, пока шли до остановки через парк, постепенно отставая от основной группы.

Постепенно наш разговор с банальных вещей, типа моего восхищения ее победой в конкурсе красоты, на что она ни чего не сказала, стал переходить на более интимные, личностные темы. Она спросила, почему не было моей сестры, я сказал, что у нее депрессия и она ни кого не хочет видеть. Машенька сказала, что она наоборот, когда ей плохо старается выйти к людям, при чем это было сказано так, что я почувствовал внутренние переживания за этим и подумал, что странно, что у нее могут быть такие переживания.

Она стала спрашивать обо мне и я ободренный вниманием красивой девушки начал рассказывать о своих исследованиях в аспирантуре. Как обычно я сначала говорил, что ничего серьезного, а потом забравшись в своем воображении на профессорскую кафедру начал глашать о своих исследованиях и теориях и об их потенциальной значимости для науки. Конечно, это показывает меня как не зрелую еще в ту пору личность, так как избрав между общением и самоутверждением, я выбрал самоутверждение и забравшись в своем воображении на профессорскую кафедру отрезал себя от естественного общения на равных. Такое у меня случалось часто при общении с девушками, вероятно таким образом я бежал от интимности ситуации возникающей с девушкой. Но, тем не менее, проводив Машеньку и направляясь домой я ощущал себя супергероем. И в течение следующих дней это чувство меня грело.

В сердце я ощущал новую любовь и весь мой внутренний мир подвергался перестройке, я строил пьедестал для новой дамы сердца и ждал когда снова смогу ее увидеть в гостях у дяди. Мне даже не приходила идея, что я могу сам ей позвонить и с ней встретиться. Но все же я собирал сведения о ней, как бы случайно, у родственников: с кем она живет, есть ли у нее парень и так далее. И ждал, когда у дяди будут опять собираться гости. Это случилось довольно скоро, так как вся наша родня все более-менее крупные праздники отмечала у него. Но в этот раз Машеньки не было и я чувствовал себя обманутым и проскучал весь вечер, так что пришлось ждать Пасхи.

К этому времени родители, с которыми я до сих пор жил, из-за моего поведения и  вопросах о Машеньке уже подозревали о моих симпатиях. Хотя все свои романы я всегда старался держать в тайне от них, так как боялся, что мама с ее пренебрежением эмоциями разрушит всю романтику, а отец вообще боялся проявления эмоций, поэтому в лучшем случае он постарался бы их проигнорировать. В общем, в этот раз родители были в курсе моего романа, что мне совсем не нравилось и предложение мамы, что пойдем к дяде на Пасху, там будет Машенька, веяло для меня какой-то легкой издевкой. Почему-то мне казалось, что мама всегда ревновала меня к Машеньке. Таким образом настроение при сборе в гости у меня было не самое романтичное.

В гостях Машенька мне показалось какой-то уставшей, и было такое ощущение, что ее внутренний стержень как будто слегка надломился. Но ко мне она проявляла особое внимание и участие и хотя такие чувства ко мне меня и пугали, но мне, конечно, льстило предположение, что она в меня влюбилась.

Такая любовь с первого взгляда, несмотря на все мои странности, вероятно, объяснялась тем, что я был внешне и по некоторым особенностям характера очень похож на ее отца. Девушки часто, если отец не разрушил свой образ супер мужчины во время взросления девочки, ищут свою первую серьезную любовь похожую на отца, пока не откроют, что и другие мужчины могут быть не хуже, а то и лучше чем отец.

Так или иначе, но понимание, что меня любят в реальном, а не виртуальном мире подсознательно меня напугало, так как это требовало или любить в ответ или отказаться от этой любви. Но как можно любить, не умея выражать естественно эмоции? На сознательном уровне,  конечно, таких вопросов передо мной не стояло, но стояли поведенческие вопросы: как часто теперь ее нужно приглашать на свидания; на какие дискотеки водить; где взять деньги, так как на мою стипендию аспиранта много не нагуляешь; как и через какое время нужно делать предложение руки и сердца; где жить после свадьбы и уйма других вопросов, которые меняли мой взгляд на Машеньку уже не как на прекрасный идеал и даму моего сердца, а как на причину весьма серьезных жизненных проблем.

Может показаться, что они были неактуальны и не соответствовали пока реальной действительности, но в моем миропонимании они были весьма реальны. Так как в моих неписанных правилах джентльмена, если уж я так неожиданно нашел даму сердца, и она мне ответила взаимностью, то вся дальнейшая цепочка действий была для меня очерчена с предельной четкостью: цветочно-конфетный период ухаживаний, предложение руки и сердца, свадьба и рождение детей, и все эти проблемы на одного меня. Все это с одной стороны озадачивало меня, а с другой поднимало меня в своих глазах и позволяли смотреть на Машеньку слегка сверху вниз, что мол посмотри, сколько на меня всего наша любовь налагает.

Такие мысли, что она после первых же свиданий может разочароваться во мне, были исключены из моего сознания. Или что я теперь, когда она ответила на мою любовь, могу бросить ее, были не приемлемы моему внутреннему жесткому кодексу джентльмена.

Хотя подсознательное понимание, что без настоящего выражения эмоций никакая настоящая любовь невозможна, вызывало во мне чувство неуверенности рядом с ней. И подсознание пыталось найти любые попытки бегства из этой ситуации. Я вдруг стал в ней замечать различные недостатки, но мое сознание не принимало ни каких мыслей, чтобы бросить Машеньку. В общем, вечер кончился тем, что мы с Машенькой смотрели на кухне по телевизору «Цивильский цирюльник» и я мог его досмотреть и потом проводить Машеньку домой, но родители засобирались домой и я под предлогом, что мне завтра рано вставать, не досмотрел фильм до конца и поехал с родителями домой, а Машенька сказала, что останется ночевать у дяди. Так мое подсознание с целью защитить меня от разочарования одержало первую свою победу.

По дороге домой я решил поделиться с отцом, что в наше время, чтобы водить девушку на дискотеки нужно много денег и что аспирантской стипендии всего раза на два хватит, а ведь нужно еще девушке дарить подарки. Не знаю, может отец не понял о чем я говорю или испугался обсуждения чувств, которые связаны с любовью, но вместо того, чтобы объяснить, что в любви дискотеки не самое главное, может девушка на них и не любит ходить и что чтобы делать знаки внимания любимой девушке, не обязательны дорогие подарки, он просто мне ничего не ответил. Хотя у него может и не было опыта по этой части. По семейной легенде мама сама пришла к нему домой, а потом только благодаря тете он не сбежал со своей свадьбы.

Я же для себя решил, что подожду пока начинать встречаться с Машенькой, пока у меня не будет достаточно денег, чтобы ее баловать подарками и всячески за ней ухаживать. Обрести финансовую самостоятельность я планировал в очень скором времени, так как дела с моими исследованиями биологических ритмов шли успешно, и я планировал, что после первых же публикаций наших результатов меня пригласят работать в крупнейшие исследовательские центры, может быть даже за рубежом и все мои проблемы с жильем и финансовой независимостью будут решены.

Такой был мой подсознательный план бегства от реальной ситуации. Мыслей о том, что должна чувствовать Машенька при таком хитроумном бегстве у меня даже не возникало. Для меня это был хороший во всех отношениях план. Мы пока проверим свои чувства в наших мыслях друг о друге, убедимся, что мы созданы друг для друга. Чтобы рассказать об этом гениальном плане реальной Машеньке мне даже не приходило на ум, ведь я сказал это виртуальной Машеньке в моем виртуальном мире, с которой я общался по несколько раз в день. На самом деле я постоянно о ней думал, строил разные планы и решал проблемы, которые у нас могли возникнуть при совместной жизни. Таким образом, в своей виртуальной жизни мои отношения с Машенькой продолжались и развивались. В реальной же жизни я больше до сентября с Машенькой не виделся.

Спустя шесть месяцев после нашей последней встречи у дядюшки, Машенька позвонила и пригласила меня на свой день рождения. Сложно однозначно описать мои ощущения от этого приглашения. Конечно, я был рад, что она меня пригласила и что мой виртуальный мир совпадает с реальным, хотя даже если бы она меня не пригласила, я бы нашел тысячу способов, чтобы это объяснить не разрушая своей виртуальной любви. Но тут она меня пригласила, и для меня все было однозначно, хотя и вынуждало меня к конкретным действиям в реальном мире.

Я нарядился, надел мой парадный костюм, даже подушился, купил красивый букет ароматных белых лилий, я бы купил и розы, но мне показалось, когда я выбирал цветы, что лилии больше ей подходят, и я не ошибся, так как она мне потом сказала, что это ее любимые цветы. Когда я выполнял все эти действия и шел к ней в гости, у меня было ощущения как у робота, что надо сделать это, потом это. На самом деле первый раз меня пригласила девушка к себе в гости, и это была не просто девушка, это была девушка, в которую я был влюблен. Поэтому я старался ни о чем не думать и ни чего не чувствовать, так как я боялся, что струшу и под каким-либо предлогом откажусь идти к ней на день рождения. Поэтому сейчас мне сложно что-либо вспомнить. 

Из гостей кроме меня была еще ее сестра и две подружки. Она жила здесь в городе со своим дедушкой, но он за весь вечер ни разу не вышел. Они жили в старенькой хрущовке, но к деню рождения и приходу гостей она готовилась. Она показала какой им сделали ремонт в санузле и перетянули диван в гостиной новой тканью. Потом она не очень охотно по просьбе подруг показала фотографии с конкурса красоты и рассказала как она ни чего не ела, чтобы соответствовать стандартам конкурса красоты и готовила песню и речь для конкурса.

Для фона была включена  магнитола, по которой играло «Русское радио». Когда все друг к другу немного привыкли, вернее будет сказать все привыкли к моему присутствию, магнитолу включили погромче, насколько это позволялось, так как в соседней комнате сидел или спал ее дедушка, который был строг ко всяким нормальным проявлениям молодежной жизни, и если она домой приходила после десяти вечера, то мог вообще не пустить ее домой. Когда по радио заиграла медленная композиция группы Чай вдвоем, я пригласил свою даму сердца на танец. Играла композиция «Ласковая моя», я специально ее запомнил, чтобы потом в романтические моменты ее включать и она возвращала бы нас к первому нашему свиданию. Некоторые строчки из нее зацепились и остались в моей памяти:

Стук, стук каблучков, словно время назад!

Разошлись. Кто виноват?

Может это я? Может это ты?

Может быть любовь, не узнали мы?

Потом эти строки, в общем-то попсовой бессмысленной песни, обрели для меня особое значение.

Когда я танцевал со своей любимой, прижимаясь к ней, я не  могу сказать, что я испытывал какие-то чувства страстной любви, которые, как я предполагал, в моем виртуальном мире, я должен был бы испытывать. Я был скорее в каком-то трансе, у меня даже как будто чуть помутилось сознание, и я чуть не упал со своей партнершей, она посмотрела на меня, я улыбнулся. После танца я проводил Машеньку до стула и поблагодарил за танец.

Когда время уже подходило к десяти, и по строгим правилам ее дедушки нужно было ложиться спать, гости стали собираться. Машенька пошла провожать меня до остановки. Пока мы ждали моего автобуса, я рассказал Машеньке, что мои исследования подходят к концу и что мы с моим профессором завра в ночь на его машине поедем на конференцию в Москву представлять первые результаты исследований на научной конференции.

Перед тем как сесть в свой автобус я приобнял Машеньку и поцеловал ее в щечку. Наверное, это был первый настоящий поцелуй в моей той жизни. Я сел в автобус и ехал домой очень довольный жизнью и собой.

На следующий день вечером мы выехали в Москву, я был в приподнятом настроении. По пути мы заехали в подмосковный город к родственникам профессора, чтобы поспать и свежими с утра приехать на конференцию.

Утром, когда мы ехали по автомагнитоле передали, что Америка атакована, два пассажирских самолета протаранили башни близнецы всемирного торгового центра в Нью-Йорке, сотни погибших. Странно, но тогда для меня это сообщение показалось чем-то не понятным, каким-то дурацким розыгрышем, так как вокруг ничего не изменилось. Конференция прошла в обычном режиме, критические замечания показали пути дальнейших исследований.

Вернувшись из Москвы с новыми идеями я принялся с удвоенной энергией за свои исследования, так как кроме критики мои исследования вызвали большой интерес, поэтому у меня была уверенность, что еще немного и я добьюсь своих целей. С любовью как мне казалось тоже дела идут по плану. В свете последних событий мне казалось, что Машенька меня любит и готова ждать, когда я добьюсь для нас финансовой независимости. Я же постоянно о ней думал и в своих фантазиях рисовал как мы поженимся и какое прекрасное будущее нас ждет. Но все оказалось совсем не так, как я себе представлял.

Двадцать пятого ноября, меньше чем через три месяца, вечером раздался звонок телефона, я взял трубку и кто-то сказал, что Маша погибла под поездом, и чтобы я дал трубку родителям. Это было так нереально, что эта информация никак не могла пройти в мой внутренний мир, я не мог понять какая Маша погибла и почему у нее такая знакомая фамилия. Когда до меня все же это дошло, я был в шоке, весь мой внутренний мир рассыпался со всеми мечтами.

Люди, которые остаются живыми после смерти близкого или любимого человека тем сильнее страдают, чем больше этот человек был включен в планы их собственного будущего. Таким образом, вместе с близким человеком умирает часть будущего людей оставшихся в живых. Странно, что даже гибель близкого человека может нести эгоистические черты.

Мой мир рухнул, выбросив меня обманутого в реальный мир в котором больше не было моей любимой. Когда мама мне объяснила, кто действительно умер, я сказал, что этого не может быть и заперся в своей комнате. Я не мог в это поверить, не было ничего в окружающем мире, кроме глупого звонка и непонятных слов, что могло бы это подтвердить, больше в мире ни чего не изменилось, не могло измениться. Я решил, что завтра же поеду к ее дому и все выясню.

Доехав с утра до ее дома, я вошел в подъезд, ни какого гроба или траурных венков не было. Лестничная площадка показалось мне какой-то светлой и чистой, но что-то не позволило мне подняться на нее и позвонить в дверь, я лишь с нижней площадки посмотрел на дверь, развернулся и пошел домой. Но я чувствовал, что мой внутренний мир разрушен. Мне казалось странным, что я иду по улице, еду в автобусе и никто не замечает, что сама моя основа, самое главное для меня, моя реальная жизнь, которая происходила в виртуальном мире была разрушена. Реальные же люди в реальном мире видели меня реального, и в этом мире ничто во мне не разрушалось, ничего от меня не отваливалось. Для меня, для которого бесспорно первым и главным миром являлся мой внутренний мир, такое поведение окружающих людей казалось странным.

Потом, когда тело привезли из морга и подготовили к похоронам, всех родственников, в том числе и нашу семью пригласили прийти проститься с Машенькой перед похоронами, которые были назначены на следующий день.

Тем же маршрутом, что и три месяца назад я поехал к Машеньке домой. Сошел на той же остановке, опять купил любимые Машенькой белые лилии, но в этот раз я не старался выбирать цветы, мне казалось, что все это не реально и я должен принимать участие в каком то непонятном спектакле, в котором к тому же не было Машеньки, и я не хотел принимать участие в этом спектакле. Потом на автомате как в первый раз я пошел к ее дому.

В квартире было душно и сильно пахло восковыми свечами и сладковатым привкусом смерти. В комнате, где совсем недавно мы отмечали день рождение, стоял гроб, и было много народа, особенно много людей стояло около гроба. Я протиснулся к гробу и стараясь не смотреть на лицо Машеньки, положил на груду других цветов к ее ногам свои цветы. Потом отойдя от гроба сел.

Люди приходили и уходили, высказывали свои соболезнования родителям погибшей. Я ничего не мог сказать из-за своей стеснительности и ком в горле мешал мне говорить. Я слушал, что говорили о Машеньке другие, мне это было любопытно, но все что они говорили, крутилось только вокруг ее смерти, и так как я не мог поверить в ее смерть до похорон, то мне казались все эти разговоры или глупыми или они вызывали во мне ревность, если говорил какой-нибудь парень. Мне казалось, что все разговоры перед гробом обретают какую-то тень интимности к Машеньке.

Похороны были назначены на следующее утро. Я ждал вынос гроба на улице. Погода казалась мне какой-то не реальной, так как при зимнем безоблачном дне, должен бы быть ясный день, но вероятно мои зрачки были так сужены от страха перед этим реальным миром, что все как бы затемнялось и день казался не ясным, но светлым и как будто мягким и обволакивающем, наверно даже уютным. Все вокруг и само событие, в котором я принимал участие, казалось мне нереальным.

Кода все грузились в автобусы, меня почему-то посадили в катафалк вместе с семьей Машеньки. Хотя вероятно, я сам того не осознавая старался постоянно держаться поближе к гробу и Машеньке, но я не смотрел на ее лицо, даже когда ехали в катафалке. Только смотрел на ее ножки в белых тапочках, носочки которых выглядывали из-под покрывала, но на неровностях дороги они как-то не естественно покачивались. Вначале, когда я услышал, что Машенька бросилась под поезд, мне представлялся мчащийся огромный локомотив с яркими круглыми фарами и хрупкая фигурка Машеньки бросающаяся ему на встречу. Потом я узнал, что Машенька просто подождала около вокзала там, где поезда притормаживают, когда главный локомотив поезда с первыми вагонами пройдет и нырнула под колеса следующих товарных вагонов, так что ее разрезало колесами пополам. Поэтому сейчас ноги существовали отдельно от туловища. Я смотрел на это в полном отупении, сознание отказывалось представить как это может быть. До кладбища доехали в полном молчании.

Для церковных обрядов гроб поставили на улице на специальном алтаре. Ее хоронили не как самоубийцу, а как юродивую. Родственники взяли справку из психиатрической больницы, куда ее направляли на обследование, так как я позже узнал, у нее до этого было три попытки самоубийства. Когда батюшка прочел все требуемые молитвы, на лоб Машеньке положили какой-то церковный листок с образом спасителя и люди стали выстраиваться в очередь к гробу, чтобы последний раз попрощаться с усопшей и поцеловать ее в лоб.

Когда дошла моя очередь я, наконец, увидел ее лицо, оно было тихое и смиренное, волосы закрыты белой косынкой, большие ее глаза были прикрыты спокойными веками, носик и черты лица немного заострились, как иногда бывает на холоде, но они были не посиневшими или покрасневшими, а такими же белыми, чистыми и безжизненными как окружавший гроб снег. Я притронулся губами к ее лбу и мой внутренний взор как бы проник сквозь церковною бумажку и лоб Машеньки, и на мгновение я как бы очутился в ней и увидел, что в этом теле больше никого нет. Это меня поразило как громом, ошарашенный я отошел от гроба. После этого я действительно поверил, что Машенька умерла.

Потом вся похоронная процессия двинулась за гробом к подготовленной могиле. Я, как и многие другие мужчины снял шапку, несмотря на холод, который я не чувствовал, кроме покалывания в кончиках ушей. Когда гроб опустили в могилу все начали брать в руки землю вырытой могилы и бросать ее на гроб с пожеланием, чтобы земля была ей пухом. Земля падала на гроб с неприятным звуком. Я тоже взял горсть земли, постарался согреть его в руках и бросил в могилу. У меня мелькнула неприятная мысль, что я сам закапываю свою любимую.

Потом, когда все кто хотел бросили землю, за дело принялись копальщики могил быстро и навсегда скрывая от дневного света все, что осталось реального в этой мире от моей любимой. Когда могилу закопали, в ее изголовье поставили деревянный крест, так хотела Машенька. Наверное, это правильно. За деревянным крестом нужно постоянно ухаживать, периодически олифить его, покрывать краской или лаком, и пока о человеке помнят, за его могилой ухаживают, когда же память проходит, разрушается и деревянный крест. И душа человека окончательно прерывает связь с этим миром. И нет, по-моему, ничего на кладбище более печального, чем заброшенная могила на которой стоит вечная гранитная глыба, на которой выбито на века имя того, которого забыли.

На поминках я услышал много такого, что разрывало мое сердце. Оказывается, Машенька после нашей последней встречи бросила академию, посещала только лекции по детской терапии, так как хотела стать детским врачом. Целыми неделями не выходила из дома. Три раза до этого пыталась покончить жизнь самоубийством. Первый раз залезла в холодную ванну, хотела умереть от переохлаждения, но не выдержала нужное время. Потом пыталась отравиться таблетками, но ее откачали. Предпоследний раз порезала себе вены, но как-то их перевязала, села в маршрутку и каталась кругами. Вероятно она хотела, чтобы люди увидели, что она, ее я, умирает и помогли ей. Но, к сожалению, человек пока не способен видеть больше, чем позволяют ему глаза, и чувствовать больше, чем его пять основных органов чувств. После этого приехали родственники и ее положили в психиатрическую больницу, хотя проблема была не в том, что у нее болела нервная система, которую лечат психиатры лекарствами. У нее болела душа, и исцелить ее мог только другой человек своей душой или психолог.

Странно, что до дня похорон я об этом ничего не знал, вероятно, от меня это скрывали, так как подозревали о моих чувствах к Машеньке, хоть я о них ни кому не говорил и хранил их внутри себя как сокровище, которое принадлежало только нам двоим. Поэтому родители, думая, что это меня расстроит, скрывали эту информацию от меня, так как я не думаю, что она была им не известна.

К любым моим высказываниям или идеям касающимся Машеньки они относились как-то прохладно, особенно мама. Я даже думал, что она меня ревнует к Машеньке, поэтому старался держать свои мысли относительно Машеньки при себе, боясь как бы мама чего плохого о них не сказала. Но, тем не менее, все равно каким-то седьмым чувством я чувствовал, что с Машенькой что-то происходит, что ей нужна моя помощь, но не понимал как, если я еще не готов взять ее в жены.

Я не понимал, что делать с моим чувством любви к Машеньке в реальном мире, и ощущение, что с ним что-то нужно делать меня угнетало. Я даже иногда чувствовал себя как зверь загнанный в ловушку своим немым обещанием в виртуальном мире жениться на Машеньке. Поэтому мне в голову лезли мысли бегства, которые я старательно гнал от себя, что может мне еще рано жениться или может я найду более красивую или подходящую мне девушку и что тогда, если я буду уже женат на Машеньке? Что мы вроде родственники в каком-то поколении, как это отразиться на наших детях и уйма других мыслей, через которые мое подсознание искало пути бегства из этой ситуации. Но сознательно я строил планы нашего счастливого брака.

Один раз, когда Машенька все же позвонила мне сама, взяла трубку мама, она передала мне ее и сказала, что звонит Маша, я взял трубку и сказал ласково: Привет, МАШЕНЬКА! Хотя раньше я ее никогда так не называл. Наверное, она удивилась, или ей захотелось еще раз услышать как я ее ласково называю, и она переспросила: Что? Но я, испугавшись проявленных чувств и того, что это может услышать мама, сказал уже обычным голосом: МАША, привет! Как дела? Что звонишь? Она сказала, что потеряла все учебники в маршрутке и не знает, что сейчас делать.

Вероятно, это был просто предлог, чтобы со мной пообщаться, но я, возомнив себя спасителем к которому обратились за помощью, залез на свою воображаемую профессорскую кафедру и начал с нее вещать, что ее учебники ни кому не нужны и что нужно съездить в депо, где они наверняка ее ждут, сказал где находится депо и что она до него может доехать на этой же маршрутке. В общем, дал исчерпывающую информацию по ее вопросу. На этом разговор за не имением, что еще к этому добавить и осознав, что справился с поставленной для себя задачей, закончился.

Хотя был еще случай на ее дне рождении, она что-то сказала по поводу йогуртов, и я сказал, что могу ее научить как их готовить и сказал, что как у нее будет время и желание, пусть она мне позвонит, я к ней приеду и научу делать йогурт, но она почему-то не позвонила. А сам я, хотя и узнал в то время ее телефон, почему-то стеснялся ей позвонить. Для себя же я объяснял это тем, что у Машеньки просто нет для меня времени, что у первой красавицы академии вероятно полно поклонников, и она наверняка не скучает и не собирается проводить со мной время на кухне с молоком, термометрами и одеялами. Кроме всего прочего я был не уверен в себе как мужчина, который может заинтересовать такую девушку как Машенька.

Придя после похорон домой я закрылся в своей комнате, лег на кровать и завернулся с головой в одеяло, свернувшись калачиком. Мне не хотелось больше ни о чем думать и мечтать. Родители думая, что я уже лег спать не стучались ко мне. Непереносимая боль в груди затмевала все мысли и чувства. Сначала немые слезы, а потом просто ощущение жжения в сухих лишенных слез глазах не давали мне возможности их открыть. В таком напряженном забытьи я провалился в сон с единственным желанием больше никогда не просыпаться. Это желание было у меня единственным долгое время перед отходом ко сну. И понятно, что при таком настрое перед сном каждый раз я просыпался с ощущением разочарования.

Я потерялся во времени, просыпался в непонятное время и в полудреме еще долгое время не хотел возвращаться к этой реальности. Отец ни чего мне не говорил, а мать только повторяла, что нельзя так страдать. Меня это ставило в тупик, как нельзя так страдать, когда я страдаю. Но в целом состояние было пассивным и сломленным я не испытывал ни на кого злости или раздражения. Хотелось отправиться в тот мир за Машенькой и там с ней соединиться и вымолить за все прощение.  И не смотря на мое воспитание, что это грех, я бы так и поступил, считаю, что никто не может осуждать человека совершившего это, если он по милости Божьей никогда не испытывал внутреннего состояния при котором жить становится не возможным. Когда духовные страдания приобретают такую силу, что это становится равносильно смертельной физической травме, от которой не возможно освободиться ни операцией, ни лекарством.

Страха перед реальным миром и физической болью у меня не было, я уже давно научился жить в виртуальном мире и переход в другой мир, даже таким способом представлялся мне весьма естественным и хорошим выходом из моей ситуации. И если бы не моя особенность, то я так бы и поступил. Но так как с детства эмоции у меня были притуплен и я наверное не испытывал всего того, что мог бы испытать другой человек в моей ситуации, а интеллект в результате постоянных строительств виртуальных миров наоборот отточился, то именно он в конечном итоге подсказал мне выход и вытащил из под обломков моего разрушенного виртуального мира.

 Научную свою деятельность я забросил и в институте не появлялся уже второй месяц. Мой профессор очень ценил мои достижения в науке и считал меня подающим большие надежды и немного не от мира сего, поэтому, вероятно, узнав о моем состоянии, он мне не звонил. Я же проводил свою жизнь в таком состоянии, когда стирается грань между ночью и днем, но бывают или провалы в полное безсознание, либо бросает в такие видения, которые по ощущениям превосходят реальный мир.

В одном из таких сновидений я почувствовал, что как будто меня нигде во Вселенной не стало, но одновременно я был везде, но я был не как однородный эфир, я был чем-то сложным состоящим из вибраций разных частот, как будто у меня были миллионы рук и миллионы органов чувств, каждый представляющий собой определенную вибрацию и чувствующих во Вселенной и взаимодействующих только с объектами имеющими такую же частоту.

Потом я увидел, что в таком состоянии я падаю в какую-то вселенскую пропасть, которая наполнена  какими-то парящими частицами и как утопающий хватается за соломинку, так и я в порыве отчаяния начинаю хвататься за эти частицы всеми своими руками, но у меня ничего не получается, мои руки разных частот просто проходят сквозь них, не оказывая на них ни какого влияния. Это меня удивляет, ведь у меня миллионы рук и частот, какая-то рука должна быть сродни этим частицам. Тогда  я тщательно присматриваюсь к этим частицам и вижу, что они имеют не однородную структуру и состоят из разных вибраций. Меня вдохновляет это открытие, и я начинаю хвататься за каждую частичку несколькими руками и, наконец, обретаю в них опору и перестаю падать.

Часть частиц, после того как я их отпускаю или когда промахиваюсь, начинают двигаться по часовой стрелке или против, в зависимости от того как я их отпустил. Я в порыве благодарности хочу поцеловать одну из частиц и только сейчас понимаю, что это трехмерная молекула  L-формы аминокислоты, и я смог повернуть ее против часовой стрелки! Это был как взрыв света в сознании. Я лежал с широко открытыми глазами среди ночи уставившись в потолок. Теперь я знаю что делать, я поверну часы в своем организме вспять, верну прошлое и все исправлю!

Я засел за книги по молекулярной биологии, физические справочники и технические учебники. Посвящая все свое время своей идее, я чувствовал, как смысл жизни возвращается ко мне, я обрел опору в реальном мире, которая была моим мозгом. Я просиживал в лаборатории с утра и до вечера, забывая о еде и не думая об отдыхе. Все мое стремление было направленно на то, чтобы скорее создать машину времени. Больше меня ничего не трогало. И от этой поглощенности работой и веры в конечную цель притуплялась моя боль. В работе я нашел сильнейшее обезболивающее от моих страданий и чувствуя это я работал как одержимый не чувствуя усталости и в крайнем напряжении, забывая обо всем, находясь как бы в полете к своей цели и игнорируя потребности своего физического тела.

Иногда испытывая раздражение оттого, что что-то не получается, я сброшенный на землю каким-то неудачным экспериментом, после недолгого расстройства все равно рвался вперед к цели, искал ошибки в расчетах, так как внутренняя уверенность, что все должно получиться, толкала меня вперед. Как альпинист, несмотря на срывы и летящие вниз камни при неудачных попытках зацепиться, лезет вверх к вершине не обращая внимание на боль и усталость, так и меня уже ничего не могло остановить.

Изучив пространственно-частотную структуру L-формы аминокислоты ответственной за время в нашем организме, я научился с помощью родственных ей частот с высокой проницаемостью захватывать молекулы и изменять их пространственно расположение вращая излучатели генераторов. Последняя задача, которая передо мной стояла, это собрать установку, которая бы воздействовало на каждую клетку моего организма и оказывало воздействие на все молекулы L-формы аминокислоты в моем организме. Ведь любая клетка, в которой время не переведется синхронно со всеми клетками организма, выпадет из перенесшегося в прошлое организма, что может закончиться уродством или даже смертью. Хотя последний вариант в моем состоянии меня не пугал, некоторое время назад я желал бы такой участи, но сейчас я хотел другого. Я хотел, наконец, снова оказаться с моей любимой, почувствовать ее живое, теплое тело, не в мечтах, а в реальности, сказать ей о том как я сильно ее люблю, и забыть обо всем этом как о кошмарном сне.

Когда человек пробуждается в поту от кошмара и думает, что, слава Богу, это всего лишь сон, но чувство тревоги некоторое время остается с ним. Так и я хотел, чтобы я скорее освободился от плена этого ужасного сна, но осталось чувство тревоги за свое несовершенство, и я начал действовать сам в реальном мире любя и ценя его, помня о том как его легко разрушить.

 Через три месяца установка для перемещения в прошлое была собрана в лаборатории. Она представляла собой сложную систему различных сверхвысокочастотных излучателей и антенн, от которых шли коаксиальные провода к целой батарее генераторов объединенных в управлении на одном компьютере. Излучатели и антенны вращались ультразвуковыми высокооборотистыми двигателями, так что при работе все излучатели как бы исчезали, как исчезают спицы при вращении колеса, и внутри было видно кресло, в которое должен был сесть я в один прекрасный, как я полагал, день.

Так как все это строительство требовало поддержки института, без которого было бы не возможно взять все это оборудование на время в приборостроительных институтах и других ВУЗах, то я сказал своему профессору и теоретически обосновал, что это установка для разрушения жизненно важных структур в микробных клетках и в вирусных ДНК, таким образом, будет возможно фактически мгновенное излечение, по крайне мере от активного начала при инфекционных и инвазионных заболеваниях. Так как профессор доверял мне, то он не вмешивался в ход моих исследований и строительства установки. Только время от времени требуя отчеты о проделанной работе.

Когда установка была отлажена и все механизмы и датчики в холостом режиме работали исправно,  я посадил в установку золотистого хомячка, который у меня еще жил после исследований с искусственным анабиозом. Все же надеясь на лучшее, я положил его в установку вместе с террариумом, в котором он жил, так как мне совсем не улыбалось чистить от его остатков установку, если я ошибся в расчетах и не все клетки хомячка перенесутся в прошлое.

С чувством некоторой вины, которое у меня всегда возникало при опытах с живыми существами, я выставил в программе управления время остановки движения вспять его биологических часов на полтора года назад, тогда я здесь занимался с хомячками, таким образом, я о нем в любом случае позабочусь, и нажал на кнопку пуска.

Я увидел, как замигали генераторы, и излучатели, набирая обороты, растворялись в воздухе. Стало видно террариум с бедным животным, которое, сначала увидев движение вокруг, а потом нарастающий шум заметалось по террариуму в поисках убежища. Я надеялся, что он не испытывает боли или сильного  дискомфорта и только страх перед непониманием происходящего заставляет его так метаться, иначе моя участь была бы незавидна. Но узнать так ли это или не так я мог только на своем собственном опыте.

Наконец гул установки стабилизировался, значит частота вращения достигла расчетной величины, огоньки готовности на всех генераторах перемелькнули на рабочий режим и хомячок, как сидел весь сжавшись в углу террариума, прижав ушки, мелькнул словно пролетевший спортивный болид перед близко поставленной камерой и исчез. Впечатления о реактивном движении в никуда были такими необычными, что не верилось глазам. Не терпелось скорее увидеть и ощупать место, где он только что сидел, своими руками и убедиться, хотя я на это и рассчитывал, что его действительно нет в нашем времени. Но инерция установки не позволяла программе мгновенно ее остановить, и я ходил вокруг замирающей установки не сводя глаз с того места, где исчез хомячок.

Меня наполняло чувство предвкушаемой радости и гордости за свое изобретение. Наконец я зашел в установку, хомячка действительно не было в террариуме и выпрыгнуть он из него тоже не мог, так как он был закрыт. Но неверие в такое аномальное явление, хотя я на это надеялся и этого ожидал, заставило меня внимательно осмотреть пол в установке. Его нигде не было. Я вздохнул с облегчением. Получилось! Слезы радости выступили у меня на глазах. Выключив на электрощите все приборы и закрыв лабораторию, я сдал ключи на вахту. Дежурный как-то странно на меня посмотрел, но ничего не сказал, наверное вид у меня был как у чувствительного лунатика.

Я вышел на улицу. На улице стояла ранняя весна. Обволакивающий, влажный вечерний воздух слегка прохладный в весенних сумерках ласкал мое лицо и ощущение принятия, успокоения и запахов новой жизни наполняло меня. Завтра ближе к вечеру я отправлюсь в прошлое и буду строить с Машенькой свое счастливое реальное будущее. По крайней мере, нужно будет очень сильно постараться и разделить свой мир на виртуальный и реальный.

Мне подумалось о том, что хотя каждый из нас в той или иной мере эгоцентричен и живет в определенной степени в своем внутреннем виртуальном мире, и исходя из этого своего мира по разному реагирует на внешний, реальный мир, который объективен и одинаков для всех нас. И именно реальный мир нас объединяет и является тем ключиком, который может нам помочь понять другого человека в зависимости от его реагирования на этот реальный мир. Реальный мир это то пространство, в котором мы встречаемся, взаимодействуем и общаемся, создавая предпосылки для слияния наших внутренних миров, когда уже возможно общение на уровне душ.

Вероятно, в другом мире возможно прямое общение душ, где невозможно нанести случайно друг другу душевную рану, но в этом мире, реальный объективный мир является защитой и связующим звеном между нашими душами. Такие мысли текли в моей голове, я чувствовал умиротворение в душе от уверенности в своем будущем, так как я мог изменить свое прошлое.

Проходя мимо зоомагазина, я увидел в витрине белку в колесе, которая изо всех сил перебирала колесо, как будто какая-то неведомая жизненная сила гнала ее вперед, но…

На следующий день я проснулся как в день экзамена. С какой-то внутренней торжественностью и страхом перед грядущим испытанием. Сказал родителям, что пойду сегодня в институт после обеда и опять до вечера. Подождал когда родители ушли на работу, и принялся приводить свои дела в порядок.

Так как я ухожу из этого времени, то будущее в этом пространственно-временном измерении будет уже без меня. Другими словами для родителей и остальных я исчезну, поэтому необходимо как-то объяснить им мое исчезновение. Я сел писать прощальное письмо, смысл которого заключался в том, что смерть Машеньки разбило мое сердце, у меня не осталось ни сил, ни желания жить, поэтому, чтобы разобраться в себе и вернуть себе смысл жизни, я ухожу в тибетский монастырь. Доберусь до Китая с группой челноков, а там пешком или как получится, дойду до Тибета. Надеюсь, что смогу прибиться к группе паломников идущих в Тибет. Так что за меня не беспокойтесь и не пытайтесь меня найти, вы знаете, что это мне необходимо, иначе я погибну. Как я восстановлю свое духовное состояние, я вернусь, если не останусь молиться в монастыре за все человечество.

Я подумал, что такое письмо, конечно, расстроит родителей, но так как я серьезно уже несколько лет занимался восточными практиками, и видя мое неадекватное состояние, они поймут и простят меня. Я уже взрослый мужчина, чтобы принимать самостоятельные решения по своему духовному росту. К тому же я пообещал вернуться, а надежда, как известно, умирает последней. Боль же от любой потери, какая бы она страшная не была – недолговечна. Человек такое существо, которое ко всему привыкает и не нам его за это судить. Иначе человечество бы не выжило.

 Покончив с этим неприятным для меня делом, так как настроение все же у меня было торжественное, может я первый, кто победит время в борьбе за свою любовь. Я убрал письмо так, чтобы его сразу не нашли. Собрал вещи: свой коврик для медитации, паспорт, деньги, все то, что я бы взял с собой в путешествие в Тибет. Перед тем как пойти в институт съезжу в благотворительный фонд по приему вещей и денег для нуждающихся. Паспорт придется сжечь.

Я не спешил ехать в институт, ждал пока все разойдутся, чтобы мне никто не помешал, и не было лишних свидетелей, кроме вахтера, что я приходил. Не торопясь приготовил себе обед, поел. Взял вещи и поехал в благотворительный фонд.

Солнышко уже грело, вокруг чувствовалось весеннее настроение. Купив себе новую не дорогую верхнюю одежду, чтобы в лаборатории никто не знал, что оставшаяся одежда принадлежала мне, я отправился в фонд. Отдав там все свои вещи и деньги, оставив себе только, чтобы посидеть в кафе, налегке отправился гулять по набережной, радуясь, что мне до шести часов не нужно никуда торопиться.

Мимо меня бежали люди с озабоченными деловыми лицами, каждый погруженный в маленький мирок своих личных проблем и не замечая ни Солнца, ни ручейков текущих по асфальту, не слыша веселое щебетание пташек радующихся весне, не чувствуя запаха возрождающейся жизни.

Я подумал, что странно, что люди начинают жить в реальном мире или когда все теряют и когда их «Я» не имея уже ничего, вокруг чего можно было бы суетиться, отрывает взгляд от своего эго и удивленно смотрит на реальный мир, который оно никогда не замечало. Либо когда чья-то родственная душа пробивает скорлупу их мира, и тогда высунувшись в эту брешь, человек вдруг замечает не только как прекрасен тот другой человек, но и как прекрасен мир за пределами его скорлупы. Правда часто бывает, что следующим шагом влюбленных друг в друга людей становится постройка новой общей скорлуп, которая порой бывает еще толще, чем до этого и уже замкнутые в свой новый виртуальный мирок с заботами о семье и хлебе насущном они бегут ничего не видя вокруг.

Человек, которому был дарован реальный мир, фактически всю свою жизнь проводит в своем достаточно примитивном внутреннем мирке не обращая внимание на внешний, реальный мир, который намного богаче и разнообразнее всех его представлений и умозаключений о нем. Этот мир открыт каждому и ничего не скрывает и готов дать человеку все, что он захочет. Не знаю, почему мне в голову начали приходить такие мысли, вероятно, потому что меня будоражила идея, которую я сегодня был готов проверить, что этот мир позволяет менять человеку даже время своей жизни. Время - саму основу жизни, начало всего от сотворения Мира от начала Времен!

Нагулявшись и подкрепившись в кафе на оставшиеся деньги всем самым вкусным, что я только захотел. Пол седьмого я поехал в институт. Сказав вахтеру, что мне необходимо по расписанию покормить хомячков в эксперименте с суточными ритмами я взял ключи от лаборатории.

В лаборатории никого не было. Я знал, что на вахте были дубликаты всех ключей, поэтому я закрыл дверь в лабораторию на ключ, а сам ключ выбросил в окно, чтобы подумали, что я после своего ухода забыл сдать ключ, так как дверь будет закрыта и внутри никого не будет. Тщательно проверив все механизмы и соединения я поставил программу на отсроченный запуск. Дату прибытия установил на 10 сентября 2001 года, на день первого настоящего свидания с Машенькой на ее дне рождения. Нажав на пуск, я быстро вошел в установку и сел в кресло, стараясь не думать о том, что сейчас произойдет.

Через минуту излучатели вокруг меня пришли в движение, набирая обороты, пока не превратились в серое марево. Гул вокруг меня все нарастал, я знал, что он сейчас дойдет до определенного уровня, индикаторы на генераторах мигнут при переходе в рабочий режим и что-то произойдет.

Я впился глазами в индикатор ближайшего генератора, как будто от него зависел мой приговор. Вот звук вращающихся излучателей достиг своего предела, зеленый круглый индикатор мигнул как глаз какого-то зверька и в этот миг весь мир как бы дернулся и стал течь назад каждый раз соответствуя новому положению моих внутренних часов, все убыстряясь и убыстряясь. Вот я включаю установку, беру ключи от лаборатории, гуляю по набережной, пишу письмо родителям, собираю установку, лежу в кровати с широко открытыми глазами, стою у гроба, беру телефонную трубку и слышу ужасное известие, занимаюсь исследованием биологических ритмов, еду с профессором на конференцию и слышу об ужасном теракте 11 сентября в США с гибелью тысяч людей, вот я целую Машеньку на прощание на автобусной остановке, вот я с ней танцую.

Я почувствовал, что мир опять как-то дернулся, от такого интенсивного движения назад у меня немного помутилось сознание, и я чуть не упал со своей партнершей. Машенька посмотрела на меня, я улыбнулся и только посильнее ее прижал к себе. Она была настоящая, реальная и мир вокруг нас был реальный. Сознание как бы немного еще уплывало, но я повторял про себя как молитву: сегодня же вечером признаться Машеньке в моих чувствах к ней и рассказать о своей странности, а дальше будь что будет и позвонить в США, предупредить о готовящемся теракте.