Дело было в местном банке.
Солнце на улице светило так, что в пыльные оконца заведения лился неприятный серый свет, заливая аккуратные прямоугольники на пыльном полу.
Солнце палило нещадно, а в комнатушке с крошечными оконцами и маленьким домиком в центре, столпившись и притаившись по углам, сидели скучные серые людишки.
Крошечный домик, построенный из каких-то неприятного цвета досок, представлял собой некое подобие кассы, что подтверждала унылая табличка рыжим по синему.
Замечательного вида мерзкая лампа раскачивалась в одном из отсыревших углов, освещая скамейку, обитую дешевым кожзаменителем. На ней сидело два человека.
Один из них, сгорбленный серый человек в плотном одеянии из мешков, имел лицо очень угрюмого и недружелюбного, взгляд его бегал из угла в угол, руки сжимали промасленную как следует маленькую мятую бумажку.
Под скамейкой, на которой он проводил свое существование ближайшее часа три, жили мыши, выдававшие себя тихим и даже вполне довольным писком.
Рядом с унылым человеком сидело, сложив длинные ножки, существо, больше похожее на роскошное лунное пирожное в рюшах, улыбаясь всем и каждому в мрачной комнатушке.
- Знаете, я когда сюда шел, я видел птичек, малиновки называются, сударь, - молодой человек нетерпеливо ерзал, наклоняясь к лицу хмурого незнакомца. Белые кудряшки его сыпались на округлые плечи.
Молчание было ему ответом, но блондин продолжал лепетать как какая-нибудь птица:
- Моя кузина говорит, что эти птички крайне теплолюбивы, что за ними нужен особый уход, чтоб дома держать, в клеточке, сударь.
Сударь что-то пробубнил в ответ, существо радостно улыбнулось и достало откуда-то сигарету.
Дым поплыл по комнате облаками, кто-то стал кашлять, захлебываясь.
- В местном театре актеры отвратительные, - существо недовольно помотало головою, стряхивая жеманно пепел. - Ни вкуса, ни чувств, сплошная макулатура, сударь.
- Наверное. - голос незнакомца был больше похож на скрежет металла, чем на голос.
- А слышали вы о новом указе, что приняли нынче, нет, сударь?
Что-то зловонное и в капюшоне окликнуло его, подойдя почти вплотную к его длинному белому носу:
- Я за тобой, мальчик, в очереди буду.
Существо залилось краской и кивнуло, улыбаясь:
- А я, знаете, иду, а по улице птички поют, малиновки называются, солнышко светит, сударыня... - он запнулся и помотал головою, ища кошелек с монетками. - Вы не видели, сударь? - он сказал это каким-то истеричным тоном, так, что сударь рядом даже как-то ухмыльнулся или же просто состроил участливую мину. - Значит, нет?
Все молчали, никто ничего не знал.
- Я в театре был на той неделе... а на улице солнышко светит, птички поют, малиновками зовутся, милые такие птички, сударыня... Черт, только что он был здесь! Как же так? Господа! - обратилось существо к честному народу, - Господа, храни вас Господь, дело случилось такое, иду я сюда, на улице птички поют, малиновками называют их, солнышко светит... а здесь приключилось такое, Господа!
Молодой человек стал обходить комнатушку по кругу, все приговаривая:
- А я, господа, в театре был, игра там отвратительная, ни слуха, ни вкуса, ни-че-го!